***
Немного придя в себя, Джон направился на кухню за алкоголем. Ему срочно нужно было напиться до потери пульса. Иначе с этим никак не справиться. Вроде бы он уже привык к подобному роду боли, ведь каждый день с ней сталкивается, а вернее живёт в ней. Но то, что сегодня произошло в ванной, переплюнуло всё, и оказалось последней каплей для скопившихся эмоций. Зайдя на кухню, Джон наткнулся на Луну, которая колдовала над пирогом. — Не знал, что ты любишь готовить, — прокомментировал парень. — Я и не люблю, но хочется Белла порадовать. — Это как-то слишком мило для него. — Он даёт мне не меньше тепла и внимания, я хочу возвращать ему сполна. Беллами, тепло и внимание — непросто сложить эти понятия воедино в представлении Джона. А для этой девушки — это вполне обыденно. Сейчас он подумал о том, что он легко может это представление разрушить и у Луны. Как странно, что всё контролирующий Блейк так просто доверяет Джону. Он свободно себя чувствует в компании своей девушки и любовника, и не ждёт от последнего предательства. Как-то не предусмотрительно для такого, как он. Хотя всё же, это работает. Ведь Джон ещё ни разу не подвёл его. Но его тешила только одна мысль о том, что он может это сделать. Да хоть прямо сейчас — он как раз достаточно ненавидит Беллами в этот момент. Но он не делает этого, хотя бы из-за того, что Луна этого не заслужила. Она-то здесь при чём? За что ей это знать? Иногда, лучшее, что мы можем сделать для человека — это солгать ему. При том, что это ничего не даст Джону. Беллами после подобного признания уничтожит его, а никак не начнёт относиться к нему всерьёз. И в итоге, он только разрушит жизни всех, включая свою. — Может тебе помочь чем? — спросил Джон. Ему необходимо чем-то отвлечь себя. Почему бы не готовкой пирога для «любимого»? — Нарежь красиво персики. — С этим я справлюсь, — ответил парень и потянулся за ножом. — Справишься. Белл говорит, что у тебя руки с правильного места растут. Джон чуть ли не поперхнулся собственной слюной. — Так и сказал? — Да. Ты же чинишь ему телефон, чтобы он с ним не натворил. Он криворукий в этом плане. Поэтому я не пускаю его на кухню. Как что-то сломать — он первый, — девушка возмущалась на него с такой теплотой. — Ты любишь его? — осмелился спросить Джон, хотя и сам знал ответ. — Беллами или пирог? — Первого. — Люблю. Но пирог всё-таки больше. — Пирог этого заслуживает. Луна слегка рассмеялась. Видно, что настроение у неё на высоте. Джон бы на её месте тоже был счастлив. Но он не на её месте. Он бы предпочёл быть даже обманутым, но хоть немного нужным. — У вас что-то случилось с ним? — спросила девушка, слегка отвлекшись от пирога. — Кажется, между вами появилось некое напряжение. — Нет. Мы очень хорошие друзья, — Джон сомкнул губы в подобии улыбки. И усмехнулся внутри себя, вспомнив, как отсасывал ему не больше часа назад. Но на самом деле, его сердце болезненно завыло от тоски из-за этого разговора. Луна такая счастливая и воодушевлённая, старается для своего парня с пирогом. И по ней можно было понять, каким в отношениях может быть Блейк, и каким он не является с Мёрфи. — Тебе повезло с взаимностью, — высказался вслух парень. — Да, только с пирогом сейчас у меня не такая уж и взаимность. Джон хмыкнул и даже улыбнулся: — Ну так, а я здесь зачем? Буду помогать тебе с этим справляться. В этот момент зашёл Беллами и наткнулся на улыбающиеся лица своих девушки и любовника, которые о чём-то мило шуршали. Было видно, что он этому немало удивился. — Не помешал? Вы вместе готовите? — Пирог для тебя, — ответила Луна. — Можешь не беспокоиться, Беллами, — язвительно произнёс Джон, бросив на парня наглый взгляд. — Пирог выйдет очень вкусным. В нём будет много любви. Не перенасыться только. Блейк усмирил его недобрым взглядом. А Джон ухмыльнулся пуще прежнего. Что он ему сделает сейчас? При Луне Джон чувствовал себя смело. — Тебя можно на минутку? — обратился Блейк к своей девушке. — Что такое? — Пойдём. Это личное, — ответил парень и бросил взгляд на Джона напоследок. «Что тебе от меня скрывать? Придурок», — насмешливо пронеслось в голове Джона. Но злость только возросла. Личное у него там. Видите ли, у него чёткие границы откровенности и близости, и Джон не достоин знать о нём ничего личного. Словно он посторонний, малознакомый человек, и будто бы не его Блейк периодически трахает как захочет и где захочет. Джон, оставшись на кухне один, решил похозяйничать и сделать сюрприз для Блейка своими руками. Он выложил персики на пироге в форме члена и поставил запекаться его в духовку.***
Вечером все собрались в одной комнате, выпивали и разговаривали друг с другом. Людей было так много, что все и сразу не могли находиться на одной волне, поэтому образовались небольшие компании, где в каждой обсуждалась своя тема. А Джон был рад хотя бы тому, что в его руках бокал виски — с ним у него своя компания. Джон не любил находиться в доме Беллами, и делал это крайне редко. Потому что здесь всё слишком прекрасно. А у Мёрфи было не так. Свой собственный дом напоминал ему дом человека, находящегося всё время в разъездах. Он был полупустой. Полнейший минимализм. Из мебели только самое необходимое: кровать, стол, шкаф. Как будто Джон там не живёт всю жизнь, а только въехал и не успел ещё обжиться. Всё это дело привычки. С детства он жил так, что у него дома была пустота. А вот дом Блейка был наполнен уютом и комфортом. И дело не только в дорогом ремонте и мебели — здесь не пахло одиночеством. Джон мог замечтаться иногда, словно живёт здесь вместе с парнем, а опомнившись, выругать себя за это. Он не позволял себе мечтать. Мечты терзают своей несбыточностью. Как бы не было горько, мечтать о том, чего быть не может — попросту извращение над собой. Джон не хочет издеваться над собой, тем более что с этим уже отлично справляется Беллами. Тот в совершенстве владеет всеми техниками извращения и издевательств над ним. Джон не слышал о чём говорят друзья, присутствующие рядом с ним. На самом деле, он вообще не хотел здесь больше находиться, но и идти ему было некуда. Только не домой. Страшнее места не придумаешь. И здесь был алкоголь. Этого было достаточно, чтобы задержать его. Совсем немного, но ему даже стало легче. Хотя облегчением это назвать совсем нельзя, просто стало чуть легче нести тяжесть сегодняшнего дня. Беллами обратил внимание окружающих на себя, заговорив: — В честь сегодняшнего праздника я хочу сделать подарок своей любимой девушки. Он протянул ей подарочный конверт, а она приятно удивилась: — Праздник у тебя, а подарок мне? — Для меня не существует преград, чтобы сделать тебе приятное. — Почему вы не выдаёте пакетики? — усмехнулся Атом. — Вот куда мне блевануть от этой приторности? Блейк улыбнулся ему. А вот Джон согласился с Атомом на полном серьёзе. — Это билеты в Испанию?! — радостно воскликнула девушка, вскрыв конверт. — Ты же хотела в Барселону. Но я решил, что этого будет мало. И взял двухнедельный тур по всей Испании. Луна засветилась от радости и прыгнула парню на руки, обнимая его. Джон разом осушил весь бокал виски, пытаясь заглушить нарастающую тоску. Ему захотелось раствориться в воздухе, вытолкнуть себя из этого дома силой мысли, но только не находиться здесь. — И ещё. Пока все здесь, я должен сообщить вам кое-что важное, — начал Беллами, тем самым собрав всё внимание. — Я сделал Луне предложение стать моей женой. — Скажи мне, что она отказалась, — продолжал стебаться Атом. Джон сейчас обожал его. Сам он не в силах был произнести и слово. Внутри всё будто бы онемело. Для него-то мало, что изменилось. Он и раньше не мог рассчитывать на то, что будет когда-то с Беллами. Но теперь уж точно можно было удостовериться, что с Луной у того всё серьёзней некуда. Кто бы мог подумать, что Блейк позволит так рано себя связать узами брака. Джон уж точно не ждал этого в ближайшие лет 10. — Я не дура — я согласилась, — ответила Луна. Джон чувствовал, как не может с этим справиться. Он не в силах больше терпеть это. Стараясь не привлекать к себе внимание, Джон незаметно уходит из дома. Как только парень вышел на улицу, пытаясь спрятаться в глубокой ночи, чтобы прогуляться, проветрить свои мысли и покурить, его догоняет Атом и присоединяется к нему: — И я с тобой. Дай сигарету — мои все разобрали. Джон протянул ему сигарету, и пацан взял её ртом с его рук. Атома от алкоголя штормило в хорошую сторону — он был навеселе, и выглядел очень энергичным. — Хотел бы я, чтобы у меня был такой парень, который дарил бы мне на свой день рождения двухнедельный тур в Испанию. — Тайно передёргиваешь на Беллами? — попытался шутить Джон. — Не. К сожалению, мне нравятся женщины, и на тур в Испанию должен заработать я сам. Ну Беллами всё равно козлина! Какой брак?! Я думал он помрёт бабником. — Как будто брак его остановит. — Да ты знаешь, я его уже давно не видел с кем-то помимо Луны. Может он реально любит её? Вот же лох! Джона должно было это рассмешить. Но не рассмешило. Одно облегчение, что, возможно, кроме него и Луны у Блейка больше никого нет. Атом всё-таки его лучший друг — должен больше о нём знать. Ну или Беллами так же удачно скрывает кого-то ещё, как и Джона. — Не, а на самом деле мило это, — продолжал рассуждать Атом. — Влюблённые люди — милые, словно розовое говно с блёстками. — Но это не отменяет того факта, что они лохи, — прокомментировал Джон. Атом хмыкнул от смеха, согласившись. Знал бы он, что Джон говорил не о Беллами, а о себе. Потому что более влюблённого лоха, чем он сам, он ещё не видел. — Слушай, Джон. А не хочешь с нами провернуть одно дельце? Мы тут собрались машину одного мудака в воздух запустить. Угнать её и взорвать к чертям. Должно быть, экстремально. — За что же ему так? — Это неважно. Его просили вести себя нормально, но этот мудак языка нормального не понимает. — Да в общем-то подробности мне и не нужны. Я в деле, — уверенно согласился Джон. Он сейчас готов идти войной на весь мир и даже похрен на то, заслуживает ли мир этого или нет. Ему хочется крушить и ломать всё на свете без разбору. И эта игра как раз кстати. Есть на что отвлечь своё внимание. Это очень нужно сейчас. Потому, что день сегодня превратный, и он изначально не предвещал ничего хорошего. Неспроста Джон ненавидит праздники.***
Джон и Атом прогулялись по улице, обсуждая предстоящее мероприятие, а после вернулись к дому Беллами. Блейк и ещё четыре парня стояли во дворе. — Вы где шлялись? — выругался Беллами. — Дрочили друг другу за гаражами, — съязвил Атом. — Вообще-то ждём только тебя, Атом. — И его тоже. Джон в деле. Беллами задержал взгляд на Мёрфи и с усмешкой произнёс: — Надрочил, значит. — Так мы уже сейчас идём? — спросил Джон. — А зачем откладывать? Заодно, устроим фейерверк в честь днюхи. — А твоя невеста в курсе? — Джон попытался передать максимум пренебрежения в голосе, и Блейк окинул его ледяным взглядом. Снова эта игра в переглядки. И снова Джон чувствует себя в проигравших. И так, по ходу, с Беллами будет всегда. — Конечно. У меня же от любимой нет никаких секретов, — ответил Беллами, смотря Джону прямо в глаза, и насмешливо улыбнулся ему. — Ого! — удивился Атом. — И что? Она не отменила свадьбу? — Нет. Она же знает, что я идиот. Она к этому готова. — Она, конечно, умничка. Но это не повод было делать предложение, братан. Ты лоханулся по полной. — Ну куда уж мне до вашей дрочки за гаражами! — усмехнулся Блейк. — Пошли зажжём фейверк! — Так толпой-то мы не попрёмся. — Мы с Джоном спиздим тачку и приедем к вам в условленное место. — Что значит вы с Джоном? — возразил Атом. — Беллами, а я? — Ты же сам его позвал. — Да, с нами. А не меня заменить! Я думал мы с тобой это сделаем! — Атом, не истери, словно ревнивая девчонка, — отшутился Беллами. — Сколько мы с тобой херни вместе творили. Я хочу Джона приобщить к этому делу. Ему нужно развеяться. Посмотри на него. Выглядит так, будто бы у него секса месяц не было. — А по его шее так не скажешь, — ответил Атом. Джон надеялся, что они ещё помнят о том, что он находится среди них и всё слышит. — Ну что, уступишь? — спросил Блейк. — Только потому, что у тебя день рождения, только поэтому! — Спасибо, дружище, — с улыбкой ответил Беллами, а после окинул Мёрфи взглядом. И парень начал предчувствовать что-то неладное. Когда они стояли возле чужого гаража, Беллами с помощью своего гаджета открыл дверь. Джон, конечно, в курсе всех новых технологий, но и подумать не мог, что всё может быть настолько просто. Так же просто они проникли в автомобиль, завели его и выехали из гаража. Пару минут, и они уже мчат на угнанной тачке в лес. Но это всё равно было экстремально. И Джон чувствовал что-то кроме тоски — это уже хорошо. Хотя даже такой драйв не убил это ужасное чувство насовсем. Может, потому что Беллами был рядом и не давал забыть об этом. Джон, соглашаясь на оферту, думал, что его не будет, что очень глупо. Когда это без Беллами устраивали подобные мероприятия? Он ещё всегда стоит в их главе. — Как? — спросил Джон. — Всего-то нужно знать хорошего хакера, — ответил Блейк, следя за дорогой. — Монти? — Ага. — Вот тебе и дорогущее авто. — И «Умный дом». — Странно, что ты решил жениться, — начал Джон, из-за всех сил пытаясь не выдать никаких эмоций на этот счёт. — Она залетела что ли? — Я это делаю для её спокойствия. Она беспокоиться, что я могу покинуть её. Почему-то брак девушкам придаёт уверенности, — с усмешкой ответил Беллами. — Не хочешь быть шафером на моей свадьбе? — Ты это серьёзно? — А, по-моему, это будет эпично, — сказал парень с сумасшедшей улыбкой. — У тебя вообще тормозов нет. — Зато я не мру от скуки, и не придумываю себе проблемы, якобы мучаясь от совестливости. Я не являюсь затворником лицемерия и самообмана. — А я думаю, ты просто трус, — высказал Джон. Наверное, он больше не мог держать это в себе. Он устал строить из себя удобного Джона. — Во как? И чего же я, по-твоему, боюсь? — Ты боишься своих чувств, боишься открыться кому-то по-настоящему. Ты являешься заложником своего страха. И ты не хочешь, чтобы кто-то видел тебя таким. Для тебя важно выглядеть бессердечным. — О, ты меня раскусил. Теперь я должен убить тебя. Мне свидетели не нужны, — забавлялся Беллами, следя за дорогой. — Твои насмешки ничего не отрицают. — А я и не пытаюсь ничего отрицать. Хочешь поиграть в психолога, или потешить себя иллюзиями, что знаешь меня — я не против. У меня на тебя определённые планы, остальные твои телодвижения меня не интересуют. — Ты опять-таки создаёшь образ крутого парня. — А ты хочешь нащупать мою душу? Расслабь булки, и не трать время зря. Ты пытаешься докопаться до того, чего нет. — Ты не такая тварь, какой пытаешься себя выдать. — Нет, малыш, я именно тот, кто есть. Правда на поверхности. Не копай в глубину. А если тебе так больно нужна чья-то душа, нужно было трахаться со священником. В наше время им сейчас всё можно. — Может тогда завезёшь меня в какую-нибудь церковь по пути? — Поздно уже к кому-то клеиться, Джон. Ты же знаешь, что я тебе этого не позволю. — Ты любишь Луну? — А ты как думаешь? Если бы я её любил, стал бы трахать тебя в нашей с ней ванной, пока она ходит в соседних комнатах? Если это любовь, то в убогом мире мы живём. — И при этом ты женишься. — Я не сказал, что она мне не нужна. Она мне небезразлична, я восхищаюсь ей, и мы с ней очень близки. Мне этого достаточно. Я живу долговременной страстью. — Для меня что-то изменится? — на этот раз, Джон едва заметно выдал свою тревогу в голосе, но надеялся, что Беллами не заметил, так как ему попросту нет до этого никакого дела. Блейк отвлёкся на пару секунд от дороги и глянул на Джона улыбающимся взглядом, в котором горел огонёк драйва с ноткой безумия и ребяческой шалости. — Только то, что тебя теперь будет трахать женатый человек. Совсем недавно он был готов убить Блейка, и не понимал для чего ему это всё нужно. А сейчас, он как последний кретин, боялся потерять и это. Боялся того, что Беллами сам начнёт относиться к браку серьёзно, и пересмотрит своё отношение к свободе и своим изменам. Тогда Джон останется ни с чем. Как бы паршиво это не звучало, так он хоть кому-то нужен — хотя бы просто потрахаться, но нужен. Джон смотрел на Беллами и чувствовал себя брошенным или забитым в угол. Он осознавал, как возможность стать важным для Блейка утекает насовсем. Теперь это уже точно навсегда, и никогда не изменится. Так больно это осознавать, что для Беллами он навсегда останется тем, кто есть сейчас. И пора бы это уже принять и смириться, только теперь тот женится, и всякая надежда умирает в болезненных конвульсиях. Джон только сейчас задумался, неужели он раньше надеялся? Это так глупо. Он ведёт себя как тупая любовница женатого мужика, которая много лет спит с ним и верит в то, что тот когда-нибудь уйдёт от семьи. Но в их случае ещё понятно: их кормят надеждами — и они верят. А Джону же никто ничего не обещал. Беллами не пытается его обмануть и не дарит особого участия в жизни Джона. Он откровенно использует его для одной единственной цели. Они не проводят вместе время: не ужинают вместе, не ходят на свиданки, и, элементарно, не говорят по душам. По сути, Джон понятия не имеет с какими проблемами изо дня в день сталкивается Беллами, и что у него происходит в жизни — он хочет узнать, но не станет об этом спрашивать. Также и Блейк не интересуется, как проводит время тот, с кем он спит больше года. Хоть как-то пообщаться им удаётся в кругу друзей. Когда же они остаются наедине, они заняты далеко не общением. Мёрфи и сам не знает, почему он влюбился в это животное. Может, по отношению к Луне он и «идеальный» парень, но по отношению к Джону именно животное. И так теперь будет всегда. Теперь для кого-то Беллами будет идеальным мужем. А Мёрфи где-то на последних рядах этой любовной истории. Он вроде как почти свыкся к своей роли в жизни Блейка, а тут предвидятся какие-то перемены в худшую сторону для него. Это как ковырять раны, которые и без того постоянно кровоточат. Он считал Беллами своей неизлечимой болезнью. Джон не мог назвать свои чувства любовью. Для любви это слишком ненормально. И любовь приносит хоть немного радости, хотя бы иногда. А его чувства — ничто иное как болезнь, которая медленно и мучительно убивает его. Самое ужасное, что от неё нет панацеи, какого-нибудь лекарства, или хотя бы обезболивающего. Беллами свернул с дороги, заехал чуть глубже в лес и остановился. — Нам же не сюда, — подметил Джон. — В угнанной машине мы с тобой ещё не трахались, — Блейк посмотрел на него тем самым взглядом, от которого каждый готов снять с себя одежду. — Ты сумасшедший? — Не говори, что тебе это не нравится. Это будет самообман. — Нас же парни ждут. — Ну раз они уже ждут, то ничего не теряют. Передние сидения медленно опустились в горизонтальное положение. Автомобиль, конечно, был шикарный с просторным кожаным салоном, а ещё он был угнан — обстановка и вправду сексуальная. Джон надеялся, что сможет это почувствовать, дабы отвлечься уже от всего дерьма, что сегодня произошло, на что-то приятное. Беллами, конечно, быстро может его возбудить, в каком бы эмоциональном состоянии Джон не находился. Он затащил Джона на задние сидения. Хотя границ задних и передних сидений уже не существовало — салон напоминал большой кожаный диван. Салон автомобиля освещал лишь тусклый светильник, а вокруг только беспросветно тёмный лес. Беллами накрывал Джона своим телом и страстно целовал его, гуляя языков в его рту. Джон в этот момент чувствовал себя совсем беспомощным, и ему бы это даже нравилось, если бы не чувство ненужности. В нём скоблила именно та беспомощность, которая говорит: «Ты ничего не можешь сделать. Ты будешь всегда на второстепенном плане и никак не можешь на это повлиять. Либо прими это, либо потеряй.» Джон решает принять. Как и всегда. В данный момент, он не на второстепенном плане. В данный момент Беллами его прижимает собой и впивается руками в его голое тело. А Луна где-то дома, и она сейчас на второстепенном плане, пусть и совсем ненадолго. Значит, нужно наслаждаться этим моментом, пока есть возможность. А думать о том, как всё хреново, можно в другой раз, когда Джон будет один. Машину качало так, как будто они попали в шторм на корабле. Джон пользовался случаем, когда находится не спиной к парню, а лицом. Его руки не связаны, и он тоже имеет возможность трогать парня, всецело наслаждаясь этими прикосновениями. Это давало ему чуть больше свободы, чем обычно. Беллами не удерживал его тело в неподвижной позе, и сам он был погружён в страсть, как никогда раньше, и не так сильно всё контролировал. Беллами без конца названивал Атом, а тот лишь вслух выругался на него, не поднимая трубку: «Атом, иди нахуй». И скидывал звонок, не отрываясь от Джона. Мёрфи в этот момент подумал о том, что было бы забавно, если бы Беллами случайно нажал «ответить». И тогда бы Атом услышал их стоны. Ситуация бы вышла эпичная. В тот момент, когда Беллами отвлекался на телефон, Джон хватал губами шею парня и собирал языком её вкус и запах. Это тоже очень редко удавалось сделать, и это сводит его с ума. Такая свобода: он имеет возможность наслаждаться парнем, как он этого хочет. И Беллами не против. Сегодня праздник и у Джона тоже, потому что сегодняшний секс приблизительно очень похож на тот, который ему поистине нужен. Он был более чувственный; Беллами предоставлял Джону больше свободы для действий; и они так много целовались. Это помогло ему забыть о том, что ему пришлось пережить в ванной и о предстоящей свадьбе. Он сейчас поистине мог получать удовольствие, и ничего этому не препятствовало. Ему было всё равно на трезвонящий телефон Блейка. При очередном звонке, Джон простонал в ухо парню: «Да забей на него», и захватил его губы в поцелуй, руками зарывшись в его волосы. Он чувствовал невероятную близость с Беллами сейчас, а не так, как будто спят друг с другом чужие люди. И это чувство — лучше оргазма. После секса Джон ещё не сразу отпускал Блейка из своих объятий. Хоть и сил уже не оставалось, он целовал его губы, забыв о своей обязательности быть холодным с Беллами. Он целовал его просто так. Как это делает Луна. Джон подумал, что такой случай может больше не представиться и нужно действовать. Беллами проговорил сквозь поцелуй: — Нас ждут. Как кончил, сразу стало не интересно? Но Джону и на это пофиг — он сейчас кайфует. При чём, Беллами особо не сопротивляется. Если бы очень-то хотел, он свободно бы послал Джона нахер с его внезапной любвеобильностью. — Пускай ждут, — ответил Джон, не разрывая страстного поцелуя. Не взирая на эмоциональную истощенность сегодняшнего дня после всего произошедшего, Джон был полон страсти и чувственности. Откуда он нашёл в себе на это силы, парень и сам не понимал. Возможно, это из-за страха. Из-за страха вскорости всё потерять; лишиться того минимума, который у него есть; оказаться за гранью любых представлений о существовании в полнейшем одиночестве. Но чёртов телефон снова прозвенел. Блейк достал телефон и ответил на вызов, всё ещё нависая над парнем. — Да, Атом. Мы спешим со всех ног. Скоро будем. — Хрена так долго? Где вас носит? — слышался возмущенный голос Атома с другого конца провода. — Мы проголодались, — с улыбкой сказал Блейк и с аппетитом посмотрел на Джона сверху вниз, и тот хмыкнул от смеха. — Заехали в мак по пути. — На угнанной тачке, да? Бургеров захотелось пожамкать? Вы в своём уме?! — Ну рисковать — так по полной, — Беллами едва сдержался, чтобы не засмеяться. А Джон не мог насытиться моментом. Это был тот момент, когда ценишь буквально каждую секунду, хочется задержать течение времени и остаться в этом моменте на подольше. — Мы вас тут ждём больше часа, Беллами! — Мы уже почти на месте. Да, Джон? — ответил Беллами и сунул телефон парню в ухо. — Да. Ментально мы уже с вами, — ответил Джон в трубку. Больше Беллами не смог сдерживаться. Он спрятал лицо в шее парня, чтобы его смех был не слышен Атому. Джон ещё немного выслушивал возмущения друга по телефону, но все его мысли были только о Беллами, плотно прижимающегося к нему. Джон осознал скоротечность момента, потому не мог ни насладится им сполна. Он гладил упругую спину парня, и прикосновения приносили не меньше удовольствия, чем сам секс. А голое тело Беллами обдавало приятным жаром, которого так не хотелось лишаться. Джон снова чувствовал себя таким беззащитным, только теперь он испытывал другие чувства вместе с этим. Джон не хотел чувствовать себя по-другому. Чувства сделали его эмоционально слабым, уязвлённым и обожжённым ими, но он не ощущал себя одиноким впервые за долгое время. Именно поэтому было так тяжело расставаться с моментом уединения с Беллами. Джон подумал о том, что, если бы таких моментов было чуточку больше в его жизни, может даже он бы чувствовал себя счастливее. Может быть.***
Автомобиль, напичканный взрывчаткой и фейерверками, рванул со всей эффектностью и фееричностью. Парни кричали от радости и смотрели на красочный салют в небе. Это, действительно, стало впечатляющим завершением дня. Джон стоял недалеко от Беллами и смотрел за завораживающим фейерверком, как и все парни, которые стояли чуть впереди. Джон почувствовал тёплую руку на своей шее, а после его затянули в неожиданный поцелуй. И он не мог не удивиться этому. Беллами целует его среди своих друзей, не боясь, что те могут обернуться и увидеть их. Да и тот факт, что Беллами просто целует его, не менее впечатляющий. Такого он от Блейка точно не мог ожидать. Но может что-то особенное в автомобиле произошло не только для Джона. Как только Блейк оторвался от губ Мёрфи, тот посмотрел в его глаза и спросил: — Тебя не волнует, что здесь твои друзья? — Они все смотрят на салют. — Это всё равно рискованно. — Рискованней, чем спиздить автомобиль прямо из дома и взорвать его? — с улыбкой опроверг Беллами. И дальше Джон смотрел не на салют, и вообще забыл о нём и обо всём на свете. Кажется, с каждым днём он только сильней привязывается к Беллами. Несмотря вообще ни на что. И это опасно, и очень безрассудно. Безрассудно привязываться к человеку, который никогда твоим не будет. Но это уже случилось. И без толку уже хвататься за голову — ничего не исправишь. Сегодня Беллами целует его, пока друзья смотрят на фейерверк, а завтра он будет уже ласково целовать Луну в своей постели. И это надо как-то принять. Но принимать это наотрез не хотелось. Внутренний протест врезался в горло колючей проволокой. Джон до ужаса не хотел с этим мириться, и постоянно себя приходилось насильно заставлять это делать. Внутри было жуткое состояние, как у беспомощного ребёнка, которого выбросили во взрослый мир выживать в одиночку. Хотя он когда-то пережил это, и то это было не так страшно. Хотелось просить мир смилостивиться над ним, придать его жизни смысла и чуть больше счастья. Почему дни светлого будущего, о которых Джон всё время грезит, утекают от него всё дальше и дальше с каждым разом? Почему осчастливить его может только тот человек, у которого всё хорошо и без него? Джон чувствовал, что он не привыкает и не смиряется с ситуацией. Наоборот, с каждым днём ему всё труднее и труднее так жить.2.1. Внезапно сломанная жизнь.
На часах уже было около полудня, а Беллами всё ещё отсыпался после бурного отмечания своего дня рождения. Луна уже занялась всеми возможными делами по дому, приготовила завтрак и привела себя в порядок, а её парень всё ещё спал. Тогда она засела в гостиной с ноутбуком за работой. Она занималась архитектурным дизайном и постоянно обучалась в этом деле. Когда-то это было её единственной страстью, пока она не встретила Беллами. Это было странно для неё самой. Она всегда была девушкой холодного расчёта и не была подвержена любовным увлечениям, в отличии от окружающих её девчонок. Её подруги завидовали тому, что она всегда такая независимая от чувств. А сама Луна иногда немного завидовала их легкомысленности, когда уставала от своей чрезмерной разумности. Но потом её настигла расплата — так она сама шуточно называет это. Она встретила Беллами, и уж точно и подумать не могла, что их способно что-то свести вместе. С ним она могла по-настоящему расслабиться, ведь он мог взять всю ответственность за её жизнь на себя. И она не думала, что ей это может понравиться, что вообще способна отдать кому-то контроль, а самой стать лёгкой девушкой. Это было не в её характере, но с Беллами по-другому бы не вышло. Здесь либо позволить ему руководить, либо не встречаться с ним. Но она получила намного больше, чем отдала. Вместе с ним она чувствовала себя счастливой, любимой и поистине ценной. Несмотря на то, что у Беллами самолюбие уровень — король, к своей девушке он относился соответствующе: как к королеве. И конечно же, все подруги снова ей завидовали. Да что там говорить, Луна сама себе завидовала. Ей в жизни больше не приходилось париться. Она занималась любимым делом и жила с любимым человеком. И это всё, что её касалось. И это тоже «расплата» за то, что ей пришлось пережить. Ведь ей ранее не было известно, что такое безмятежность. С раннего возраста она начала работать, чтобы содержать свою младшую сестру, в то время как мать очень болела. Им повезло, что мать умерла, когда Луна была уже совершеннолетней, поэтому она смогла взять свою сестру под опеку. С самого раннего детства её приходилось брать все обязательства на свои хрупкие детские плечи, и она привыкла быть такой. В ней жил мини-мужик — в этой маленькой девочке. И она никогда не рассчитывала уже от него избавиться. Но она встретила парня, который оказался сильнее её, которому хотелось подчиниться. Поэтому она и влюбилась. Раньше не влюблялась ни в кого, потому что чувствовала своё превосходство над всеми потенциальными партнёрами. А ей нужно было восхищаться человеком, чтобы полюбить его. Зато теперь она оплачивала обучение своей сестры в Университете, отсылала ей деньги и не сидела сама без гроша. Она не нуждалась ни в чём: ни в материальном плане, ни в плане взаимоотношений. Иногда её пугало то, что она так расслаблена. Она хоть и доверяла Беллами, но то, что она привыкла к такой безмятежной жизни напрягало тем, что в случае чего, сможет ли она снова разбудить в себе внутреннего мужика? Но ведь Беллами сделал ей предложение. И он не тот человек, который будет раскидываться словами. Если он сказал, что хочет связать с ней свою жизнь, значит так оно и есть. Если бы это был кто-то другой, а не Беллами, она бы не стала так легко доверять. Луна была далеко не дурой, чувства ей не затмевали глаза. — Ты ж моя трудяжка, — с улыбкой поприветствовал её Блейк, увидев девушку за ноутбуком. Он сел на пол возле кресла, на котором она сидела, и закинул её ногу себе на плечо. Девушка зарылась одной рукой в его запутанные волосы. Она обожала это делать. — У меня нет оправдания, чтобы столько дрыхнуть, как ты, — ответила она. — Во сколько я вернулся? — В шесть утра. — Ты что не спала всё это время? Беспокоилась? — Пф. Нет, конечно. Я спала без задних ног. Проснулась, когда услышала, как ты вышел из душа и лёг в постель. Ещё бы я парилась из-за тебя, придурка. — Молодец. Вот это понимание, — прокомментировал Блейк. — Как вообще прошло вчера? Удачно? — Очень даже. Фейерверк казался ярче, обычного. — Уже жду, когда об этом будут говорить в новостях. — А я жду, когда меня уже покормят. Луна потрепала волосы парня и сказала: — На кухне всё есть. — Так это на кухне. — Закажи доставку с кухни, раз такой ленивый. Беллами поднялся с места, поднял девушку на руки и понёс её с собой. — Как тебе такая доставка тебя на кухню? — Сумел-таки найти компромисс. Не зря я тебя кормлю. Беллами посадил девушку за стол. На столе стояли сэндвичи и пирог с персиками. — Какой орнамент. Это мне? — спросил Беллами, глядя на пирог. — Это Мёрфи для тебя постарался. Ты ему, видно, чем-то не угодил вчера. — Не правда. Я всем гостям достаточно уделил внимание. — Мне кажется, он вчера был не в духе. У него всё хорошо? — спросила Луна. — Так почему ты у него не спросила? — Не думаю, что со мной бы он стал откровенничать. А вы с ним друзья. — Со мной он тоже особо не откровенничает. Да и нормально у него всё. Не волнуйся, мать Тереза! Парни не настолько тупые, как ты думаешь, чтобы не разобраться со своими проблемами. — Просто он выглядел весьма подавленным. А ещё эти следы на его шее. Ты видел? — Девочка моя, ты что не знаешь, откуда берутся эти следы? — Если бы это был секс, то Джон бы выглядел счастливее. Да и мало ли откуда это. Может быть на него напали. — Это был секс, Луна, — заверил Беллами. — А как он это любит делать, это уже нас не касается. — Добровольный секс? Блейк хмыкнул от смеха в кружку кофе: — Ну ты совсем в нём мученика увидела. Луну действительно со вчерашнего дня стало волновать состояние Джона. Он и раньше не выглядел особо позитивным парнем, но это был вроде как, скорее, образ — образ циничного, безэмоционально и слегка хамоватого парня. Вроде, как добряк, но сразу так и не скажешь. Он так защищался от людей, и Луна к этому привыкла. Но вчера он показался другим — беспомощным и растерянным. Так выглядят люди, которые загнаны в угол и не знают куда им деваться. Так выглядят те, кто утопает в собственной тоске, и им некому протянуть руку помощи. Странно, что Луна — единственная, кто заметила это. Хотя вчера был праздник, все выпивали. Да и парни не такие уж и сочувственные, чтобы замечать подобные вещи. Но у Луны всё равно в голове не укладывалось, как можно не замечать такой боли в глазах друга. Наверное, это просто — не заметить в толпе веселящихся друзей одного грустного друга. Но не для неё. Пусть Беллами не общался с Мёрфи так же тесно, как с Атомом, но они были достаточно близкими друзьями, по её мнению. И Луна тепло относилась к Мёрфи. Он ей симпатизировал, и доверяла она своего парня ему больше, чем тому же Атому. Она, конечно, не могла диктовать свои условия Блейку, с кем тому общаться больше, но была спокойнее, когда Джон был в их компании. Может она видела в нём больше разумности, чем в остальных друзьях Блейка. Хоть она ко всем хорошо относилась, Мёрфи всё же был её любимчиком. Но с ним сейчас явно происходит что-то неладное. Вчера это было отчётливо видно. Но она не знала, имеет ли право лезть. Может быть, ему нужна помощь. А может, её вмешательство будет выглядеть так, как будто она суёт нос не в своё дело. Поэтому она решила подтолкнуть Беллами, или хотя подкинуть ему мыслишку, чтобы он обратил внимание на друга. — Всё равно как-то странно всё это. Ты точно знаешь, что у него всё хорошо? — Откуда такая заботливость, Луна? Я начинаю ревновать. Луна на это лишь усмехнулась: — Если бы ты начал ревновать, то тут бы уже весь дом был вверх дном. — Ты подожди ещё. Я просто сонный, — спокойно ответил Беллами и откусил кусок со своего сэндвича. — Ты лучше думай, какое шмотьё возьмёшь в Испанию. Только прошу тебя, не надо так много чемоданов! Возьми только нужное. — Я всегда беру только нужное. — Я этого не слышал, — ответил Беллами и закатил глаза.***
Луна обожала получать новую работу. Она шла после встречи с заказчиком, на которой они обговорили все нюансы и подписали временный договор. Она загорелась идеей, и не могла дождаться уже когда приступит к работе. Погода была очень приятной. И девушка решила прогуляться пешком, обдумывая свою идею на свежем воздухе, и одновременно отдохнуть, прогулявшись. Беллами всё равно ещё на работе, и дома делать нечего. Луна любила прогулки в одиночестве. Ей нравилось просто идти по улицам города и замечать жизнь вокруг себя: как молодой парень выгуливает собаку; как дедушка прогуливается с маленькой внучкой, держа её за руку и мило беседуя с ней; как две подруги, идущие со школы, что-то увлечённо обсуждают и смеются. В такие моменты чувствуешь свою целостность с этим миром, а простые прохожие на мгновение кажутся родными. Прогулка была такая расслабленная, что Луна ощущала себя очень умиротворённо. Но вот она видит знакомое лицо в толпе, и её расслабленность мгновенно растворяется в воздухе. Она видит Мёрфи, куда-то уверенно направляющегося. Она решила, что более подходящего момента для разговора может не представится. — Мёрфи! Рада встретить тебя сейчас. Уделишь мне пару минут? — Слушай, давай в другой раз. Я спешу, — мрачно пробурчал парень в ответ. — Это правда ненадолго. Мне просто очень нужно поговорить с тобой. Пару минут, пожалуйста. — Что у тебя? Парень выглядел очень напряжённым. Он озирался по сторонам, пытаясь избежать с ней прямого зрительного контакта, наверное, чтобы скрыть свою напряжённость от её глаз. — Ты сказал вчера, что мне повезло с взаимностью. А сам был мрачнее тучи, хоть и пытался делать вид, что всё нормально. Но я заметила. И так же я заметила, что ты хотел мне сказать больше, но по какой-то причине не стал. — Ты меня в чём-то подозреваешь? — рявкнул Джон с неким нападением. Он снова пытался скрыть то, что занервничал сейчас, но его выдавал взгляд. — Не тебя. Я предполагаю, что у Беллами кто-то есть. И ты это можешь знать. Только не скажешь мне, что это так. Я хоть и не знаю наверняка, но чувствую это. Мне просто важно знать, влюблён ли он в кого-то кроме меня? Голос девушки задрожал, хоть она и выглядела стойкой, а её лицо не окинуло и тени печали. Джон же застыл, глядя ей в глаза. Его раздражённость со спешкой куда-то исчезли, и осталась только ошеломлённость. Луна начала подозревать своего парня в неверности уже давно. Но не было и намёка на то, чтобы доказать ей это. Она и не искала его. Она не ограничивала Беллами в свободном образе жизни, он вполне мог отвисать с друзьями без неё, и она не контролировала при этом каждый его шаг. Пока это только догадки — это не так больно. И она не хотела в это копать. Даже если её парень изменяет ей, но он делает её счастливой, носит на руках, относится к ней с любовью и уважением — то плевать, если честно. Главное, не знать наверняка. Иначе уже будет нельзя относиться к этому на пофиг. Единственное, что необходимо, чтобы Беллами любил только её. Измена для неё — не секс, а чувства. Её волновало только это. И вот даже сейчас, когда Блейк сделал ей предложение, эта мысль не оставляла её в покое. — Ты можешь быть спокойна, — ответил Джон, чуть собравшись с мыслями. — Он любит тебя. Луна снова видела его таким, как на дне рождения. Снова его уязвлённый потерянный взгляд. Он выглядел так стойко, явно сопротивляясь своим эмоциям всеми силами. Обычно Джон выглядит равнодушным, а сейчас во взгляде читаются уж слишком сильные эмоции для него. — Джон, скажи мне, ты счастлив? — Зачем тебе это? — снова слегка огрызаясь, спросил Джон. — Просто спросила. Захотела узнать что-то о тебе. У тебя просто так никто не спрашивает, как у тебя дела? — У меня всё стабильно. Спрашивать не о чем, — Мёрфи был словно сконфужен этим вопросом. И ответить однозначно не мог. Может, просто не хотел. — Так ты мог бы назвать себя счастливым человеком? Луна пыталась как можно аккуратнее вывести его на какие-то откровения. Она надеялась, что может хоть чем-то помочь, хотя бы поддержать его. Она просто неспособна отвернуться от чужой боли. — А с чего бы мне быть счастливым? Есть для этого причины? Я всю жизнь являюсь заложником каких-либо обстоятельств. И это проявляется буквально во всём. — У тебя есть кто-нибудь, кто может помочь тебе с этим справиться? — У меня нет никого. — Извини, конечно, что лезу. Но у тебя кто-то есть. Все это знают, но не знают кто. — Я не нужен ему, — ответил Джон, всё больше наполняя свой взгляд тоской. Она передалась Луне. Девушка чувствовала, как её заполняет та же тоска. Вот это сила сопереживания. Раньше она в себе такого не замечала. Но этот парень нуждался хоть в капле тепла, это было видно невооружённым глазом. — Попытайся это исправить. Сделай всё возможное, если он того стоит. Не бойся показать ему свои чувства. Потому что, если у него есть сердце, он не останется равнодушным. Любовь подымет тебя на ноги, и ты забудешь, что такое всё время защищаться. Я знаю о чём говорю, Джон. Я была в подобной ситуации, но Беллами изменил это и изменил меня. — Есть много препятствующих обстоятельств, Луна. Всё не так сказочно, как у вас с Беллами. — Забей на обстоятельства! Если хочешь стать счастливее, иногда стоит силой выгрызать своё счастье. — Но ты даже не знаешь о чём идёт речь… — с растерянностью говорил Джон. — И это к лучшему. Так я могу судить более объективно. То, что произошло дальше, Луне и в страшном сне никогда не снилось. Она заметила, что их окружает несколько полицейских. Они принудили их к обыску. После они, не церемонясь, стали обыскивать Луну, забираясь в карманы одежды и сумку. Также стали обыскивать и Джона. На вопросы они не отвечали, только требовали беспрекословного подчинения, как с какими-нибудь преступниками. Луна с недоумением смотрела на Джона, и тот был в том же замешательстве от происходящего. Но больше, её выбило то, что полицейский достал из её сумки пакет с кокаином, и сказал: — А вот и он. Пройдёмте с нами. — Что? Это какая-то ошибка. Это не моё, — запротестовала девушка в недоумении. — Этот чист, — ответил полицейский, обыскивающий Джона. — Вам лучше пройти с нами самостоятельно, мисс, — пренебрежительно произнёс другой полицейский Луне. — Я… я не понимаю, что происходит, — растерянно произносила девушка, пока её уводили в машину. Она была в панике и ужасе. Она абсолютно не была к этому готова, и понятия не имела откуда в её сумке взялся кокаин. Её мозг отказывался в это верить и рассуждать трезво. Девушка, развернувшись, крикнула Джону: — Позвони Беллами. Я прошу тебя, скажи ему, что я не виновата. Скажи, что мне нужна его помощь. Пожалуйста, позвони ему! Взгляд Джона был наполнен болью и сожалением. Он не был обескуражен, а только очень разбит и подавлен. Джон молча смотрел вслед девушки, не произнесся и слова в ответ.