Девять в списке мёртвых

      Красные числа электронного табло снова отсчитывали до нуля, издавая характерный звук, при каждой смене цифр. Джексон уже не слышал его. За время, проведённое в комнате, он успел привыкнуть к этому звуку, как и к убийствам вокруг него. Сейчас, тикающее табло даже волнения у него не вызывало.              Вместо этого, Джексон испытывал другое чувство – хандру, но вовсе не из-за гибели Салли. При всём ужасе их положения, Джексон не мог не признать, что отличи от отца Фрэнсиса и миссис Чен, Салли заслужил смерти. Они все её заслужили, но Салли особенно. Сара назвала его «преступником, гангстером, наркоторговцем, убийцей и вымогателем» и она была полностью права. Салли был именно таким, до мозга костей. Причём, в отличи от Леона, он не собирался за это раскаиваться. Но, в тоже время, Джексон не испытывал удовлетворения от убийства Салли, ведь тот в отличи от Кугана не гордился своими поступками. Салли был просто человеком, который родился и вырос в ужасных условиях; где единственной возможностью пробиться в жизни был криминал. Салли не знал другой жизни. Возможно, он и понимал, что живёт не так как нужно, но по-другому он просто не умел. Его воспитала жизнь, а не любящие родители. К тому же, Салли с готовностью помогал им приблизиться к разгадке. Поэтому Джексон ощущал лишь некую пустоту от отсутствия Салли с его гигантским ростом.              Хандру же, Джексон чувствовал, потому что, уже не мог быть уверенным – хочет ли он выбраться из этой комнаты. Джексон всегда был уверен в том, что он хороший, прилежный, образцовый полицейский города Лос-Анджелес. Конечно, у него был тайный грех в виде избитого юного наркомана, но Джексон поклялся, в тот же вечер девять лет назад, что больше такого не допустит. Он будет копировать своего любимого Грязного Гарри во всём, кроме нарушения закона, даже во благо. Джексон сдержал клятву и почти забыл про тот случай в переулке. За все девять лет работы, больше никто не мог сказать, что офицер Дин Джексон некомпетентно выполняет свои обязанности. Он отлавливал преступников и очищал улицы родного города.              Сегодня же, за проведённый час с лишним, в этой комнате, Джексон снова вспомнил про случай с наркоманом и это заставило его опять ощутить муки совести. А самое ужасное, он узнал, что оказывается применял участие в фальсификации улик из-за чего невинный человек попал в тюрьму. Он сделал это неосознанно, под влиянием девушки, которую в то время любил, но это не было оправданием. Он совершил служебное преступление и из-за этого пострадал человек. К тому же, как оказалось у него есть ребёнок от женщины, которую он бросил в самый сложный момент её жизни и теперь она ненавидит его за это. Заслуживает ли, он после этого выйти из этой комнаты? В конце концов, Сара права – даже если они выберутся, их карьерам конец и это в лучшем случае.              - Наверное, мы заслужили смерти, - падшим голосом сказал Джексон, - мы причинили слишком много зла. Из-за наших действий страдали люди.              Эдди ничего не сказал против. Он только, смиренно, сжал губы и опустил голову. Джексон понял, что тот согласен с ним.              - Узнать бы только, прежде, за что именно, мы тут, - тихо произнёс Эдди.              Было странно, но Джексон ощутил некую внутреннюю духовную связь с Эдди. Всё это время, Джексон считал его хлюпиком и маменькиным сынком, но ведь именно Эдди понял, что хотела сказать Чен; Эдди разгадал тайну отца Фрэнсиса; Эдди понял про цепь событий, запущенную Кристианом; Эдди понял кто скрывается под маской; Эдди понял, что цель их похищения – расплата за их грехи. Для слабонервного хлюпика, он сделал больше, чем штатный полицейский и Джексон ощутил, что испытывает к нему большое уважение. Даже сейчас, он и Эдди думали одинаково и Эдди тоже задумался – а не заслуживает ли он смерти. Он так и не узнал, каким образом он испортил жизнь Уолтеру Грили, но на душе у него были и другие грехи: подделка документов родственнику, курение марихуаны, отец Фрэнсис добавил бы к этому отречение от Бога.              «Отец Фрэнсис»! Джексон посмотрел на его столб, на котором болтались наручники сковывавшие падре. А ведь они могли бы быть уже на свободе, расскажи этот старый упрямец что ему известно и не будь он так предан своей божественной клятве. Потом Джексон подумал, что отец Фрэнсис в-принципе тут не оказался бы, если бы сообщил в полицию об истинном грабителе магазина Чен и тогда, всего этого, вообще бы не произошло. Но, его погубила его преданность Богу, хотя сам он, наверняка, гордился этим и как и Салли, не поступил бы по-другому, даже если бы знал, что всё так выйдет.              Однако, сваливать вину на одного священника нельзя. Они выбрались бы сразу, если бы Кристиан рассказал, как он нашёл деньги для возврата долга Салли. Или, если Сара сразу рассказала бы «правду» про Уолтера Грили.              При мыслях о Саре, Джексон невольно поймал себя на мысли, что считает именно её больше всех виноватой. Разумеется, Салли, Леон и особенно Куган тоже совершали преступные деяния, но они и не скрывали какой образ жизни ведут, а вот Сара всегда убеждала всех, что законопослушнее гражданина чем она не найти. Все два года пребывания на своей должности, Сара не уставала говорить, что она – синоним закона, вот только сегодня выяснилось, что эта «я-закон» совершенно осознанно, без каких-либо оправданий посадила невинного человека в место, которое калечит каждого кто переступает его порог. Даже, когда имя Уолтера Грили прозвучало и Саре представилась возможность вытащить их всех, она продолжала доказывать, что права она, а все остальные дураки. Двадцать минут назад, Джексон проклинал бы её на чём свет стоит, но сейчас он не хотел её ненавидеть ведь она мать его ребёнка и кроме того она слишком много вытерпела от этой жизни, чтобы лишаться всего что она обрела. Джексон подумал, что, если бы ему пришлось стать полицейским только путём войны со всеми вокруг, он бы тоже оказался помешан на сохранении своего места.              - Да ладно вам, вы что уже сдались? – осуждающе спросила Сара. – Опустили руки? Всё, от мужской жилки вы окончательно себя избавили? Готовы сдаться?              - Мне показалось, вы сами не хотите отсюда выходить, - сказал Эдди.              - Чушь! – воскликнула Сара.              - Вы сказали, что если «правда» станет известна всем, вы всё равно что мертва.              - Да, говорила, - не стала отпираться Сара, - только я не сказала, что позволю этому ублюдку убить себя. Я выберусь отсюда, живой. Я справлюсь со всем этим. Слышите меня!              Последнюю фразу Сара не сказала, а громко крикнула, подобно Леону, когда он кричал, что полицейские ничего от него не узнают. Крик Сары был таким раскатистым, что ни Джексон, ни Эдди не подвергли его сомнению.              - Я вам, обоим, клянусь! Я не умру здесь! Никто меня не посмеет тронуть. Я всегда выбиралась из всего дерьма, которое на меня посылала жизнь. И я всё это перенесла, перенесу и это. Я бывала в ситуациях и похуже.              - Ситуации похуже?! – удивлённо воскликнул Джексон. – Сара, какая ситуация может быть хуже этой?              - Например, когда тебя пытаются изнасиловать на парковке, возле твоего дома, - холодным голосом сказала Сара.              Взгляды Джексона и Эдди, в удивлённом молчании, уставились на Сару.              - С вами такое случалось? – спросил Эдди.              - А как ты думаешь, если я про это заговорила?              - Сара, когда это было? – взволнованно спросил Джексон.              - Шесть лет назад, в Июле. Я тогда с тобой ещё встречалась, - опустив голову, сказала Сара.              Джексон затаил дыхание. Он уже привык к вскрывающимся тайнам, но слова Сары были как землетрясение на равнине.              - В то время, я ещё была молодой, глупой и настолько наивной, что думала, что ходить одной по улице ночью, может быть безопасно. Мне пришлось дорого заплатить за то, чтобы узнать, что это не так. В тот вечер, я возвращалась домой, после работы. Я вышла из метро, но вместо того, чтобы направиться к дому по центральной улице, с толпой; я решила срезать, пройти дворами. Дура! Мне нужно было всего лишь пересечь пару дворов и парковку между ними. Я не думала ни о какой опасности, просто хотела скорее попасть домой, я устала тогда смертельно. Весь день разбирала дело о мошенничестве со страховыми полисами в центре OneMedical.       Я шла через пустую парковку, думала о своём и вдруг…кто-то схватил меня сзади. Он зажал мне рот рукой, так что я дышать не могла, а второй схватил меня и куда-то потащил. Я ничего не соображала, что происходит, я как будто отключилась. Я даже не думала, что меня могут убить. Я брыкалась ногами, пыталась разжать его руку, но он держал меня мёртвой хваткой. Потом он остановился, развернул меня и прижал к какому-то фургону. Я увидела рыло этого ублюдка – ниггер, с платком вокруг его сраного рта. Он прижимал меня рукой у рта и показал знаком молчать, а потом ещё и пальцем по шее провёл, мол будешь сопротивляться пока я с тобой развлекаюсь, убью. Хуесос черножопый!              - Это не Леон был? – перебил Эдди.              - Нет, не он, - уверенно сказала Сара и продолжила. – Понятия не имею как его звали. Он втолкнул меня во внутрь фургона, а потом залез сам и дверь закрыл. Пока он был занят с дверью, я начала орать. Я кричала, звала помощь, но никто не слышал меня, никто не появлялся. Потом этот урод врезал мне по лицу, что есть силы, чтобы я замолчала, - с этими словами по лицу Сары потекли слёзы, - я начала просить его пощадить меня, но он только заржал. Он перевернул меня на живот и ещё руки мне заломал. И в этот момент я увидела царапины на полу и поняла, что я для него не первая. Он начал срывать с меня кофту. Я опять кричала, просила его не делать этого, отпустить меня, даже тобой пригрозила, Джексон, - Сара шмыгнула носом, - но он ничего не слушал. Когда он сорвал с меня кофту, то только прижался ко мне. Я даже почувствовала его болт. Я снова кричала, молила, но ему это надоело, и он опять избил меня. А потом начал пытаться стянуть с меня штаны, - Сара остановилась на минуту, чтобы выплакаться, - и в этот момент, во мне что-то переключилось, как будто второе дыхание. Я вдруг осознала, что происходит и поняла, что не дам этому ублюдку сделать то, что он хочет. Я резко перевернулась, так что он спал с меня, видимо, потому что не ожидал. Только от этого он рассвирепел, он набросился на меня. Я схватила его за руки и между нами началась борьба. Всё это время, я видела его морду. В нём была звериная жестокость, будто я сделала ему что-то плохое.       И вдруг, я увидела бейсбольную биту. Она валялась у задних дверей. Помню, что на ней были засохшие красные пятна. Видимо, он использовал её для некоторых своих жертв. Я поняла, что эта бита - моё спасение. Я попыталась дотянуться до неё, но она была слишком далеко, а сукин сын на мне, буквально, лежал. Тогда поджала ногу, насколько могла и со всей дури дала ему по животу. Он отстал от меня, но только на секунду. Мне и этого хватило. Я схватила биту и когда этот ебанат попытался меня опять схватить, я развернулась и врезала ему по голове, этой битой. Он был обезоружен. Пока он хватался за голову, я снова его ударила по спине, и он упал.       Он корячился от боли, а я открыла дверь фургона и выскочила на улицу, но не убежала. Я смотрела на этого выблядка, как он стонет из-за боли и думала: «По какому праву, он решил сделать это со мной? Я ничего ему не сделала и другие девушки тоже, но он напал на меня, потому что ему было скучно, и он решил, что я беззащитная овечка». Я поняла, что не могу дать этому уёбку уйти и дальше творить то, что он хочет. Я подняла биту и начала его бить. Я била снова и снова, каждый удар я старалась сделать сильнее предыдущего. И вот тут ситуация поменялась. Теперь он просил меня о пощаде. Вы представляете?! – злобно спросила Сара Джексона и Эдди. – Этот ублюдок просил меня о пощаде! Чем больше он просил, тем больше во мне кипела ярость. Я била его по всему телу, не обращая внимания ни на что. Я смотрела как сквозь его одежду течёт кровь и мне от этого было хорошо. Даже когда он перестал шевелиться, я продолжала его бить. Не знаю сколько это продолжалось, но, когда я закончила, всё что от него осталась – это кровавое месиво в тёмной одежде. Хотя я выглядела не лучше: я вся была в крови и поту; от моей кофты остались лохмотья; штаны были в крови. Самое забавное, что за всё это время, никто так и не появился на этой сраной парковке и не увидел меня.       Что мне оставалось делать? Я убежала оттуда. Вернулась в свою комнату. Поскольку хозяева уже спали, то они не увидели мой прикид. Я всю ночь провела в душе, приводя себя в порядок. На следующее утро, я отъехала за город и там сожгла всю одежду и биту. А потом, как ни в чём не бывало, отправилась на работу. Когда полиция обнаружила этот фургон с трупом внутри, я сделала всё чтобы спустить это дело на тормозах.              Сара замолчала, а Эдди и Джексон не находили слов и эмоций, чтобы высказаться.              - Сара, почему ты мне об этом не рассказала? – после долгой паузы, к Джексону вернулся дар речи.              - Я никому об этом, никогда, не рассказывала, - сказала Сара, - я не смогла бы никому объяснить, что произошло и к тому же, я не хотела, чтобы кто-то знал об этом, даже ты, Дин.              - Мы бы что-нибудь придумали, вместе.              - Что бы ты придумал? – непонимающе спросила Сара. – Я убила этого засранца, ты бы ничего уже ему не сделал. После этого случая, я навсегда поклялась, что никому больше не позволю с собой такое сделать. Никто больше не посмеет мне угрожать. Поэтому отвечаю вам, я и отсюда выберусь.              

06:48

      

      

06:47

      

      

06:46

      

      Джексон был в большом шоке. Мало того, что Сара спрятала от него его сына, так её оказывается ещё и чуть не убили и она и это от него скрыла. Джексон не мог осуждать Сару за убийство насильника. Она поступила правильно, к тому же её действия были самообороной, её оправдал бы любой суд. Но тот факт, что Сара чуть не стала жертвой изнасилования, а может и убийства и не сообщила ему – своему любимому человеку, выводил Джексона из себя.              А даже если бы сообщила, что бы ты сделал?              «Ну хотя бы, прижал её к себе, успокоил, сказал бы что люблю её», - подумал Джексон, - «И самое главное, никогда не позволили бы ей ходить, ночью, одной».              Вот именно этого она и не хотела, чтобы ты тревожился из-за неё и опекал, как ребёнка.              Из ступора, Джексона вывел голос Эдди.              - Изнасилование, - задумчиво произнёс он.              - Что, изнасилование? – спросил Джексон.              - Вот что Куган сделал с Уолтером Грили в тюрьме. Он его изнасиловал.              - С чего ты это взял? – тревожно спросила Сара.              - Вы сказали, что Уолтер Грили был двадцатилетним мальчишкой, - вспомнил Эдди.              - Да, - ответила Сара.              - А Куган был педофилом. Он сам сказал, что ему нет разницы: мальчики или девочки. Что если, пребывая в Сан-Квентине, Куган домогался Грили?              И снова Джексон испытал неподдельную гордость за Эдди. Тот, кого они считали хлюпиком распутал очередную тайну. Джексон подумал, что из всех оставшихся в живых, один Эдди заслуживает свободы. Он вспомнил последние слова Кугана: «Точно, веская причина». Действительно, причина веская, даже жирдяй это понимал.              Вслед за радостью от открытия Эдди, Джексон, внезапно, испытал леденящую дрожь. Изнасилования в мужских пенитенциарных учреждениях – вот она главная мозоль на заднице всей тюремной системы Америки. Хотя Джексон никогда не работал в тюрьме, он прекрасно был осведомлён о ситуации там. Пагубный факт на репутации его страны, но Америка является рекордсменом по количеству заключённых в тюрьмах. Их тут, больше двух миллионов. Только по официальным данным, в год, в тюрьмах происходит больше трёхста тысяч изнасилований. Самое ужасное в этом, то что большинство американцев не считают это проблемой. Их волнует одно, чтобы полиция очистила улицы от всех правонарушителей и поместила их в глухое, изолированное место, а что с ними там происходит, никого не волнует, пускай они хоть переубивают друг друга, так даже лучше.              Но в том то и проблема, что убийства в тюрьмах происходят сравнительно редко. Гораздо более серьёзная опасность – изнасилования. Джексон знал, что тюремные изнасилования происходят по двум причинам. Первая, банальная – ради секса. Заключённые проводят в своих камерах, практически весь день, а иногда из-за того, что тюрьмы переполнены, их двухъярусные койки ставятся в одном большом зале, в несколько рядов. Проводя всё время в заточении, заключённые начинают испытывать скуку, стресс, в добавок постоянная жара и долгое отсутствие женской ласки вызывает у них нервное и как следствие сексуальное напряжение, которое требуется выплеснуть. Большинство спасаются онанизмом, но со временем он надоедает и хочется «живой» ласки. Так и происходят изнасилования. В этом плане, лучше всего гомосексуалистам. Если они есть в одном блоке, они быстро находят друг друга и начинают свои «отношения». Им не приходится насиловать друг друга, они не чувствуют скованности или смущения. Иногда, они делают это, даже на виду у всех.              Но самая большая причина мужских тюремных изнасилований – доминирование. Джексон склонялся к тому, что Куган насиловал именно ради этого. Ещё один бич американской тюремной системы, то что в одни и те же тюрьмы сажают, одновременно и матёрых убийц-рецидивистов и таких как Уолтер Грили, молодых парней которые просто оступились в жизни и нуждаются лишь в хорошей порки, чтобы больше никогда не возвращаться сюда. Но американскому правосудию на это всё равно, им главное посадить преступника, а куда и сможет ли он там перевоспитаться, неважно. Так в одних тюрьмах оказываются и латиносы-наркоторговцы и чёрные гангстеры и белые расисты. Чтобы выжить в тюрьме, ты обязан показать, что тебя боятся, а сделать это можно только с помощью изнасилований тех, кто слабее. Вот тут и пригождаются такие как Уолтер Грили – молодые, симпатичные юнцы, не способные оказать сопротивление. Они первые жертвы изнасилований. Джексон даже знал, что таких называют «сестричками» или «мамочками». И эти бедняги не могут ничего сделать. Если они будут сопротивляться, их будут избивать, но всё равно насиловать. За жалобы начальству тюрьмы, их могут убить. Единственный выход для них – найти себе «папашу», который за деньги или за натуру, будет защищать их, но позволить такое могут себе, не все.              Если Уолтер Грили был молодым, красивым юношей, то его судьбе не позавидуешь. Его наверняка изнасиловали в первый же день, ещё до захода солнца и наверняка это делал не только Куган. И ведь люди не понимают масштаба этой проблемы. Они считают, что раз заключённый остаётся жив, то ничего страшного. Так-то так, только назвать это дальнейшей жизнью, язык не поворачивается. Дело совсем не в травмах, вроде разрыва ануса, гематом и синяков. Дело в психических последствиях. Мужчина, который подвергся изнасилованию получает огромную душевную травму на всю оставшуюся жизнь: он чувствует себя униженным, затравленным ничтожеством. Джексон находил информацию, что выйдя на свободу, жертвы уже не могут влиться в общество, они ни с кем не общаются и ведут отшельнический образ жизни и самое ужасное, что этому чаще всего подвергаются люди, который оказались в тюрьмах за пустяковые деяния, вроде кражи денег из магазина или хранение наркотиков.              Решить эту проблему можно было бы постройкой новых тюремных зданий, чтобы разгрузить количество заключённых или проведением профилактических работ, чтобы снизить у людей агрессию и действительно перевоспитать их. Но на это нужны большие деньги, а не правительство США, ни правительства штатов не хотят тратить средства налогоплательщиков на то что не принесёт сиюминутной пользы этим налогоплательщикам. В результате, в американском обществе существует огромная психофизическая проблема, про которую все знают, но никто не хочет её решать, а тем временем заключённые которым не повезло подвергнуться этому унизительному акту, продолжают жить среди обычных людей, копить свою ярость от унижения и всё до тех пор пока их либо не найдут повешенными, либо с окровавленным ножом в руках над трупами тех кто издевался над ним.              Если Куган в самом деле изнасиловал Уолтера Грили, а Джексон не сомневался в точности выводов Эдди, то убить его, действительно была «веская причина», даже без учёта всех его остальных преступлений. Невольно, Джексон даже представил, как это могло произойти. Если Грили и Куган были сокамерниками, то именно там всё и произошло, но если нет, то в другом месте, где чаще всего и происходят насилия – в душе.              У Джексона предстало перед глазами – тюремный, общий душ. Там нет перегородок, поэтому все заключённые друг у друга на виду и могут «оценить» внешность, по своему вкусу. Кроме того душевая, облегчает задачу поскольку там уже все без одежды, а вода решает проблему со смазкой. Скорее всего, этот ублюдок Куган стоял, прислонившись к стене и смотрел на моющихся, облизывая свои мерзкие губы. Потом он заметил Грили или заранее к нему присмотрелся, но в любом случае Уолтер ему приглянулся. Далее, Куган наверняка дождался, когда все уйдут, а потом решил действовать. С охраной можно заранее договориться, поэтому они не вмешаются. Куган подошёл сзади к Уолтеру. Наверняка, облизывал губы и своим мерзким ехидным голосом сказал тому, что нуждается в нём. Уолтер точно, сопротивлялся, но такой объёмный мешок с жиром как Куган с лёгкостью сломил его и сделал своё грязное дело.              В-первые, с тех пор как Джексон попал сюда, он почувствовал, что ему жалко отца Грили. Мало того, что его сын не за что попал в тюрьму, так там его ещё и насилуют и он ничего не может сделать, только ощущать безнаказанность и несправедливость. И всё это из-за них – девятерых людей, по вине, которых его сын теперь мучается в тюрьме.              Однако, Джексону показалось, что дело не только в изнасиловании. Разумеется, поступок Кугана ужасен, но только ли в этом дело? Наверняка Уолтера насиловал не только жирдяй. Джексон опять вспомнил последние слова Кристиана: «Да откуда я мог это знать?». Кристиан («что же ты натворил?» - подумал Джексон) не мог не знать про Уолтера Грили и врятли он не знал, что происходит в тюрьме. Он ведь сам отсидел там три года. Так что такого, Кристиан не мог знать? В этом деле есть что-то более серьёзное.              

03:29

      

      

03:28

      

      

03:27

      

      Словно в подтверждение своих слов, Джексон заметил, как Эдди теребит в пальцах свою безрукавку с засохшими пятнами крови отца Фрэнсиса, словно задумался о чём-то.              - Джексон, а ты помнишь последние слова Кугана? – спросил Эдди.              - Он сказал, что это «веская причина», - вспомнил Джексон, будучи полностью согласным с жирдяеем.              - Да, но я про его самые последние слова, когда Грили на него наставил пистолет.              У Джексона в памяти пронеслись эти, самые последние слова: «Может не стоит так близко, не хотелось бы, что кто-то из ваших гостей умер раньше, чем вы ему позволите».              - Странная просьба, не находишь? – спросил Эдди.              - Ещё как, - согласился Джексон, - я думал он опасался, что пуля может пройти на вылет и задеть кого-нибудь из нас.              - Да, я тоже сначала подумал об этом, - задумчиво сказал Эдди, - но что если его слова имели другой смысл?              - Какой другой смысл? – спросила Сара.              Эдди посмотрел на стену, за столбом Кугана, на которой было огромное, засохшее красное пятно.              - Эта кровь, - Эдди указал на пятно, - она ведь вылетает, если выстрельнуть в упор, да?              - Точно, - подтвердил Джексон.              - А что, если Куган не хотел, чтобы его кровь попала на кого-нибудь?              - С чего такая забота? – не поняла Сара.              «…умер раньше, чем вы ему позволите» - прошептал Эдди.              - Потому что его кровь заражена, - сказал Эдди, - Куган был ВИЧ-инфицирован и он знал об этом, вот почему он не хотел, чтобы его кровь задела нас.              У Джексона перехватило дыхание. Вот это новый поворот!              - Но, если Куган был заражён и он изнасиловал Грили…, - начал догадываться Джексон.              - Значит он и его заразил ВИЧ, - закончил Эдди.              В комнате повисла гробовая тишина. Джексон чувствовал, что развязка приобретает очень плохой исход.              

02:59

      

      

02:58

      

      

02:57

      

      - ВИЧ – это ведь очень плохо? – осторожно спросил Джексон у Эдди.              - Это начальная стадия СПИДа, - тревожно ответил Эдди.              При слове «СПИД» у Джексона по спине пробежали мурашки. Он не был медиком, поэтому о СПИДе знал только что помнил из школьных уроков по биологии: он передался от обезьян…от него умер Фредди Меркьюри…он передаётся половым путём (именно поэтому Джексон всегда предохранялся, на любовных свиданиях)… при нём, человек покрывается пятнами и сильно худеет…а самое ужасное, эта болезнь смертельна и неизлечима!              Последнее, Джексон тут же уточнил у Эдди.              - Совершенно верно, - удручённо сказал Эдди, - лекарства от него нет, по крайней мере официального.              - И сколько живут со СПИДом? – тревожно спросил Джексон.              - По-разному, - ответил Эдди, - всё зависит от того, когда была обнаружена болезнь, от лечения, ухода, особенностей организма, генетики и кучи другого. При хорошем уходе, человек проживает несколько лет, но насколько я знаю, в тюрьмах не особо следят за предотвращением распространения венерических заболеваний.              Внезапно, Джексона осенило.              - Сара, а Грили могли выпустить по УДО если у него начал проявляться СПИД? – спросил Джексон.              - М-мо-могли, - робко ответила Сара, понимая куда идёт дело.              - Точнее его просто отправили домой умирать, чтобы у администрации тюрьмы не возникло проблем, - осуждающе сказал Эдди.              - И это как-то могло ему помочь? – спросил Джексон.              - Я сомневаюсь, - грустно сказал Эдди, - СПИД неизлечим. Можно только замедлить его развитие с помощью антиретровирусных препаратов, но они весьма недёшевы. Кроме того, если ВИЧ у Грили был обнаружен в запущенной стадии, то ему уже ничего не могло помочь.              - Это значит…, - сглотнул Джексон.              - Уолтер Грили умер от СПИДа, - мёртвым голосом сказал Эдди, - вот почему его отец мстит два года. Потому что, два года назад его сын умер.              У Джексона внутри всё обледенело. Он снова вспомнил слова Кристиана: «Да откуда я мог это знать?». Вот что действительно, Кристиан не знал и не мог знать. Что человек, который из-за него попал в тюрьму, умер, а он сам спокойно жил и мечтал стать актёром.              - Это из-за нас он умер, - дрожащим голосом сказал Джексон, посмотрев на бледную Сару.              - Дин, я не знала, что так всё выйдет, - оправдывающим голосом взмолилась Сара, - и ты тоже не знал.              - Только из-за нас, его несчастный отец, теперь, страдает каждый божий день, - горько воскликнул Джексон, - ты понимаешь, что мы натворили?              - Дин, я хотела как лучше…, - начала, сбивчивым голосом, Сара.              - Как лучше?! Ты о карьере только своей думала и больше ни о чём, - разразился Джексон.              - Дин…, - начала Сара.              - Будь добра, - осёк её Джексон, - хоть раз в жизни подумай ещё хоть о чём-нибудь. Например, о несчастном Уолтере Грили, живом человеке, который умер по нашей вине, Сара и об его бедном отце, который вынужден каждый день жить с этим.              Сара не смогла ответить Джексону, ничего против. Она погрузилась в себя, как и сам Джексон. Никогда в жизни, он не чувствовал себя настолько мерзотно; никогда в жизни, ему так не хотелось умереть, как сейчас. Подумать только, он всегда считал своим единственным и самым аморальным поступком – избиение безоружного Альпы Шейка, но за сегодняшний день, он ещё и узнал, что бросил беременную женщину, одну; затем выяснилось, что он принимал участие в фальсификации доказательств; а теперь выясняется, что из-за него умер ни в чём не повинный человек.              Джексона прошибала дрожь и пот. Внутри него, всё горело и было ледяным, одновременно. Он чувствовал себя так будто самолично убил Грили-младшего. Да, Джексон и ранее наблюдал смерти и всегда из-за этого переживал: он испытывал муки совести, за то что он и Роджер, не смогли спасти одну из близняшек из лап Дениса Алькалы; он переживал из-за избиения Альпы Шейка, который остался слепым, по причине того, что Джексон не осмелился остановить старика Джаспера; он нервничал, когда приходилось открывать стрельбу в общественном месте, чтобы остановить малолетнего угонщика «Додже» и мужа-алкоголика, поскольку могли пострадать невинные люди. Но в каждом из этих случаев, у Джексона было оправдание: в первом, он и Роджер ничего не могли сделать, кроме того что благодарить Бога за то что удалось спасти вторую близняшку; во втором, он находился под сильным давлением старика Джаспера, который сделал бы с ним тоже самое что с Шейком, если бы Джексон кому рассказал; в третьем, он стрелял не в невинных людей, а в вооружённых преступников, представляющих опасность для общества. Но, в случае с Уолтером Грили, у него не было никаких оправданий. Как заметила Сара – он не имел права отдавать ей материалы дела, без регистрации в журнале, так что оправдание, что он не знал, что Сара намеревается сделать, не работает.              Теперь из-за него умер невинный юноша. Разумеется, они все, вдевятером, приложили руку к его смерти, но это также не оправдание. Возможно, Уолтер Грили и был ревнивым и импульсивным, но он не сделал ничего плохого. Только, в итоге, он попал в тюрьму, за преступление которого не совершал. Джексон представлял, что чувствовал отец Грили. Его единственный сын, с которым он редко виделся, по причине плохих отношений, вдруг оказывается за решёткой. Наверняка, Грили-старший забыл про все семейные обиды и пытался вытащить сына, подавая апелляции. Но, раз Уолтера так и не выпустили, значит апелляции не помогли. Несчастный отец вынужден был проживать каждый день и каждую ночь, с мыслью, что его невинный сын находится взаперти с реальными преступниками: психопатами, убийцами и насильниками. Каждое утро, он вынужден был молиться, чтобы за прошедшую ночь, Уолтера не убили.              Но мало было этого. Через некоторое время, отец узнаёт, что его сын болен СПИДом, неизлечимой болезнью, которую он подцепил в результате изнасилования. Уолтера в итоге отпускают, по просьбе отца или чтобы действительно «у администрации не было проблем», и он возвращается домой. Только радости от этого никакой. Уолтер весь иссохший, покрытый тёмными пятнами и доходит до того, что он из-за слабости, не может встать с кровати. Страдалец-отец теперь вынужден смотреть как его сын умирает прямо у него на глазах и его разрывает мысль, что он ничего не может сделать, ведь как сказал Эдди, препараты не из дешёвых. Джексон не знал, сколько это продолжалось, но Грили-старший, точно, всё это время пытался помочь сыну, пытался найти лекарство. Но, раз они попали сюда, то Эдди прав, в итоге Уолтер Грили умер от этой ужасной болезни, на глазах у своего неутешительного отца.              Сколько теорий они разрабатывали, пока находились здесь, о причинах своего похищения. Они высказывали предположения о выкупе, экстремале, мести преступника, полицейской подставе, потом о мести отца преступника, но ни разу, никому из них не могло и в голову прийти, что их похитил человек, который сам пострадал от всех них. Человек, который испытал на себе всю суть несправедливости и беззакония. Он понимает, что уже ничего не вернёт, вместе с сыном умерла и его жизнь, вот почему он хочет застрелиться, потому что ему незачем жить. Но перед смертью он хочет чтобы возобладала хоть какая-то справедливость, даже вне закона, поэтому два года своей жизни он тратит на поиск всех тех кто довёл его сына до гроба и похищает их, но отнюдь не для того чтобы просто убить. Он хочет, чтобы люди, виновные в смерти его сына, поняли это. Уолтера ничто не вернёт к жизни, но пускай хотя бы они поймут как из-за их равнодушных действий умер невинный человек. Они все это поняли.              Джексон твёрдо решил. Если он выберется отсюда, то напишет заявление на увольнение из полиции. Он опозорил работу своей мечты. Как может охранять закон тот, кто сам его нарушает? Как может служить обществу тот, кто причиняет ему вред? Джексон не знал, что будет делать Сара, но насчёт себя он был уверен точно. Он покинет полицию, даже если ему ничего не будет за Уолтера Грили. Он заслужил того, чтобы его самого отправили в Сан-Квентин к насильникам и убийцам.              - Это… бред какой-то, - произнесла Сара, - бред!              - Да, Сара, бред, - согласился Джексон, - только он реален.              - Вся цепочка сходится, - сказал Эдди.              Эдди в очередной раз прав. Вот теперь у них есть ответ на вопрос, который они пытались найти с первой секунды своего заключения здесь: «Зачем, я собрал вас здесь?». Но, ей богу, лучше бы они не знали этого. Теперь они знают, как каждый из них связан с другими. Всё сошлось, как детали мозаики. Вся эта ситуация, в которую они попали была расплатой за их прегрешения и представляла из себя мозаику из девяти деталек, в которой детальками были они сами. Теперь, они сложили все части… кроме одной… последней.              

01:40

      

      

01:39

      

      

01:38

      

      - Остался только ты, Эдди, - сказал Джексон.              При этих словах, Эдди задумчиво поджал подбородок рукой и опустил голову. Вся мозаика почти собрана, осталось найти место для детали, которая с самого начала, казалось, вообще не из этого набора.              - Два года назад, наша компания, после нескольких лет исследований, разработала новейший антиретровирусный препарат для борьбы со СПИДом. Это был нуклезоидный ингибитор на основе тонкого химического синтеза.              - Хочешь сказать, вы изобрели лекарство от СПИДа?! – спросил Джексон, вспомнив как минуту назад, Эдди говорил, что от болезни нет лекарства.              - Не совсем, - уточнил Эдди, - он не исцелял от СПИДа, но препятствовал его развитию в теле человека, блокируя поражённые зоны. По идее, человек который применял бы этот препарат, смог бы жить ещё очень много лет, ведя полноценный образ жизни. Даже заводить детей.              - И что дальше? – спросил Джексон.              - Сначала, мы испытывали его на мышах, как и положено. Он показал положительный эффект. Инфицированные мыши жили столько же, сколько и их незаражённые собратья и даже не отличались от них ничем, в повадках. Потом, пришло время испытать его на людях. Тут нам нужны были добровольцы, с этой болезнью Мы опубликовали, в интернете, объявление о наборе испытуемых для проверки препарата от СПИДа.              - И среди этих испытуемых был Грили, - догадался Джексон.              - Я не помню, - искренне ответил Эдди, - мы получили больше ста тысяч анкет и это только в Лос-Анджелесе. Так к нам поступали анкеты со всей страны. Это при том, что мы ясно дали понять, что не гарантируем полного исцеления, что СПИД сохранится в организме и что препарат экспериментальный. Всё равно люди готовы были попробовать, лишь бы был кусочек надежды. Вы можете представить себе, - Эдди обратился к Джексону и Саре, - сколько среди нас бродят людей с разными стадиями ВИЧ-инфекций? И ведь не все догадываются что заражены. Это катастрофа, которую никто не видит.              - Мы понимаем, Эдди, - остановила его, Сара, - дальше.              - Судя по всему, да, одна из анкет на участие в эксперименте, принадлежала семейству Грили, - удручённо сказал Эдди.              - И что? – спросил Джексон. – Ты отказал им?              Эдди помедлил с ответом.              - Даже если бы мы хотели, мы не смогли бы принять в программу, всех желающих, у нас, банально, не хватило бы инъекций препарата на всех, - оправдывающие сказал Эдди, - чтобы решить кто будет участвовать в программе, была сформирована проверочная комиссия из врачей, лаборантов, страховщиков, а поскольку я – генеральный директор, то я был председателем комиссии. Мы должны были отобрать только пятьдесят человек. Мы отбирали по специальным критериям: возраст, стадия болезни, тюремное прошлое, финансовая страховка. Все остальные желающие должны были получить от нас бланки с отказами и поскольку я был председателем, моё слово было решающим кого взять, а кого нет и поэтому моя подпись стояла на всех отказных бланках.              Эдди закончил говорить и застыл с грустным выражением лица.              - Значит, ты и Грили отказал? – спросил Джексон.              - Да, похоже на то, - сказал Эдди и шмыгнул носом, - если бы я принял его в программу, возможно, он до сих пор был бы жив.              Из глаз Эдди полились слёзы.              - Я – убийца, - сказал Эдди, - из-за меня он умер!              - Эдди, ты не в чём не виноват, - сказал Джексон, - ты же не обязан был знать, что всё так получится.              - Я бросил его умирать, - не успокаивался Эдди, - я мог его спасти, но оставил со смертью. Его и его отца.              - Не ты заразил его СПИДом и не ты посадил его в тюрьму, - пытался Джексон успокоить Эдди.              - Но я внёс свою лепту в то, что его не стало, - глаза Эдди, вновь, были красными как яблоки, - Джексон, ты понимаешь? Мы его убили, все вместе.              - Да, мы все виноваты, - сказал Джексон, - не только ты. Не кори себя.              - Мы все чудовища! – произнёс Эдди.              «И ведь он прав», - подумал Джексон. Они, девять человек которые, якобы, были не связаны ничем - чудовища. Джексон оглядел комнату. Всё это время он воспринимал её как тюремную камеру, а человека в маске как безжалостного убийцу. Теперь, комната для него была чистилищем, в котором собраны девять грешных душ, причинявших боль людям и вынужденные из-за этого пострадать. Человек в маске, мистер Грили, теперь был карающий ангел, задача которого определить какая душа ещё достойна пожить, а какая должна отправиться на суд божий.              

00:09

      

      

00:08

      

      

00:07

      

      Впервые будучи закованным в наручники и зная, что сейчас вернётся убийца в маске, Джексон не волновался. Он знал ответ на вопрос и у него было предчувствие что мистер Грили сдержит своё обещание и не убьёт их. Он освободит их, а после этого, он моментально сдастся полиции, пока ещё не превратился в конченного преступника как Куган или Салли.              

00:02

      

      

00:01

      

      

00:00