Слушай душой, смотри сердцем

      Чтобы скоротать время тревожного ожидания, Ева решила заняться уборкой дома Шона. Аптекарь был достаточно аккуратным и в его доме было вполне чисто, но девушке нужно было чем-то занять руки, пока она не сошла с ума от беспокойства.       В комнате, которую Шон выделил под спальню для своих гостей, Ева с Делией обнаружили большой сундук с одеждой, принадлежавшей покойной жене аптекаря. Там было много разных платьев из добротной, плотной ткани, домашние чепцы разных фасонов, и даже несколько платьев на выход — из бархата и шёлка. Но в нарядной одежде Ева сейчас не нуждалась, гораздо больше ей была необходима как раз простая, домашняя одежда, в которой она могла бы легко слиться с толпой горожанок, не привлекая излишнего внимания.        — Шон сказал мне, что ты можешь пользоваться этой одеждой по своему желанию, — сказала Делия, откидывая перед Евой крышку сундука.       Девушка изумлённо взглянула на свою горничную и сразу же бросилась перебирать содержимое.        — О, Делия, это определённо то, что нужно! — восхитилась королева. — В этих платьях меня точно никто не узнает, даже если я окажусь в городе.        — Нечего тебе там делать! — сразу же отрезала Делия. — Не смей даже думать о том, чтобы выйти из дому.        — Я пока и не собираюсь, — заверила её Ева. — Помоги мне расстегнуть платье и переодеться, я хочу сделать уборку в доме, пока нет Шона, а заниматься этим в моём платье будет неудобно.        — Уборку? — удивилась Делия. — С чего это вдруг? Здесь вполне чисто.        — Я просто не могу сидеть сложа руки, — призналась девушка. — А так, время пойдёт быстрее.        — Ладно уж, — проворчала служанка, помогая ей расстегнуть крючки на спине. — Тогда я пока займусь тем, что подумаю, из чего бы нам перешить пару платьиц для Мелинды и сообразить что-нибудь для себя. С этой проклятой спешкой во время бегства, я совсем позабыла про нашу одежду.        — Можешь взять это платье, — кивнула Ева на груду синего бархата, которую только что стащила через голову. — Едва ли оно мне понадобится в ближайшее время, слишком оно роскошное для аптекарской лавки.       Служанка подняла платье и с сожалением вздохнула — ей жаль было портить такую красоту, но малышка нуждалась в одежде, а значит, выбора не было. Выйти в город, чтобы купить пару детских платьев, было пока опасно — городок слишком маленький и новые лица в нём сразу же бросались в глаза.       Ева надела тёмно-зелёное платье из плотного сукна и снова повязала передник, свои белокурые волосы она полностью спрятала под белый кружевной чепец. Теперь в ней едва ли можно было узнать королеву Д‘Хары. Делии тоже удалось отыскать в сундуке платье, почти подходящее ей по размеру, разве что пришлось немного распустить швы в талии.       Делия спустилась вниз и расположилась за большим столом, распарывая платье Евы и занимаясь раскроем, Мелинда копошилась на толстом ковре у очага, а Рой лежал рядом с ней и неотрывно следил за малышкой не хуже заправской няньки. Ева и Делия уже привыкли доверять ему ребёнка. Закончив с переодеванием, королева спустилась в кухню.       — Как я тебе? — по-детски улыбнулась Ева, покрутившись в новом наряде перед Делией.        — Как не стыдно так беззастенчиво напрашиваться на комплимент? Ты даже в монашеской рясе способна соблазнить любого мужчину, и тебе это прекрасно известно, — усмехнулась Делия, глаза которой сверкнули гордостью за свою красавицу-госпожу. — Жаль только, что твоя красота и молодость пропадают даром.        — Я вовсе так не считаю, — возразила смущённая, но довольная похвалой девушка. — Моя красота и молодость отныне принадлежат лишь моей дочери.        — И зря! — наставительно подняла указательный палец Делия. — Не будь ты упряма, как сто ослов, вместе взятых, ты давно прислушалась бы к моим словам. В наше время девушка, особенно такая, как ты, не должна быть одинока.        — А я и не одинока! — вступила в схватку Ева. — У меня есть ты и Мелинда. В конце концов, есть родители и брат. Правда, поехать к ним мы сейчас не можем, там нас будут искать в первую очередь…        — Но тебе нужен мужчина! — не отступала Делия. — Кстати, ты заметила, как Шон глядит на тебя? Готова поклясться чем угодно, ты произвела на него ошеломляющее впечатление.        — Заметила… — сразу погрустнела девушка, — и мне это очень не нравится. Я чувствую себя неловко.        — Глупости! — отмахнулась Делия. — Шон — прекрасный человек: честный, добрый и довольно привлекательный, между прочим! К тому же, он вдовец.        — Ты, кажется, пытаешься сосватать мне своего давнего друга? — возмутилась Ева, уперев руки в бока. — Как тебе не совестно, Делия? Ты не забыла, что я замужем?        — Что-то слишком долго я не видела твоего мужа, девочка! — спокойно парировала горничная, продолжая с невозмутимым видом кроить детское платьице. — А одни лишь воспоминания о нём не согреют твою постель холодными, одинокими ночами.        — Делия! — возмущенно воскликнула королева, невольно краснея. — Прекрати! Почему-то предложение капитана Палмера ввергло тебя в шок своей наглостью, и однако ты же готова выдать меня за Шона, не моргнув и глазом! И как это называется?!        — Ну и сравнила же ты, глупенькая! — хмыкнула Делия. — Как можно сравнивать благородного и честного человека с наглым выскочкой, на уме которого только пирушки и разврат! Ты уже вышла однажды за такого, или уже забыла? Много ли счастья тебе принёс этот брак?        — Я любила его! — запальчиво выкрикнула Ева, чувствуя, как к горлу предательски подкатывает комок, грозящий разразиться слезами в любой момент. — Он подарил мне дочь! И я никогда его не забуду, — уже тише добавила девушка и вдруг натолкнулась на пристальный взгляд волка, которым он буквально буравил её лицо.       Ева невольно вздрогнула и осеклась на полуслове, настороженно глядя на Роя. Иногда он вёл себя настолько странно для зверя, что девушка терялась, не зная, что и думать. Моментально все сомнения относительно его истинной сущности возродились в её душе.        — Что это с тобой? — насторожилась Делия и проследила взглядом за глазами Евы.        — Рой… — прошептала Ева. — Смотри, какой у него странный взгляд. Словно… у человека. Когда он так смотрит, мне становится страшно!       Делия посмотрела на волка и тоже ощутила, как по спине у неё пробежал холодок. Она никогда до конца не верила, что Рой — обычный волк. Что-то странное было в нём, определённо! Ева медленно, как под гипнозом, приблизилась к очагу, где лежал волк и играла Мелинда, чей восторженный лепет так резко контрастировал с накалившейся в кухне обстановкой. Девушка осторожно опустилась на колени, не сводя глаз с Роя.        — Что с тобой, друг мой? — тихо спросила она. — Почему ты так странно смотришь на меня порою? Будто хочешь что-то сказать.       «Услышь мой зов, любовь моя!», — отчаянно взмолился Рал, пытаясь вложить в горящий взгляд всю силу своей любви к жене, — «Загляни в мои глаза, прочти в них мою тоску по тебе! Где же твоя любовь, о которой ты только что говорила? Я дал тебе уже столько подсказок!»        — Отойди от него, от греха подальше! — раздался голос Делии, которая подошла и с опаской взяла на руки Мелинду. — Какой-то он странный сегодня.       Ева снова вздрогнула, возвращаясь из транса, в который ввёл её взгляд волка. На короткое мгновение Ралу показалось, что она сейчас догадается, но… момент был упущен. Королева растерянно поднялась на ноги и попыталась снова собраться с мыслями, отбросив глупые предчувствия. А предчувствия эти заключались в том, что пристальный взгляд Роя иногда ей напоминал чей-то другой взгляд… только Ева не могла понять — чей именно.       Осторожно выскользнув на крытый задний двор и убедившись, что он не просматривается с улицы, девушка обнаружила там вёдра, метлу, тряпки и тазы. Набрав воды в колодце, Ева принялась за дело.       Она начисто вымыла окна, стёрла пыль с мебели, протрясла половики, подмела и вымыла полы, полила комнатные цветы и даже немного передвинула тяжёлую мебель с помощью Делии. Словом, Ева придала холостяцкому жилищу Шона тот неповторимый уют, какой умеют придавать только женщины.       День уже давно погас, уступив место вечеру, когда Ева и Делия закончили все домашние дела. Согрев воды, они выкупали Мелинду и вымылись сами, смыв с себя следы дневных трудов. Ева переоделась в тонкую ночную сорочку, захваченную ею из дворца и длинный бархатный халат. Её влажные после мытья волосы свободно рассыпались по плечам и спине, и Делия медленно расчёсывала их втирая масло лаванды, нежный запах которой Ева обожала. Они обе сидели на кухне, дожидаясь возвращения Шона, несмотря на усталость, даже и мысли о сне у них не возникало.       Шон вернулся немного за полночь, когда часы на городской башне уже пробили двенадцать раз. Услышав, как ключ снова поворачивается в замке, Ева и Делия взволнованно вскочили. Аптекарь выглядел так, словно гнал коня от самой столицы, не сделав ни одного привала. Его лицо было взволнованным.        — Что ты узнал? — встревоженно спросила Делия, поскольку Ева от дурного предчувствия просто проглотила язык.        — О, очень много… всякого… — пробормотал Шон, буквально падая на стул, придвинутый к очагу. — Новости плохие, мне очень жаль.        — Что стряслось? Мятежники победили? — испуганно воскликнула Делия, а глаза Евы в страхе распахнулись ещё сильнее.       Взглянув на девушку сочувственным взглядом, Шон тяжело вздохнул, собираясь с духом.        — В столице объявили о смерти Лорда Рала, — глухо сказал он, опуская глаза. — Сказали, что его убили по приказу королевы, которая организовала заговор вместе с главным советником. Ещё говорят, что королева и советник были… любовниками.        — Что?! — в один голос воскликнули Ева и Делия, а Рал за их спиной сразу же вскочил на ноги и злобно зарычал.       Шон бросил настороженный взгляд на ощетинившегося волка, но внимание аптекаря тут же было отвлечено стремительно побледневшей Евой. Он едва успел среагировать и подхватить упавшую в обморок девушку. Весть о смерти короля ударила по её и без того натянутым нервам. Тут же поднялась суматоха, вызванная испуганным квохтаньем Делии, суетящейся вокруг своей госпожи. Шон осторожно опустил Еву в большое кресло, стоявшее у окна и быстро сбегал в лавку, принеся нюхательные соли.       Рал встревоженно крутился вокруг своей любимой, облизывая её холодные руки, но, что он мог сделать? Разве что жалобно поскуливать от собственного бессилия? Мысли в голове Магистра летели, словно стая испуганных птиц. Неужели всё то, что сказал аптекарь — правда? Эгримонта и Еву обвинили в такой гнусности? И народ поверил?! Неужели во дворце не осталось здравомыслящих людей? Как этому подонку Палмеру удалось провернуть такое дело?       Через несколько минут Ева пришла в себя, обводя мутным взглядом склонившиеся над ней лица Делии и Шона. Она чувствовала себя слабой и беспомощной, мысли разбегались, как тараканы, ей никак не удавалось сконцентрироваться. В первые несколько мгновений она даже не понимала, что случилось с нею. Но внезапно память нанесла свой жестокий удар, и Ева вспомнила…        — Он действительно умер? Это правда? — едва слышно выдохнула она, впиваясь отчаянным взглядом в лицо Шона.        — Да… — потупился мужчина, не в силах вынести её слёзы, которых сама девушка не замечала. — Завтра должны состояться торжественные похороны на виду у всего города.        — Нет… это неправда, — отчаянно покачала головой девушка, словно от её отрицания могла зависеть истина. — Он пропал… но не умер!        В этот момент раздался отчаянный, жалобный рык волка, именно отчаянный, а не устрашающий. Он крутился вокруг Евы, словно заведённый, будь он собакой, наверное, лаял бы без умолку, но волки могут лишь выть, а завывать в доме, стоящем посреди густо населённого города было опасно. Делия, Шон и Ева с удивлением наблюдали за странной реакцией зверя. Королева даже на миг забыла о своём горе.        — Что с ним? — пробормотал Шон. — Странный зверь… Словно хочет что-то сказать, но не может.        — Да он вообще какой-то непонятный, — ответила Делия, недовольно хмурясь. — Успокойся, Рой!       А волк всё крутился под ногами у людей, заглядывая им в глаза, подпрыгивая в нетерпении. Неужели они поверят в такую невероятную ложь? Ведь ясно, как день, что Палмер использовал зелье, превратив какого-то несчастного воина в короля, чтобы показать труп народу! Должна же Ева догадаться, что вся эта «смерть» — обычный фарс!        — Почему похороны будут завтра? — вдруг спросила Ева, снова переводя взгляд с волка на Шона. — Разве траурные мероприятия не должны длиться минимум неделю?        — Это и правда странно, — согласилась Делия. — Палмер будто спешит похоронить короля, чтобы никто не сомневался в его смерти.        — Думаю, это не Магистр, — решительно покачала головой королева. — Если зелье сейчас у Палмера, он может каждые пятнадцать минут заготавливать новый труп «Лорда Рала». Зелье действует краткосрочно, потому он и торопится.        — Хорошо, допустим, что смерть короля — не более, чем фикция, — попробовал рассуждать Шон, — но люди поверят в неё, когда придут на похороны. Как и в существование заговора под твоим руководством, Ева. За твою поимку Палмер назначил награду — десять тысяч золотых монет.        — О, духи! — в ужасе всплеснула руками Делия. — Да на тебя же буквально объявили охоту, моя девочка!        — Мерзавец! — сквозь зубы процедила Ева, поджимая губы от гнева. — С каким удовольствием я вонзила бы ему кинжал прямо в сердце!        — Успокойся, — попросил Шон, накрывая холодные ладони девушки своими руками. — Сейчас нужно просто собраться с мыслями и решить, что делать дальше. А лучше, сначала хорошо выспаться, утро вечера мудренее.        — А что с Эгримонтом? — вдруг вспомнила Ева. — Его убили?        — Пока советник в темнице, как я слышал, — ответил Шон. — Но его уже приговорили к смерти. Говорят, казнь будет всенародной.        — Значит, ему отрубят голову… — пробормотала Ева. — Бедный Эгримонт! Он — самый преданный слуга короля и теперь заплатит за это жизнью! А следующей на эшафот взойду я…        — Этого не будет! — вдруг повысил голос Шон, схватив королеву за плечи и слегка встряхнув. — Я не допущу этого, клянусь тебе!       В его голосе и взгляде пылал жар, вызванный не просто преданностью друзьям или врождённым благородством. Когда Шон увидел листовки с объявлением о награде за поимку беглой королевы, он ощутил такой прилив ярости, какого никогда прежде не испытывал. Он был мягким, степенным человеком по натуре, сильные эмоции и необдуманные порывы были не в его характере, однако сегодня он почувствовал, что готов защищать эту девушку ценой своей жизни.       Своим внезапным появлением в его жизни, Ева перевернула в ней всё. Буквально в считанные дни она стала для него не только королевой, которой он обязан служить, как верный подданный, но той, кто пробудил в нём чувство, назвать которое вслух Шон до сих пор малодушно боялся.       Королева с благодарностью взглянула на разволновавшегося мужчину и осторожно пожала его руки. Она ясно видела то, о чём говорила сегодня днём Делия — в карих, бархатных глазах аптекаря разгоралось пламя, контролировать которое ей не удастся. Она с грустью поняла, что рано или поздно ей придётся отказать ему и причинить боль. Как не жаль ей было ранить этого доброго и искреннего человека, но ответить на его чувства она не сможет никогда…        — Спасибо, Шон, — тихо поблагодарила она. — Я очень ценю твою преданность и доброту.        — Ладно, уже действительно поздно, — решилась вмешаться Делия, видя, как неловкость Евы возрастает с каждым мгновением.       А тут ещё и Рой как-то напрягся, поглядывая на аптекаря и Еву, которые всё ещё держались за руки. Служанка всегда была на чеку, когда зверь приближался к Еве на близкое расстояние. Делия уже давно поняла, что питомец ревнует свою хозяйку к любому приблизившемуся к ней мужчине, словно она принадлежит ему одному. Может быть, волк, подобно собаке, признаёт только одного хозяина? Правда, до сих пор прирученных волков Делия не встречала, это противоречило свободолюбивой природе зверя. И было ещё одной странностью, объяснить которую служанка была не в силах.       Шон очнулся и вдруг устыдился собственной смелости. Он поспешно поднялся на ноги и, пробормотав извинения, поспешил подняться наверх, в свою спальню, чтобы поскорее спрятать пылающее от смущения лицо. Он проклинал себя за несдержанность и мысленно клялся впредь держать почтительную дистанцию с королевой.       Вскоре первый этаж опустел и внизу остался один Рал. Его сердце всё ещё билось тревожно. Эгримонту грозит смерть, на Еву объявлена охота, словно на преступницу… Надо что-то делать! Но что он может, находясь в шкуре волка? Пробраться в Народный дворец? Сделать это он, конечно, сможет, но освободить советника в одиночку не получится.       Если бы он мог воспользоваться магией! С тоской Магистр вспомнил те времена, когда он мог переместиться практически в любую точку своих владений, используя свою силу. Сейчас бы ему прежние способности, и он освободил бы Эгримонта! Заклинание он помнил, разумеется, но для его использования нужно было уметь говорить! О, ну почему Создатель сделала его именно волком? Пусть он стал бы скрюченным старикашкой или каким-нибудь уродцем, карликом, да кем угодно, но только не бессловесным зверем!       Может, всё же попытаться проникнуть во дворец? Рал не верил в то, что преданных ему людей в замке не осталось, скорее всего, они просто примкнули к большинству и затаились, поскольку считают его мёртвым. Вот если убить Палмера и его ближайших сообщников — этого лейтенанта и Зару, тогда мятежники остались бы без идейного вдохновителя. А вообще, стань он снова самим собой, и все проблемы исчезли бы! Пусть даже без «уз», будь они прокляты! Одно его появление во дворце сразу же поставило бы на место мозги всем смутьянам. Увы, Рал вынужден был признать, что ему необходима помощь брата. Снова придётся бежать в Эйдиндрил… Только вот как внушить Еве, чтобы она написала письмо Ричарду и всё рассказала?       Магистр не сомневался в том, что его брат немедленно снарядит отряд и направится в Д‘Хару, чтобы покарать Палмера. В конце концов, Ричард тоже Рал, хоть он и отверг добровольно свой хан. Да, жаль, что невозможно управлять мыслями Евы или послать ей вещий сон, в котором сообщить о том, что он томится в шкуре зверя! И неважно, что в этом случае условие Создателя будет нарушено, ведь Ева должна догадаться сама.       Магистр очень надеялся, что жена хотя бы заподозрит что-то, когда показал тайную галерею во время бегства из дворца, но Ева была или слишком напугана тогда или просто недогадлива. Сейчас, когда его дочери и жене грозила реальная опасность, Рал готов был без колебаний пожертвовать надеждой на возвращение в своё тело ради их спасения. Лучше провести остаток дней рядом с любимой, пусть и в шкуре волка, чем увидеть, как она и Мелинда погибнут от рук предателей. «Услышь мою мольбу, Создатель! Я никогда не молился, мои руки обагрены кровью невинных жертв, я последний, чьи молитвы ты станешь слушать, но всё же услышь меня! Я готов пожертвовать своим счастьем ради жизней тех, кто мне дорог. Пусть моя жена догадается, что я скрываюсь в обличье волка, даже если мы с ней и не сможем больше быть вместе! Или хотя бы напишет письмо с просьбой о помощи, я сам отнесу его в Эйдиндрил! Я всё ещё король Д‘Хары, и должен спасти своё королевство и семью!»       Эта первая в его жизни молитва была полна горечи и безысходности. Печально глядя на белый блин луны, висящий в ночном небе, Рал как никогда был готов на всё. Только бы Создатель его услышала!