***
— Миледи? — голос советника, казалось, звучал откуда-то издалека. — Вы слушаете меня? Ева вздрогнула и вернулась с небес на землю, точнее - мыслями к реальности. Она сегодня с самого утра была рассеянной и заторможенной, словно не сомкнула глаз всю ночь. И это было почти так, ведь они с Кэлен проболтали, словно две школьницы на каникулах, почти до рассвета. Жаль, что сегодня утром Ричард, Кэлен и малышка Эйприл покинули Народный дворец и отправились домой. Ева уже скучала по ним. Бросив виноватый взгляд на Эгримонта, губы которого были недовольно поджаты, королева поспешно пробормотала: — Извини, Эгримонт, я… задумалась. — Я хотел напомнить, миледи, что через неделю состоится праздник зимнего солнцестояния и вам надлежит присутствовать на народных гуляниях в лесу. — Разумеется, я буду там, — она виновато улыбнулась. — Надеюсь, морозы немного ослабнут, в последнее время я простужаюсь от каждого сквозняка. — Может, стоит прислать придворных лекарей, чтобы они осмотрели вас, моя госпожа? — встревожился советник. — Вы же знаете, что Империи нужна здоровая королева. — Не стоит тревожить лекарей, — покачала головой Ева. — Я попрошу Делию приготовить мне какой-нибудь укрепляющий настой. Это всё от недостатка сна, я думаю. Я высплюсь и всё пройдёт. — Как вам будет угодно, миледи! — покорно склонил голову советник. Он собирался уже покинуть кабинет, как вдруг Ева вспомнила о том, что хотела поговорить с ним о Палмере. — Эгримонт, постой! — окликнула она советника уже почти в дверях. — Я совсем забыла, что у меня к тебе важный разговор. Это касается твоего племянника и, по совместительству, нашего псевдо-короля. Эгримонт сразу же вернулся на место и приготовился внимательно слушать. Ева подробно передала ему свой разговор с обнаглевшим капитаном, отчего главный советник поменялся в лице. Его обычная невозмутимость сменилась яростью, а глаза буквально метали молнии. — Вот недоносок… — еле слышно пробормотал Эгримонт, но Ева услышала его слова. — Прошу прощения, моя госпожа, я постараюсь решить эту проблему как можно скорее. — Боюсь, что сделать это будет непросто, Эгримонт, — заметила королева. — Капитану известна наша тайна и он прекрасно этим пользуется. Чтобы заставить его замолчать, нам нужно придумать что-то… радикальное. — Если мой племянник посмеет выдать её, я лично возьму в руки нож поострее и отрежу его поганый язык! — сурово пообещал советник, и Ева вздрогнула от решимости в его голосе. Королева уже знала, что слов на ветер Эгримонт не бросает. — Я всецело полагаюсь на тебя в этом деле, Эгримонт! — неуверенно улыбнулась королева. — Но… постарайся решить всё без крови, если можно. — Не могу обещать этого, Миледи, но сделаю всё возможное! — он снова склонился в поклоне, после чего покинул королевский кабинет. Оставшись одна, Ева сразу же забыла и думать о дерзком капитане Палмере и опустилась в большое, мягкое кресло с высокой резной спинкой. Она любила бывать в кабинете мужа, а вот заставить себя зайти в его личные покои, так и не могла, хотя уже почти год, как вернулась с ребёнком в Народный дворец. Не могла и всё тут… Даже здесь, в кабинете, казалось, незримо царило его присутствие. Иногда Еве казалось, что сейчас она обернётся и увидит Магистра, склонившегося над разложенной на большом дубовом столе картой Д‘Хары или читающего письмо, стоя у узкого окна. Буквально каждый предмет в кабинете напоминал о нём: старинные толстые книги в кожаных переплётах, бронзовая чернильница, связка гусиных перьев, стопки карт каждого уголка огромной Империи, даже то самое кресло, в котором Ева сейчас свернулась, как котёнок, поджав под себя ноги. Если уж в его кабинете ей кажется, будто она сейчас увидит мужа снова, то что же будет в его покоях? Там полно личных вещей короля, хранящих до сих пор его запах, тепло его пальцев… Впрочем, была и ещё одна причина, по которой Ева не отваживалась зайти в покои короля. Она до сих пор не смогла изгладить из памяти сцену, в которой её муж занимался любовью с одной из фрейлин. Стоило королеве закрыть глаза, как безжалостная память рисовала эту картину перед её взором до мельчайших деталей, и снова боль пронзала сердце обманутой девушки, подобно острой бритве. Поморщившись от гнетущих воспоминаний, Ева медленно поднялась из кресла и отправилась к себе, чтобы немного отдохнуть, пока она не начала натыкаться на углы и мебель от недосыпа. Бредя по петляющим коридорам, она мечтала лишь о том, как ляжет в свою мягкую постель и нормально выспится, в первый раз за прошедшую неделю, которую в Народном дворце гостили Ричард и Кэлен. Они не виделись так долго, что просто не могли наговориться. И, если днём Эгримонт не позволял королеве отлынивать от государственных дел, то ночи они с друзьями проводили в долгих беседах. Правда, Ричард часто покидал девушек после полуночи, давая им возможность поболтать наедине о своих женских секретах. Кэлен рассказывала, чем они с Ричардом и Зеддом занимались за этот год, что нового у них произошло. В Эйдиндриле жизнь текла, как обычно: тихо и спокойно. С тех пор, как Галея и Кельтон объединились в одно королевство, во главе которого встала Кэлен, там царили мир и благоденствие. Кэлен свято выполняла свой долг Матери-Исповедницы и старалась уделять больше внимания дочери, а государственными делами предоставила заниматься мужу. Зедд набрал себе молодых учеников и целыми днями обучал их магии, надеясь отыскать среди юношей настоящего сильного волшебника, которому он мог бы передать свои знания. Каждый вечер он возвращался во дворец уставшим, но счастливым. Тина и Кара, обе вышли замуж и превратились в преданных жён. Они по-прежнему жили в Эйдиндриле и помогали Кэлен и Ричарду. Ева, в свою очередь, поведала о своей жизни в роли регента. За этот непростой для неё год юной королеве пришлось учиться многому. Не только искусству управления страной, но и, поначалу, умению уверенно отдавать приказы. Ева привыкла, что все во дворце подчиняются Магистру, а её слушают только потому, что она — его супруга. Теперь же ей пришлось доказывать всем подданным, что она - не просто красивая кукла с короной на голове, но королева — самодержавная правительница, а не просто тень своего грозного супруга. Первым её приказом стало освобождение от должности всех фрейлин, коих осталось девять. О том, что Рал давным-давно изгнал из столицы ту девушку из-за которой и расстался с женой, Ева узнала уже по прибытию в Народный дворец. Впрочем, умение приказывать оказалось самым простым из выпавших на её долю задач. Всего через каких-то пару месяцев королева добилась от всех обитателей Народного дворца безоговорочного почтения и повиновения. С внешней политикой и отношениями с соседями было куда сложнее, как и с влиянием новоиспечённого регента в армии. Каждый день верный Эгримонт изводил Еву нудными многочасовыми лекциями, которые должны были сделать из неё настоящую госпожу и правительницу. Девушке пришлось изучать историю страны, её торговые и военные связи, государственное устройство и многие другие вещи. Она снова почувствовала себя школьницей, измученной строгим учителем и огромным объёмом информации, которая безнадёжно путалась у неё в голове. Если бы не помощь первого советника, который фактически тащил на себе все государственные дела, Ева, скорее, добровольно сложила бы с себя корону. Кэлен была единственной, кто понимал её в полной мере и искренне сочувствовал. — Ничего страшного, — она попробовала подбодрить подругу. — Я и сама постоянно кручусь, словно белка в колесе, даже поиграть с дочкой иногда некогда. Со временем ты привыкнешь и станет проще. — Надеюсь, к тому времени моей дочери будет меньше шестнадцати, и она всё ещё будет помнить меня в лицо… — печально вздохнула Ева, улыбаясь. — Мне кажется, ты напрашиваешься на комплимент! — лукаво заметила Кэлен. — Мне известно, какого уважения подданных ты успела добиться меньше, чем за год. А знания и опыт в государственных делах со временем приложатся. Вспоминая этот разговор, Ева счастливо улыбнулась. Да, всё-таки хорошо иметь такую подругу, как Кэлен. А особенно, когда она понимает тебя с полуслова, иногда и говорить ничего не нужно. Добравшись до своих покоев, Ева быстро избавилась от платья и со вздохом удовольствия скользнула под тёплое одеяло. Всё утро ей казалось, что стоит опустить голову на подушку, как она тут же уснёт, но... не тут-то было. Из головы никак не шёл разговор с Кэлен, который состоялся сегодня утром, когда королева провожала самых дорогих гостей. Целую неделю Кэлен старалась не затрагивать тему о сердечной ране подруги, но при прощании всё-таки воспользовалась своим умением читать в душах и, смерив её пронизывающим взглядом, вдруг сказала: — Ты тоскуешь… И до сих пор ждёшь его. Значит, ты уже простила ему всё? — Я не знаю… — честно ответила Ева, даже не пытаясь сдержать тяжёлый вздох. — Иногда я думаю, что самое главное — чтобы он вернулся обратно. Но я не представляю, что будет, когда он вернётся. Возможно, я так и не смогу ему снова доверять. — А если он не вернётся? — чуть поколебавшись, спросила Кэлен. — Ты думала когда-нибудь о том, чтобы попробовать полюбить снова? — Ты предлагаешь мне объявить себя вдовой? — удивилась Ева. — Эгримонт считает, что пока рано делать это, поскольку Мелинда ещё очень мала. — А почему бы нет? — мягко спросила Кэлен. — Ева, ты ещё совсем молода и нуждаешься в защите и любви. Тебе нужна любовь, как бы ты ни старалась цепляться за прошлое. — Я не смогу больше никого полюбить, Кэлен, — обречённо покачала головой Ева. — Это слишком тяжело. К тому же, я всё ещё замужем. — Подумай сама - прошёл год с его исчезновения! — настаивала Мать-исповедница. — Постарайся забыть и живи дальше. Ты даже можешь снова выйти замуж, если захочешь. Наследница трона — твоя дочь, а ты - лишь регент. Достаточно объявить о гибели Рала, и ты станешь свободна и не будешь больше зависеть от этого нахального капитана. — Эгримонт считает, что в этом случае возрастает риск народного восстания, — вздохнула Ева. — Престол, на котором сидит младенец, никогда не будет прочным, сразу же найдутся желающие отнять его у моей девочки. Я обязана защитить её, хотя бы до совершеннолетия. — Если бы рядом был сильный и любящий мужчина, он помог бы тебе воспитывать дочь и сохранять порядок в стране, — заметила Кэлен. — В словах Эгримонта есть доля истины, но, возможно, он просто перестраховывается или надеется на возвращение своего господина. Но он может надеяться на это ещё очень долго, Ева! — Я тоже надеюсь на его возвращение, Кэлен, — смущённо вздохнула девушка, опуская длинные ресницы. — И буду надеяться до тех пор, пока не получу неоспоримое доказательство его гибели. — Значит, ты тоже поверила в его невиновность… — задумчиво пробормотала Кэлен. — Что ж, так тому и быть! Признаться, я до сих пор вспоминаю вашу последнюю встречу во дворце Исповедниц. Тогда мне показалось, что Рал не лгал нам. Я не хотела говорить о своих сомнениях, чтобы не поддерживать в тебе ложной надежды. Но сейчас могу признаться: если окажется, что твой муж сможет полностью оправдаться, я буду только рада за вас обоих. — О, спасибо тебе, Кэлен! — и растроганная королева бросилась в объятия подруги. Итак, не у неё одной в голове засела бредовая мысль о том, что Даркен Рал мог сказать правду и действительно не имел намерения убивать своё дитя. То, что Кэлен на её стороне, придавало Еве решимости ждать дальше, день за днём, до тех пор, пока Магистр не вернётся. Засыпая в своей постели Ева улыбалась, радуясь, что у неё появился единомышленник, который поддержал её безумные надежды. А самым приятным было то, что Кэлен сказала, что будет рада за них обоих. После благословения, полученного от самой Матери-Исповедницы, Ева готова была ждать возвращения мужа хоть десять лет!***
Эгримонт быстро спускался по узкой лестнице, ведущей к подземным казармам. Именно там, в отдельных помещениях, предназначенных для военачальников, и находился сейчас Дэниел Палмер, его несносный племянник. Советник проклинал тот день и час, когда пообещал его матери пристроить юношу на службу во дворец. И надо признать, что до недавнего времени мальчишка служил достойно, приказы Лорда выполнял чётко и без лишних вопросов, в трусости замечен не был. Единственным, что раздражало в племяннике Эгримонта, это его неуёмная страсть к хорошеньким девицам. В этой своей пагубной привычке Дэниел уступал разве что самому Даркену Ралу. Но сейчас, в своей страсти охмурять всё, что движется и носит юбку, дерзкий мальчишка перешёл все границы. Он осмелился направить свой бесстыжий, алчный взор на саму королеву! От подобной наглости у Эгримонта возникло непреодолимое желание вышвырнуть племянника из армии и дворца немедленно. И, не владей Дэниел важной государственной тайной, советник именно так и поступил бы. Но, увы… Если он заговорит, в народе пойдут слухи, которые способны поднять тлеющее знамя мятежа. А хуже, если такие слухи расползутся в армии, тогда третий батальон корпуса Дракона, слепо преданный только самому Лорду Ралу, точно не упустит случай восстать против неопытной юной королевы и маленькой наследницы трона. А вот этого допустить Эгримонт не мог, ибо пообещал Лорду Ралу хранить его жену и дочь до его возвращения. Зная силу, ум и хитрость своего господина, верный слуга ни на миг не сомневался, что Магистр обязательно вернётся в Д‘Хару. Обнаружив Палмера в компании двух друзей за бутылкой вина и игрой в кости, советник без лишних слов выволок его из-за игрального стола и велел следовать за ним. Втолкнув Дэниела в первое попавшееся пустое помещение, Эгримонт сразу же схватил его за шиворот и отбросил к стене, приставив к горлу острый кинжал. — Эй, дядюшка, какая муха тебя укусила? Что я такого сделал? — пьяным, испуганным голосом пролепетал капитан. — У меня сегодня свободный день, так что я имею полное право расслабиться в компании друзей! — У воина корпуса Дракона не может быть свободных дней! — прорычал советник. — Ты в любой момент должен быть готов к исполнению срочного приказа. Посмотри на себя — пьян, как свинья! Ты сейчас и в тренировочную мишень в упор не попадёшь, не то что во врага! — Чьи приказы я должен выполнять? — нагло осклабился Палмер. — Лорда Рала? Так его нет! Его уже год как нет здесь, дядя! — Заткнись, недоносок, пока я не отрезал твой язык и не скормил его голодным собакам! — яростно тряхнул племянника Эгримонт, багровея от ярости. — Ты что забыл, что давал присягу Лорду Ралу и обязан хранить верность своей клятве? А ты болтаешь невесть что направо и налево, точно старая торговка требухой на рыночной площади! — И что ты мне сделаешь? — дерзко усмехнулся капитан. — Убьёшь? А как ты объяснишь в армии такой поступок? Начнутся вопросы и далеко идущие предположения, я ведь твой единственный и горячо любимый племянник! Или выберешь другого, кто будет играть роль тирана на пирушках и приёмах? Если так, то скоро во дворце все узнают вашу с королевой маленькую тайну! Ты ведь выбрал меня именно потому, что мы — родня, и ты мог доверять мне. — Ни разу в жизни я так жестоко не ошибался! — холодно процедил Эгримонт, всё ещё держа наглеца за шиворот. — Мне стыдно, что мой племянник оказался таким мерзавцем! — Ой, дядя, к чему эти истерики? Из-за чего? Из-за обыкновенной деревенской девки, которой повезло оказаться под Ралом и родить? Ну, понравилась мне её кукольная мордашка и соблазнительные формы, что такого? Для неё же самой было бы лучше просто раздвинуть ноги, а не строить из себя недотрогу. В конце концов, кому будет хуже, если я затащу её в койку? Правильно - никому! Если ей так привычнее, я могу даже сначала выпить это мерзкое зелье и принять облик её дражайшего супруга, хотя, мне кажется, что я куда привлекательнее него! — Ты говоришь о королеве Д‘Хары, подлец! — взревел Эгримонт, прижав племянника к холодной, сырой стене. — Если ты не заткнёшься, точно окажешься без языка! Увидев лезвие кинжала в опасной близости от своего горла, капитан разом протрезвел. Пожалуй, он немного перегнул палку, ибо никогда прежде не видел дядю в такой ярости. — Хорошо-хорошо! — поспешно воскликнул он, примирительно поднимая обе руки вверх. — Я всё понял, дядя… Больше этого не повторится, я обещаю! В конце концов, во дворце девок более, чем достаточно. — Не смей никому и никогда говорить что-нибудь о твоих превращениях в Лорда и о том, что Его Светлость исчез! Иначе, я сам прикончу тебя, Создатель мне свидетель! — Я понял, понял… — торопливо повторил Палмер, испуганно глядя в красное лицо главного советника. — Прости, я просто перебрал немного, вот и наговорил лишнего. Этого больше не повторится, обещаю. Но провести умудрённого опытом Эгримонта было не так легко, как казалось наивному, самовлюблённому юнцу. — С этого дня ты находишься под моим пристальным наблюдением! — предупредил Эгримонт, прежде, чем покинуть казармы Корпуса Дракона. - И упаси тебя Создатель снова докучать королеве! В след удаляющемуся главному советнику полетели сдавленные проклятия и горящий ненавистью взгляд капитана Дэниела Палмера. — Что ж, дядюшка, я надеялся на твою родственную помощь, но сегодня ты сам подписал свой приговор! — злобно прошипел капитан. — Когда я, наконец, получу то, о чём мечтаю, твоя голова первой слетит с эшафота!