Один день из четырёх

      — Тут должно быть классно! И народу так много, ты посмотри. Наконец-то, не только ты и все родители с Галгейтой… — протянула Элион. Поразмыслив с секунду, Фобос понял, что был готов сказать то же самое.       — Надеюсь, мы не зря потратим время, — сказал он вслух.       — Опять тоску нагоняешь.       — Я бывал на меридианских свадьбах. Все напиваются в первые пятнадцать минут, а остальное время одна половина гостей пытается друг друга убить, а вторая — им помешать.       — Круто. А мы должны будем вмешаться, если конфликт? Мы же… будущие правители.       — Мы не ответственны за порядок здесь, но если наступит конец света… А вообще, будет лучше, если нас никто не узнает. Я немного подправлю наши лица.       — Ты, что, забыл, что тут проблемы с магией? Вдруг разнесёт, потом никакой тоналкой мира не замазать! — отмахнулась Элион. — Давай сделаем вид, что всё в порядке. Так, как должно быть… Идём! — и она снова обогнала Фобоса.       — Уже бегу, — ответил Фобос, случайно наступив на собственную косу. Обычай — не разлучаться с волосами, пока смерть или женитьба не разлучат вас — успел надоесть ему за почти тридцать лет жизни. Перспектива отмечать сотый юбилей в гнезде из своих же волос не представлялась ему радостной. Не хотелось закончить, как та принцесса, которая почти потеряла способность двигаться из-за непомерной шевелюры, из-за чего её пришлось заточить в Башню Лесли ближе к югу Меридиана. Сейчас от Башни осталась примерно треть: остальное свихнувшаяся принцесса в своё время снесла. Откуда на Земле взялись красивые легенды на эту тему, Фобосу оставалось только диву даваться.       — Как ты думаешь, все змеи такие же симпатичные, как Седрик? — спросила Элион машинально. Она сорвала ветку вереска и по пути пыталась заставить её светиться. Из рук принцессы периодически сыпался тёмный пепел, и тогда она останавливалась, чтобы сорвать новых цветов.       — Я бы ответил на твой вопрос, если бы рядом был хоть кто-нибудь для сравнения, — следуя за сестрой, Фобос, несмотря на запреты, торопливо заколдовывал проклятые волосы простенькой магией. На холме они были не одни, но компанию им составляли такие же люди либо рептилии.       — Я думала, сюда только мы придём. Из людей, — Элион присмотрелась. — Это, видимо, популярное мероприятие. Эх, вот бы сейчас на концерт ВМД…       — Кого?       — Вэнса Майкла Джастина, — мечтательно расшифровала сестра. Фобос поёжился. Когда она начинала говорить о своих земных увлечениях, он чувствовал себя безнадёжно старым. — Он так классно поёт! Мы с девчонками слушали его часами. Вот бы сейчас туда, — вздохнула она. Фобос пытался понять её. Ему бы тоже не хватало его привычной мастерской или той же простой меридианской музыки, будь он на Земле.       — Ты можешь иногда возвращаться в Хитерфилд, — сказал он, зная, что это всё равно не заменит той земной жизни. — В конце концов, тебя никто не держит насильно.       — Знаю. Но мне всего тринадцать. Я имею в виду, что не успела узнать даже свой мир, чтобы внезапно стать принцессой другого.        — Я как раз хотел поговорить с тобой на эту тему, Элион, — в некоторой степени Фобос был рад инициативе от Элион. — Земля на много столетий опережает Меридиан по развитию.       — Только на Земле нет магии, точнее, она не используется просто так, как здесь. Но некоторые вещи могли бы быть полезны.       — Да уж, например, носки, — пробурчала Элион, которую с самого первого дня обязывали надевать плотные гольфы, жутко стягивавшие ноги. Ходили слухи, что эти гольфы помогали от артрита, однако принцесса сомневалась, что доживёт до него, если и дальше будет их носить. — Или косметика.       Мысливший более глобально Фобос поймал себя на том, что испепелил все гольфы в тот же день, когда зашёл с Элион в маленький спортивный магазинчик, и согласился с сестрой.       — Однако сложно не переборщить с новшествами в мире, где привычных новшеств нет от слова совсем, — напомнил принц. — Всё-таки людей на Меридиане сейчас не так много, а рептилии — не самые покорные твари… Я имею в виду, что они склонны к мятежам на пустом месте, едва только что-то делаешь не так, как им хочется.       — Я заметила. Особенно, когда объясняешь им, что не владеешь магией в достаточной мере, чтобы восстановить из пепла несколько гектар посевов.       — Ты же знаешь, что в большинстве природных катастроф может быть виновата магия матери? Она не совсем стабильна в последнее время.       — Ну, да, но мы-то не она, — возразила сестра и, обогнав брата на несколько метров, легко забежала на вершину холма, пронеслась между двумя огромными булыжниками, похожими на отколовшиеся кулаки огромной статуи. — Ты только посмотри на это…       Фобос подумал, что Элион как подростку свойственно всему удивляться, поэтому не спешил, а, оказавшись рядом с сестрой, не очень удивился.       Холм образовывал нечто, похожее на кратер, внутри утопавший в цветущих яблонях. Посаженные в особом порядке, они образовывали спираль, завивавшуюся кругом, в центре которого можно было увидеть каменное гладкое плато, подставленное солнцу. Сейчас оно пустовало, однако Фобос решил, что центральное действо будет разыгрываться там.       Спускаться в каньон оказалось сложнее, чем подниматься: спуск был достаточно крутым. Внизу, вокруг сада, люди и нелюди, как недобро называл их принц, ставили палатки и разворачивали цветные шатры, выставляли на продажу сувенирчики, травяные сборы для заваривания, самодельные орехово-карамельные сладости и прочий… Мерч, как выразилась бы Элион. Фобос огляделся и поймал сестру за капюшон.       — Неужто сам принц Фобос? — тут же раздался язвительный голосок. Видимо, его обладатель знал, что магия на Нагретых Камнях была под негласным запретом. — Принцесса Элион, и вы здесь, доброго вечера! — смягчился голос. Фобос закатил глаза.       — Дружеский визит, — проворчал он, обернувшись к немолодому человеку в простой, но отнюдь не дешёвой одежде. У принца и самого имелись похожие вещи. — Такое событие нельзя пропустить. Мы рады познакомиться с культурами народностей.       — Я тоже очень рад видеть вас, — важно сказал человек, как будто именно он был носителем той самой культуры, с которой приехал знакомиться Фобос.       — Где будет свадьба, не подскажете? — вежливо спросила Элион. — В центре сада, на том камне?       — Да. Только туда нельзя подниматься никому, кроме змеев. Даже вам, принцесса, — лукаво подмигнул он. Элион передёрнуло.       — С-спасибо.       Её лохматые волосы топорщились в разные стороны, делая её похожей на ежа.       — Когда начну править, издам закон о запрете на шутки всем, кто старше сорока, — пробурчала Элион. — Нужно что-то сделать с волосами, — остановив на чём-то взгляд, задумчиво добавила она, — иначе все жуки мира будут у нас. Смотри туда!       Фобос послушно повернулся в указанном направлении, зная, что не захочет делать того, что вдохновило сестру. Всё-таки источники хорошего настроения у тридцатилетнего Фобоса и тринадцатилетней девочки существенно отличались.       — Ты предлагаешь мне… заплести косички? — самым скептическим тоном поинтересовался он.       — Ну да. Пойдём! Ну, или хотя бы меня подожди.       — Там занято, Элион, — попытался возмутиться Фобос. Все проблемы со внешностью и чистотой он обычно улаживал парой заклинаний, про себя каждый раз отмечая, насколько мелкими были цели реального живого волшебства.       — А мы подождём, — лукаво пообещала сестра.       Палатка оказалась слишком маленькой, чтобы вместить двоих клиентов и девушку из рептилий, которая плела косички разной степени сложности, не забывая цеплять к волосам тонкие перья и нитки авантюриновых бус (за дополнительную плату). Фобосу пришлось ждать снаружи, от нечего делать рассматривая выставленные на продажу браслетики, чётки и прочие побрякушки. Всё вокруг одинаково пестрело сердоликом, опалом, яркими красками, и принцу осталось только ждать, отбиваясь от в меру назойливых продавцов.       Его не покидало ощущение фальши. Свадьба змеиная, важное событие в мире змеев, но вокруг — ни одного пресмыкающегося. Голоса вокруг пестрели разными наречиями — от совсем северных до не менее южных, таких, что Фобос с трудом узнавал некоторые диалекты, а иные и вовсе оставались загадкой. То тут, то там проскальзывало мелодичное полупение — змеиный язык, проскальзывало и тут же пропадало.       Однако змеев в человеческом обличье Фобос приметил прилично: спутать их будто танцующие походку и жесты было невозможно больше ни с чьими.       — Я вас уже обыскался, — голос Седрика он услышал, когда девушка из палатки доплетала ему последнюю косу. Принц не обмолвился с ней словом, со смешанным чувством слыша, как хрустели за спиной запутавшиеся в волосах жуки… Брезгливыми рептилии не были.       — Смотри на меня, — покрасовалась перед змеем Элион. Пепельные волосы сплелись в подобие клубка гремучих змей. В руке она держала две завёрнутых в бумагу булки, одну из которых вручила Седрику. — Как тебе мой вид? Своеобразно, да?       — Чудесно, просто чудесно.       — А почему ты снова превратился? — спросила Элион у Седрика.       — На Нагретых Камнях поддерживать форму слишком энергозатратно, а я планирую сохранять ясность восприятия происходящего хотя бы до вечера, — вежливо отозвался Седрик. — И вы здесь, принц, — добавил он, когда Фобос, скрючившись, выбрался из низенькой палатки. Элион с ходу вручила ему подобие чёрного хлеба с какой-то мясной начинкой, завёрнутого в бумагу.       — Благодарю. Представь себе.       — Пойдёмте наверх, вас уже ждут.       — Серьёзно? — подозрительно переспросил Фобос.       — Нет, мой принц, — певуче отозвался змей.       — Мы не должны были ничего подарить на свадьбу? — спросила Элион, попутно рассматривая сложно сплетённый хаос на голове брата.       — Зачем? Меридианцы ничего никогда не дарят, — ответил Фобос. — Только родственники. Родители.       — На Земле все что-то дарят. Иначе зачем их приглашать? — хмыкнула Элион.       — Деловая хватка, — заметил Седрик. — У змеев нет семей, поэтому тут даже родители… Бессильны.       Они вступили в яблоневые сады, наполненные ароматами цветения, жужжанием шмелей меж хлёстких молодых веток, напевными голосами других змеев. Седрик перекинулся, на этот раз скользя рядом, будто водный поток — легко и свободно, не задевая широко посаженных деревьев. Деревья были не совсем обычными: их гладкие стволы поднимались гораздо выше, чем это было у привычных яблонь. Зелёная чешуя Седрика ловила тёмно-жёлтые, как хмельной мёд, лучи вечернего солнца, шелковистые волосы перебирал ветерок. Мускулатура змеиного воплощения Седрика была развита в разы лучше, чем человеческого, хотя и в том, и в другом он был сильнее и выносливее многих, того же Ватека или самого Фобоса. Принц вообще не мог похвастаться спортивным телосложением, даже заклинания никакого не изобрёл, чтобы решить этот вопрос.       — Ты видел кого-нибудь из своих? Я имею в виду, разговаривал? — спросила Элион, усевшаяся Седрику на плечо. Она крутила головой, рассматривая прочих змеев, выглядевших, в общем, точно так же, как Седрик. Отличались змеи оттенком, формой чешуи и ростом — Седрик был явно меньше многих. Здесь Фобос снова ощутил ту же фальшь: обратившихся змеев на поляне вокруг Камня собралось не больше тридцати, из-за чего свободного места, чтобы не опасаться за свою жизнь, было предостаточно. Фобос видел много людей и рептилий, косившихся на королевских детей с разными чувствами, от неприязни до интереса. Однако опасения принца относительно расспросов на тему «когда о народе заботиться будем» не оправдывались.       — Видел. Разговаривал, — Седрик говорил коротко, дышал неглубоко и придерживал Элион, норовившую свалиться головой вниз. — Осторожнее. Меридиан не переживёт, если престол придётся занять принцу Фобосу.       В случае с магией Меридиана шуткой это не было. Предки подчинили магию Меридиана исключительно женской воле. Фобос не считал, что это было лучшим решением древних Эсканоров.       — Я думал, что змеев намного больше, — предположил он, следя за реакцией Седрика. Свет рассыпался по красному ободу вокруг его глаз подобно пыли.       — Зато сейчас вы видите истинное положение дел, — ответил он, останавливаясь близко от Камня. — Здесь хорошее место, чтобы расположиться.       — Они и правда похожи на тебя, Седрик, — сказала Элион. — У вас даже волосы похожи. И манера двигаться. И говорить. Такой забавный акцент, — она прислушалась. Вокруг словно пели сразу несколько исполнителей, и каждый — одну песню, но начиная с разных фраз. — Сложно понять. Как будто неслаженный хор.       — Почему они не говорят на змеином? — спросил Фобос. Недалеко от них расположились несколько явно змеев, но в человеческой форме. Их язык — смесь из всех меридианских диалектов с примесью всё того же южного говора — выбивался из многих классификаций, в коих Фобос немного разбирался.       — Вы, конечно, видите, что здесь много приезжих. Мы не живём общностью уже много веков. Сохранить единый язык в таких условиях… Совсем чуть-чуть невозможно.       Между тем к Камню выходили всё новые зрители, а на само каменное плато несколько раз вышел мужчина в длинных зелёных одеждах, составивший бы дворцовым аристократичным модникам здоровую конкуренцию. Подобный ворох церемониальных мантий не носили даже в позапрошлом веке. Вероятно, его одежды были сделаны тогда же.       — Он будет говорить, — пояснил Седрик. — Я не знаю, как он названия на меридианском.       — Называется, — поправила Элион.       — Герольд, — включился Фобос. — Безграмотная у меня сегодня свита…       — Это кто ещё здесь свита? — Элион зыркнула на брата сверху вниз. — Зачем он ходит туда-сюда? Гер…ольд. На Камне ничего нет.       — Не знаю. Быть может, он осматривает толпу собравшихся и докладывает Царю, — задумчиво протянул Седрик.       — Тут так мало змеев, — Элион озвучила наблюдения Фобоса. — Почему? Зато рептилий много. Ну-у, я имею в виду, ящеров.       — Отличный шанс поторговать. Вечером и ночью будет праздник. Приехало много музыкантов из разных концов Меридиана. Даже из северо-западных земель. Среди них есть и стоящие.       — Как их зовут? Или как называются группы?       — Самым… Выдающимся я бы назвал Оуэйна. Многие меридианцы в восторге от его творчества, — припомнил Седрик. Фобос (как и много раз до и после) мог бы одёрнуть слугу, но не стал.       — Оу. Да, очень известный. Не слышала никогда.       — Магия здесь похожа на ту, что охраняет замок? — принц перевёл тему на более насущную.       — Ну… Это похоже, если сравнить, скажем, сетку от стрекоз в окне с сетью земного радиовещания, — Седрик выдержал паузу, чтобы скользкая метафора уложилась в головах королевских наследников. — И да, и нет. Я не знаю всех деталей досконально, но телепортировать внутрь кратера нельзя однозначно. Да и колдовать здесь я бы тоже не советовал.       — Если тут такая сильная защитная магия, почему змеи сдали Камень в той битве? — спросила Элион. — Или она действовала так, что уничтожила бы и его тоже? Но магия в замке же никогда не рушит сам замок.       — Потому что, когда, допустим, вы умеете только перекидываться в большое хищное пресмыкающееся, а ваш соперник может испепелить вас по щелчку пальцев, количество вариантов для выбора резко сокращается. Кроме того, я не уверен, кто именно поставил эту защиту. Возможно, это были ваши давние предки.       — Хочешь сказать, не змеи заколдовали камень?       — Змеи не колдуют вообще. Никогда не колдовали. Всё, что мы можем или могли, это перекидываться, — Седрик говорил тихо, однако его всё равно было слышно отчётливо. Рептилии, люди, змеи, которыми постепенно заполнялась поляна, пытались прислушаться, однако оставались ни с чем. Фобос едва ли не кожей чувствовал любопытствовавших змеиц, нервно заламывавших изящные тонкокостные руки.       — Всё-таки вы все очень похожи, Седрик. Друг на друга, во всех обликах, — повторила Элион. — Я бы не поверила, если бы сама не увидела.       — Возможно, именно поэтому мы не сохраняем родственных связей. Жить среди своих отражений не совсем приятно.       — Приедается?       — Что-то вроде этого. Недостатки становятся ярче, достоинства меркнут. Индивидуальность стирается, — Седрик неопределённо кивнул в сторону, где непринуждённо болтали его копии, казалось, созданные сочетанием известных клавиш на человеческой клавиатуре. Элион иначе бы не сказала. Фобос представил армию таких Седриков в замке, но тут же поспешил унять воображение.       — Люди кажутся менее похожими, но на самом деле среди них тоже полно одинаковых. Вот Корнелия, что бы она ни говорила, точная копия своей мамы и сестры… Ну, точнее, она копия мамы, а Лилиан — её копия. Вот. Надеюсь, вы поняли, — Элион почесала затылок.       — Мы поняли, только ты ей этого не говори. Не то, чтобы магия замка хоть когда-то церемонилась с чужой магией.       — Кстати, насчёт церемония…       — Церемонии.       — Да, точно. Так вот, он что-то делает, — Элион указала рукой на Камень, куда, помимо герольда, вышли ещё четверо человек в подобных одеждах, расшитых золотистыми нитями. Представив, как им должно было быть жарко, несмотря даже на вечернее остывающее солнце, Фобос оценил собственную лёгкую одежду, и прислушался. На традиционных меридианских собраниях в таком случае благодарили за то, что все собрались под высокими крышами светлой резиденции…       — Рекомендую вам слушать и ничего не говорить, — едва слышно сказал Седрик. Тяжёлый змеиный хвост напряжённо свернулся.       — Как скажешь, — иронично бросил Фобос и, продолжая едва-едва насмехаться, отвернулся к сцене.       Речь змеиного герольда как-то резко, одномоментно расплылась в воздухе подобно воде, которая испаряется жарким днём после ночного ливня. Она оказалась уловимой, слышимой, ясно ощутимой — и всё же Фобос ничего не понимал. Как будто стоя на пороге понимания, улавливания смысла или одного слова, он каждый раз оказывался выброшен далеко в коридор, к входным дверям и на тропинку, ведущую в никуда. Фобос вслушался, мотнул головой. Это казалось настолько знакомым, как будто уже успело слиться с привычным звуковым фоном и теперь не воспринималось отдельно. Герольд зачитал что-то на меридианском языке, которым, согласно последнему закону, обязаны были владеть все, однако и это осталось где-то за гранью понимания, как будто разум вдруг совсем перестроился на новую мелодику и не мог откликаться ни на что другое.       — Хорошо сказал, — оценил Седрик, и Фобос словно очнулся. — Отличный образец классического змеиного языка. На нём составлена и свадебная песня, которую сейчас исполнят.       — Почему никто не аплодирует? — медленно спросила Элион, то ли пытаясь вникнуть в тайный смысл, то ли отчаянно борясь с накатившим сном.       — Зачем? У нас не принято сотрясать воздух лишним шумом.       Словно подтверждая его слова, их разговор прервал поначалу тихий, мягкий звук блокфлейты. Ему вторила другая флейта-сестра, перекликаясь с золотистой арфой и раскатисто-далёким голосом певицы, которую в пёстром однообразии на Камне сложно было заметить сразу. Музыка распространялась подобно безгрозовому облаку, будто решившему опуститься отдохнуть на торжественное место и истаять там.       Когда Фобос поднял взгляд на Элион, он увидел, что она задремала. Долгая дорога, напавшая духота и торжественная, какая-то вьющаяся музыка утомили её.       Герольд говорил что-то ещё, снова играла музыка, однако Фобос уже привык, наблюдая за реакцией Седрика и других змеев. Они оставались неподвижны, в то время как не-змеи — рептилии и люди — поддались влиянию романтического ореола, танцуя, сплетая руки.       — Что бы здесь было, если бы были только змеи? Они бы только стояли и смотрели?       — Никаких лишних движений. Если подданные держат тишину, они показывают уважение.       В этот момент голова Элион упала окончательно, и она ошалело подорвалась, едва не упав в траву.       — Я всё пропустила?       — Да, уже домой сейчас поедем, — съязвил Фобос.       — Очень смешно, — тихо шикнула Элион, удобнее усевшись на плече Седрика. — А почему мы не танцуем?       — Потому что ты всё-всё-всё проспала.       Неторопливое, бесконечно мирное звучание исчезло незаметно, ускользнуло или растворилось в отчаянно гаснувшем дне, будто оставив на плечах и головах собравшихся пелену, как из упавшего снега или пепла. Машинально стряхнув с лица незримые хлопья — паутину сняв — Фобос хотел что-то сказать — очередное остроумное замечание — однако герольд был настроен решительно. На сей раз торжественные интонации слышались в этой явно официальной-формальной части речи. Все, кто танцевал, остановились, как стояли, осознав важность момента. В подтверждение этому герольд важно обронил очередной скользящий звук.       — Начинается, — подсказал Седрик. Фобос съязвил про себя, что ремарка слишком очевидна, чтобы быть произнесённой вслух.       На сей раз над Нагретым Камнем и заполненным гостями кругом, опоясавшим его, зазвучал меридианский язык. Акцент то и дело склонял герольда к протягиванию гласных и ударениях на каждом слове, но старания и, вероятно, предшествовавшая выступлению тренировка помогали ему держаться.       Он говорил:       — Змеиный Царь — отражение змеиного народа, который будет един и прекрасен несмотря на то, что все живут так далеко друг от друга.       Он вспоминал традиции:       — С древних времён Царь женился на змеице, когда весна окончательно отогревала холодное зимнее солнце. Солнце давало тепло яблоневых садам и калило Нагретый Камень, который притягивал к себе всех остальных змеев, и они выползали из своих нор и отправлялись в путь.       Он снова говорил:       — Нынешняя свадьба соответствует всем старым канонам. Была сыграна торжественная музыка и спета песня, и подданные преклонились перед их правителем. Вместе с новой женой наш Царь будет править долгие годы и оставит после себя наследника.       — Они знают, что их земли принадлежат короне? — тихонько проговорила Элион с ноткой скепсиса. Никто, кроме Фобоса и Седрика, её не услышал.       — Они сами на это согласились, — так же бесшумно ответил Седрик.       — Да начнётся их совместная жизнь, — на последнем слове акцент герольда всё же взял верх, отчего слово «жизнь» прозвучало как «жизн-н-нь».       — Всё так тихо, как будто тайком, — сказала Элион. — Это точно не розыгрыш?..       Вышедшие на середину Камня фигуры притянули её внимание. Мужчина — высокий и поджарый, в свободной льняной одежде, состоявшей из сложного кроя туники и брюк — казался принцессе Меридиана никак не моложе пятидесяти. На его худом лице морщины чертили вокруг глаз сложную паутину, по узору напоминавшую чешую. Глаза цвета расплавленного золота смотрели в толпу хищно, изучающе. То ли чуть поклонившись, то ли просто поведя шеей, мужчина обернулся на невесту. Её платье было на первый взгляд сложно отличить от одежды Змеиного Царя, только на шее тепло сверкал тяжёлый янтарный кулон, а в волосы туго вплетались шёлковые ленты. Невеста смотрела в пол, её рука в сухой ладони Царя мелко подрагивала.       — Она не выглядит счастливой, — прошептала Элион.       — Она не змеица, — коротко ответил Фобос. Он представлял картины женитьбы своих родителей, и сходств находил очень мало. Пока самым очевидным сходством было количество супругов. Меридианский принц всматривался в облик новобрачных. Особенно ясно виднелась напряжённая шея и плечи невесты, будто она только что делала какие-то упражнения.       Герольд, как позднее думал Фобос, был странным донельзя: он объявлял события после того, как они произошли, словно каждый из присутствовавших должен был сначала составить в голове своё представление о том, какое значение имел короткий танец Царя и его скованной невесты. Возможно, дело было во врождённой грации змеев, рядом с которыми даже лучшие танцоры будут казаться чуть подвижнее тополей. В любом случае, плавные движения змея притягивали, манили, и скованная невеста была словно необязательное дополнение. Тёмно-каштановые косы едва качались, когда она поворачивала голову и медленно двигала шеей и руками, как того требовал традиционный танец.       «Наверное, это слишком для змеев, не для людей,» — подумал Фобос.       — Отныне и навсегда вы вместе. Вы не можете предавать друг друга и должны быть примером для ваших подданных в любой ситуации.       Седрик фыркнул. Саркастично, как показалось Фобосу и Элион.       — Сейчас вы можете выйти в народ, чтобы он приветствовал вас и одобрил ваш союз, — гортанным голосом провозгласил змеиный герольд.       — Как будто у нас есть выбор… А он есть? Если я не одобряю? — спросила Элион в пространство. На её лице действительно читалось что угодно, только не то самое одобрение. Разница в возрасте, видимая невооружённым глазом, отталкивала её.       — Я думаю, учитывая твою магическую силу, к тебе прислушается кто угодно, — ответил Седрик. — Я попрошу тебя спуститься с небес на грешную землю.       Элион встала рядом с братом и торопливо отряхнула безразмерный плащ, поправила туго скрученные волосы.       — Что мы должны делать, когда они подойдут? — Фобос следил, как Змеиный Царь со своей новообретённой невестой спускались с Камня. Люди и рептилии склонялись, делали претензии на реверансы, а некоторые, особенно смелые (или глупые) пытались поцеловать им руки. Последнее пресекалось особенно яростно, словно никаких прикосновений змеи не терпели.       — Трогать не надо. Падать в поклонах на землю — тоже. Только чуть наклоните голову и не смотрите Царю в глаза.       — Проклянёт? — спросила любопытная Элион.       — Нет, но традиционно смотреть на Царя прямо можно только если он находится перед всеми. Как на Камне. А не проходит через вас. В былые времена прямой взгляд считался приглашением вступить в союз ради зачатия нового змея. Совсем в былые и совсем в высших кругах, — с сомнением протянул Седрик, опуская взгляд. — В низших слоях населения всё было намного проще.       — Среди меридианской знати прямой взгляд означает то же самое и сейчас, — заметил Фобос. — Что за время: даже взглянуть ни на кого нельзя.       Когда Змеиный Царь под руку с невестой проплыли мимо Фобоса, Седрика и Элион, все трое остались почти неподвижны, сделав всё в точности так, как минутой ранее пояснил змей. Меридианский принц увидел только кожаные, будто состоявшие из тысячи коричневатых чешуек сапоги Царя, непоколебимо приминавшие траву и давившие мелкие белые цветки, затерявшиеся в ней. Ему показалось, что рукав костюма Царя задел его плечо, но этого быть не могло: расстояние не позволяло. Невесты будто и не существовало вовсе, даже следов от её обуви не оставалось за недлинным подолом её платья. Хоть бы имена выкрикивали, как это обычно делается, чтобы была возможность запомнить их сразу… Но тихие разговоры вокруг сливались в один невнятный поток, будто музыкальное сопровождение к торжественному шествию, показавшемуся Фобосу, привыкшему к шуму и разгулу, самой тоскливой, хотя и по-своему интересной свадебной церемонией на Меридиане.       Этой мыслью с Седриком поделилась Элион, на что он загадочно ответил:       — Чем официальнее, тем скучнее, даже у змеев. Самое запоминающееся всегда следует после долгих шествий.