***
Flatsound – Sleep🎶
— Всё ещё никакого отклика? — пропитанным грустью голосом спрашивает Сэйди, обращаясь к Перидот. Обе готовятся к очередной шумной ночи: моют кружки, вытирают со столов, опускают барные стулья, однако атмосфера в клубе царит максимально тягостная. Ощущение, будто неунывающая и весёлая душа Перидот насовсем покинула тело девушки. — Нет… — сипло шепчет бармен. С момента внезапного исчезновения Ляпис прошло три дня. Перидот безостановочно пытается дозвониться до неё, оставляет текстовые и голосовые сообщения, но в ответ — пугающая тишина. Поначалу девушка так сильно разволновалась, что пришлось пропустить смену и провести целый день с Аметист, дабы хоть чуть-чуть прийти в себя. Но сейчас в ней плещутся лишь печаль, опустошение и желание рыдать круглые сутки напролёт. — Я только что записала новое голосовое… Сэйди вздыхает, с сочувствием поглаживая плечо коллеги: — Эй, уверена, она в норме. Иногда людям нужно побыть одним, не так ли? — Перидот никак не реагирует на её слова, и официантка пробует иной подход: — А Ляпис сказала, что расстроило её? Может, выдала хоть какую-то деталь? Бармен отрицательно качает головой: — В ту ночь кто-то из посетителей сообщил мне, что её нашли без сознания в женском туалете, и я просто… предположила, что Ляпис случайно перебрала. Поэтому я усадила её на скутер и повезла к себе. На следующее утро она лишь взглянула на меня со слезами на глазах, извинилась, а затем сбежала — только пятки и сверкали. Мне кажется, тогда в клубе приключилось что-то плохое, н-но… откуда мне..? — Ох, Пери… — Сэйди обхватывает дрожащую девушку руками, мгновенно отлучаясь от их рабочих дел. Бармен бесшумно всхлипывает ей в рубашку, что лишь ещё больше разбивает официантке сердце. — Я попрошу знакомых из ближайших заведений сразу доложить мне, если они вдруг увидят высокую синевласку, хорошо? — Спасибо, — бурчит Перидот, по-прежнему утопая в медвежьих объятиях Сэйди. — Тебе помочь чем-нибудь ещё? — Нет, дальше я сама справлюсь… — Она отстраняется, потирает глаза и глубоко вздыхает, понимая, что надо взять себя в руки. — Аметист заскочит чуть позже. Я немного поболтаю с ней, ладно? — Без проблем, милая, — Сэйди добродушно улыбается, возвращаясь к первоначальной задаче: уборке столов. — Если захочешь, можешь взять перерыв — я подменю тебя. Пери понуро кивает, принимаясь без какого-либо энтузиазма расставлять бутылки с алкоголем по местам. Её телефон молчаливо лежит в кармане джинс, и она ждёт, ждёт, когда же он отзовётся короткой вибрацией, но гаджет, как назло, объявил своей хозяйке бойкот. Мозг Перидот постоянно создаёт миллионы вариантов того, о чём Ляпис так сожалела в то судьбоносное утро. Эта фраза вызывает больше всего вопросов. Пери понятия не имеет, что и думать. Она сделала что-то не так? И, если дело всё-таки не в ней, тогда в ком-то другом, кого синевласка повстречала в клубе — так или иначе, произошло это точно не на виду у всех. Разумеется, в ту ночь была большая движуха, но обошлось без громких скандалов, выставленных напоказ. Перидот даже опросила диджея и охранников на предмет каких-то странностей, однако никто из персонала не заметил ничего подозрительного. И конечно же линия мыслей смещается к прошлому Ляпис и всему, что с ним связано. Синевласка всегда упоминала двух людей: Джаспер и Малахит, посему велика вероятность того, что они как-то причастны к побегу Лазурит. И это ещё больше беспокоит Перидот. Неужели злобная приёмная матушка Ляпис явилась в город? Может, Ляпис получила от неё сообщение с угрозой, перепугавшись? Или, может, Джаспер что-то натворила? — Агх… — Бармен усиленно трёт лоб в попытке избавиться от назойливых размышлений. Неизвестность происходящего слишком сильно давит на неё, из-за чего сосредоточиться на чём-то стороннем выходит с превеликим трудом. Она желает лишь одного: узнать, в порядке ли Ляпис. Какое же это отвратительное чувство — безнадёжность.***
— Уже три дня? — Грег округляет глаза в удивлении, насаживая маршмеллоу на палочку. — Воу, а ты в курсе, что стряслось? — Без понятия… — чавкая признаётся Стивен. Несмотря на милую мордашку, в его глазах читаются печаль и волнение. — Я смотрел мультики в гостиной, когда Ляпис пришла домой. Она выглядела такой напуганной и заплаканной, пап. Я спросил, что не так, но она даже не ответила — рванула вверх по лестнице и заперлась в своей комнате. У меня не вышло достучаться до неё, поэтому я просто заверил, что буду рядом, если ей захочется обсудить случившееся… — А когда Ляпис ушла? — Свет в её комнате горел до поздней ночи. — Стивен подносит палочку с маршмеллоу к грилю. — Я периодически оставлял ей еду перед дверью, а когда проверял — на пороге ничего не было, но Ляпис так и не заговорила со мной. Затем я уснул, а когда проснулся — увидел записку на кухонной столешнице. Она извинилась и предупредила, что не будет появляться в доме какое-то время. Конечно, Ляпис просила не переживать, но… — Интересно, что же так расстроило её… — Грег двигается ближе к сыну, приобнимая его свободной рукой в знак поддержки. Всегда тяжело было видеть жизнерадостного Стивена в угрюмом состоянии. — Порой людям необходимо решать свои проблемы в одиночку. — Но она так и не вернулась домой! — на грани слёз возражает мальчик. — Где она спит? Нормально ли питается? Что, если ей некуда сходить в туалет??! — Наверное, Ляпис примостилась у кого-нибудь на время, дружок, — предполагает Грег, размышляя, где скрывается подруга Юниверса-младшего. — Или сняла номер в гостинице. Есть много разных мест, где можно позаботиться о таких вещах. — Да..? — Мальчик так сильно привык к присутствию Ляпис, что физически не мог находиться в огромном доме Лазурит в кромешном одиночестве. Разумеется, он мог бы снова жить с отцом в фургоне, однако ему ни за что не хочется упустить момент возвращения подруги. — Такое ощущение, что у Ляпис куча проблем, о которых она не рассказывает никому. Вот бы мне как-то помочь ей… — Взрослых не так-то просто понять, — с улыбкой проговаривает Грег. — Чаще всего они не желают грузить окружающих своими проблемами, поскольку на их плечах лежит роль самых ответственных. В молодости, когда ты ещё не родился, я тоже частенько попадал во всякие передряги. — Правда? — Ну конечно! Я сбежал из дома, чтобы реализовать давнюю мечту — стать музыкантом. Иногда мне негде было переночевать, поэтому приходилось жить у друзей, пока я наконец не наладил свою жизнь… — Мужчина взлохмачивает кудрявые волосы сына, ностальгируя по былым временам. — Всё это — неотъемлемая крупица взросления. Кроме того, ты уже выполняешь самую важную часть! — Какую? — Держишься рядом и не даёшь ей окончательно пасть духом, — с улыбкой поясняет он. — Никто не любит одиночество. Если будешь продолжать сопереживать и заботиться о Ляпис, уверен, ей станет намного легче. — Но я и так делаю это! — Стивен кладёт палочку около своей ноги. — Наверное… она просто не верит мне. — Хм-м… Тут дело не то чтобы в доверии, сынок. Ляпис скорее… — Он задумчиво чешет лысую макушку головы, подбирая слова. — Не хочет ранить твои чувства. — Что? Но ведь это она грустит, а не я. — Стивен супит брови, действительно не догоняя, к чему ведёт его отец. Грег кусает лакомство со своей палочки и призадумывается, прежде чем вновь подать голос. Редкие капли, падающие на металлическую крышу фургона, немного утешают бурные эмоции мальчика. К тому же хмурая погода привносит разнообразия, удачно разбавляя жаркие деньки. — Предположим, ты чем-то расстроен. Скажешь об этом Конни? — после длительного затишья интересуется Грег. — Зависит от причины моего плохого настроения. — Что, если у Конни складывается просто замечательный день, и она зовёт тебя погулять вместе с ней, но ты подавлен из-за какого-то недавнего происшествия? Ты бы пошёл? — Вряд ли. — Стивен ложится на бок и подпирает голову рукой, рассматривая тонкие влажные дорожки, неторопливо скатывающиеся по стеклу автомобиля. — Я бы сказал, что плохо себя чувствую, и остался бы дома. — Почему? — Потому что мне не хотелось бы… — и тогда глаза Стивена расширяются от осознания ситуации. — Испортить ей день. — Видишь? — Мужчина выключает гриль, разворачивая несколько клетчатых накидок, после чего накрывает мальчика одной из них. — Ляпис наверняка боится испортить тебе день своими проблемами. — Но сбегая неизвестно куда, не сообщив о произошедшем, тоже портит мне день! — Стивен обессиленно вздыхает. — В этом вся хитрость. — Грег гасит фонарик, что услужливо освещал кузов фургона, и следом за сыном ныряет под тёплый плед. — Умалчивая о своих проблемах, близкие порой делают нам ещё больнее. В подобной ситуации нелегко найти решение, но время — великий целитель. Оба замолкают, вслушиваясь в приглушённые звуки дождя. Стивен переваривает мудрые слова отца, пока сон не подкрадывается и к нему. Он решает дать Ляпис побыть наедине со своими демонами и научиться принимать тот факт, что иногда людям нельзя сходу помочь. Как только Грег начинает храпеть, Стивена окутывает сладкая дрёма, вместе с дождём смывая плохие чувства на душе.***
Вы получили [1] новое сообщение. Пожалуйста, дождитесь сигнала. «Ляпис? Это Перидот. Прошу, я не понимаю, что случилось, но… мне так страшно за тебя… Пожалуйста, если не хочешь говорить — я пойму, но… можешь хотя бы ответить на мои сообщения? Прошло несколько дней, и мне просто нужно убедиться, что с тобой всё хорошо. Знаю, я много названивала, но я правда очень-очень переживаю! Умоляю, Ляпис. Я с тобой, и всегда буду рядом. И если… если ты захочешь пообщаться… можешь позвонить мне. Или написать. Как тебе удобнее! Обещаю, я тут же возьму трубку, и неважно, в какое время дня или ночи, слышишь? Я… Мне пора идти. Буду писать дальше. И… звонить тоже. Пока». Чтобы повторить, нажмите 1. Чтобы удалить, нажмите 2. … «Ляпис? Это Перидот. Прошу, я не понимаю, что случилось, но…» Сигаретный дым медленно и размеренно поднимается над головой Лазурит, пока сама она в пятый раз подряд прослушивает голосовое сообщение. Скрещенные ноги жутко ноют, ведь последние два часа девушка просидела в одном положении — впрочем, боль отдаётся в каждой клеточке тела, так что ей уже до лампочки. Очередная затяжка восьмой по счёту сигареты и пустой взгляд, направленный в небо, где солнце вместе с последними лучиками исчезает за горизонтом: скоро тьма окутает городок, и Ляпис представится возможность встать и бездумно побродить около реки. Не то чтобы сейчас у неё хватало энергии на свершение хотя бы первого пункта. Когда голос бармена на записи утихает, Лазурит подносит палец к экрану мобильного, заново просматривая историю их с Джаспер переписки за последние дни. [Ляпис, 2 дня назад]: джаспер? [Ляпис, 2 дня назад]: не надо [Ляпис, 2 дня назад]: я не готова [Ляпис, 2 дня назад]: я слишком слаба для этого я все еще слишком слаба и ты тоже я знаю [Ляпис, 2 дня назад]: я просто… убежала из ее квартиры и у меня истерика и мне нужна… [Ляпис, 2 дня назад]: мне нужна ты [Ляпис, 2 дня назад]: не игнорь меня джаспер [Ляпис, 2 дня назад]: только не ты умоляю [Ляпис, 2 дня назад]: вчера мы были не в себе и несли всякую ересь [Ляпис, 2 дня назад]: ну скажи же хоть что-нибудь [Ляпис, 2 дня назад]: твою мать давай по крайней мере разойдёмся в трезвом состоянии [Ляпис, 2 дня назад]: блять ладно мне совершенно пофиг [Ляпис, 2 дня назад]: чтоб тебя джаспер..... [Ляпис, 1 день назад]: где. ты. [Ляпис, 1 день назад]: тебя нет дома [Ляпис, 1 день назад]: хэээй?? [Ляпис, 1 день назад]: с тобой что-то стряслось? хотя бы напиши об этом [Ляпис, 1 день назад]: не обязательно брать трубку и отвечать на мои звонки но черт [Ляпис, 1 день назад]: просто скажи что ты жива а не валяешься там в какой-нибудь канаве или еще где [Ляпис, 1 день назад]: ого [Ляпис, 1 день назад]: так ты не шутила да? [Ляпис, 1 день назад]: тебя и впрямь тошнит от меня [Ляпис, 1 день назад]: да что блять с тобой не так [Ляпис, 1 день назад]: ты типа навсегда сбежала из дома просто чтобы избегать встречи со мной до конца своих дней?? я не достойна даже нормального прощания???? [Ляпис, 1 день назад]: знаешь что? иди в пизду. [Ляпис, 6:23]: я никак не могу уснуть [Ляпис, 6:24]: у меня опять кошмары и она здесь и все слишком реально и вокруг темно но тебя нигде нет [Ляпис, 6:29]: зачем я вообще продолжаю писать тебе господи в этом нет никакого смысла [Ляпис, 6:30]: почему я не могу просто отпустить тебя? почему моя жизнь такое дерьмо? почему я так сильно привязана к тебе??? [Ляпис, 6:31]: какая нам с этого выгода? я знаю ты читаешь все это. пожалуйста давай хотя бы поговорим как порядочные люди. [Ляпис, 6:32]: пиздец я так устала [Ляпис, 14:50]: походу я опять облажалась по полной [Ляпис, 14:50]: впервые в моей никчемной жизни появилось что-то хорошее [Ляпис, 14:50]: и я как обычно все испоганила [Ляпис, 14:51]: и что самое худшее это даже не моя вина а твоя [Ляпис, 14:51]: хотя бы в этот раз прими ответственность за свои гребаные поступки [Ляпис, 14:57]: ОТВЕТЬ МНЕ [Ляпис, 14:59]: да ебаный ты блять [Ляпис, 20:36]: прошло 3 дня и я все еще безостановочно строчу тебе [Ляпис, 20:36]: наверное раньше я ни разу не оставляла тебе столько смсок [Ляпис, 20:36]: что за тупой прикол [Ляпис, 20:37]: за все это время я так и не образумила тебя зато заставила здорово переживать своих близких [Ляпис, 20:37]: я такая лицемерка… прошу тебя ответить мне а сама не могу даже ответить Перидот [Ляпис, 20:38]: я ведь познала счастье благодаря ей [Ляпис, 20:38]: какая же я идиотка [Ляпис, 20:38]: но ты ничем не лучше [Ляпис, 20:41]: ладно хватит. оставлю тебя в покое. Девушка бросает телефон на траву с повторным вздохом. Заново прослушивая голосовые и перечитывая текстовые сообщения, Ляпис только морочит себе голову, но по какой-то причине она не прекращает. Часть девушки хочет кричать, колотить стены, разбивать костяшки в кровь, лишь бы почувствовать что-то — это часть, охваченная огнём ярости. Другая часть просто хочет бежать в распростёртые объятия Перидот, просить прощения за все грехи и позволить бармену развеять её проблемы — а это эгоистичная, неправдоподобная часть. В конечном итоге у Ляпис нет ни настроения, ни каких-либо сил на воплощение хоть одной из этих идей. Она знает, что Стивен — ещё один человек в этом мире, которому не плевать на неё — тоже не находит себе места от волнения, и Ляпис лишь сильнее ненавидит себя из-за этого. Плохо отталкивать близких, когда нуждаешься в них больше всего на свете, но что поделать? Когда срабатывал защитный механизм, ответом на всё в тяжёлые времена всегда была Джаспер — её руки, её запах, её присутствие. Она была единственной, кто подставлял плечо и держался рядом, когда Малахит вновь пудрила им мозги. Любой другой — чужак. А чужаки напоминают ей о безликих толпах, что пришли поглазеть на очередное выступление в цирке. Толпам без разницы, через что девушки проходили — они желали развлечения. Поэтому Лазурит казалось, что ей под силу существовать во лжи. Она всю жизнь следует этому плану, значит, сложно быть не должно, верно? Скрывать своё тёмное прошлое, притворяться бесстрашной и беззаботной курильщицей, что ошивается по клубам каждую ночь. Целовать кого-то и растворяться в темноте, оставляя желать большего. Или даже играть в отношения — у неё ведь была Джаспер на случай, если что-то пойдёт не так. Лишиться своего рода спасательного круга сравнимо с падением в глубинную пустоту. Чёрт, Джаспер права: Ляпис и впрямь зависима от неё. — Ничтожество… — выдыхает синевласка, вновь поднося сигарету к губам. Нет, правда, это смешно — она так сильно нуждается в добрых, позитивных людях, но при этом отталкивает их, когда всё летит в тартарары. Ляпис чувствует себя обузой себе и другим, чувствует, что всем жилось бы куда лучше без такой проблемной личности. Стивен и Перидот слишком яркие для кого-то столько потухшего, высасывающего свет из душ окружающих людей в отчаянных попытках удовлетворить свою. И что самое худшее: она знает, что Перидот и Стивену не всё равно на эти самобичевания. Знает, что они в любом случае будут рядом, потому что безвозмездно любят её. Так почему она не может положиться на них? Почему не позволяет себе хотя бы разок побыть эгоистичной с ними? Впрочем, ответ ей известен. «Вы же не хотите разочаровать мамочку?» Ляпис в миллионный раз за день задаётся вопросом, получится ли у неё когда-нибудь по-настоящему жить. Она поднимает глаза к мосту над головой, который защищает её от редких капель начинающегося дождя, и докуривает сигарету. — Вот дерьмо… — обречённо выдыхает девушка вместе с остатками дыма. Неожиданное шуршание травы сбоку побуждает Ляпис повернуть шею в сторону смельчака, посмевшего нарушить её покой. Господи, она лишь желает побыть в одиночестве и раствориться в собственной жалости, ну какого хрена? — Ох, откуда взялся этот дождь? — Высокая худощавая незнакомка посмеивается со своего же предложения. — Повезло мне оказаться рядом с мостом! Ляпис пытается натянуть слабую улыбку, но тут же сдаётся, устремляя взор обратно к небу. Может, если она промолчит, то болтливая девушка просто свалит? — Клянусь, погода здесь ещё более непредсказуемая, чем в моём родном городке. А я-то думала, что это невозможно! — Она отряхивается, проверяя свою одежду на наличие мокрых пятен. Ничего не обнаружив, девушка присаживается рядом с Ляпис, вздыхая. — Не против, если я пережду тут, пока дождь не пройдёт? «Вообще-то против». — Располагайся. — Благодарю. Обеих окутывает неловкая тишина. Ляпис изымает из пачки новую сигарету и шумно вздыхает в надежде, что незнакомка уловит намёк и как минимум отсядет метров на двадцать подальше. Мост как бы немаленький, ей больше некуда опустить свою пятую точку или что? — Какой красивый закат, — комментирует она, отчего Ляпис внутренне кричит. — Угу. — Нечасто застаёшь подобную красо… — Она замолкает, оживлённо вздрагивая. — О! Смотри-ка, радуга. Ляпис так сильно затерялась в своих мыслях, что совсем не заметила прекрасную радугу прямо перед глазами. Удивлённо разглядывая полупрозрачную дугу, Ляпис забывается на пару мгновений. — …Ты права. — Такое волшебное зрелище, тебе не кажется? — девушка тепло улыбается, и Ляпис понимает, что проигнорировать её будет уж слишком грубо. — Ага. — Меня, к слову, зовут Жемчуг. — Ляпис. — Чёрт знает, какая неведомая сила подтолкнула её поспособствовать развитию такого странного разговора, невзирая на отсутствие желания общаться с кем-либо сейчас. — Приятно познакомиться, — Жемчуг снова улыбается ей, переводя взгляд на небо. Ляпис думала, что она скажет что-то ещё, но ошиблась. Тишина больше не ощущалась такой же давящей, как прежде, поэтому есть вероятность, что Лазурит осилит чужое присутствие ещё немного. По крайней мере, высказывания Жемчуг абстрагируют её от бесконечного прослушивания голосовых сообщений бармена. Новая знакомая принимается рыться в своей сумке, изымая оттуда две бутылочки апельсинового сока и протягивая одну из них Ляпис. Синевласка с недоумением косится на напиток, отмахиваясь: — Обойдусь. — Пожалуйста, я настаиваю. Чувствую себя так, словно потревожила тебя, — виновато произносит Жемчуг, продолжая гнуть свою линию. Не имея возможности отказаться, Лазурит принимает сок, открывая крышку — как-никак, жажда и голод ещё с самого утра одолевают бедный организм девушки. — …Спасибо. Обе спокойно потягивают напиток. И, как ни странно, разделять сок под мостом с незнакомкой — один из тех опытов, что прогонял бушующие сомнения из головы Ляпис. Ситуация во многом напоминала ей первую встречу со Стивеном, когда мальчик нашёл её и отвёл к фургону Грега, где они и провели остаток ночи, рассказывая друг другу разные истории и трапезничая бутербродами со слегка подгоревшим, но ужасно вкусным плавленым сыром. Забавно, как даже в самые паршивые времена моменты, подобные этому, всё ещё настигают Лазурит. — Знаю, я сую нос не в своё дело, но… — внезапно начинает Жемчуг. — Ты в порядке? Ляпис молчаливо отпивает сок, взвешивая плюсы и минусы откровенной беседы с этой девушкой. В конечном счёте она решает, что хватит с неё тоскливого самоуничижения. — Не совсем, — вяло признаётся синевласка. Жемчуг тяжело сглатывает и открывает рот первый, второй, третий раз, безуспешно стараясь подобрать слова. Ляпис замечает её тщетные попытки в диалог, слабо посмеиваясь: — Не парься ты так. Но спасибо, что спросила. — Н-не за что. — Жемчуг опускает потерянный взор к своей бутылке. Не проходит и минуты, как она опять отзывается: — Я… Мне довелось побывать в похожем положении, поэтому и уточняю. Однажды ко мне подошла незнакомая женщина и спросила о моём самочувствии. Беседа с ней буквально спасла мою жизнь тогда, вот я и подумала… — Она краснеет, нервно хихикая. — Понимаю, это сугубо личное и никак меня не касается. В отличие от неё, я плохо разбираюсь в таких вещах. Дико извиняюсь. Сбивчивый монолог Жемчуг застаёт Ляпис врасплох, отнимая возможность ответить сразу. Весьма непривычно было столкнуться с таким проявлением доброты от незнакомого человека. Сделав очередной глоток, синевласка поворачивает голову к своей собеседнице, изучающе оглядывая её с ног до головы. Девушка выглядит просто потрясающе: короткая розовая стрижка идеально подходит её миловидному лицу, а татуировки в виде крыльев на руках и спине сильно привлекают внимание. Она похожа на ангела, сошедшего прямиком с небес. Ляпис залпом допивает сок. Она никогда не верила во всякие знаки, однако хорошее с ней случается редко, так почему бы и не рискнуть? — А можешь… — хрипло говорит синевласка, прочищая горло. — Можешь рассказать мне об этой женщине? Тонкие брови Жемчуг подлетают вверх с необыкновенной просьбы: — Ты уверена? — Это ненадолго отвлечёт меня от кое-чего. Улыбка Жемчуг расширяется, а осторожность в её тоне сменяется приятным удивлением: — Разумеется! Ох, с чего бы мне начать?.. Ляпис почти улыбается с её реакции. Похоже, эта женщина сыграла воистину важную роль в жизни Жемчуг. — Её звали Роза. Мы встретились, когда я была намного моложе и не смыслила… ну, в общем-то, ни в чём. Я росла в очень строгой и религиозной семье. Судя по её внешнему виду, Ляпис бы ни за что не догадалась об этом. — Как-то раз ещё в подростковом возрасте я ополчилась и сбежала из дома. Мои родители были в бешенстве! — увлечённо щебечет она. — Но я просто не могла иначе, мне нужно было куда-то уйти на время. В итоге я потерялась, оказавшись в безлюдном уголке пляжа. Я плакала и так сильно злилась на родителей. Проходящие мимо видели мою ничтожность, но никто из них не удосужился взглянуть дважды в моём направлении. Непогода, между тем, утихает, однако рассказ тату-мастера полностью поглощает внимание Ляпис. — И тогда… появилась она. — Глаза Жемчуг смягчаются, улыбка становится теплее, а от выражения её лица сердце Ляпис беспричинно сжимается в груди. — Поначалу у меня был недружелюбный настрой, но затем я посмотрела на неё, и моё сердце замерло. Она была такой… восхитительной. Первым делом Роза спросила: «Ты в порядке?». Услышав это, на меня обрушился невероятный шквал эмоций. Наверное, я просто была в шоке от того, что кому-то на меня не плевать. Жемчуг встречает взгляд Ляпис. — Очевидно, я была не в духе, поэтому врать не стала. И затем Роза просто… присела рядом со мной и начала рассуждать о всякой нелепице: о мягком песке, что щекотал её стопы, о милых собаках, гуляющих со своими хозяевами, о морском ветерке, трепетно развевающем волосы. Она с упоением толковала о том, как ей нравится жить в городе, окружённом океаном, а я, сама того не осознавая, хихикала с этого. Роза так обрадовалась, увидев искреннюю улыбку на моём лице. — Жемчуг крепче сжимает баночку с соком, мечтательно вздыхая. — Она сказала, что никогда не слышала ничего красивее моего смеха, и боже, в её глазах буквально сверкали звёзды. В голосе Жемчуг, повествующей об этой таинственной женщине, сквозит столько эмоций, отчего глаза синевласки невольно слезятся. Ляпис всякий раз охватывают подобные чувства при мысли о ком-то значимом для неё. Чёрт побери, никакое разбитое сердце не сравнится с покалыванием в груди от улыбки Перидот. — Роза видела столько красоты во всём, — с умиротворённым вздохом продолжает Жемчуг. — Её нескончаемый оптимизм и доброта не поддавались никакому логическому объяснению. Даже в самой плачевной ситуации она по-прежнему умудрялась находить светлые стороны. Ляпис кивает, озадаченно хмурясь. Это описание звучит подозрительно знакомо… — Роза оказала немалое влияние на мою жизнь. Благодаря ей я впервые почувствовала себя особенной, несмотря на то, что она ежедневно помогала десяткам, если не сотням людей. — Роза была психологом или вроде того? — интересуется Лазурит. — Нет, она работала волонтёром в приюте для сирот. Ляпис застывает. — Преподавала детям, учила их улыбаться. Мне всегда казалось это таким благородным… — Жемчуг продолжает бубнить, но из-за потока обрушивающихся кусочков воспоминаний Ляпис перестаёт воспринимать дальнейшие слова. — Ты… ты сказала, её звали Роза? — нетвёрдо уточняет она. — М? А, да. — Роза… Кварц? На сей раз бледнеет Жемчуг, вмиг выпрямляя спину: — …В-верно. Ты… знала её? При упоминании знакомого имени на лице синевласки отображается пять различных эмоций: шок, неверие, ностальгия, печаль и, последняя, но не менее важная — слёзная радость. Адские кошмары заполонили её жизнь, преследуя на каждом шагу, вновь и вновь возвращаясь, подобно удачно брошенному бумерангу. Однако всё это время за ней гнались разве что горечь и душевные терзания. Малахит напоминает о себе через посылки. Джаспер — через секс. А цирк — через неспособность девушки создавать крепкие связи с людьми. Ляпис казалось, словно она навсегда застряла в этом замкнутом мрачном круге. Но внезапно всплывает кое-что хорошее из далёкого-предалёкого прошлого. Услышав имя мисс Кварц, Ляпис вспоминает блаженные времена в приюте: познавательные уроки, внимательный взгляд и мягкий смех любимого воспитателя, весёлые летние деньки, проведённые в саду за ловлей и изучением жуков, неоднократные просьбы Розы никому не рассказывать о том, что она приносит детям шоколадные кексы из кондитерской неподалёку. Когда-то Ляпис была действительно счастлива. И в этот самый момент она осознаёт, что ещё не всё потеряно. Малахит отравила её жизнь, но Ляпис ощущает себя так хреново, потому что однажды познакомилась с заботой, любовью и чувством безопасности, потому что ей есть, с чем сравнить. Приют был коротким периодом в жизни девушки, но весьма памятным. Однако кое-кто заменил ей все эти прекрасные чувства в настоящем: Перидот и её друзья. Вот почему каждый раз, пересекая порог клуба, у Ляпис воцаряется небывалая лёгкость на душе. Он напоминает ей о приюте. И Дженни, Бак, Сметана и Аметист, Сэйди и Перидот — все они взрослые версии мистера Фрауни и мистера Смайли, мадам Блу Даймонд и мисс Кварц. По щекам Лазурит скатываются дорожки слёз, а губы трогает нежная улыбка. — Ляпис? — голос Жемчуг возвращает девушку обратно в реальность. Ляпис смотрит на неё и всхлипывает, заливаясь хриплым смехом. — Спасибо тебе, — только и выдавливает она, заключая Жемчуг в долгие объятия. — Спасибо огромное!