Девять в списке мёртвых

      Цифры на табло, неумолимо, менялись. С каждым мгновением, они становились, всё ближе к нулю. В комнате стояли всхлипывающие стоны и возгласы шока.              Джексон упал на колени. От страха и ужаса, ему хотелось завыть, и чтобы не допустить этого, он засунул себе в рот кулак и что есть мочи впил в него зубы. Из-под закрытых век, у него текли слёзы, но не из-за боли. После выстрела, у него заложило уши и всё вокруг, теперь, было как в тумане; а вместо голосов, до него доносился только сверлящий свист.              В этом свисте, Джексон сумел расслышать негромкий плач Сары и истерику китаянки. Справа, до него, донеслись, всхлипывания, упавшего на колени, Эдди. Отец Фрэнсис читал какую-то молитву, обращённую к деве Марии, но слов Джексон не разбирал.              После недолгой, внутренней истерики, Джексон разжал зубы и освободил собственный кулак, на котором отпечатались такие глубокие следы укуса, будто их клеймом выжгли. Он открыл глаза и медленно осмотрел остальных. Салли и негр не сидели на коленях и не плакали, но оба смотрели ошарашенным взглядом на дверь, не в силах отвести его. Если, до смерти Кристиана, у них и были надежды, что это всё «подстава», то его убийство отрезвило их и заставило понять, что это не так; а кровавое пятно на стене и кровяной след на полу, убедительно подтверждали.              Единственный, кого гибель Кристиана, совершенно не огорчила, был Куган. В момент выстрела, он единственный не отвёл взгляда в сторону; когда мёртвого Кристиана тащили из комнаты, он единственный не выказывал никаких признаков шока. Даже сейчас, пока все находились в состоянии страха и оцепенения, Куган смотрел на дверь с настолько, широко открытым от возбуждения, ртом, что можно было разглядеть его нёбный язычок. Глаза Кугана были выпучены, как у рыбы. В них читалось чувство экстаза. Свободной левой рукой, Куган потянулся к своей промежности и начал массировать член, сквозь джинсы. Каждое сжатие, он сопровождал громкими вздохами.              - Вашу ж мать! – оргазмично, выдохнул Куган. – Да уж, жалко мальца. Но, он хотя бы, отмучился.              При взгляде на Кугана, Джексон чувствовал, что ему хочется проблеваться. Он бы так и сделал, если бы мысли обо всё остальном, не замутняли его разум.              Хоть, он и успел отвести взгляд, во время выстрела в Кристиана, но забыть шум и звук падающего, на бетонный пол, тела, он не мог. Странное было дело, ведь Джексон – полицейский и убийства не должны были быть, для него, чем-то шокирующим. Но, сейчас, когда у Джексона перед глазами, пролетала вся его жизнь, он осознал, что за девять лет работы, он, всего, два раза применил оружие на поражение. Разумеется, американские полицейские имеют право применять оружие, чтобы застрелить преступника, но сами служители правопорядка, по крайней мере Джексон, старались этим не злоупотреблять. Каждое убийство подозреваемого, грозило полиции: дополнительной бумажной волокитой; скандалами с назойливыми журналистами и правозащитниками, готовыми разорвать полицейских за «злоупотребление полномочиями»; иногда, судебными исками от родственников застреленного. Не дай бог, убитым ещё окажется, чернокожий или ребёнок. Поэтому, сотрудники полиции, старались применять оружие только для устрашения или предупредительных выстрелов. Лишь два раза, в жизни, Джексон стрелял в преступника, с намерением убить.              В-первый раз, это произошло, ещё когда он работал в центральном бюро, шесть лет назад, до появления в его жизни Сары. Джексон и его тогдашний напарник – молодой парень, Майк, патрулировали улицы Даунтауна. Ничего не предвещало плохого, Джексон помнил, что в тот день, стояла безоблачная, солнечная погода. Внезапно, они получили сообщение от диспетчера, что, по улице нижнее их, несётся на бешенной скорости, угонщик на краденном «Додже». Джексон и Майк, должны были присоединиться к погоне и поймать преступника. Напарники так и поступили и спустя минуту, уже преследовали белый «Додже», за рулём которого сидел восемнадцатилетний мальчишка. К счастью, погоня продолжалась, недолго. На ближайшем перекрёстке, между Ньютон-стрит и Юг-Сентрал-авеню, угонщика окружили со всех сторон, не менее шести полицейских автомобилей. Вышедшие полицейские, включая Джексона, наставили на «Додже» пистолеты и потребовали, чтобы угонщик выходил с поднятыми руками, но тот оказался боевым парнем. Вместо того, чтобы сдаться, он открыл боковое окно и начал, беспорядочно, стрелять из Браунинга. Все полицейские, тут же, открыли ответный огонь и через мгновение, Браунинг затих. Угонщик был мёртв. Джексон тоже стрелял и поскольку, ни одна полицейская пуля, не пролетела мимо, он понял, что тоже попал в преступника. Как позже выяснилось, угонщик-неудачник, был из неблагополучной семьи: мать и отчим всячески издевались над ним, а вместе с ними и все остальные окружающие. Машину он угнал, чтобы понравиться одной девушке, а Браунинг украл из тайника отчима. Джексон вспоминал, что не испытывал к угонщику какого-либо сочувствия, в конце концов, машину угонять его никто не заставлял. Джексон лишь усмехнулся, в тот день: «На что рассчитывал этот бедолага, когда начал стрелять? Что копы испугаются и сбегут?».              Во-второй раз, это произошло три года назад, спустя два года, после его разрыва с Сарой. Он и Роджер, приехали на вызов, в один из неблагополучных районов южного Лос-Анджелеса, Хувер-стрит. Сильно выпивший муж угрожал убить свою жену и так сильно орал, что его угрозы услышали соседи из других домов. Они же и вызвали полицию. Джексон и Роджер, взломали дверь дома и ворвались вовнутрь с пистолетами наготове. Их взору предстала картина: муж-алкоголик схватил жену и выставил её перед собой, приставив к её горлу осколок бутылки. Он требовал, чтобы ему предоставили машину и дали пройти. На призывы Джексона и Роджера, сложить оружие и сдаться, он только ответил потоком отборной пьяной брани. Поскольку ситуация была крайне критичной, Роджер решил отвлечь мужа-тирана. Он медленно отошёл вправо и начал заговаривать мужчине зубы, призывая успокоиться. Это подействовало, мужчина начал следить глазами за Роджером и выпустил из взора, Дина. В этот момент, Джексон, следуя плану, направил пистолет мужчине в голову и выстрельнул. Тот погиб, не успев коснуться пола. В тот раз, Джексон тоже не испытывал мук совести, ведь он спас несчастную женщину от Гитлера, в облике пятидесятилетнего алкоголика. Он помнил, как Роджер сказал ему, что гордиться им.              В обоих случаях, Джексон убил преступников, действия которых, угрожали мирным жителям. Все два раза и это являлось крайней мерой. Но ещё никогда, убийство не происходило от него, на расстоянии вытянутой руки; да ещё и безоружного человека, пристёгнутого к железному столбу. Джексон знал Кристиана, от силы, минут двадцать и за это время он успел выяснить про него, что он – несостоявшийся актёр, от безденежья, занявшийся торговлей наркотиками и погоревший на этом. Джексон, всегда, считал, что безденежье – это не оправдание для занятие преступностью, но в случае с Кристианом, он не испытывал к нему злости. Наверное, потому что, в отличи от негра и Кугана, горе-актёр не гордился своим поступком и раскаивался за это. Джексону, искренне, было жалко молодого человека.              - Я не должен так умирать, - послышались шмыганья Эдди, - не должен.              До этого, Джексон презирал Эдди за его смазливость и нытьё, но сейчас, он его прекрасно понимал. Неужели они все разделят судьбу Кристиана? Этот психопат зайдёт в комнату ещё восемь раз и убьёт всех по-очереди и за каждым из них протянется кровавая дорожка, от его столба до двери; а на стене останется огромное, красное, будто надгробие, пятно. «Нет, не разделят, - говорил голос внутри Джексона, - если вы выясните, почему вы здесь». «Но как это выяснить? – истерично думал Джексон. – Я сам не прочь бы узнать почему мы здесь».              Оглядывая комнату, Джексон заметил, что отец Фрэнсис, всё это время читал молитву, сидя на коленях, с закрытыми глазами. Куган, находящийся, справа от него, потянулся к нему, насколько это позволяли наручники и положил священнику, левую руку на плечо.              - Святой отец, скажите, пожалуйста. Мне просто интересно. Если нас убьют, мы можем рассчитывать на то, чтобы попасть в рай, как мученики? – язвил Куган, но падре на это не отреагировал и продолжил шевелить губами. – Кому вы молитесь, святейший? Богу?! Вы что, до сих пор, не поняли? В этой комнате, его нет!              Каждое слово этого жирного извращенца Кугана, было словно дополнительный градус, который вскипал ярость внутри Джексона. «Почему?» – не мог понять Джексон. Почему убили не этого ублюдка, который больше всех заслужил смерти, а невиновного молодого человека, который хотел жить?              Внезапно, Джексон осёкся: «А такого ли уж невиновного?». Как уже стало понятно, они все в этой комнате, потому что что-то сделали плохое человеку в маске. Перед Джексоном пронеслись последние слова Кристиана: «Да откуда я мог это знать? ...Умоляю, прости меня!». Кристиан произнёс эти слова, после того как похититель что-то сказал ему на ухо. Разумеется, он сказал Кристиану, почему тот сейчас умрёт. После этого, Кристиан начал слёзно молить прощение у человека, который похитил его. Джексон вспомнил лицо Кристиана в тот момент. На нём был шок и удивление. Эти эмоции доказывали, что Кристиан не притворялся, да ему больше и незачем было. В самый последний момент своей жизни, он узнал, что он сделал такое ужасное, что заслужил пули в голову. «Но что? – не понимал Джексон. – Хорошенькая задачка, за десять минут выяснить у девятерых незнакомых человек, историю их жизни».              Но, Джексон должен был попытаться. Кристиан торговал наркотиками. Полицейское нутро говорило Джексону, что в этом причина, почему он был здесь, но конкретно из-за чего? По его словам, амфетамин он купил, а не выкрал; деньги на покупку, он одолжил у Салли, который пристёгнут к соседнему столбу, значит Салли, точно, вне подозрений, к тому же Кристиан, как он утверждал, вернул Салли весь долг; его первыми и единственными клиентами стали агенты УБН, значит ввязаться в конфликт из-за цены, качества и количества товара, он ни с кем не мог. Если, конечно, Кристиан рассказал им всё, про свой бизнес и ничего не скрыл. Но Джексон, почему-то верил, что Кристиан рассказал всю историю и правдиво. Он вновь попытался вспомнить, не слышал ли он его имя ранее. Но как Джексон не напрягал память, имён Кристиана Коултера или Салли Фелтона он не вспоминал. Салли, к тому же из Лас-Вегаса, а Джексон никогда там не был и его полицейские полномочия, на этот город не действуют.              Эмоции бурлили внутри Джексона. Они подпитывались шоком из-за убийства Кристиана; страхом повторить его судьбу и информацией, что двое пленников знали друг друга. Прибавить его и Сару и получается, что четыре пленника были знакомы, хотя связи между наркобизнесом и служебным романом, Джексон, пока, уловить не мог. Требовалось выпустить пар.              - Ну что? – громко обратился ко всем Джексон. – Всё ещё думаете, что это полицейская подстава?              Никто не ответил на вопрос Джексона, но общее молчание говорило за всех.              - А я вам говорил! – сердито орал Джексон. – Я вам, идиотам, говорил, что это не подстава. Если бы вы меня послушали и вместо своих бредней, пораскинули мозгами, Кристиан может, сейчас, был бы жив!              В душе, Джексон понимал, что преувеличивает свои способности. Даже если бы, все девять пленников, действительно, с первой секунды принялись рассказывать про жизни друг друга, они бы всё равно ничего не выяснили за десять минут. Но накопленные эмоции требовали выхода и Джексон продолжал срываться:              - Нам теперь и остаётся, только ждать и гадать кого из нас пристрелят следующим. Или, мы можем прекратить собачиться друг с другом, - с этими словами, Джексон посмотрел на негра, - и вместе, попытаться выяснить, из-за чего мы здесь? Только так, мы выживем, - сам не зная почему, но Джексон, при этих словах, посмотрел на Сару.              - Друг, мне нравится твоя уверенность. Я люблю таких людей, - сказал Куган, облизнув губы, - но, как ты собрался, что-то выяснять, когда в нашей компании, есть эта прелестная леди? – с этими словами, Куган указал пальцем в сторону китаянки.              Старушка, видимо, заметив, что на неё опять обращено внимание, замерла на месте и посмотрела на Кугана. На её морщинистом лице были видны следы слёз, но держалась она спокойно.              - Кто-нибудь из нас, говорит по-китайски? – спросил Куган.              - Я знаю испанский, - произнёс Эдди, который продолжал сидеть на коленях, - немного немецкий.              - Как мило, - сказал Куган своим язвительным голосом («Он хоть когда-нибудь говорит нормально?» - подумал Джексон), - а китайский, вы знаете?              - Нет, - виновато ответил Эдди, - китайского не знаю.              - О чём я и говорю.              Старушка, поняв, что речь идёт о ней, начала что-то быстро наговаривать, обращаясь, судя по взгляду, к Кугану. Н что именно, понять никто не мог.              - Да что вы говорите? – сказал Куган, когда старушка закончила. – Жаль, ни хера не понятно.              Джексону не было что сказать на замечание Кугана, во многом потому что он понимал, что извращенец прав. Может быть, каким-то чудом, всемером они и выяснят, что у них общего, но что они узнают от китаянки, которая ни слова не говорит по-английски и не слова не понимает. «Интересно, как она вообще попала в Америку и чем она тут занимается? – подумал Джексон. – На попрошайку вроде не похожа. Одета прилично и выглядит опрятно».              

08:52

      

      

08:51

      

      

08:50

      

      - Слушайте, падре, - обратился к священнику негр, - вы точно, детишек не трогали?              Отец Фрэнсис, при этих словах, вскочил на ноги.              - Никогда! Запомните, никогда в жизни, я не совершал ничего подобного! Даже никогда не думал об этом. Была бы здесь библия, я бы поклялся на ней.              Речь отца Фрэнсиса была наполнена такой яростной уверенностью, что ни у кого не осталось сомнений, что он говорит правду.              - К тому же, - продолжал отец Фрэнсис, - одна из грешных душ, уже созналась в этом ужаснейшем преступлении. Так что хватит обвинять меня в том, чего я не делал.              - Ну да, ну да, - раздался вечно язвящий голос Кугана, - я всё понял. Я не такой как вы, я – плохой человек.              - Тебя совсем не коробит, то, что ты делаешь? – со злостью спросил Салли.              - Ну что поделать? У каждого своё хобби, - говорил Куган, так спокойно, будто речь шла о коллекционировании марок, - кто-то любит поболтать с вымышленным другом, который живёт на небе, - с этими словами он кинул взгляд на отца Фрэнсиса, - кто-то любит посоревноваться с преступниками в меткости стрельбы, - он посмотрел на Джексона, - а кто-то, как я, любит, так сказать, протестировать детскую природу на готовность к продолжению своего рода.              - Ты просто больной ублюдок! – сказал негр.              - Да бросьте, друзья мои, - взмахнул рукой Куган, - мы все состоим из скрытых сексуальных желаний, которые прячем внутри себя из-за консервативных моральных устоев нашего общества. Моё отличие в том, что я не стесняюсь вымещать свои желания. Только поэтому меня и зовут, больным.              Джексон вспомнил, как Куган сказал, что чалился по многим тюрьмам и попытался вспомнить, не имел ли он дела с этим серийным педофилом. Но, к его удивлению, он не помнил, чтобы даже слышал упоминание об этом насильнике.              - Сколько, на твоём счету, детей? – спросил Джексон.              - Ты имеешь в виду всех или тех, которых нашли? – обыденно спросил Куган.              Джексон понял, что не сможет выслушать ответ. Из-за таких мразей как эта жирная свинья, его родной Лос-Анджелес и славится как город с одним из самых высоких уровней преступности, в мире. Джексон всегда не понимал, если бог есть, как об этом вещают каждое воскресенье в церквях, то как он допускает, что каждый день умирают невинные люди, страдают дети, а такие ублюдки как Куган спокойно ходят по земле и им всё ни по чём.              - Друзья, в своё оправдание, хочу сказать, что последние полгода, я ничего такого не делал.              - Новую жизнь решил начать? – поинтересовался негр.              - Да если бы, - разочаровано ответил Куган, - я просто, в тюрьме пять лет отмотал и полгода назад, освободился. Решил пока побыть ниже травы, тише воды.              - За что ты сидел? – спросила Сара.              - За автоугон.              - Не за растление малолетних?!              - Э…э-э… нет. Видите ли, в чём дело, меня арестовали по подозрению в этом, но вину не смогли доказать.              - Как же ты попался?              - Ох, глупо получилось, - с сожалением ответил Куган, - я тогда в Сан-Диего обитал. Мне было ужасно скучно. К тому моменту, я уже три месяца не проворачивал «делец». Три месяца без любви, можете представить, как мне было хреново?              - Бедняга нашёлся, - проворчал негр.              - Спасибо за сочувствие, - съязвил Куган и продолжил. – В-общем я решил поразвлечься. Я делал всё как обычно, по проверенной схеме. Угнал неприметную тачку, прибил ей другие номера. Потом выследил одну милашку, кажется ей было лет двенадцать или одиннадцать, не помню точно. Я как только её увидел, понял, что таких красоток давно не встречал, - Куган облизнул губы, - я проследил за ней, когда она шла в школу и… подцепил её.              - В смысле похитил? – уточнила Сара.              - Я предпочитаю называть это, подцепил.              - Что было дальше? Ты изнасиловал её и убил?              - Не совсем. Всё пошло не так как я планировал. Я хотел вывезти девочку за город и там спокойно насладиться ею. Но, когда я ехал по трассе, меня остановил инспектор. Он начал осматривать салон машины, будто искал что-то… или кого-то.              - Он не увидел девочки?! – спросил Джексон.              - Девочка была в багажнике. Я усыпил её хлороформом, связал и спрятал туда. Инспектор, не найдя ничего в салоне, стал требовать, чтобы я открыл багажник. Я, естественно, отказался это делать, стал требовать от него чтобы он объяснил, чего хочет. Его это, кажется, разозлило. Он отправился в машину и пробил мои номера и понял, что я еду на угнанной, да ещё и с краденными номерами. Я понял, что надо что-то предпринять. Я выскочил из машины и вырубил этого мусора, а потом сел назад и по газам.              - Чего ж не убил его? – спросил Салли.              - Чтобы потом меня в тюрьме убили? К тому же смысла не было, он успел сообщить обо мне, я, итак, уже, был в розыске. Мне нужно было избавиться от улик: машины и девчонки.              - Так ты убил ребёнка? – с дрожью спросил Эдди.              - Я по-другому поступить не мог. Если бы она попала в руки копов, то сдала бы меня, а знаете, что с такими как я делают в тюрьме? Поэтому, да, я отъехал глубоко в лес и задушил её. Если это вас успокоит, она всё ещё спала под действием хлороформа, поэтому боли не почувствовала. Потом я выкопал яму, спрятал в ней тело и закопал.              - А машина? – спросил Салли.              - Машину я хотел сжечь, но решил не делать это там же, где я схоронил тело. Я решил отъехать в другое место и вот когда я ехал по ночной дороге, меня опять заметили полицейские на своей тачке. Они узнали мою машину и остановили меня, а потом арестовали. Вот так я и попался, дурак, - сжав губы произнёс Куган, - надо было сжечь машину на месте.              - Дальше, тебя отправили под суд? – спросила Сара.              - Разумеется. Мне предъявили обвинения в похищении и убийстве девочки. Оказывается, кто-то из жильцов одного дома, видел, как девочку запихивают в мою машину, этот жилец и сообщил полиции. Потом, тот коп, которого я вырубил сообщил, что я был за рулём угнанной, разыскиваемой машины. Да и моё печальное прошлое говорило не в мою пользу.              - Тебя раньше, разве не сажали за педофилию? – поинтересовалась Сара.              - Ни разу, - с гордостью ответил Куган, - я всегда убирал за собой все улики и избавлялся от тел. Меня сажали за хранение оружия без разрешения; порчу имущества; грабежи магазинов; угоны. Да за что меня только не сажали, но ни разу эти увальни не смогли доказать, что я причастен к исчезновению детей, хотя подозрений у них на мой счёт было, хоть отбавляй.              - И ты этим гордишься? – спросил Эдди.              - Слушай, сынок, давай оставим это, - попросил Куган, - у каждого своя жизнь. Я же не спрашиваю на кого ты, в тайне от жены, дрочишь. Я вообще за свободную любовь.              - Что было в итоге? – спросила Сара.              - Прокурор хотел, чтобы меня признали виновным в похищении и убийстве и отправили в камеру смертников. Но, к счастью, у этих уродов ничего не получилось, как и всегда, ведь тело они так и не нашли. Я виновным себя, в похищении, не признал. Сказал, что понятия не имею ни о какой девочке. Инспектор не видел малышку в моей машине, а тот сосед, на библии поклялся, что не видел меня за рулём машины и потому не может уверенно сказать, что это я похитил девочку. Короче, как прокурор не содрогался, мне впаяли только угон и отправили куковать пять лет в «Калипатрию» [9].              - Типа выкрутился, - сказал Салли.              - Спасибочки, - улыбнулся Куган.              После истории Кугана, в комнате повисла тишина. Лишь цифры на табло, беспрерывно, продолжали тикать.              

07:20

      

      

07:19

      

      

07:18

      

      Каждая секунда приближала их к смерти, но Джексон не мог ни о чём думать, кроме как о Кугане. «Ублюдок, маньяк, извращенец, педераст. Ну почему эта жирная скотина свободно разгуливает по земле, убивая детей и калеча психику их родителей? И после этого, такие как отец Фрэнсис ещё смеют что-то говорить о существовании бога, который всё видит и слышит. Куган, облизывающий губы при упоминании своей жертвы – вот ходячее доказательство того, что никакой высшей справедливости нет». Как же Джексон хотел, чтобы перед тем, как они выяснили, почему они здесь, человек в маске, для начала, застрелил этого борова. Хоть одна справедливая смерть, будет.              Тем временем, Сара решила поговорить с негром.              - Мы про тебя так ничего и не знаем. Может уже настало время, рассказать что-нибудь о себе?              Джексон заметил, что в негре, значительно, поубивалось накала. Он больше не угрожал никому расправой. Вместо этого, он молча стоял, оперевшись спиной о столб и смотрел прямо перед собой. После предложения Сары, он оглядел всех в комнате и понял, что другие узники тоже хотят о нём знать.              - Ладно, хер с вами, - откашлявшись, сказал негр. – Я – Леон, из Комптона. Когда-то, я и мой брат, Дайрон, мы имели общий бизнес на всём Западном побережье.              - Что за бизнес? – спросил Джексон, готовый руку себе сгрызть, если окажется что это что-то легальное.              - Да так, всякая всячина, - непринуждённо сказал Леон, - фальшивые документы, права, визы, разрешения на въезд; перепродажа и хранение краденного; угон грузовиков; продажа травки или чего посерьёзнее.              - Вы тоже наркотиками торговали? – спросил Эдди.              - Да, только в отличи от этого лошка, - Леон указал большим пальцем в сторону столба Кристиана, - мы не попадались на такие очевидные подставы. У нас была своя, проверенная клиентская база и места сделок. К тому же, наркотики это был не основной наш бизнес. Они приносят всего лишь гроши.              - И чем вы, в основном, занимались? – спросил Джексон.              - Оружие, - с хитрой улыбкой ответил Леон, — вот что приносит настоящие деньги. Оружие был наш ходовой товар.              - Где вы его добывали? – спросил Джексон, прекрасно зная, что оружие не стоит дёшево и закупать его массово в магазинах, невозможно, да и подозрительно. Прежде чем Леон успел ответить, Джексон уже знал ответ на свой вопрос.              - Обчищали дома, всяких богатеев.              - А как вы узнавали, у кого есть оружие? – поинтересовался Эдди.              - Оно у всех богатеев есть. Чем больше у тебя денег, тем сильнее ты боишься, что их украдут. Поэтому они все покупают себе пистолеты, дробовики или винтовки, чтобы защитить свои поганые жизни и бабки. Мы с братом, обкрадывали их. Дожидались ночи, потом проникали в эти дома, находили оружие.              - А как вы его находили? – слушал с открытым ртом, Эдди.              - Оно всегда в сейфе хранится. Богатеи наивно думают, что купили сейф, и эта железка спасёт их имущество. Мы с братом, спокойно их взламывали, у нас для этого была целая лаборатория со всем оборудованием. Так что мы, всегда, спокойно находили оружие, ну и деньги, само собой. Потом продавали его.              - Кому? – спросила Сара.              - Всем, кто попросит и заплатит. В этом плане, мы были воплощением демократии. У нас не было приоритета в клиентах по цвету кожи или происхождению.              - Неужели, хозяева домов, вас ни разу не застали? – поинтересовался Эдди.              - Заставали и не раз. Только ты видишь какой я, - Леон выпрямился и развёл руками, демонстрируя свою мускулистость, - мой брат был таким же. Если нас кто и заставал, мы его укладывали отдохнуть.              Никто не сказал ни слова.              - Да не волнуйтесь вы так. Мы только оглушали, не убивали, - пояснил Леон, - к чему нам была лишняя морока?              - Леон, - спросил Джексон, - у тебя есть мысли, кто мог сотворить с тобой, такое?              - Да полно мыслей, - ответил Леон, вновь вернувшись к своим наручникам, - только конкретно, не знаю кто.              — Это могли быть ваши конкуренты? – предположил Джексон.              - Могли, правда идти на стычки с конкурентами, было не в наших правилах. Обычно мы просто запугивали того, кто думал теснить нас, а если конкурентом оказывалась банда, мы предпочитали, с ними договориться. Оружие всем нужно, клиентов на всех хватает.              - А мог это быть кто-нибудь из владельцев оружия, который решил вам отомстить? – спросил Эдди.              — Это точно врятли, - ответил Леон, вновь начав дёргать наручниками, - мы надевали маски, на каждое дело, так что нас не могли узнать.              - Недовольные клиенты? – спросила Сара.              - Даже если хотели бы, не нашли нас. Мы никогда, не встречались с клиентами, лично. Они оставляли нам письмо с указанием нужного оружия, в специальном почтовом ящике и деньги. Мы, в этот же день или максимум на следующий, оставляли в этом же ящике записку с местом, где будет спрятано оружие. А сами прятали его на этом месте, заранее и всё. Клиенты нас не знают, мы их тоже не знаем.              - А ваш брат? – спросил отец Фрэнсис.              Странно, но при упоминании о брате, Леон замер на месте, теребя в пальцах цепь наручников. На его лице выскочила растерянность.              - Нет, он не мог.              - Почему? – спросил святой отец.              - Просто он… как бы это сказать. В общем, несколько лет назад, у нас с ним разошлись пути. Он пошёл своей дорогой, а я своей. С тех пор мы не виделись и бизнес у каждого был свой.              Джексону показалось странным, но, когда Леон начал говорить о своём брате, ему показалось, как и в случае с Кристианом, что Леон что-то скрывает или недоговаривает, но узнать правду, он никак не мог.              - Вы точно, уверены, что ваш брат тут не причём? – спросил отец Фрэнсис.              - Да точно, - ответил Леон, с интонацией человека, который хочет уйти от неприятного разговора, - хватит о нём. Он не мог это устроить. Вы ему к тому же зачем?              - А где он сейчас? – спросил Джексон.              - В Нью-Йорке, - быстро сказал Леон.              - И ты с ним ни разу не общался, за эти годы?              - Да, не общался, - начал сердится Леон, - а зачем он мне? Я и сам могу обносить дома и вести дела с оружием.              - Как давно, ты занимаешься этим бизнесом? – спросил Джексон.              - Сколько себя помню. Просто, когда живёшь в гетто, других способов заработать и вырваться, нет.              В комнате вновь повисла тишина. Взгляд всех был прикован к Леону. Ему это не понравилось.              - Что вы на меня, все уставились, морализаторы херовы? Это только бизнес, ничего личного. Миром, знаете ли, правят деньги, а я человек прагматичный. По крайней мере, я детей не насиловал и никого не убивал.              - Забавно, - сказал Салли, - у меня тоже был брат. У нас тоже был общий бизнес. Мы одним баром в Вегасе, владели.              - Ты же сказал, что наркотиками приторговываешь и прочее? – вспомнил Джексон.              — Это была одна сторона нашего бизнеса, - ответил Салли, - всю жизнь заниматься криминалом, знаешь ли, неудобно. Надо постоянно следить, чтобы копы не сели тебе на хвост. Поэтому у нас была легальная деятельность – свой стриптиз-бар.              - Бордель, - вырвалось у Джексона.              - Ты охренел, мусор? – разозлился Салли. – Я сказал стрип-бар, а не бордель. Мои стриптизёрши этим не занимаются.              Но Джексон прекрасно знал, что между стриптиз-барами и борделями, очень тонкое различие, тем более в таком городе как Лас-Вегас, тем более у такого человека как Салли. Он не стал спорить, а решил, до конца разобраться с Леоном.              - Сара, - обратился к ней Джексон, - тебе никогда раньше, дело Леона не попадалось?              - Нет, - неуверенно ответила Сара, - что-то не припоминаю его.              - Потому что, в отличи от жирного, я никогда не попадался, - сказал Леон.              - Но нашему другу в маске, ты попался, - не упустила шанса, заметить Сара.              - Да, точно, - ответил Леон и на его устах возникла ухмылка, - причём самое смешное, это произошло, когда я выходил из кафе.              - Ты ходишь по кафе? – спросил Салли.              - Интернет-кафе, - уточнил Леон. – Я собирался, на будущей неделе, обчистить жилище одного отставного полковника – ветерана Вьетнама. Хотел узнать, охраняются ли как-то их дома, полицией. В моём деле, знаешь ли, нужно всё продумывать до мелочей.              

****

              - Кстати, а вы случаем не знакомы? – внезапно обратился Куган к Саре и Джексону.              - С чего ты взял? – тревожно вырвалось у Джексона.              - Ну, ты – коп; она – прокурор. Вот и подумал, может вы знакомы? Да и общаетесь вы так, я бы сказал, по-дружески.              - Мы знакомы, только по работе, - сказала Сара.              «Нет, Сара, зачем ты об этом заговорила, - запаниковал Джексон?».              - Так значит, вы знаете друг друга? – спросил Салли.              - Я же сказала, только по работе.              «Интересно, Сара не хочет говорить про их настоящие отношения или она действительно забыла про их роман? – думал Джексон».              - Почему вы не сказали об этом раньше? – спросил Эдди.              - А нужно было? – судя по голосу, Сара уже была не рада, что начала этот разговор.              - Мы вроде как пытаемся выяснить, почему мы все здесь, а вы и Джексон оказывается были знакомы, с самого начала и ничего не сказали, - возмущался Эдди. Остальные узники разделяли его возмущение.              — Вот сейчас сказала. Ну что, есть умные мысли? – спросила Сара. – Догадался почему мы здесь?              - Ну если актёришка знал вегасца, - констатировал Куган, - а коп и прокурорша знакомы друг с другом, то логично предположить, что мы двигаемся в правильном направлении. Мы как-то все связаны друг с другом, только пока сами не знаем, как именно.              Джексону показалось забавным, что извращенец озвучил его же мысли. С другой стороны, это в очередной раз подтвердило их правильность. То, что они все как-то связаны, он знал с самого начала. Когда выяснилось, что Кристиан знал Салли, это укрепило его догадки. И как заметил педофил, его знакомство с Сарой, тоже говорит об их общей связи. Но какой? «Что их связывает?» - в очередной раз, задавал себе этот вопрос Джексон.              Джексон решил, что теперь, когда он знает имена и род занятий каждого узника, можно попробовать ещё раз проанализировать общую картину. Итак: девять человек - две женщины и семеро мужчин; восемь из Лос-Анджелеса и один из Лас-Вегаса; двое стариков (китаянка и отец Фрэнсис), один молодой, не старше тридцати (Кристиан), остальные шестеро среднего возраста, в районе от тридцати до сорока. Узники: 1) Кристиан Коултер – несостоявшийся актёр из Висконсина, приехавший в Голливуд девять лет назад. От безденежья, отсутствия работы и перспектив, решил скупать и перепродавать амфетамин, занял для этой цели денег у Салли, попался агентам УБН, угодил в тюрьму на три года, вышел, вернул долг Салли и после этого, в течении пяти лет работал охранником в ночном баре. 2) Он – Джексон – полицейский города Лос-Анджелес, взяток не берёт, полномочия свои не превышал, преступников не покрывал, своим положением не пользовался, имел, в течении года, служебный роман с прокурором Сарой Мёрфи шесть лет назад, потом они расстались и до сегодняшнего дня не виделись. 3) Леон – криминальный авторитет, родом из Комптона, оружейный барон, оружие добывает из домов состоятельных граждан, занимается всяким криминалом, имеет брата в Нью-Йорке, никогда не попадался в руки полиции, груб и невежественен. 4) Салли Фелтон – хозяин стриптиз-бара в Лас-Вегасе, помимо этого занимается прочей криминальной деятельностью, также занимает любому желающему любую сумму под проценты, тоже имеет брата, проблем с полицией не имел. 5) Сара Мёрфи – окружной прокурор, неподкупная и принципиальная, бывшая любовь Джексона, после разлада с ним спуталась с каким-то судьёй и родила от него сына Билли. 6) Куган – педофил, педераст, извращенец, убийца, рецидивист, несколько раз сидел, но только не из-за растления малолетних, возбуждается от вида мучений кому-либо, ехидный и язвительный тип, ни капли не раскаивается за то, что натворил. 7) Отец Фрэнсис – священник из Сан-Уэлли, ничего постыдного не совершал, убеждённый христианин, один из немногих пленников, который вызывает уважение, спокойный и рассудительный. 8) Эдди Вигота – фармацевт, генеральный директор фармацевтической компании, впечатление нарушителя закона не производит, плаксивый и истеричный тип, склонен впадать в панику, но в целом, хороший парень. 9) Китаянка-старушка. Единственная, про которую они ничего так и не знают, по причине того, что она ни слова не знает по-английски: Кто она? Чем занимается? Как её зовут? Неизвестно.              Ещё раз проанализировав всех пленников, Джексон не мог не обратить внимание на интересный факт, что из девятерых, четверо – преступники. Двое, он и Сара, представители закона. Есть ещё представитель бога. Это очень интересный состав и серьёзно заставляет задуматься. «Как ещё среди нас нет ни одного политика? – не понимал Джексон. – Вот уж какая категория людей, больше всех заслуживает оказаться здесь». То, что, большая часть комнаты преступники, а он и Сара служители закона, наводит в-первую очередь на мысль, что когда-то он или Сара вели дела этих четверых, но эта версия проваливается, потому что никто из них никого не знает.              Внезапно, Джексон вспомнил, что из четверых преступников, лишь двое сидели в тюрьме. «Это не может быть совпадением!» - подумал Джексон. Логика говорит, что они должны были пересечься. Но тут, рациональная часть Джексона напомнила ему: «Куган сказал, что отсидел пять лет и вышел полгода назад; Кристиан отсидел три года и вышел пять лет назад; маловероятно, что эти двое могли пересечься, в то время как Куган отправился в тюрьму за автоугон, Кристиан уже работал охранником в баре». «Нет, - кричал про себя Джексон, - наверняка между ними есть связь, она напрашивается как между двумя кусочками мозаики».              - Куган, - обратился к нему Джексон, - ты не встречался с Кристианом в тюрьме?              Куган задумался, даже обхватил верхнюю губу, нижней.              - Я в нескольких тюрьмах побывал, за время срока, - начал он.              - Тебя переводили? Почему?              - Я никогда не отличался хорошим поведением, вот администрация меня никогда и не любила, - облизнув губы, сказал Куган, - за время тюрьмы, я много народу повстречал. В тех стенах, какие только люди не обитают, многие даже похуже меня. Но, к сожалению, - Куган покачал головой, - нет, я не могу припомнить этого молодого человека, среди моих знакомых.              Джексон почувствовал, как внутри него рухнула надежда. Связь ведь так и напрашивалась. Голова у Джексона, в прямом смысле, кипела. Он посмотрел на табло.              

06:20

      

      

06:19

      

      От нервов, Джексон не мог стоять на месте. Он принялся ходить вокруг столба. «Они связаны. Это точно! Но как?! Как они могут это выяснить? При том, что одна из них – китаянка без знаний английского, а второй уже мёртв и ничего не скажет. А через пять минут, будет и третий, который тоже не сможет говорить».              - Слушайте, - обратился Джексон ко всем, вытерев пот со лба - если мы с вами где-то пересекались, то вам виднее. Я в полиции работаю девять лет. Через меня прошло слишком много людей, чтобы я мог всех вспомнить.              - У меня аналогичная ситуация, - сказал Салли, - у меня было слишком много клиентов, которым я занимал деньги и не в моих правилах запоминать их лица.              - Ты не запоминаешь, кому занимаешь деньги? – спросил Джексон.              - У меня для этого есть специальные люди, - объяснил Салли, - которые следят за тем, чтобы мои должники вернули сумму, вовремя. Если у должника проблемы, они ему помогают, - с этими словами Салли стукнул кулаком в ладонь, - если бы я самолично этим занимался, я бы с ума сошёл.              - Отлично, - сказал Леон, - теперь мы знаем, что вас обоих можно валить. Вы же ни о ком не в курсе, это мы должны вас вспомнить.              - А я и забыл какими люди могут быть бездушными и жестокими, когда речь заходит о собственном выживании, - медленно сказал отец Фрэнсис, - прости нас всех Боже.              - А вы типа не такой, да? – спросил Куган.              - Я такой же человек, как и вы, - вкрадчиво объяснил отец Фрэнсис, - только я пытаюсь подняться над своими человеческими слабостями и пороками, отводя каждое мгновение моей жизни служению господу.              - Перестаньте, пожалуйста, святой отец, - внезапно, твёрдо сказал Эдди, - вы ставите себя выше нас, однако вы оказались в одной комнате с нами, значит вы не такой уж безгрешный. Хватит ваших речей про духовность, подумайте лучше, почему вы здесь.              Джексон удивился, он не ожидал от хлюпика Эдди такой смелой, дерзкой, а главное правдивой речи. «Не уж то, это делает с ним, его нелюбовь к церкви и религии?».              - Кстати, Эдди, - обратился Салли, - мы твоей истории ещё не слышали.              - Я уже говорил вам, - к Эдди вернулся его дрожащий тон, - я работаю генеральным директором фармацевтической компании «FortressHealth», на Кэйлптон-стрит.Наша компания занимается разработкой и исследованиями лекарственных препаратов против венерических заболеваний: ВИЧ, СПИД и так далее. Директором работаю уже четыре года, до этого работал там же старшим консультантом, а до этого обычным сотрудником, ещё до этого, я учился в медицинском колледже.              - Как интересно, - закатила глаза Сара, - давай Эдди, прости что перебила, продолжай. Расскажи нам ещё что-нибудь из своей «очень интересной» жизни.              - Я хоть что-то пытаюсь выяснить, - разозлился Эдди.              - Ты говорил отцу Фрэнсису, подумать почему он здесь. А у тебя самого то мысли есть? —спросил Джексон. – Как насчёт тебя? Ты за что, здесь оказался?              Эдди глубоко задумался. На лице у него виднелось нечеловеческое волнение. Он даже прикусил воротник своей грязной рубашки.              - Где-то года три назад, я помог своему тестю, - неуверенно сказал он, - у него выявился рак двенадцатиперстной кишки. Была ранняя стадия, но нужна была операция. Он человек старый, в его случае нельзя было медлить.              - И что ты сделал?              - Поскольку я работаю в медицинской компании, я подделал ему документы. Сделал так, будто у него последняя стадия рака и он мог получить деньги из благотворительного фонда на операцию. Ему её сделали, успешно. Потом, я ещё полгода подделывал документы, чтобы он мог получать лучшие препараты для кишечника из нашей компании. Сейчас, с ним всё хорошо, - задумался Эдди, - он живёт со своей женой, на ранчо в Техасе. Они всегда мечтали о такой пенсии.              — Это просто бессмыслица! – внезапно разразился Эдди. – Я всего лишь помог своему родственнику. В этом нет ничего плохого. Я уверен каждый так поступил бы на моём месте. ЧТО ЭТО ЗА ЧУШЬ, А? Это какая-то ошибка!              - То есть, по-твоему, этот ушлёпок похитил девять человек, по ошибке? – со смехом спросила Сара. – Вместо других девятерых человек? Ну да, такое случается.              - Я не сделал ничего плохого, - голос Эдди перешёл на плаксивый, его глаза заблестели, - я – законопослушный гражданин, я исправно плачу налоги, я никогда не имел проблем с полицией, я никого не обижал, я не насиловал детей, ни продавал наркотики и не грабил дома. МЕНЯ НЕ ЗА ЧТО УБИВАТЬ!              - Эдди, Эдди, - внезапно обратился к нему Салли.              - Я ВАМ ГОВОРЮ, Я НЕ ЗАСЛУЖИЛ СМЕРТИ!              - Эдди, успокойся, - снова обратился Салли, показывая на него пальцем, - у тебя уже кран протекает.              Только сейчас, Джексон заметил куда Салли указывает пальцем. Все остальные тоже заметили. На штанах Эдди, в области паха появилось тёмное пятно, которое быстро разрасталось. Джексон заметил на штанах, выступившие капли. Из штанины Эдди, по ботинку, на пол стекала струйка желтоватой жидкости. Джексон испытал сильнейшее отвращение, при виде этого.              - Эдди, - с укором сказал он, - взрослый человек!              На бедного Эдди, жалко было смотреть. Его лицо стало красным как помидор, по его щекам текли ручьи слёз, он начал тяжело дышать. Всё внимание узников переключилось на него и его штаны. Реакция у всех была разная: китаянка смотрела непонимающе что происходит; Джексон и Сара отобразили отвращение; отец Фрэнсис стыдливо отвёл взгляд; Куган облизнулся; Салли и Леон громко засмеялись. Эдди смотрел на них. Джексон буквально чувствовал через себя весь стыд Эдди и ему стало его жалко. Он напоминал школьника, который опозорился при ответе перед всем классом и теперь вынужден был терпеть насмешки от одноклассников.              - Смешно, да? – вытерев красные глаза, обратился ко всем Эдди. – Давайте, смейтесь, все вместе. Вот он я – идеальный объект для посмешища, - Эдди поставил ноги на ширине плеч и развёл руки. С его промежности продолжали капать капли, на пол, - я – человек и ничто человеческое мне не чуждо. Продолжайте смеяться, ну же! А когда через пять минут, этот ублюдок вернётся и убьёт кого-нибудь ещё, тоже будем над ним смеяться. А потом, когда он ещё вернётся через десять минут, тоже будем смеяться, над тем, кому не повезло. И так пока он нас всех не перестреляет. Последний будет смеяться громче всех. Так что давайте, продолжаем обхохатываться, вместо того чтобы работать сообща. Гораздо легче ведь смеяться над слабыми, чем объединиться и всем вместе пораскинуть, почему нас здесь всех собрали.              Повисла пауза. При том что Эдди – нюня и плакса, Джексон не мог не отметить, что вся его речь – здравая и мудрая. Действительно, если они хотят жить, им давно пора прекратить ссориться и кидаться друг на друга. Пришло время работать и думать вместе.              Джексон оглядел комнату и заметил, как все узники вновь погрузились в обдумывающую деятельность. Сам он тоже принялся думать. Он решил на время забыть про сделку Кристиана и Салли, как и про свой роман с Сарой. Джексон решил сосредоточиться на себе, почему же он здесь? «Опять вышли к тому, с чего начали» - говорила рациональная часть Джексона. Безусловно, Куган, Леон и Салли заслужили оказаться здесь, за все их преступления. Но почему он сам здесь? Джексон снова попытался вспомнить, делал ли он когда-то что-то настолько плохое, что мог заслужить смерти по одной причине с насильником-педофилом. Да, он применял силу против задержанных; да, он некоторых ранил из пистолета при аресте, но как сказал Эдди: «Каждый так поступил бы», точнее любой полицейский, выполняющий свой долг, даже Роджер.              «А может это всё-таки как-то связано с тем случаем девять лет назад?».              «Нет, - успокаивал себя Джексон, - этого не может быть. Только не из-за этого». «А из-за чего ещё? – сам себя спрашивал Джексон. – Сам подумай, ты честный полицейский. Как ни пытайся надумать про себя всякие служебные грехи, ты ничего не совершал. Лишь тогда, девять лет назад, всего один раз в жизни, ты превысил свои полномочия и пострадал ребёнок». «Не ребёнок, - осёк себя Джексон, - ему было 18 лет». «Да какая разница, сколько ему было? Твой поступок не был правомерен к любому возрасту». «Но про это никто не знает, - продолжал убеждать себя Джексон, - старик Джаспер – мой бывший наставник, спустя два года, вышел на пенсию; а тот парниша серьёзно пострадал, он физически не может мстить». «Ну значит не он, а его родственник или друг». «Нет, нет, нет, - вскипал Джексон, - не может этого быть из-за этого. Тот случай не при чём». «Кристиан тоже до последнего думал, что его не из-за чего убивать, только в последний момент, он молил убийцу о прощении». «Эх, Кристиан!» – со злостью подумал Джексон. Только он и сам убийца знают почему они здесь собраны, но убийца им скажет это только на ушко, перед смертью, а Кристиан не сможет уже никогда. Ну почему, почему он не крикнул, не попытался крикнуть перед выстрелом им, правильный ответ? Хотя бы слово, хотя бы намёк, они поняли бы. А теперь, всемером, не считая старушки, не видя друг друга никогда до этого, они должны понять, что у них общего.              

05:19

      

      

05:18

      

      Первой долгую паузу, решила нарушить Сара.              - Ладно, я должна рассказать всю правду про меня и Джексона.              Джексон, от удивления, посмотрел на Сару и встретился взглядом с её голубыми глазами. В них он прочитал смирение и прекрасно понял, что время пришло, больше скрывать эту информацию нет смысла. Все пленники внимательно прислушались.              - В общем, мы с Джексоном знакомы не только по работе, - осторожно начала она, - когда-то у нас были отношения.              - Насколько близкие отношения? – спросил Салли.              - Мы спали вместе, вот настолько, - с неохотой ответила Сара.              - Понятненько, - ухмыльнулся, как обычно, Салли.              - Как давно, вы были вместе? – спросил Эдди.              - Шесть лет назад, - ответил Джексон, - я тогда работал в центральном бюро. Патрулировал Даунтаун.              - А я обычным прокурором была, - подтвердила Сара, с явным нежеланием вспоминать этот период своей жизни.              - Так и познакомились, - продолжил Джексон. В отличи от Сары он испытывал какое-то чувство ностальгии от воспоминаний о тех временах, когда они были вместе и счастливы.              — Это где-то год продолжалось, - сказала Сара, - потом мы расстались. Вот и всё!              - Что произошло? – спросил Эдди. – Почему вы расстались?              - Потому что моя жена спалила нас, - грустно сказал Джексон, решив, что если они решили ничего не скрывать, то надо всё грязное бельё выкладывать под чистую, - она выследила меня и Сару, возле отеля «Плаза» в Вествуд-Виллидже, когда мы туда направлялись и устроила такую истерику. До сих пор не понимаю, как нас тогда весь город не услышал.              - Если бы ты не писал о наших свиданиях в блокнотике, то она бы ничего не узнала, - укоризненно сказала Сара.              - Мужик, ты записывал даты свиданий с любовницей в блокноте, да ещё и оставлял его, небось, дома? – с широкой ухмылкой, спросил Салли, - про вторую симку не слышал?              Джексон и раньше понимал, что – записывать даты свиданий с Сарой в блокнот, крайне глупый поступок. Но, только сейчас он понял, насколько это был идиотский поступок. Просто имбецильный. От стыда Джексон тоже покрылся краской и опустил голову. Ничего изменить он уже не мог, тогда ему казалось, что блокнот в ящике с нижним бельём, это безопаснее чем «смски» по телефону.              - Я…, - заикался Джексон. Кажется, он начал понимать Эдди, - я сглупил. Совершил ошибку.              - Ничего себе, совершил ошибку! – накинулась Сара. – Твоя жена устроила истерику на весь город. Ты помнишь, как она меня назвала? Да я большего позора в жизни не испытывала. Будь проклят тот день, когда я с тобой связалась.              Джексон не мог вынести последних слов. Да, он виноват, что его жена прознала про них, но не только в жене было дело.              - Ты сама хороша, - злобно сказал Джексон, - ты думала только о своей блядской карьере.              — Это неправда, - сказала Сара.              - Нет, Сара, правда, - теперь Джексон накинулся. Злость внутри него накапливалась, ему необходимо было высказать Саре, всё что он о ней думает, - ты всегда только о своей карьере и думаешь: «Как же моя карьера? Как, это, отразится на моей карьере? Как, то, отразится на моей карьере?». Да с тобой поговорить нельзя было ни о чём кроме твоей карьеры. Ты даже ни разу за полгода после моего развода, не поинтересовалась как у меня дела.              - Скажите, Дин, ваша бывшая жена могла организовать это похищение, чтобы отомстить вам? – учтиво спросил отец Фрэнсис.              - Нет, - уверенно ответил Джексон, - после развода она уехала к родителям в Аризону, сказала, что больше не хочет меня видеть. Да и зачем ей это? Моральную компенсацию, которую ей назначил суд, я выплачиваю исправно.              - Известно дело, - внезапно сказал Леон, - женщины не убивают своих бывших мужей. Те для них - золотая жила.              - К тому же, мы здесь причём? – спросил Салли Джексона. – Если у твоей бывшей жены имеются к тебе претензии, то она должна была мстить тебе и Саре.              - А мне кажется, ваша сексуальная жизнь, - обратился Куган к Саре и Джексону, — это ваше дело. Больше она никому не интересна.              - Согласен, - ничего не оставалось Джексону, - просто Сара до сих пор бесится из-за того вечера. Кто-то ведь посмел спустить её с небес на землю.              Лицо Сары, при этих словах, впервые с момента заточения, приобрело эмоцию немого удивления. По её открытому рту, было видно, что в голове Сары сейчас бурлят мысли, но от шока она ничего не может озвучить.              - Ты…ты сейчас совсем охренел? – наконец подобрала слова Сара.              Джексон даже пожалел о своих словах. Сара сейчас была не просто злой, она была разъярённой. Даже человека в маске он боялся не так сильно, в данный момент. Инстинктивно, Джексон встал за тонкий столб, будто тот мог его скрыть.              - То есть я просто бешенная?! – содрогалась Сара так что даже Салли и Куган попятились. – Я просто бешусь из-за того вечера?! Да ты знаешь, что мне пришлось пережить потом, ты – эгоистичный кусок говна?! Всё чего я добилась за эти годы, всё могло рухнуть в одночасье.              - Хватит только о себе думать Сара, - крикнул Джексон, решив, что лучшая защита — это нападение, - ты всегда думаешь только о себе. Ты не задумываешься, а что я потом пережил? Про меня стали ходить слухи по всему управлению, что я изменяю жене с прокуроршей, ради хорошей должности и из-за этого от меня ушла жена. Суд приказал мне выплатить ей компенсацию – 100 000 долларов и я до сих пор, даже спустя пять лет, не могу её выплатить. Жена, в суде, на меня вылила все чаны с дерьмом. От меня отвернулись все мои друзья, а тут ты ещё постоянно капала мне на мозги.              - У тебя на кону, хотя бы работа не стояла, - продолжала выплёвывать желчь Сара, - а для меня этот наш роман мог закончиться служебной проверкой и увольнением. Служебные романы запрещены, а я спуталась с тобой, на свою голову. Про меня тоже шли слухи, что я шлюха, сучка-разлучница, которая молодую семью разбила. Под меня копали конкуренты, чтобы это доказать. Мне таких трудов стоило убеждать всех вокруг, что я понятию не имею почему офицер Джексон развёлся. Я без работы могла остаться, сукин ты сын, я бы на улице оказалась. А тут ты ещё меня бросил и оставил совсем одну.              - Только не надо прибедняться, Сара, - не отступал Джексон, - так уж совсем одна? Ты думаешь я ничего не слышал про того судью? Месяца с нашего разлада не прошло как ты залетела от какого-то судьи, значит не так уж ты и страдала без меня.              - Мне поддержка нужна была, скотина, - сквозь зубы произнесла Сара.              - То есть ради поддержки ты готова перед кем угодно ноги раздвигать? – не мог успокоиться Джексон.              - Он был не кто угодно. Он мой старый друг и он помог мне, когда человек, который как я думала, любит меня, предал меня и ускакал в свой Южный Централ.              - А что же ты с ним рассталась Сара? Вы вроде сколько, всего месяц были вместе? Он тебя обрюхатил, ушёл, а ты родила сына. Что же у вас случилось? Ему ты тоже на мозги постоянно капала своей карьерой, и он не выдержал?              Сара злобно смотрела на Джексона, тяжело дыша. По этой гримасе, Джексон понял, что задел болевую точку Сары, она совершенно не хотела говорить об отце своего ребёнка.              - Он хотя бы помог мне и не бросил в отчаянный момент, в отличи от одного ублюдка, с которым я имела дурости ложиться в постель.              - Но в итоге он всё равно бросил самовлюблённую сучку, с которой я имел дурости трахаться и врать жене, что у меня никого нет.              Сара собиралась ещё что-то сказать, что-то нелицеприятное, но тут в диалог вклинился облизывающийся Куган.              - Котята, вы такая милая пара. Даже странно почему вы разбежались, вы просто идеально подходите друг другу. Я бы на вашем месте, посетил семейного психолога.              - Дожили, - приложила руку ко лбу Сара, - теперь педофил даёт нам советы по личной жизни.              Куган в ответ только ухмыльнулся и сделал в сторону Сары, поцелуй губами.              

03:49

      

      

03:48

      

      

03:47

      

      В комнате снова повисла пауза. Джексон думал: «Итак, они с Сарой раскрыли всем про свой роман и причины их разлада. Что это им всем дало? Как это помогло установить связь между всеми? Это хоть как-то помогло им подобраться к личности человека в маске?». Ответ на все три вопроса один – нет, нет и нет. Почти две минуты срача и ни о чём.              - Так мы ничего не выясним, - словно прочитала его мысли Сара, — это бессмыслица какая-то.              - А я говорил, - напомнил Эдди.              - Мы должны продумать другой план, - объявила Сара, не обратив внимания на слова Эдди.              - Какой ещё другой план? – поинтересовался Салли.              - План побега, - серьёзно сказала Сара, - мы должны придумать как нам выбраться отсюда, пока этот маньяк не убил нас всех.              «Побег, - подумал Джексон, - мысль дельная, только так?» Ни у кого нет ключей от наручников, руками их не сломать, столбы не вырвать.              - И как вы предлагаете это осуществить? – спросил Салли.              - Я не знаю, - ожидаемо ответила Сара, - но мы должны что-то предпринять.              «Что-то предпринять». Вот это Сара выдала. За почти двадцать минут, никто из них не смог придумать как сбежать отсюда, но сейчас она хочет, чтобы они сию секунду придумали план.              Внезапно, внимание Джексон привлекло поведение Леона. Он по сотому разу осматривал свой столб, дёргал его, затем проделывал туже процедуру с наручниками. Когда он в очередной раз понял, что ни вырвать, ни разорвать у него не получится, он посмотрел направо, на Салли. Его взгляд бы пристальный и оценивающий, Леон водил по нему глазами от головы до ног. Такое необычное внимание не осталось незамеченным от самого Салли.              - Какого хрена, ты так пялишься на меня? – агрессивно спросил он.              - Да вот прикидываю, - ответил Леон, - ты вроде длинный.              - Так ты мало того, что дома грабишь, ты ещё и гомик.              - Нет, ты не понял, - осёк его Леон, - просто я только что придумал, как выберусь отсюда.              Внимание всех узников устремилось на Леона.              Леон отошёл от столба к стене, так далеко насколько позволяли его наручники. Затем он лёг животом на бетонный пол и вытянул закованную правую руку вперёд.              - Сломай мне руку, - попросил Леон Салли, - ты длинный, ты должен дотянуться.              На всех семерых лицах возникло крайнее удивление.              - Ты с ума сошёл, - выразил общую мысль Джексон.              - А ты другой способ знаешь, как выбраться отсюда? – адресовал ему, с пола, Леон. – Прокурорша права, мы не выясним тут ничего. Мы просто срёмся и обмениваемся всяким барахлом, а тот уёбок в маске будет нас по одному отстреливать как кроликов. Нужно выбираться отсюда. Так что ломай мне руку, чтобы я вытащил её из наручников, - с этими словами он вновь обратился к Салли.              - Ты уверен? – спросил Салли.              - Похоже, что я шучу? – злобно спросил Леон. – Я сказал, ломай. Живее!              Салли оглянулся по сторонам, словно ожидая что кто-нибудь скажет ему не делать этого. Потом размял пальцы рук.              - Что ж, если ты просишь.              С этими словами, Салли высоко задрал правую ногу и со всей силы ударил, лакированным ботинком с каблуком, по вытянутой правой ладони Леона. Комнату наполнил одновременно, громкий хруст костей и ещё больший крик Леона. Джексон и все остальные пленники, кроме Кугана, от мерзости отвели взгляд. До этого он думал, что когда Эдди обмочился, это было самое мерзкое, что он видел, но просьба Леона была ещё более омерзительной.              От боли Леон сжал зубами свой локоть. Несколько секунд от вопил в себя, потом сказал Салли.              - Давай ещё.              - С удовольствием, друг, - ухмыльнулся мексиканец.              Он снова занёс ногу и снова ударил ею по чёрной ладони Леона. Снова послышался хруст и крики боли Леона. Джексон почувствовал, что его сейчас вырвет. Он не знал, что на него воздействует сильнее: хруст сломанной руки или крики Леона. Джексон нашёл в себе силы поднять взгляд. Внешне, рука Леона не изменилась, только стала красной от крови.              Тем временем Салли снова поднял ногу и снова ударил ею по руке Леона, потом ещё раз и ещё. Каждый удар ногой сопровождался хрустом и оглушительным криком Леона. Джексон даже удивился, как его не слышит человек в маске. Врятли железная дверь звуконепроницаема.              Леон же тем временем лежал на животе и кричал, периодически поднимая взгляд чтобы посмотреть на руку. После последнего удара Салли, он осмелился потрогать её. Аккуратно, медленно, Леон коснулся пальцами здоровой левой руки, правой.              - Ещё один раз, - сказал он Салли, - давай, быстрее.              - Для тебя хоть миллион, - ухмылялся Салли.              Он снова поднял ногу и ещё сильнее ударил по руке Леона. Снова хруст и крик боли. Джексон снова отвёл взгляд, скорчив на лице, отвращение. Он подумал, не свихнулся ли Леон, требовать, чтобы ему сломали руку.              - Ну что, ещё ударить? – весело спросил Салли, встав в боевую стойку.              - Нет, - сквозь зубы ответил Леон, - я думаю достаточно.              Правая рука Леона представляла жалкое зрелище: окровавленная, пальцы не двигались. «Кусок мяса» — вот что пришло на ум Джексону.              Леон обхватил левой рукой браслет наручников и начал медленно, вращая, двигать его от себя. Процесс сопровождался новым стоном боли и такими грязными ругательствами, что Джексону стало жалко отца Фрэнсиса, который не может никуда сбежать от этой нецензурщины. Про Леона же он думал, что тот просто свихнулся и сейчас руки лишится. Но, ко всеобщему удивлению у Леона получалось. Все заметили, что если изначально браслет был у него на запястье, то сейчас уже был на середине сложенных пальцев. Рука со сломанными костями протискивалась сквозь узкое окошко наручников. Леон, скрипел зубами, корчился, ёжился от боли, но продолжал снимать наручники с руки. Джексону даже стало жалко его.              И тут произошло чудо. Леон ещё пару раз подвигал наручниками и в следующее мгновение они слетели с него. Освобождённый Леон перевернулся на спину и обхватив больную правую руку, принялся громко кричать в потолок, дёргая ногами. Но он был свободен.              В комнате раздался радостный гул. Даже китаянка, увидев, что произошло начала радостно верещать, с её высоким голоском это было похоже на радость ребёнка. Джексон почувствовал, как внутри него растекается тёплый поток надежды. Они спасены! Спасены! Наконец-то! И всё благодаря Леону. Если он выбрался, то сможет напасть на ублюдка в маске и обезвредить его. Тот опасен всего лишь из-за пистолета. Такой крепыш как Леон легко одолеет его, даже с одной рукой. Джексон почувствовал невероятную любовь к жизни. Он посмотрел на табло.              

02:02

      

      

02:01

      

      

02:00

      

      Осталось всего две минуты. Надо торопиться.              - Леон, вставай, - сказал ему Джексон, когда тот успокоился от боли и больше не корчился, - нужно спешить. Скоро этот гад вернётся.              Остальные узники тоже начали говорить одобрительные слова в адрес Леона, к которому до этого относились чуть лучше, чем к Кугану.              - Спрячься возле двери, - сказала ему Сара, - и когда он войдёт, накинься на него.              - Толкай его прямо на меня, - подхватил Салли, - вместе мы его уложим.              - Главное пистолет у него выбей, - напомнил Эдди.              - Не поранься сам, сын мой, - сказал отец Фрэнсис.              Леон перевернулся на живот. Затем, медленно встал на колени, обхватил левой рукой столб и начал вставать на ноги. Это заняло некоторое время, но в итоге Леон был на ногах.              - Спрятаться у двери, говорите? – переспросил запыхавшийся Леон, когда поднялся на ноги.              Ответом ему было всеобщее «Да».              - Хорошая идея, но у меня есть мысль получше, - с этими словами Леон направился к двери, держа сломанную руку в здоровой, - я просто свалю и оставлю вас здесь.              Сначала до Джексона не дошло, что он услышал. Потом он подумал, что это шутка. И лишь когда Леон подошёл к железной двери и начал вращать вентиль, против часовой стрелки, Джексон понял, что этот ниггер не шутит и в самом деле решил сбежать.              - Постой Леон, - крикнула ему Сара, - ты не можешь так с нами поступить.              - Да ладно, а мне показалось, я уже так сделал, - злобно сказал Леон, вращая одной рукой вентиль.              - Мы освободили тебя, сукин ты сын, - разозлился Салли.              - Спасибо большое, - равнодушно ответил Леон, - я почту вас минутой молчания, когда выберусь отсюда.              Наконец ему удалось повернуть вентиль необходимое количество раз и дверь открылась. Джексону в ноздри попал вожделенный, прохладный запах свободы. Но он не свободен и всё из-за Леона.              - Леон, пожалуйста не бросай нас, - взмолился Эдди.              - Одумайся, сын мой, - вторил отец Фрэнсис.              Китаянка тоже возмущалась на своём языке.              - Какое мне, блять, дело до вас? - спросил всех Леон, уже стоя в дверном проёме. – Я вас знать не знаю, уёбки. Мне до вас по барабану. Эта сука, - он указал на Сару, - так вообще меня хотела за решётку отправить.              - Мы все вместе здесь оказались, - пытался докричаться Джексон, - мы связаны одним целым.              - Пошёл ты нахуй со своим связаны, - огрызнулся Леон, - я ни с кем не связан, я сам по себе и мне плевать на вас. Хоть вас всех выебут на глазах ваших матерей, плевать. Я ухожу.              Леон показал всей комнате, высоко поднятый, средний палец и после этого скрылся в коридоре, повернув направо.              - Удачи, друг, - на прощанье улыбнулся Куган.              Дверь осталась открытой, и комната была освящена ярким светом. Джексон вновь дёрнулся с места, попытавшись разорвать наручники, но это оказалось бесполезным делом. Открытая дверь так и манила себе, своей свободой, но проклятые наручники предательски сжимали запястье. Попросить Салли сломать и себе руку, он не мог. Во-первых, Салли бы не дотянулся, даже при его то росте; во-вторых, Джексон не был уверен, что вытерпит боль. Ему оставалось лишь оставаться и со всеми смотреть на представший их взору невзрачный коридор и надеяться, что Леон хотя бы по пути разделается с похитителем.              

01:30

      

      

01:29

      

      

01:28

      

      

****

      

      Леон брёл по неказистому, обшарпанному коридору. Он быстро шёл вперёд, не обращая ни малейшего внимания на раздающиеся за его спиной, из комнаты, мольбы о помощи. Вскоре он отошёл достаточно далеко и уже никого не слышал.              Сейчас голову Леона занимало две проблемы. Во-первых, его рука. Кровь уже не текла, но как же сильно она болела. Леон аккуратно поддерживал её здоровой рукой, стараясь идти медленно, чтобы рука не тряслась, но она всё равно пульсировала от боли. «Грёбанный мексикашка, - думал Леон, - чуть руку не оторвал. С каким же удовольствием он бил, дай ему волю, он бы мне и голову пробил». Леон жалел, что у него нечем сделать повязку. Надо как можно скорее выбраться из этой залупы и добраться до больницы. Но, сначала надо сделать одно дело.              Это второе что волновало Леона. Ему плевать было на своих бывших товарищей по несчастью, но он не мог сбежать просто так и оставить ублюдка, который похитил его и притащил сюда, безнаказанным. Нет, он пообещал этому мерзавцу, что живьём размажет его по полу, а Леон привык сдерживать обещания, особенно когда они касались угроз расправиться с кем-то. Этот ублюдок посмел это сделать, похитить его как какую-то шлюху из переулка, теперь он ответит за это.              Леон дошёл до поворота налево и не зная куда он ведёт, пошёл вперёд. Только сейчас, глядя на узкий проход с потрескавшимися стенами, он задумался, где он вообще находится? В подобном здании он никогда не был, хотя по своей «работе» в каких только домах не побывал. Очевидно, что это какая-то заброшка, скорее всего бывшая фабрика по производству какой-нибудь одежды, на которой подпольно работали азиатские нелегалы, вроде той китаянки. Впрочем, какая разница, где он. Чем-бы ни было это здание, оно станет могилой для ублюдка, который похитил его.              Леон шёл дальше. Он искал дверь, за которой мог скрываться этот идиот в маске. Леон предвкушал как он будет расправляться с ним. Он уже слышал звук треснувшего, от удара по стене, черепа; унюхивал запах крови, которая потечёт из дырки в его голове; заранее наслаждался хрустом всех его костей в руках, ногах и в позвоночнике; лицезрением его вывернутых наизнанку конечностей. От этих мыслей Леон улыбнулся, забыв на время про боль в руке. Да, он будет мучить эту скотину, пока тот не захлебнётся своей кровью и только потом, может быть, Леон подарит ему смерть как избавление от мучений. «Может стоит ещё, перед убийством, спросить этого уебана зачем же он похитил его - подумал Леон, - хотя, какая разница? Пощады ему не видать в любом случае. Будем считать, парень смерти искал. Тем более он и так сказал, что собирается покончить собой, так что это святое дело – помочь нуждающемуся».              Леон никогда никому не позволял себя унижать. Когда ты живёшь в негритянском гетто в Комптоне, тебя к этому приучает жизнь. Гетто – худшее место для жизни. Там практически не действуют законы, там выживает сильнейший. Каждодневные перестрелки между конкурирующими за власть, бандами там такое же обыденное дело как в нормальных городах аварии на дорогах. Детей там воспитывает улица, особенно когда у тебя и твоего младшего брата нет отца и вас пытается воспитать одна мать, которая естественно не может уследить за двоими мальчишками. Они живут и воспитываются улицей, каждый выход туда является борьбой за право вернуться домой живым. С самых ранних лет Леон и его брат Дайрон зарабатывали, собирая милостыню на улицах Лос-Анджелеса; в девять лет Леон совершил свою первую кражу – стащил кошелёк из кармана одного прохожего, пока Дайрон отвлекал его; в десять лет он и Дайрон уже свободно промышляли кражами; тогда же братья перестали ходить в школу, посчитав криминальный бизнес перспективнее и оказалось именно так; к двадцати годам Леон и Дайрон имели свой собственный бизнес по краже и перепродаже оружия по всему Лос-Анжелесу; к 25 годам по всей Калифорнии; к 30 годам по всему западному побережью. И каждый день, на каждом этапе своей жизни, Леон знал, что нельзя ни перед кем показывать слабины, никому нельзя позволять унижать себя. Только ты дашь слабину и тебя убьют. Поэтому Леон приучился никогда никому не доверять, даже своему родному брату и матери и всегда быть готовым постоять за себя…даже если придётся столкнуться с родным братом…              Лишь один раз Леон недооценил обстановку и произошло это как раз в тот вечер, когда его похитили. Если верить расчётам копа, то произошло это где-то неделю назад, потому что сам Леон не знал сколько он пробыл в первой комнате с мешком на голове, прежде чем его не перевели во вторую. Леон находился в интернет-кафе, в котором искал важную, для его «работы», информацию – находятся ли дома ветеранов Вьетнама под охраной полиции. Выяснив, что нет, Леон, довольный, покинул кафе и направился к себе домой. Леон не боялся тёмных улиц Комптона, ведь он был тут хозяином. Все знали, что связываться с Леоном опасно, об этом можно сильно пожалеть. Поэтому Леон очень удивился, когда, идя по переулку услышал шум позади себя. Оглянувшись, он увидел автомобиль - зелёный Шевроле. Тот медленно ехал за ним, с выключенными фарами, так медленно, будто выслеживал. «Бред, - тут же перебил свои мысли Леон, - не следит, просто едет. Какой ненормальный вздумает меня выслеживать?». Поэтому Леон спокойно пошёл дальше, демонстративно не повышая шага и думая, что Шевроле просто объедет его. Вскоре Леон услышал, как автомобиль действительно повышает скорость и через мгновение тот оказался совсем рядом с ним. Леону не понравилось, что водитель машины никак не отвяжется от него, он развернулся в сторону, чтобы припугнуть слишком смелого водителя. Это оказалось самой большой ошибкой в жизни Леона. Повернувшись, он увидел, что возле машины стоит какой-то человек и смотрит на него. Леон даже нервно дёрнулся, человек был одет в широкую толстовку с накинутым капюшоном, лицо человека было ужасающим: неестественно гладкое, с опущенными уголками рта и маленькими глазами. К тому моменту, когда Леон понял, что это всего лишь резиновая маска, водитель Шевроле вытащил из кармана какое-то устройство похожее на пистолет. Он направил этот «пистолет» на Леона и не успел тот ничего подумать о том, чтобы уклониться, как из устройства вылетело три тоненьких провода с красными наконечниками, которые вонзились в тело Леона. В следующие несколько секунд, Леон ощутил острую боль от удара током. Больше он ничего не помнил.              Но это была его первая и последняя ошибка. Сейчас, Леон также как и тогда, в той стычке с Дайроном, не позволит себя унизить. Он мог бы просто сбежать и забыть всю эту историю как страшный сон, но это значило бы признать, что с ним может поступить так кто угодно. Нет, он найдёт этого ублюдка и вскроет ему кишки, а потом уже уйдёт и забудет всё это, эту комнату, этого психа в маске, этих несчастных, прикованных к столбам.              Леон продолжал идти по коридору и вскоре заметил слева деревянную дверь. Прислонившись спиной к стене, он неспешно он подкрался к двери и приложил к ней ухо. За дверью раздавался какие-то шумы, похожие на звуки компьютера. Что-то подсказало Леону, что его похититель именно там. Теперь нужно было приготовиться к схватке. Леон умел отлично драться, опять же результат жизни в гетто, в голове он составил план борьбы: он выламывает дверь, врывается в комнату, накидывается на маньяка, а дальше дело техники, он его валит, отбирает пистолет если он будет и начинает веселиться.              План показался Леону хорошим. Медлить нельзя. Леон отошёл от двери, пару раз сделал вдох-выдох и начал отсчитывать до трёх, готовясь с ноги выломать дверь.              «Три…два…один».              Леон разбежался и в этот момент дверь резко и громко раскрылась, сшибив Леона. От удара он чуть не упал, но выстоял. Забыв обо всём на свете, даже о том как он вообще оказался здесь, Леон с громким криком, словно таран, набросился на человека в маске, который оказался в коридоре. То ли столкновение было таким сильным, то ли человек в маске не ожидал этого, то ли он был слишком слад для Леона, то ли всё вместе, но он потерял равновесие и упал на бетонный пол. Леон упал на него. При падении человек в маске ударился головой о косяк дверного проёма. Хотя на нём была маска, она была слишком тонкая, чтобы защитить от боли. Леон услышал, как похититель вскрикнул от боли. Теперь он был хозяином ситуации, его конечности сами принялись обрабатывать похитителя, применяя известные ему техники борьбы, на автомате. Сначала он придавил шею мерзавца правым локтем, а затем начал бить его по лицу левым кулаком. Каждый удар сопровождался болезненными стонами маньяка. Однако, Леон понял, что удары не такие сильные какие он обычно наносил, а всё, потому что он привык бить правой рукой.              Бить левой рукой и придерживать правой было неудобно. Леон никак не мог, намертво, придавить мерзавца к полу, тот извивался как змея. Внезапно, Леон увидел в правой руке маньяка пистолет. Это был тот самый кольт, из которого убили Кристиана. «Твою мать, - раздалось в голове у Леона, - руки ему не сжал». Однако, Леон не растерялся. Моментальным движением, он своей правой рукой схватил руку маньяка, в которой был пистолет. В этот момент Леон ощутил адскую боль, он забыл, что правая рука у него сломана. Инстинктивно, он отпустил руку, и маньяк этим воспользовался. Он наставил пистолет на Леона, но тому секунда понадобилась, чтобы прийти в себя и здоровой левой рукой оттолкнуть от себя пистолет. Маньяк не выронил его. В следующее мгновение, Леон и маньяк валялись на полу и дрались за обладание кольтом. Леон пытался выбить его из рук маньяка. Проблема была в том, что он действовал одной рукой, а маньяк двумя. В какой-то момент их пальцы столкнулись на курке и в этот момент произошёл выстрел. Поскольку пистолет был направлен в сторону коридора, то пуля никого не задела. Тем временем, маньяк, видимо от усталости, отцепил левую руку от пистолета. Леон же крепко схватился за кольт, а затем решился на мазохистский шаг, он поднял свою сломанную правую руку и что есть силы ударил ею по правой руке маньяка. Боль была адской, чудовищно адской, словно по руке катком проехали. Но это сработало, маньяк тоже испустил вопль боли и отпустил пистолет.              Когда Леон понял, что кольт у него, то он, не теряя времени, вскочил на ноги и принялся бить ногой маньяка в живот.              «СУКА! ПАДАЛЬ ЕБАНАЯ! УЁБОК! ХУЕСОС ДРАННЫЙ!».              Маньяк от каждого удара, громко вскликивал. Наконец Леон успокоился и наставил на поверженного противника, распластавшегося на полу, пистолет. Леон был зол, в бешенстве, но в тоже время в небывалом экстазе от сладострастной победы в этой схватке, это при одной то целой руке.              - Ну что, гандон? Попался, - держал кольт нацеленным на противника, Леон, - а я ведь говорил тебе. Говорил в той ёбанной комнатухе, что сбегу отсюда и живьём тебя по полу размажу! Говорил ведь! А ты не поверил мне, сука.              Маньяк в маске тяжело откашливался после многочисленных ударов. С трудом, он выставил локти и смог подняться на четвереньки.              - Нет, - тяжело дыша, произнёс он.              - Чего?              - Ты не можешь просто так взять и уйти, - спокойно сказал маньяк, подняв взгляд на Леона.              Леон дар речи потерял от такой реакции. Он ожидал чего угодно: что маньяк будет молить его о пощаде, попытается объяснить почему он вынужден был его похитить, попытается подкупить. Что угодно, но только не указывать, будучи поверженным.              - Ты охренел? –вернул себе дар речи Леон. – По-моему я уже это сделал. Я сейчас завалю тебя, суку и проверим, что я могу сделать.              Маньяк сел на колени, а затем начал медленно подниматься. Леон внезапно ощутил, что испытывает страх. Этот психопат поднимается, видя, что на него направлен пистолет и совершенно не боится. Да что у него в голове?!              - Ты не понимаешь, - вкрадчиво объяснял маньяк, - всё решено. Ничто не изменит того, что я приготовил для тебя и остальных.              - А ну не вздумай вставать, - вскричал Леон, взведя курок кольта, - ляж туда, где лежал.              Маньяк же, как будто пропустил его слова мимо ушей. Он поднялся на ноги и оказался напротив Леона. Казалось, что он не замечает пистолет, направленный на него. Леону почувствовал, как обливается потом от страха. Не так должен реагировать человек, когда на него направляют пистолет, не так! Если это вообще человек…              - Я готовился к этому два года, - сказал маньяк, смотря Леону в глаза, - и неужели ты думаешь, я не предусмотрел и такого варианта развития событий?              - А ну заткнись! Заткнись, падла, - кричал Леон как ненормальный, тряся пистолетом перед маньяком, - руки вверх!              - Пистолет у тебя, да, - продолжал спокойным голосом маньяк, без капли волнения, - но в нём была всего одна пуля и ты её только что израсходовал.              Маньяк потянул правую руку во второй карман своих камуфляжных штанов и внезапно, вытащил оттуда револьвер, мельче кольта, но настоящий боевой.              «Смит и Вессон модель 625, 6 патронов, калибр 45» - безошибочно узнал оружие Леон, которое сам неоднократно воровал в домах богачей.              - А вот в этом, - сказал маньяк, демонстрируя Леону револьвер, - полный барабан.              - ТВОЮ МАТЬ! - заорал Леон.              Он прицелил дуло кольта в резиновое лицо маньяка и нажал на курок. Произошёл щелчок, но выстрела не было.              «БЛЯТЬ! ОН НЕ БЛЕФОВАЛ» - последнее, что пронеслось в голове Леона, прежде чем он швырнул бесполезный кольт на пол и развернувшись, что есть мочи устремился прочь от маньяка.              Впереди виднелся поворот направо. «Только бы достигнуть его. Добежать и всё» - неслись мысли у Леона. Пошёл в жопу этот психопат, он не даст ему завалить себя. «Бежать!» — вот что единственное было в голове у Леона. Поворот близко! До него осталось чуть-чуть, совсем чуть-суть. Вот он! Он его достиг.              В этот момент, за спиной у Леона раздался выстрел. В следующую секунду Леон завопил от чудовищной боли в спине. Боль была такой сильной и обжигающей, что в сравнении с ней удары Салли были нежными похлопываниями.              Леон упал на живот и больше не двигался.              

****

      

      В комнате стояла общая пуза. Лишённые возможности увидеть, исход побега Леона, семеро узников прислушивались к тому, что происходило в коридоре.              Когда Леон покинул комнату и скрылся из взора, Джексон почувствовал, как вся надежда внутри него погибла, исчезла так же, как и Леон, человек, который подарил им эту надежду. Подумать только, он оказался таким самовлюблённым ублюдком, что вправду бросил их. Оставил на растерзание маньяку. Некоторое время, он вместе со всеми пытался докричаться до Леона, уговорить его вернуться, но тот не вернулся. Комната погрузилась в апатию.              

01:01

      

      

01:00

      

      

00:59

      

      «Что теперь с ними будет?» – спрашивал себя удручённый Джексон, ну тут же сам всё понял. Ничего не изменится, врятли маньяк пощадит их из-за побега Леона. И что они скажут ему, когда он вернётся и задаст свой дебильный вопрос? Они вдевятером то не смогли ничего придумать, а уж всемером, при том, что среди них китаянка, не знающая английского.              Время шло. Леон не возвращался. Ни у кого в комнате больше не возникло идей как можно ещё избавиться от наручников. Они могли только молча смотреть на цифры табло и надеяться.              

00:03

      

      

00:02

      

      

00:01

      

      

00:00

      

      Цифры перестали тикать, но в открытой после Леона двери никто не появлялся. «Что теперь?» - спросил себя Джексон, у которого началась отдышка от волнения.              Долго ответа ждать не пришлось. Они услышали издали какие-то звуки, напоминающие звуки борьбы. «Он нашёл его… - понял Джексон, - маньяк Леона или наоборот, неважно. Они дерутся». Сейчас Джексон всеми фибрами души болел за этого ублюдка Леона.              Спустя несколько секунд они услышали, ни с чем не спутываемый звук выстрела. «Только бы это Леон выстрелил в этого психопата! Пожалуйста. Господи!» - молил Джексон.              Потом звуки в коридоре затихли. «Он убил его, - молил Джексон, - Леон убил этого подонка. Пускай он сам валит, сбежит, полиция рано или поздно всё равно найдёт их, но пусть окажется, что он убил этого больного. Господи, умоляю!»              Пока Джексон делал то, чего никогда раньше не делал – молился, в коридоре раздался ещё один выстрел, а меньше, чем через мгновение они услышали вопли Леона. «Нет, не может быть, - готов был плакать Джексон, - Леон не мог попасться, не мог».              - Не повезло, - ехидно констатировал Куган.              «Нет, - сокрушался Джексон, - Леон был их надеждой. Теперь всё пропало».              Вскоре они услышали приближающиеся тяжёлые шаги, а вместе с ними стоны Леона и ещё какой-то звук, похожий на тот, когда тяжёлый мешок тащишь по полу. Маньяк ещё не появился в комнате, Джексон уже догадался, к своему ужасу, что тот притащил.              Маньяк в маске вошёл в комнату спиной. Руками он тащил стонущего Леона, за ноги.              - С возвращением, - ухмыльнулся Салли.              Леон сильно стонал, он даже не пытался сопротивляться. Увидев след от крови, который оставлял за собой Леон и не увидев ранений в его голове, Джексон тут же понял, что Леону прострелили позвоночник и теперь он парализован ниже спины. Теперь даже если он отсюда выберется живым, кроме как на инвалидной коляске он больше не сможет передвигаться, до конца жизни.              Маньяк подтащил Леона к его столбу, между Джексоном и Салли. Затем он взял левую руку Леона и защёлкнул на ней наручники. Тот просто лежал и тяжело дышал. Джексону стало жалко его.              Тем временем маньяк, закончив с Леоном, встал на середину комнаты.              - Прошу меня извинить, я не появился вовремя, меня задержали кое-какие обстоятельства, - говорил он настолько спокойным и обыденным тоном, что невозможно было понять, он издевается или ему действительно неловко за опоздание, - впрочем, это дало вам больше времени подумать. Итак, вы выяснили почему вы здесь?              Маньяк начал оглядывать всех узников, ожидая ответа. Никто не сказал ни слова и даже не пытался угрожать. У Джексона бешено забилось сердце.              «Скажи что-нибудь, - кричала ему рациональная его часть, - скажи, не молчи. Тебя же убить могут». «Что сказать? – задавал сам себе вопрос Джексон». «Да что угодно, хотя бы предположи. Скажи эту идиотскую версию про один общественный туалет». «Мы же знаем, что это бред, - возражал себе Джексон, - а если он меня решит убить за неправильный ответ?». «Не скажешь, тебя и так убьют! Сейчас или через час и двадцать, какая разница?». «Через час, может мы что-то выясним». «А если нет? - не сдавалась рациональная часть. – Так и будите дохнуть, все до одного. Ты хотя бы попытаешься».              Но Джексон так ничего и не сказал. Он не знал из-за чего больше: из-за того, что он не знал ответа или, что его могли убить за неправильный ответ.              Маньяк же, прождав несколько секунд и поняв, что никто не знает ответа, решительным шагом направился к стене напротив двери, там, где была Сара.              Он подошёл к Кугану. Тот в отличи от Кристиана, не выказал ни малейшего признака паники.              - Полегче друг, полегче, - сказал он, когда маньяк схватил его за воротник тенниски и подтащил к себе. Затем, маньяк поднёс рот вплотную к уху Кугана и принялся что-то нашёптывать.              «Проклятье, - подумал Джексон, - он говорит Кугану, почему собрал их и никто этого не слышит».              Прошла пара секунд, и маньяк отпустил Кугана. Джексон заметил, что у того на лице появился не шок, но яркое удивление. Глаза и рот Кугана были широко раскрыты, словно он узнал нечто настолько невероятное, о чём даже подумать не мог.              - Точно, - задумчиво произнёс Куган, - веская причина.              «Что он сказал тебе? – чуть ли не вслух кричал Джексон. – Скажи, дай намёк жирная ты педобирская свинья!»              Куган, однако, ничего не сказал. Маньяк вытащил из кармана револьвер и наставил его, в упор, в грудину Кугана.              - Может не стоит так близко, - учтиво осведомился Куган, - не хотелось бы, что кто-то из ваших гостей умер раньше, чем вы ему позволите.              Маньяк застыл от такой странной просьбы и в это мгновение, Куган воспользовавшись тем, что его убийца стоит рядом с ним, выпрямил руки и схватил маньяка в маске за горло. Куган оскалил зубы, на его лице впервые появилась яростная злость и готовность убивать. Он сжимал горло маньяка, что есть силы, у того подкосились ноги.              Раздался выстрел. Куган схватил маньяка за горло, но оставил без внимания руки, в которых был, нацеленный ему в пузо, револьвер и именно из него, и раздался выстрел.              Куган отпустил руки. Его глаза закатились, а изо рта потекла кровь. Он прислонился спиной к столбу и медленно осел на пол, после чего упал в бок и больше не двигался.              Джексона вновь начало воротить от этой картины. Он не сочувствовал Кугану, отличи от Кристиана, но осознание что произошло ещё одно убийство расшатывало его нервную систему.              Тем временем, убийца отстегнул труп Кугана и взяв его тело за ноги, потащил в сторону выхода. Как и в случае с Кристианом, за Куганом оставалась кровавая дорожка.              «За всеми нами останется» - пронеслось у Джексона.              Маньяк вытащил труп Кугана из комнаты в коридор, после чего вернулся.              - До текущего момента, все жертвы избирались случайным образом. Хотел предупредить, что ты, - он указал на лежачего Леона, - следующий!              - ДА ПОШЁЛ ТЫ, БЛЯТЬ, ПИЗДАСОС СРАНЫЙ!              Ни слова не ответив, убийца в маске развернулся и вышел из комнаты. С той стороны вентиль повернулся по часовой стрелке. Табло над дверью, снова загорелось красным.              

10:00

      

      

09:59

      

      

09:58