***
Lifehouse – Hanging by a Moment🎶
В замке́ слышится торопливое шуршание ключей, после чего входная дверь резко распахивается. Аметист буквально вваливается в квартиру, запыхаясь и озираясь вокруг в поисках своей жертвы. Заприметив голубую копну волос, девушку мгновенно окатывает волна облегчения; она с чудовищной скоростью несётся в направлении Ляпис, что мирно полёживает на диванчике с Перидот. — Аметист… — Ляпис начинает выворачиваться из объятий бармена, как вдруг получает мощнейшую пощёчину, вмиг обжигающую кожу. — Аметист! — Перидот едва ли удаётся поймать летящую на пол Лазурит, схватив её за плечи. — Какого хрена?! — Это тебе за всё то дерьмо, которое Пери пережила по твоей вине! — сразу после удара выплёвывает секретарь, и, глубоко вздохнув, она обхватывает синевласку руками, надломанным голосом проговаривая: — А это за возвращение. Как только Ляпис приходит в себя, она обнимает её в ответ, утыкаясь в плечо бойкой подруги: — Я заслужила. — Ещё как, блять, заслужила. — Распускать руки было вовсе не обязательно! — сердито вскрикивает Перидот. Она прекрасно помнит, что лучшая подруга дала обещание вмазать следующей, кто разобьёт ей сердце, однако бармен не думала, что та действительно его сдержит. По крайней мере, Ляпис отделалась не разбитым носом, а шлепком (звук после которого гулким эхом разошёлся по комнате, но всё же). — Не, она права. Мне давно пора взять себя в руки, — Ляпис улыбается, откидываясь на спинку дивана. Пери мягко проводит пальцем по красной щеке девушки. — Пойду принесу тебе лёд. — Бармен поднимается и, метнув Аметист убийственный взор, проходит мимо неё. Ляпис покаянно смотрит на брюнетку. — Она злится. — Ничё, остынет. — Аме игриво закатывает глаза, вновь становясь серьёзной. — Как ты? — Лучше. — Было бы глупо уверять, что всё в порядке, ведь Ляпис пока только на пути к этому. Восстановление — процесс, занимающий некоторое время, но вскоре она непременно добьётся своего. Главное, что никто из друзей Перидот не возненавидел её за исчезновение — во всяком случае, они тоже круглосуточно слали ей сообщения, наполненные теплом и любовью. Ляпис одолевает желание поскорее обнять Сэйди, Дженни, Бака и Сметану при следующей встрече в клубе. — Мне жаль. Правда жаль. — Знаю, — Аме лениво ухмыляется, толкая девушку в плечо. — Но хэй, ты хотя бы не сгинула с концами. Ляпис рада прозвучавшему ответу. Она не хочет, чтобы кто-то переубеждал её или говорил, что ей не нужно просить прощения: она и впрямь наломала дров. Лазурит искренне дорожит дружбой с Аметист, поскольку та донельзя открыта и прямолинейна. Да, Ляпис находилась в паршивом расположении духа, однако это нисколько не оправдывает её поведение по отношению к близким. — Вот, держи. — Перидот возвращается с пакетиком льда, передавая его Ляпис. — Спасибо. Обе улыбаются и краснеют, одновременно отводя взгляд в сторону, что, бесспорно, не укрывается от зоркой брюнетки. Аме щурится, пристально изучая двух притихших олухов, а затем громко выпаливает: — Вы чё, мутите?! — Что?!? — синхронно вопрошают Ляпис и Перидот, ещё пуще заливаясь краской. — Едрить-колотить, я права! — Аметист показывает на них пальцем и прыгает вверх-вниз, как проказливый ребёнок. — Смущённые переглядки, все эти тошнотворные милости… Да между вами стопудово что-то есть! — Неправда! — возражает Перидот, тут же добавляя: — Т-то есть, мы вообще не ведём себя подобным образом. — Ох, так ты не отрицаешь, что у вас шуры-муры? Бармен замолкает, беспомощно взирая на Ляпис, которая сама не сдерживает застенчивой улыбки и растерянно пожимает плечами. — Ну, это… не исключено? — Не исключено? — Аме непонимающе скрещивает руки на груди, топая носком ботинка в ожидании объяснений. Ляпис уже уяснила: Аметист — лидер «Отряда по защите Перидот» (пульсирующая боль на щеке служит прямым доказательством сего факта), так что неясно изъясняться в своих чувствах при ней сравнимо с попыткой самоубийства — весьма предсказуемого и нерасчётливого. К тому же Ляпис осточертело прятать эту часть себя, поэтому, собрав всю волю в кулак, она кивает самой себе и решительно смотрит на брюнетку: — Я люблю Перидот, — без единых колебаний или сомнений в голосе заявляет она, чем до глубины души поражает Аме. — И я призналась ей. Мы просто… ещё не успели ничего обсудить. — Затем она косится на бармена. — Но, если… если хочешь, мы можем начать хоть сейчас. В глазах Перидот мелькает восторженный блеск. Аметист прикрывает губы руками, направляя взгляд то на Ляпис, то на Перидот, словно созерцая драматичную сцену из мыльной оперы. — Начать… встречаться? — тихо уточняет она, отчего Ляпис чуть ли не тает изнутри, едва сдерживая желание кричать о своей безмерной любви к этой потрясающей девушке. — Ага. — Ляпис прикусывает губу в улыбке, опуская пакетик со льдом и накрывая ладонь блондинки своей. — Перидот, будешь ли ты… моей девушкой? Вопреки неописуемому количеству пролитых слёз за последние дни, зелёные глаза опять наполняются влагой. Бармен усиленно трёт их, радостно кивает, сжимая руку Ляпис в ответ, и буквально прыгает на синевласку с повторной порцией обнимашек: — Конечно!!! Они дурашливо хихикают, а Аметист, между тем, негромко шепчет «целуйтесь, целуйтесь, целуйтесь!». Ляпис, не желая нарываться на неприятности и огорчать подругу, отвесившую ей неслабую пощёчину, притягивает к себе свою новоиспечённую девушку, завлекая её в долгий страстный поцелуй, по длительности не сравнимый ни с одним из предыдущих. Кротко полюбовавшись милой парочкой, Аме движется к кухне с целью дать им уединиться. Однако в последний момент она вспоминает причину, по которой так рьяно торопилась домой в первую очередь — помимо того, чтобы ударить и заобнимать Ляпис до смерти — поэтому присаживается рядом с блондинкой, прочищая горло: — Кхм, девчонки, извиняйте, что прерываю… — Она кладёт ладонь на плечо Пери, вынуждая ту обернуться. — Но у меня к вам тут один неотложный разговорчик. Бармен улавливает неподдельную серьёзность в её тоне и, взяв Ляпис за руку, садится обратно, спрашивая: — Что-то случилось? — Нет-нет. Просто вчера на работе Жемчуг поделилась со мной интересной инфой, что никак не выходит у меня из головы. Похоже, у нас с тобой много общих друзей, Ляпз. Возможно, даже больше, чем мне кажется. — Погодь, Жемчуг? — Лазурит склоняется ближе. — Такая высокая, с розовыми волосами и татуировками, да? — Агась, она моя начальница. От неё я и разузнала о вашем разговоре под мостом. — Аме неуверенно ёрзает на своём сиденье. — И о Розе тоже. По спине ощутимо проходится табун мурашек, отчего Ляпис крепче сжимает руку Перидот. Разумеется, она собиралась поведать им об этом, ведь именно разговор с Жемчуг подтолкнул её к возвращению, полноценному принятию себя и прекращению попыток сбежать от своих проблем. Вот только сама вероятность того, что Жемчуг поневоле сболтнула лишнего и выдала коллеге слишком много сведений о её детстве, приводит Лазурит в настоящий ужас. Ляпис так же планирует поделиться своим тёмным прошлым и с Аметист, но без какой-либо спешки — как ни крути, она понятия не имеет, что подруга подумает о ней после раскрытия. Страх быть отвергнутой по-прежнему плотно сидит где-то на самых затворках разума. — Пока ты не психанула, поясню: Жемчуг рассказала мне лишь о том, что Роза была твоей воспитательницей, — спокойно продолжает брюнетка, замечая, как Ляпис вздрагивает от одного только упоминания щекотливой темы — Пери тоже реагирует так, когда речь заходит о чём-то личном. — Уверена, вы с Жем сполна наговорились о ней, но мне нужно убедиться, что ты знаешь о кое-чём ещё. — Гм, а кто такая Роза? — интересуется Пери, совершенно не вникая в происходящее. — Мисс Кварц, — кротко объясняет Ляпис. — Моя любимая воспитательница из сиротского приюта. — А-а. — Что именно мне нужно знать? — взволнованно спрашивает Лазурит. — Ты же… в курсе, что у неё есть сын, да? — Аме осторожно подбирает слова, но даётся ей это нелегко — она привыкла сообщать всё сразу в лоб. — Угу, Жемчуг сказала, что Роза… умерла много лет назад. — Ляпис вспоминает пронизывающее чувство безнадёжности с печальных новостей, которыми новая знакомая поделилась с ней накануне. Однако Жемчуг заверила, что Роза прожила удивительную и воистину замечательную жизнь, впустив в этот мир своего прекрасного сына, прежде чем обрести царствие небесное. Но на этом рассказ был окончен, ибо о судьбе сына мисс Кварц Жемчуг умолчала, да и Ляпис не особо горела желанием сыпать соль на старые раны. — Что насчёт её сына? — Пери как-то раз упомянула, что ты живёшь с мальчиком по имени Стивен. — Аме смеряет синевласку пристальным взором. — Верно..? — Она хмурится, мгновенно выпрямляясь. — Стоп. То есть… — Стивен — сын Розы, Ляпис. Троицу окутывает мёртвая тишина. В жизни Ляпис столько всего не складывалось, но теперь недостающие кусочки пазла наконец встали на свои места. Добродушие Стивена и его оптимизм всегда напоминали ей о чьей-то давно забытой доброте, но она никак не могла понять почему. Мальчик ровно так же выручал её из плачевных ситуаций, как Роза выручала Жемчуг в своё время. Вот всё и прояснилось. В памяти всплывают слова Жемчуг. «Первым делом Роза спросила: «Ты в порядке?». Услышав это, на меня обрушился невероятный шквал эмоций. Наверное, я просто была в шоке от того, что кому-то на меня не плевать». — Ну конечно… — Губы Ляпис медленно расползаются в улыбке, а по щеке скатывается крохотная слезинка. Она устремляет взгляд в потолок и умиротворённо вздыхает. — И как я раньше не догадалась? Пери всё ещё сбита с толку, но, судя по выражению лица синевласки, ничто не предвещает беды. Бармен приобнимает Лазурит одной рукой, утыкаясь лбом ей в плечо и кротко чмокая туда же. — Я, кстати, знакома с его папаней. — Видимо, Аметист сегодня и вправду полна сюрпризов. Она обращается к лучшей подруге: — Помнишь мужика, по скидке починившего твой драгоценный скутер ради вашей первой свиданки? — Грег?! — от неожиданности взвизгивает Перидот. — В яблочко, — Аме весело ухмыляется, подмигивая. — Наверно, можно сказать, что вселенная* на вашей стороне! Вернее, Юниверсы. Или… Кварц-Юниверсы? Короче, вы поняли. Ляпис прыскает со смеху и, шмыгнув носом, оставляет трепетный поцелуй на макушке своей возлюбленной. Невероятно, что отец, мать и сын по-своему помогли Ляпис с Перидот преодолеть жизненные трудности, встретиться и полюбить друг друга. Да уж, вселенная в самом деле работает по законам, не поддающимся никакому логическому объяснению…***
— Двести! — рычит Джаспер, опускаясь лицом к полу и снова отталкиваясь от него руками. — Двести один! — Она повторяет упражнение, не обращая внимания на капельки пота, стремительно стекающие по лбу. — Двести два! — Эй, на сегодня достаточно. — Висмут неодобрительно супит брови, наблюдая за отжимающейся подругой со скамейки, однако та будто не слышит её. — Двести… три! — Ты себе руки к чертям переломаешь, Джаспер. Закругляйся давай. — Двести… ч-четыре! — Хватит! — Висмут резко подходит к ней, опускаясь на колени. — Слышь, кончай игнорить меня! — Две… д-две… сти… — Мускулы Джаспер сдаются под неизмеримым давлением, и девушка обессиленно падает, встречаясь лицом с напольным покрытием спортзала. Её массивная грудь то вздымается, то опускается в отчаянных попытках заполнить лёгкие воздухом. — …П-пять. Висмут, молчаливо качая головой, ставит бутылку воды рядом с подругой. — Ты, блин, в полном раздрае, чувиха. — Поговори мне… ещё тут… — Джаспер сухо прокашливается, прилагая немалые усилия, чтобы подняться, но тут же терпит фиаско. Ноющими от боли руками она кое-как отталкивается от пола и, перекатившись на спину, шумно вздыхает. — Ну, зачем ты так с собой? — с нескрываемым раздражением спрашивает Висмут. Джаспер помалкивает, фокусируясь на восстановлении напрочь сбитого дыхания. Прикрыв веки и тяжело сглотнув, она отвечает: — Регби — единственное, что у меня есть. Мне нужно тренироваться усерднее. — Залог успеха хорошего спортсмена не только в стальных бицепсах, балда. — Да знаю я… — Она вновь открывает глаза, пустым взглядом созерцая высокий потолок. — Знаю. — Ментальное здоровье куда важнее. И ты, очевидно, не в себе с тех самых пор, как та девчонка затолкнула тебя в туалет на прошлой неделе. — Джаспер чётко дала уяснить, что ни под каким предлогом не станет обсуждать произошедшее, и Висмут вовсе не желает перегибать палку, однако по-другому достучаться до подруги невозможно. Висмут знает её замашки, как свои пять пальцев — в конце концов, девушки через столькое прошли вместе — но в таком сокрушённом состоянии Джаспер пребывала впервые, и с этим срочно надо было что-то делать. — Не смей, — рявкает Джаспер, окидывая подругу пронизывающе-холодным взором. — Прекрати затыкать меня всякий раз, когда я поднимаю эту тему. Я вообще-то переживаю за тебя. — Тогда иди нахрен, — огрызается Джаспер, наконец-то поднимаясь на ноги. — Без понятия, почему тебе не начхать. — Без понятия… воу, да ты в край оборзела, Джаспер! — Висмут окончательно вскипает, вставая лицом к лицу с девушкой. — Шесть лет. Мы дружим шесть грёбаных лет, и ты внезапно шлёшь меня нахрен? Нетушки, это ты иди нахрен, потому что я ни за что не брошу твою ничтожную задницу. Либо избавляйся от меня грубой силой, либо намотай уже сопли на кулак и разреши мне помочь тебе, недотёпа ты этакая! Джаспер бы расхохоталась с абсурдности монолога подруги, не сбей он её, подобно скоростной поезд. Отталкивать людей грубой силой у девушки в крови (треклятая татуировка тому прямое подтверждение), и она наверняка провернёт то же самое с Висмут, если та не отступит. Джаспер предпочтёт взять хоть тысячу и один удар на себя, нежели задеть за живое кого-то из близких. Пофиг на одиночество — это чувство всегда преследует её. — Мне пора домой, — после длительного затишья отрезает она, проходя мимо подруги и грубо пихая её плечо своим. Висмут оборачивается, хватая девушку за запястье, но Джаспер с лёгкостью вырывается из цепкой хватки: несмотря на практически одинаковый рост, никто из команды не мог потягаться с Джаспер по физической силе; рельефности мускулам девушки не было равных. — Я не шучу, Вис. Спасибо за беспокойство, но лучше просто забей. И затем она покидает спортзал, оставляя раздосадованную Висмут позади. Поскольку Джаспер разбила свой телефон, ещё когда уходила из клуба той судьбоносной ночью, она не могла слушать музыку по пути домой. Вот правда, тишина — самая отвратительная херня на свете и одна из основных причин, почему Джаспер так не стабильна в последние дни — она не переносит оставаться наедине со своими демонами. По возвращению домой девушка обязательно включит телевизор, чтобы немного отвлечься, но сейчас ей придётся терпеть поток бушующих мыслей, стремительно сводящих её с ума. Разговор с Ляпис безостановочно прокручивается в голове спортсменки. Стоило надраться сильнее — по крайней мере, в памяти не отложилась бы абсолютно каждая деталь их ссоры: от выражения лица Ляпис с бездумно пророненных слов до её криков, саркастичных смешков, пропитанной безразличием реакции на признание в любви. Джаспер соврала лишь об одном: она не переставала любить Ляпис. Хоть больше и не в романтическом плане, но синевласка всё же дорога ей как кто-то, кто всегда был рядом и делился с ней всем. Как человек, которого можно приравнять к части своей семьи. Как сестра. Но Ляпис ненавидит данное обращение, поэтому Джаспер вынуждена и дальше притворяться бесчувственным булыжником. Супер. Девушка так глубоко утонула в своих переживаниях, что чуть не прошла мимо нужного здания. Зайдя в лифт и столкнувшись с собственным отражением в зеркале, взгляд Джаспер падает на татуировку: её глаза постоянно как назло натыкаются на голубые огни. Порой она дико сожалеет о своём решении, испытывая желание стереть эту штуку, отодрать кожу или сразу всю руку. Но затем её атакуют скверные воспоминания из-за многочисленных ожогов, усмиряя и без того дурацкую идею. Джаспер по-прежнему пытается убедить себя, что пошла на это ради благого дела, но, вконец оттолкнув Ляпис, план покрыть кожу несмываемыми чернилами уже не кажется таким гениальным. — Я и впрямь пустоголовая идиотка, — сухо посмеивается Джаспер, покидая кабину лифта. Она не успевает проделать и трёх шагов, как вдруг видит знакомый предмет перед собой. Девушка озадаченно хмурится, наклоняясь и поднимая посылку, которая, на удивление, была значительно легче по весу, чем все предыдущие. «Странно», — думает она. Ведьма отправила ей последнюю коробку всего три дня назад, и они никогда не появлялись на пороге спортсменки в таких коротких временных промежутках. Джаспер отворяет входную дверь и заходит в квартиру, попутно врубая телевизор. Поставив посылку на кухонную стойку, она решает принять заслуженный душ, а после взглянуть на её содержимое. Джаспер неторопливо смывает с себя остатки трудного дня в надежде заглушить бешеный стук сердца в груди, но бесполезно — чёртова коробка никак не даёт покоя. Вздохнув, девушка выходит из душа и направляется на кухню, разрывая картон голыми руками и осматривая вещи, лежащие внутри: несколько тюбиков шампуня, пара тренировочных перчаток и… что-то новенькое. На самом дне покоится аккуратно запечатанный конверт. Джаспер нервно сглатывает: впервые за долгие годы Малахит посылает письмо. Она искренне считала, что будет готова к подобному повороту событий, однако её руки всё равно боязливо трясутся, доказывая обратное. Голову пересекает миллион пугающих мыслей, пока Джаспер изымает лист бумаги из конверта. После внимательного прочтения текста коленки Джаспер подкашиваются, а коробка вместе с письмом падает на пол. Она стоит как вкопанная, не шевелясь, едва не забывая дышать, и даже приглушённый звук телевизора растворяется где-то на фоне. Джаспер словно закидывает в альтернативную реальность, где всё меняется до неузнаваемости. Жизнь рассыпается, зыбким песком проходя через пальцы, и она не в силах поймать её и вернуть назад. В мгновение ока Джаспер несётся к домашнему телефону и, сдерживая панику, набирает наизусть выученный номер. Случившееся за последние дни похоже на давно забытые воспоминания; еле сохраняя равновесие, она тревожно покусывает ногти, слушая монотонные гудки. Девушка по ту сторону провода наконец отвечает: — Алло? — Ляпис… — дрожащим, на гране истерики голосом протягивает спортсменка. — Джаспер? Ты серьёз… — Она умирает. Мучительная пауза длиною в вечность чуть не доводит Джаспер до белого каления; казалось, вся жизнь пролетает перед глазами в ожидании малейшего отклика. — …Скоро буду. И на этой сумбурной ноте вызов завершается…