Принцы рассвета и заката

      Арден сидел в своей комнате. Арден маялся со скуки.       На самом деле, он просто с трудом смог встать с кровати с утра: голова слишком сильно кружилась, и казалось, вокруг него еще блеск свечей с приема и аромат подаваемой рыбы. Когда Арден почти рухнул обратно в кровать, Катхар наоборот подскочил и, ничего не говоря брату, позвал лекарей. Арден сильно сомневался, что они скажут что-то новое, и это действительно было так.       — Яд еще немного действует, — сообщил лекарь после осмотра принца. — Ничего опасного, противоядие хорошо сработало. Но не так быстро, как хотелось бы. К тому же тело истощено, еще и магией. Воздержитесь от нагрузок какое-то время, ваше высочество.       Катхар посмотрел на брата так многозначительно, что Арден закатил глаза, пока лекарь не видел. Но подумал, что волновать Катхара еще больше не хотелось, так что остается надеяться, что очередного внезапного разлома, требующего закрытия, не возникнет.       Близнец притащил ему книг из библиотеки и заявил, что будет развлекать. Арден застонал «что за наказание» и спрятался под одеяло под искренний смех Катхара, который посчитал, что лучшее, что можно сделать — это выковырять брата щекоткой.       Наверное, принцесса Талисса сочла бы это ребячеством, не достойным принцев. Но Арден понял, что ему плевать. Его интересовало только то, что думал Катхар и… он сам?       Лежа потом на кровати и тяжело дыша, Арден понял, что просто чувствует себя счастливым. В этот конкретный момент. Рядом с дурачащимся братом, посреди их большой кровати, несмотря на всё, что происходило вокруг.       — Я, конечно, принес книги с легендами, — заявил Катхар позже, перебирая тяжелые фолианты из библиотеки. — Но и всякого другого взял. Скажу отцу, чтобы пока не трогал тебя.       Арден хмыкнул. Если король посчитает нужным, он будет трогать. Ни одна дверь не остановит монарха. Арден ощутил легкий укол совести, что не занимается делами.       — Если Верховный маг не потребует, — проворчал Арден. — Или отец не сочтет, что мне нужно присутствовать на очередном важном совете.       — Чтобы ты на нем рухнул? Отец не настолько жесток.       — Зато тогда буду соответствовать его высоким стандартам.       Катхар посмотрел как-то странно, то ли услышав интонации, которые Арден старательно пытался сохранять ровными, но не вышло, то ли что-то почувствовав.       — Дени, — тихо сказал Катхар, — он любит тебя. И меня. Просто он совсем нас не понимает.       — Ему нужны принцы, а не сыновья. Ну, в отличие от матери ему хоть кто-то нужен.       Катхар вздохнул и отодвинул от себя книги, видимо, отчаявшись найти ту, что заинтересует конкретно его. Он любил слушать сказания и легенды, но для чтения у него всегда не хватало усидчивости.       — Думаю, и сыновья ему нужны. Но он не умеет этого показывать. — Катхар глянул на брата почти с озорным выражением лица. — Может, у него просто слишком быстро не стало близнеца, который смог бы напомнить, что дела и суровость — это еще не всё.       — Я не хочу быть таким, как отец, — честно сказал Арден.       И он знал, что Катхар может его направить.       Пока же приходилось коротать время за книгами. Катхар ушел, и Арден приказал принести легких закусок: есть ему совершенно не хотелось, поэтому к чему-то серьезному был не готов. Удивился, когда поднос с фруктами и сыром подал сам Ви: это не было его обязанностью.       — Теперь есть, — смутился Ви на прямой вопрос Ардена. — Его величество приказал мне лично проверять каждого слугу, который приносит еду к покоям принцев. Кто это, что принесли.       Ви родился во дворце, его родители работали здесь, а потом и он сам успел послужить и деду, и отцу, и самому Ардену. Личный камердинер и слуга полагался принцу как раз с момента, как он взрослел, так что, когда Катхар уехал в Башню, отец приставил чопорного Ви к Ардену. Это он неизменно помогал надевать сложные парадные камзолы и маски, не доверял никому больше натирать хвост принца золотом. Он когда-то учил Ардена бриться и с невозмутимым видом рассказывал, чего хотят женщины, пока Арден краснел до кончиков волос. «По крайней мере, во времена моей юности было так».       Он сам был частью дворца и короны. Отец, как и Арден, доверял Ви целиком и полностью.       В отличие от сенешала. Род Гондри был древен и славен своими подвигами. Говорят, они сражались вместе с древним героем Виракком Ниром, которого обожал Катхар. Правда, с тех пор Гондри слегка утратили блеск, но всё еще обладали весом при дворе. Именно поэтому, как знал Арден, отец и назначил лорда Форосанна Гондри сенешалем, то есть тем, кто заведует всеми делами внутри дворца.       Именно он организует приемы и встречи, распоряжается слугами и церемониями. Если приказы об отравлении наследного принца правда шли через дворец, Гондри так или иначе должен был о них знать.       В последнее время король был не очень-то им доволен, а попытка отравления на пиру сильно пошатнула авторитет Гондри — хотя среди прочих аристократов он всё еще пользовался уважением. К его мнению прислушивались, и король считал, этим стоит пользоваться, а не враждовать с Гондри.       Как сообщил Ви, с сенешалем просто побеседовали, и все слуги во дворце уже начали шептаться, но Гондри быстренько вернулся к должности. Это было предупреждением и ему, и другим дворянам: если вы замешаны в заговоре или весомо подозреваетесь, вас ожидает кара. Но и арестовывать без разбора никто не будет. Королевская власть докапывается до причин.       А не убивает на месте, подумал Арден. Не направляет магию королевского рода, один из символов их власти, на живого человека только из-за детских обид и собственной трусости.       Арден не успел додумать эту мысль, потому что в этот момент к нему явился Селл.       Лорд Гондри был сенешалем, леди Гондри неплохо ладила с королевой, а ее дочери числились фрейлинами. Единственный сын и наследник, Селл никогда не испытывал особого рвения к королевской службе. Он предпочитал действия и развлечения и даже от сплетничающих слуг старался держаться подальше, не то что от интриг.       У Селла вроде бы даже была должность при дворе, но формальная, не предполагавшая обязанностей, что его вполне устраивало. Селл был страстным любителем лошадей, и они-то и составляли его главное и единственное увлечение. Арден иногда ездил с ним в загородное поместье Гондри, где конюшни занимали непозволительно много места, а на огромных бумагах тщательно записывались все случки и потомства.       Когда Селл не был при дворе, он занимался лошадями в родовом поместье. Но сегодня пришел к Ардену.       Вальяжно уселся на стул рядом, камзол его был привычно расстегнут чуть больше, чем предписывали приличия.       — Есть со мной нынче опасно, но я проверил, тут ничего отравленного, — Арден усмехнулся и кивком указал на фрукты и сыр.       Вина ему тоже принесли, хотя пить он не хотел. А вот Селл щедро налил себе в бокал. Обычно развязный и чаще всего нагловатый, сейчас Селл казался просто встрепанным и хмуро поглядывал на Ардена.       — Я должен извиниться, ваше высочество. Вчера я вёл себя неподобающим образом.       Если бы его отца арестовали, вряд ли бы Селл был так доброжелательно настроен, но Арден не собирался придираться к мелочам и друга терять не хотел. К тому же, он понимал его. Может, задержание отца и не вызвало бы у Ардена подобных эмоций, но вот брата — очень даже.       А вот то, что Селл назвал его титулом — плохой знак.       — Всё в порядке, — сказал Арден. — Я рад, что всё разрешилось. Сейчас я не очень готов, но позже мы сможем съездить в твое поместье? Я бы показал брату. Он лошадей любит куда больше меня.       — Правда? — Селл оживился и явно расслабился. — Через неделю-другую ожеребится Тучка, у нее будет великолепное потомство! Если принц Катхар захочет пополнить королевскую конюшню, у меня тоже найдется парочка подходящих коней.       Селл осекся, как будто слишком увлекся разговором о своей истинной страсти и совершенно забыл о деле. Он снова нахмурился и посмотрел прямо на Ардена, позволяя себе опускать титул и общаться как раньше. Как с другом, пусть и уважая его более высокое положение.       — Арден, мой отец не станет предавать корону, он дорожит своим положением и… возможным будущим для меня и сестер. Но к нему приходили. Я не знаю имен, кто-то из могущественных дворян, кто постоянно бывает во дворце. Не то чтобы напрямую предложили заговор, но закрывать кое на что глаза. Мой отец отказался. Не знаю, сколько возможных попыток покушений предотвратила его бдительность. Только проверенные слуги и поставки, дополнительная проверка каждого, кто проходит через ворота дворца, всех обозов… лорд Гондри начал всё это еще до первого покушения. Но тихо, чтобы ни вы, ни его величество не знали. Он не хотел рассказывать о предложениях, которые ему сделали.       — Почему? — Арден не стал говорить, что, если б знали заранее, сенешаль мог действовать в открытую. — Почему он не пришел к королю и не выдал имена? Он сейчас-то это сделал?       — Нет. И не будет. Предложения были слишком неопределенными. И… мой отец боится. Эти аристократы не действуют в одиночку. За ними стоят другие силы — или они привлекли эти силы.       Арден потер виски. Интриги среди знати никогда не были чем-то из ряда вон выходящим. Дворяне регулярно плели друг против друга сети ради должностей, титулов, влияния и власти. Но давно не предпринимали ничего против королевской семьи: последний такой заговор раскрыл дед близнецов. Он уничтожил всю верхушку рода, который претендовал на власть, отправил их в ссылку, сообщников отлучил от двора, многих разжаловал, лишил земель. Дед поступил круто, но отбил охоту идти против хвостатой власти.       Теперь же часть дворян снова что-то замышляет, заручившись поддержкой… кого? Магов? Или это маги нашли себе сторонников среди аристократии?       — Чем я-то им не угодил? — пробормотал Арден.       Селл пожал плечами:       — Не знаю. Но к отцу пришли в тот момент, когда вернулся принц Катхар, а тебя объявили наследным принцем.       — Король знает?       — Да, сейчас отец рассказал ему. Я подумал, что и тебе стоит знать.       В словах явно прозвучал укор, и Арден понял, что тот рассказывает, чтобы уколоть: вот, он-то не скрывает, Арден же ему об отце не говорил.       Принцы не извиняются за свои действия, иначе их сочтут слабыми. Арден тоже промолчал. К тому же у него возникло поганое ощущение, что воздух как будто сгустился, и каждый новый вдох дается с трудом — потому что безопасна только эта комната, а весь дворец — банка с теми самыми пауками, готовыми укусить в любой момент.       Исполнить пророчество.       Селл что-то говорил, но Арден резко его прервал:       — Пожалуйста, давай в другой раз. Я пока… не очень готов.       — Как хочешь.       — А вино можешь взять с собой.       Морщинка на лбу Селла тут же разгладилась, он подхватил кувшин и, коротко поклонившись, вышел из комнаты.       Арден сжал руки на коленях, судорожно сцепил, пытаясь дышать глубоко и размеренно. Но воздуха хватало только на короткие поверхностные вдохи, а внутри плескалась паника, отражаясь в каждом ударе сердца.       Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.       Нет уж, вопреки всем заговорам и богам, они смогут! Арден резко поднялся, надеясь, что это поможет, но ощущал только безграничную тревогу и беспомощность. Он опустил голову, упершись руками в стол, и прикрыл глаза.       Это было ошибкой, потому что на внутренней стороне век отпечатались все его ошибки. И прошлый учитель снова разлетался на кровавые кусочки с недоумением и страхом на лице, которые были всего мгновения, пока череп тоже не треснул, будто орех.       Как Арден сможет хоть что-то сделать, если он принимает исключительно неправильные решения? Если единственное, что он так старался делать — это быть хорошим принцем. Но и это не вышло.       Сердце стучало, кажется, где-то в горле, и Арден вспомнил об успокаивающей настойке. Всего пара капель, но они приведут его в норму, заставят исчезнуть эти панику и смятение. После паука и того сильного обезболивающего пришлось увеличить дозу, но Арден всё-таки старался не злоупотреблять.       Только иногда.       — Дени!       Он скорее ощутил присутствие брата, чем услышал его слова. Открыл глаза и уставился почти что на свое отражение, только сейчас не на шутку встревоженное.       — Дени, эй-эй, успокойся, всё в порядке. Я здесь.       Только теперь Арден понял, что кончик хвоста Катхара отчаянно тычется в его собственный, сейчас безвольно лежащий на полу.       — Извини, — Арден перевел дух. — Всё в порядке.       Катхар порывисто его обнял, прижал к себе. Близнецы были примерно одного роста, Арден чуть пониже, теперь же он еще чуть наклонился, чтобы уткнуться лбом в плечо брата. Рожки царапнули шею Катхара. Тот ничего не говорил, просто крепко прижимал к себе и мягко гладил хвостом хвост Ардена.       Это успокаивало лучше любого зелья. Напоминало о том, что он больше не один — и не будет один.       Все эти десять лет вокруг были Селл и подобные ему друзья, учителя и слуги, отец, показывающий монаршую жизнь, иногда даже мать с ее прогулками по саду. Были женщины и была Иладейл и Храм, который Арден находил весьма уютным. Вообще-то у него было не так много времени уединенности.       Но Катхара рядом не было. И Арден ощущал себя одиноким, будто лишившимся половины тела, чувствующим только часть того, что раньше. Он заглушал это ощущение делами, он думал, что смог стать тем, кто прекрасно выполняет обязанности и несет ответственность. Оказалось, что нет.       Но сейчас, вместе с Катхаром, он снова ощущал себя цельным. Как будто ручей превратился в полноводную реку. Арден почти с удивлением понимал, что у него может быть куда больше эмоций, чем он думал — но что теперь с ними делать, он не понимал.       Теперь их снова двое. Может быть, отец ошибся и вовсе не того сына объявил наследником.       — Из меня не вышел принц, — усмехнулся Арден, выпрямляясь. — Ты бы так не сделал. Не убил мага.       Катхар посмотрел внимательно и тихо сказал:       — Я убивал до этого.       — Случайно. И никогда специально, смотря в глаза и желая смерти. Ты лучше, чем я, Кат.       — Все совершают ошибки.       — Хватит! — резко сказал Арден. — Хватит меня оправдывать! Я был ужасно не прав и не надо делать вид, будто это не так.       Катхар усмехнулся немного нервно:       — Ладно, в следующий раз буду говорить, что ты придурок. Но я всё равно тебя люблю.       Катхар вздрогнул после собственных слов, и Арден вспомнил: что-то похожее в видении брата голоса говорили ему самому. Теперь же он озвучивал примерно то же.       Арден ощущал легкую слабость и потянул брата к кровати:       — Расскажи, что узнал. Я тоже без дела не сидел. Помимо преинтересного правления Танинофора Элькинара, узнал о сенешале и дворянском заговоре.       — Тогда ты знаешь больше, чем я, — проворчал Катхар. — Сенешаль ни при чем.       — Зато кто-то из аристократов при чем. И они работают то ли с магами, то ли с кем-то еще.       — Со жрецами, ага. Или с каким-нибудь Босоханом.       Близнецы расположились на кровати, и Арден рассказал обо всем, что узнал. Перебирая волосы брата, лежащего перед ним, Арден больше не чувствовал удушающей паники. В конце концов, не в первый раз дворяне строят козни. С ними справиться как раз проще, чем с магами.       Катхар потянулся, подставляясь под ласку, вряд ли осознанно, и Арден невольно улыбнулся. Это наполняло его спокойствием. В приступе нежности он наклонился и поцеловал один из рожек Катхара — стараясь не приближаться к чувствительным основаниям. Не сейчас.       — Нянюшка звала тебя котенком, — Арден выпрямился, снова перебирая волосы. — Ты и сейчас котенок.       — Я бы предпочел подрасти хотя бы до кота, — беззлобно проворчал Катхар. — Хоть обычного, а не храмового полосатого. Отец не особо хотел со мной беседовать. И мне кажется, он не хочет, чтобы мы говорили с Верховным магом. Тот что-то знает о нас. О королевской семье.       Новость не казалась Ардену внезапной. Конечно же, Верховный маг что-то знал и в нужный момент мог нажать на короля. Как иначе?       — Поэтому надо с ним поговорить! — заявил Катхар. — С Алаканором.       — Если бы он хотел что-то рассказать, то уже рассказал.       — Ну вот…       Арден вспомнил, как брат хотел быть полезным. А тут выходило, что он снова ничего не может, король не посвящает в дела, еще и вынужден большую часть времени проводить в тесной комнате, пока Арден здесь.       — Пойдем к ищейкам, — сказал Арден. — Ты среди них свой.       — Дени, тебе отдыхать надо.       — Да я со скуки с ума сойду! Лучше к вечеру к ищейкам. Можем там остаться, и я отдохну куда лучше, чем наедине с книгами. Да и на место разлома я бы посмотрел.       Катхар перевернулся и внимательно посмотрел на брата. Прищурился:       — Не врешь. Ну, раз тебе лучше, можем и сходить.       Королевская часовня была совсем небольшой. Устроенная в жилой части дворца, но таким образом, что попасть в нее можно и изнутри, и со двора. Предполагалось, чтобы монаршая семья могла в любой момент и без лишних свидетелей вознести молитвы богам.       На деле, конечно же, такое положение стало идеальным для тайных встреч.       Арден собирался сразу к ищейкам вместе с Катхаром, но принесли записку от Иладейл: она предлагала помолиться на закате. Это было их обычным знаком раньше, предложение благочестивой молитвы, когда на самом деле они уединялись и, конечно, воздавали молитвы, но по-своему.       Катхар пообещал ждать у ищеек. Арден взял с собой Алых рыцарей и поставил их с обоих входов в часовню, но внутри он был один. Никто не мешал молитвам принца.       Помещение было не больше комнаты. Личное место для молитв королевских особ. Даже статуи Фануира и Шаниры было небольшими, но искусно сделанными. Маска на лице бога и повязка на глазах богини казались почти настоящими, а их длинные хвосты и изящные рожки покрывала настоящая позолота.       Окна располагались на высоте, сейчас уже темные. Да и днем через них проникало не так много света: мешали ветви, давно разросшиеся внутрь, или это жрецы специально так вырастили. Деревья цвели несколько раз в год, и сейчас вся часовня была усыпана светлыми лепестками.       По двум стенам в несколько рядов расположились горящие лампады. Света от них было немного, но весь он мягкий, интимный. Пахло смолистыми благовониями, которые воскуривала специальная жрица, следившая за часовней.       Перед статуями богов стояла небольшая глиняная мисочка и пучки травы. Взяв веточку, Арден осторожно зажег ее от лампады и положил на миску, позволяя воскуриваться ароматному, чуть горьковатому дыму. Он запутывался в волосах, льнул к ладоням.       Хотя молиться Арден не любил. Он не очень-то верил, что боги создали королевский род по своему подобию. Скорее уж, однажды их племя силой взяло верх над другими — магия давала преимущества. А потом осталось только несколько родов, если не один, и они придумали богов, которые объясняли их исключительность и право на трон.       С удивлением Арден заметил на алтаре, рядом с воскуриваемыми травами, маленький пустой пузырек, в котором обычно хранили зелья и настойки. Такие подносили на алтарь, когда просили о здоровье.       Катхар не мог тут находится, а сама часовня только для королевской семьи и жрецов. Кто из них мог это оставить? И неужели здоровья просили для него?       Невольно Арден коснулся пальцами кармана, куда сунул похожую бутылочку, только с успокаивающим зельем. Просто на всякий случай прихватил с собой, раз уж на ночь принцы останутся у ищеек и не вернутся к себе.       Он услышал, как приоткрылась дверь за его спиной, та самая, что вела во двор. Раз Алые рыцари пропустили, значит, это Иладейл. Ее легкие шелестящие шаги он тут же узнал, а через миг она прижалась к нему со спины, тонкие руки обвили его грудь.       — Я рада, что могу снова тебя коснуться.       — Да, если бы я умер, это было бы сложнее.       Он ощущал на шее ее дыхание, похоже, Иладейл была без маски. Ее пышные светлые локоны упали ему на плечи, а в воздухе поплыл густой запах сладковатых духов — или, скорее, благовоний с внутренних церемоний храма.       Ардену стоило бы напомнить, что их больше ничто не связывает. Он просто ее принц, а она — его Верховная жрица. Но вместо этого он накрыл ладонью ее сцепленные у него на груди руки и прикрыл глаза.       — А еще я хотела предупредить тебя, Арден. Приезд Верховного мага сам по себе что-то затронул. В Храме неспокойно.       Арден лучше многих разбирался в храмовой иерархии, во многом благодаря Иладейл. Да, конечно, часть жрецов занимались храмами и садами, были те, кто удалялся от мира и посвящал себя молитвами и другим загадочным духовным делам.       Как и маги, которые были рассеяны по всему королевству, оказывали те или иные услуги, продавали зелья, учили детей и брали учеников магов. А в Башне занимались в основном исследованиями и изысканиями.       Но магами правил Совет во главе с Верховным магом. Те, кто интересовался не зельями, а властью. Так и в храме во главе формально стояла Верховная жрица, но она не принимала единогласных решений. По большому счету, она была той, кто присутствовал на всех официальных церемониях, кто стоял рядом с монархами и озвучивал волю Храма. Но эту волю определяли жрецы, которые обладали властью. Иладейл называла их Священным Собранием.       Безусловно, она сама оставалась Верховной жрицей. Но не она отвечала за весь Храм.       — Что значит «неспокойно»? — осторожно спросил Арден, открыв глаза.       — В Собрании есть те, кто утверждает, будто король дает слишком большую власть магам. Сейчас с ними некоторые соглашаются. Они не высказываются открыто, но многие из них… не очень поддерживают королевский дом.       Это напомнило о недавних словах Селла: кто-то из аристократов замешан в заговоре, и не они одни. Может быть, с ними заодно вовсе не маги, а жрецы?       — Тебе опасно там находиться.       — Я Верховная жрица, Арден. Это мое место.       — Если ты выступишь против них… будь аккуратна. И ты всегда сможешь найти защиту во дворце.       Если только сама Иладейл ни в чем таком не замешана. Допускать такую мысль Ардену не хотелось. Да и не могла же она хотеть его отравить! К тому же, если бы это было так, у Иладейл давно бы получилось: она легко могла оставаться с Арденом наедине, а из ее рук он бы принял любой кубок.       — Я расскажу, если что-то узнаю, Арден.       Он повернулся в ее руках, так что даже сквозь плотную ткань камзола и платья ощущал тепло ее тела. На лице Иладейл правда не было маски, она смотрела снизу вверх, на ее коже и волосах играли отблески огней. А сверху, как и на самого Ардена, падали лепестки с деревьев.       Кончиком хвоста он погладил ее руки, теперь сцепленные у него на спине. Наклонился и провел губами по шее, едва заметно касаясь. Ощущая, как Иладейл прогибается — выгибается ему навстречу.       — Почему ты ушла? — спросил Арден тихо. — От меня.       — У тебя было много женщин, при дворе это не секрет. Я не хотела стать очередным развлечением, которое ты кинешь, когда перестанут возбуждать объятия в Храме. Я хотела быть чем-то большим.       Иладейл расцепила руки и провела ладонью по волосам на затылке Ардена, коснулась рожек.       — Я не заметила, когда ты сам стал для меня чем-то большим, Арден Элькинар. Но у каждого из нас свои обязательства.       Она тенью, текучей водой выскользнула из его объятий и из маленькой часовни. Арден же еще долго стоял, смотря на пламя лампад и думая, что до этого он и сам не очень-то размышлял, что сам думает по поводу Иладейл, как к ней относится. Но у него ведь были собственные эмоции не только касательно убийства мага, но и о Верховной жрице.       Просто Арден не мог понять, что со всем этим делать. Он десять лет старался быть принцем, как теперь стать еще и просто Арденом? Да и стоит ли?       Он не такой хороший человек, каким его видит Катхар. Он отвратительный принц, способный просто так убить — и это знание вместе с ужасом воспоминания о маге разъедало его изнутри.       Место разлома разочаровало Ардена до глубины души. Он-то ожидал если не вспышки магии, то… хоть что-то! А вместо этого увидел сад, замусоренный сломанными ветками да вывороченными булыжниками дорожек. Слуг сюда пока не пускали на уборку, хотя главная из ищеек, Талидан, заверила, что через день-другой можно будет этим заняться.       — Разломы корежат магию, мешают всё в голове, но в мире они не опасны. Так что здесь всё чисто, хотя оборот мы обязаны следить за местом. Пока магия окончательно не вернется в ровную форму.       Арден промерз до кончика хвоста, так что обхватил себя руками и пробурчал что-то недовольное, когда рассмеявшийся Катхар наконец-то потащил его к ищейкам.       Лагерь встретил яркими кострами, доносившейся музыкой на каком-то духовом инструменте и песнями на незнакомом языке. Никто не обращал внимания на то, что с ними принцы, только вручили им особые зачарованные кубки, у которых должен был тускнеть драгоценный камень, если внутри яд.       — Это наш подарок вам, — сказала Талидан. — Эти бокалы настолько редки, что мы не дарим их даже королям и Верховным магам… но вы закрыли разлом. Вы одни из нас. Принцы-маги.       Вот уж кем Арден точно себя не ощущал, так это магом. Но думать об этом стало гораздо приятнее, когда в бокал налили подогретого вина с пряностями. Правда, оно тут же неплохо вскружило голову, так что дальше Арден просил исключительно горячий травяной напиток, который прекрасно согревал и щекотал нос запахом мяты.       Аэль пришел чуть позже, но большую часть времени казался напряженным. В свете костра, в его неровных тенях лицо мага казалось очень похожим на лицо сестры, Иладейл. Особенно когда он слегка хмурился. На его пальцах красовались кольца и перстни, сейчас Аэль то и дело нервно теребил одно из них.       — Что случилось? — спросил у него подсевший Арден.       — Да… ничего существенного. Алаканор сообщил, что мой наставник совсем плох. Он очень стар. Но поехать к нему не позволил, сказал, я по-прежнему нужен здесь как представитель магов во дворце. Как будто мало самого Верховного мага!       Аэль вздохнул и продолжил:       — Хотел проверить побыстрее, что еще за заклинание вплетено в кожу принца Катхара. Но раз вы уже начали пить, это подождет. Такая магия творится на трезвую голову. Я подготовил нужные заклинания.       — Завтра обязательно, — кивнул Арден. — И, думаю, ты можешь называть его просто Катхаром. Ему будет приятно.       — Гм. Хорошо.       — Ты вчера был в нашей постели. Это дает некоторые привилегии.       Аэль, кажется, сильно смутился, и Арден спрятал удовлетворенную улыбку за глотком травяного напитка. Он не испытывал отвращения к мужчинам, но и привлекать они не привлекали. Арден искренне не понимал, как может Катхар одинаково воспринимать мужчин и женщин, но если от этого брату хорошо, то какая разница?       Ардену больше нравились упругие груди и тонкие талии. Он и сам не заметил, как в разгар вечера оказался совсем рядом с жарким костром в объятиях какой-то хорошенькой магички-ищейки. Она смеялась и рассказывала о разломах и о сестре в родном городке. К маленьким барабанам, бившим всё яростнее, и к дудочке присоединилось что-то вроде колокольчиков.       Ищейка начала напевать мелодию без слов, красивую и обволакивающую. Ее руки уже вытащили из-под камзола Ардена рубашку, скользнули по его коже, но он мягко остановил ее и покачал головой:       — Ты очень привлекательная, но я здесь не для того.       Настаивать ищейка не стала, а вскоре ее оттеснил Катхар, бесцеремонно усевшийся на бревно рядом с близнецом.       — Дени! Смотри, что я нашел!       Катхар светился неподдельным счастьем, эти эмоции будто били от него во все стороны. Глаза его блестели из-за выпитого вина, но Арден был рад, что брат расслабляется и явно чувствует себя на своем месте.       Катхар продемонстрировал Ардену находку. Тот приподнял брови и осторожно спросил:       — Это… кольцо?       — Ты не понимаешь! Оно большое.       — Эээ… да.       — Подойдет!       — Для чего?       Вместо ответа Катхар зашарил рукой в темноте, и Арден невольно ойкнул, когда близнец подхватил его хвост. Вытянув его к костру, Катхар радостно нацепил кольцо на кончик хвоста брата:       — Красиво же! Аэль проверил, никакой магии, обычное кольцо. Тебе нравится?       Катхар посмотрел на Ардена, едва ли не затаив дыхание. Среди всех интриг, магов, жрецов, аристократов… его сейчас больше всего волновало, понравился ли брату подарок.       — Очень красиво, — искренне сказал Арден. — Спасибо.       Заулыбавшись, Катхар начал покачиваться в такт барабанам — по крайней мере, он пытался, хотя из-за вина выходило не очень.       — Кат, — осторожно спросил Арден. — Ты счастлив здесь. Ты бы хотел быть с ними? С ищейками.       Арден думал об этом. Может быть, его брат не просто так провел десять лет в Башне, может, его место именно с такими магами, путешествовать по всему королевству, жить в палатке, петь песни у костра и закрывать разломы.       — Нет, — Катхар энергично покачал головой. — Тут хорошо развлечься, но жить так я бы не хотел.       От интенсивного движения Катхара качнуло, и он уткнулся в плечо Ардена, потом повернулся, чтобы посмотреть на лицо. Вытащил из волос брата запутавшийся лепесток, еще из часовни.       — Твои волосы — дым, — заявил Катхар. — Они пахнут так. Дым и лепестки цветов. Это всё ты, Дени.       — Ты пьян, — мягко улыбнулся Арден.       — Ага! Чуть-чуть.       Спать Катхар, конечно же, не хотел, но Ардену удалось его уговорить и увести. Он ждал, пока брат скинет сапоги и камзол, заберется в палатку. Кажется, он сразу уснул.       Арден проверил, что Алые рыцари неподалеку, они как раз сменились. Нашел брошенный Катхаром кубок из-под вина и забрал с собой. Только после этого тоже скинул сапоги с камзолом и забрался под шкуры к брату.       Снова давала о себе знать слабость, она иссушала, от неё мутилось в голове Ардена.       Катхар прижался к нему, сонно обвил ногами и хвостом. Его дыхание пахло вином и страхом:       — Не уходи. Ты сможешь всё, только не оставляй меня. Не позволяй мне исчезнуть. И не позволяй исчезнуть себе.