Один день из четырёх

      Весна выдалась подозрительно тёплой. Из года в год капризная меридианская природа бросалась в крайности вроде внезапного циклона или, напротив, смертельной засухи, уничтожая на корню грушевые сады и вспаханные поля, грозами сбивая с высоких башен королевской резиденции пощерблённую черепицу. Последнее крайне расстраивало правящую королеву, хотя, по правде, большинство разрушений на Меридиане происходило по её вине: от волшебства правительницы весь мир находился в прямой зависимости. Правительница беснуется — дождь заставляет реку выйти из берегов и снести очередной рынок.       — Ничему их жизнь не учит. Ставили бы свои рынки в другом месте, — частенько ворчал Фобос. У меридианского принца были причины ворчать: именно ему (и его сестре, конечно) приходилось потом срочно срываться с места, чтобы восстановить разрушенное. В противном случае их маленький город-государство ждал голод.       Однако в этом году цветные шатры, разбросанные в устье реки Зиневры, остались стоять невредимыми. И дело было вовсе не в молитвах Фобоса. Несмотря на то, что он был старшим ребёнком в королевской семье, его мнение стоило недорого, не только в народе, и, но и в семье, и на мифических небесах: корону Меридиана, согласно магическому закону, всегда носила женщина. Сестру любили больше. И это несмотря на то, что она вернулась домой всего год назад.       Вернулась и уже успела здорово надоесть Фобосу своими странными идеями, капризами и страхами. Подумаешь, летучие мыши из-под плаща… Или бронированные носороги с красными воспалёнными глазками (которые Фобос по молодости лет лечил мазью из золотого уса и алоэ). Или зелёный змей, время от времени превращавшийся в мальчишку семнадцати лет…       Кстати, где его носит? Седрик, как было свойственно всем подхалимам, обычно не опаздывал. Фобос собирался съездить в Южный храм. Он не помнил, какому богу принадлежало это богоугодное (скорее, кошелькуугодное, судя по плате за вход) заведение, но именно рядом с ним находился родник с лунной водой, которая была необходима Фобосу для создания эликсира полёта. Волшебство тоже позволяло летать, однако ему оно было нужно не для себя, а для рабочих, которых матушка отправляла чинить крышу и шпиль замковой башни, используя в качестве опоры только строительные леса. Занятие оказалось рискованным, и один из рабочих на своём примере доказал это. Смотреть пролетавшее перед окном тело было никак. Спешно отмывать алые пятна от балкончика Элион заняло куда больше времени. Осложнилось всё тем, что каждый камень замка был заколдован («Зачем? Просто, чтобы было», — бухтел Фобос, когда его в очередной раз сбросило в заросли шиповника защитным заклинанием.). Хорошо, что Седрик помогал, всячески отвлекая Элион от интересного зрелища.       Вдоль тех самых зарослей прогуливался Ватек, замковый страж. Никто на замок предсказуемо не нападал уже лет сто, поэтому Ватек скучал, пиная мелкие камешки, каждый размером с полголовы Фобоса. Несмотря на это, Фобос не воспринимал его всерьёз: с его уровнем волшебства угрозу мог представлять только такой же волшебник, как он. Или кто-то вроде Калеба, человека из народа, возглавившего местную оппозицию. Получалось у него досадно неплохо. Фобоса это несказанно злило: не владея магией, Калеб владел толпой. Глупо было завидовать человечку с железкой в руке, когда сам можешь метать молнии, но…       — Эй, Ватек! — Фобос прервал свои собственные размышления, позвав стража. Синий великан остановился. — Ты не видел Седрика?       — Нет, Ваше Высочество. Кажись, только вчера вечером. Это вы его ждёте? — вдруг добавил он. Вечно угрюмый Фобос не был настроен на светскую беседу. — Кажись, сестра Ваша его тоже искала. Я имею в виду, принцесса Элион.       — Спасибо за уточнение.       Он и дальше бы язвил в своё желчное удовольствие, но его внимание привлёк не в меру звонкий девчачий голосок, который мог принадлежать только одному человеку во всех мирах.       — Ну-у-у-у Се-е-е-едри-и-и-ик! Ну пожа-а-а-а-луйста-а-а-а! Ну я тоже хочу-у-у!       Тут Фобос подумал было, что и сам справится, однако источник голоса появился незамедлительно из-за угла замка. Впереди неспешно плыл Седрик, одетый в свою необъятную изумрудную мантию, а за ним бежала Элион, которая хватала его за руки, забегала вперёд и беспрестанно ныла:       — А я тебе волосы заколдую, чтобы не путались! Ну пожа-а-а-луйста-а-а!       — Они и так не путаются, Элион, но я тебе весьма признателен, — сахарным голоском отвечал Седрик. Он не врал: запутать его медовые волосы было всё равно, что… Невозможно, в общем. — Возможно, ты их уже заколдовала, пока я не видел…       — Тогда я заколдую их, чтобы запутались! Фобос! — сестра, к его вящему ужасу, не могла его не заметить, и скоро расстояние между ними сократилось. В пепельных волосах Элион запутались цветки яблони. — Ну можно мне пойти с Седриком? Ну пожалуйста!       — Куда вы собрались? У нас что, внеплановые выходные? Рабочие сами себя не… Кхм, так куда? — Фобос скрестил руки на груди, испытывая жгучее желание отправить всех навечно в Кондракар. Там даже Ватек за своего сошёл бы.       — Мне нужно будет отлучиться по делам семейным на пару дней. На четыре, если быть точным, — пропел Седрик. Язык змеев отличался от меридианского буквально всем, начиная письменностью и заканчивая фонетикой, отчего все шипящие звуки продлевались, а предложения почти не имели границ. Поначалу Фобос его почти не понимал, из-за чего ему приходилось переспрашивать слугу раз по пять. Схожая ситуация была и с Элион, которая хотя и учила родной язык так быстро, как могла, всё равно частенько допускала досадные, по мнению принца, ошибки.       — Ну… Иди, — обычно Седрик всегда был в замковой зоне, где его легко можно было найти, поэтому в умной голове принца не возникло даже предположения, что ему могло понадобиться. Спрашивать он не захотел.       — И тебе не интересно, куда он поедет?       — Меня больше волнует, когда. Нам нужно кое-что сделать, и чем скорее, тем лучше.       — Ах, вы об этом?.. — сделав невинные глаза, Седрик двусмысленно показал рукой траекторию полёта того самого рабочего. Элион ничего не поняла: слишком была взбудоражена.       — Он идёт на свадьбу! — наябедничала Элион.       — Ты что, женишься? — Фобос окинул Седрика самым скептическим взглядом, притом абсолютно честно.       — Нет, Ваше Высочество, — змей покачал головой. — Змеиному Царю сосватали невесту. Завтра церемония.       — Тогда почему семейное дело?       — Змей много — клубок один, — Седрик пожал плечами. Элион как-то рисовала змея и заявила, что плечи у него птичьи. Смотря на развевавшийся балахон, надевая который, Седрик пытался казаться старше, Фобос думал, что сестра была не так уж и неправа. — На самом деле, событие историческое для моего народа и нашей скромной религии.       — А разве Змеиный Царь не выбирает невесту каждый год? — припомнил Фобос и тут же пожалел об этом.       — Я бы посмотрел на вас, Ваше Высочество, если бы вы женились каждый год, — змей лучезарно улыбнулся, продемонстрировав острые клычки.       — Я видел однажды, как женился змей. Не Царь, конечно, простой. Всё засыпало лепестками, как будто снег посреди весны. И кольца эти их когда выносили, тоже было просто прекрасно, — вдруг вмешался Ватек. Такой мечтательности в голосе гиганта принц и опасался.       Реакцию Элион Фобос предвидел.       — Мы просто обязаны увидеть это!       — Мы? Ты и Седрик, хотела ты сказать?       — На самом деле, принц, я бы сказал, что и вам тоже стоит посетить это мероприятие. Всё-таки змеи — часть населения Меридиана, которым вам, возможно, потом предстоит править. Король и королева вряд ли почтут приглашение на змеиную свадьбу за честь. Но вы…       — Я бы тоже очень хотел всё увидеть… — тихо вздохнул Ватек. Услышал его только Фобос, который предпочёл сделать вид, что великан промолчал.       — У меня много дел, — отрезал он.       — А у меня как раз вот выходные… — эхом донеслось от Ватека.       — Какие дела могут быть важнее налаживания дипломатических связей с этническими меньшинствами? — Седрик, казалось, не замирал не на секунду, будто переливаясь в пространстве, как какая-нибудь жидкость. Причину перемены настроения Фобос разгадал: следить за Элион на празднике змею не хотелось. — Да и потом, это всего лишь четыре дня.       — Четыре дня — почти половина недели. Зачем так долго? — по мнению Фобоса, праздник должен длиться ровно столько, чтобы гости не успели напиться, и их можно было вежливо проводить до того, как кто-то начнёт вспоминать боевые подвиги незапамятных времён. С другой стороны, о многих «этнических меньшинствах» он действительно знал лишь понаслышке, а одного представителя было явно недостаточно, чтобы составить полную картину. Да и Элион не помешало бы… От собственных умозаключений Фобосу захотелось взвыть.       — Как зачем? — Седрик удивился по-настоящему. — Отпраздновать. И отоспаться.

**

      На следующий день рано утром, когда заря, золотая по-весеннему, разлилась по многострадальным меридианским башням, Фобос и Элион стояли возле подвесного моста, соединявшего замок с большой землёй. Седрик, не раз просивший не опаздывать, ещё не появился.       — Почему я постоянно должен его ждать? — от нечего делать Фобос изучал цветок акации, проросший сквозь стену в холле замка. За право вырвать цветок Фобос заплатил ожогом пальцев и подпалинами на красной бородке, которой принц втайне гордился и даже сам придумал состав зелья, которое помогало ей расти ровной и шелковистой.       — Может потому, что мы пришли раньше на сорок минут? — Элион зевнула. Она мёрзла: Седрик вчера раскритиковал всю торжественную меридианскую одежду, обвинив её в излишней чопорности. В результате Элион оделась в обычную земную одежду, накинув сверху безразмерный плащ, заколдованный тем же Фобосом. Независимо от габаритов владельца, плащ принимал его размер и форму. Экономный Седрик оценил.       — Лучше иди сюда, — позвал её Фобос. — Смотри.       Он положил цветок акации в центр ладони и сосредоточился. Фокусы с утра пораньше давались ему нелегко, куда проще было обратить цветок в огонь или кислоту и показать истинную силу волшебства. Однако заспанная Элион не восприняла бы урок должным образом, поэтому Фобос усмирил внутренний пыл и вложил в оборванное от корней растение только внешнюю сторону своей силы, а именно свет и блеск. Прожилки в лепестках слабо вспыхнули и загорелись, отражая солнечный блеск.       — Ух ты, как красиво! А меня научишь? — воскликнула впечатлительная Элион. Уже около года (не считая вылазок на Землю) прожив на родной планете, где волшебство было буквально повсюду, она всё равно умудрялась закатывать глаза. Фобос диву давался.       — Держи, — не позволяя пламени угаснуть, Фобос протянул цветок сестре. — Сконцентрируй волшебство в руке. Представь, как оно скапливается в твоей руке. Ты всегда делаешь это на уроках магии. Сделай и сейчас. Давай.       — Я попробую, — Элион отбросила чёлку с глаз и раскрыла ладонь, зажмурилась и напрягла пальцы так, что они задрожали. Линии жизни засветились синеватым холодным светом. Опасаясь за судьбу цветка, Фобос тем не менее опустил его в детскую руку. Сестра открыла глаза.       Цветок светился ровно четыре секунды, прежде чем налиться ярко-синим и исчезнуть в кучке пепла.       — Ну, вот! Что я сделала не так? — огорчилась Элион.       — Ты должна разделять магию. У неё есть внешняя и внутренняя сторона. То, что ты видишь, и то, что происходит, когда колдуешь.       Что-то подсказывало Фобосу, что сказать об этом следовало до того, как давать Элион цветок. С другой стороны, она училась каждый день, он же не мог каждый раз напоминать ей, как правильно ставить руку.       — Я несказанно рад видеть вас обоих, — короткие размышления Фобоса прервал бодрый голосок Седрика. Змей ступал неслышно. Обычно Фобос замечал его по шуршанию придворных мантий, которых, согласно древнему этикету, одновременно надевалось три. Однако сейчас змей ограничился зелёным балахоном с вышивкой, отчего стал ещё тише. — Надеюсь, вы выспались. Нагретый Камень — это место церемонии — достаточно далеко.       — Я перенесу нас. В чём проблема?       — Я тоже могу, — сказала Элион и не соврала.       — Извините, принц, Элион, однако это запрещено традицией, — мягко возразил змей. — Мы не владеем магией и добираемся до Нагретого Камня только своим ходом.       — Пешком? — скривился Фобос. Учитывая, что он не предполагал даже, где могут находиться Нагретые Камни, путешествие могло бы быть долгим.       — Или на тебе? — подначила Элион.       — Я бы рад, конечно, покатать вас на своём горбу, однако прийти нужно самому. Даже не на лошади. Самому. Ногами по земле, — Седрик поднял тонкую руку с золотистым пушком и пробежал по ней пальцами другой руки. — Ну, вот, ногами…       — Да поняли мы, поняли, — протянула Элион, которая и так периодически донимала змея прогулками в окрестностях Меридиана.       — Кроме того, телепортировать может быть опасно. Волшебство там древнее, и кто знает, что может низвергнуться с небес на ваши головы.

**

      Фобос и Элион часто покидали замок. Принц, как правило, проводил свои исследования на предмет магических аномалий или же разбирался с их последствиями. Элион в силу отсутствия опыта доставалось меньше работы, но и она частенько выбиралась наружу. Фобос её понимал: общение с семьёй не могло заменить подросткового желания нажить неприятностей. Галгейта, правда, жаловалась, что принцесса не уделяет учёбе должного внимания. Её Фобос тоже понимал, хотя иногда, выслушивая часовые нотации от учителя, невольно вставал на сторону сестры.       — Ты отпросилась у Галгейты с уроков, Элион? — спросил Фобос. К этому моменту они уже спустились по узкой витиеватой лестнице, ведущей из замка. Склон Эсканоров, над которым и возвышались узкие, как копья, башенные шпили, походил на воткнутую в землю рыбу-меч с закрытой пастью. На лбу рыбы предки Эсканоров возвели замок, а вокруг разбили небольшой сад, состоявший из максимально колючих растений и нескольких фруктовых деревьев.       — Да, конечно, — Элион глянула на брата честными глазами. — Она пожелала мне совет да любовь и найти себе жениха. И тебе тоже.       — Кого? Жениха? — фыркнул Фобос.       — Ага, гарем, — кивнула сестричка, — как восемьсот лет назад наш далёкий предок Его Величество Король Меридианский, вождь Южных племён и… ещё кого-то там…       — Змеев и Змеиц, — подсказал до этого молчавший Седрик. Он шёл небыстро, однако всё равно ухитрялся возглавлять процессию. — И ужей, и полозов, и всех драконов.       — Точно! Ты знаешь историю?       — Конечно. Не подробно, но в ближайшем тысячелетии ориентируюсь. Но у того, о ком ты говоришь, не было гарема. Уже тогда это было невыгодно. Всех нужно содержать, кормить, уделять внимание — иначе говоря, головная боль и никакого спокойствия. Однако у того Короля была большая история завоеваний.       — Согретый Камень в их числе?       — Он не один, и не Согретый, а Нагретый, — поправил Седрик. — Да, естественно. Битва за Нагретый Камень не была грандиозной. Можно сказать, его сдали почти без боя.       — Почему? Если это такое святое место, за него не нужно было бороться? — удивилась Элион. Они теперь шли впереди с Седриком. Майское солнце золотило их волосы и заставляло отбрасывать узкие тени. Фобос шёл позади, чувствуя себя родителем, выведшим погулять ненаглядных отпрысков. В общем, из более-менее сверстников на Меридиане у его сестры только Седрик и был, хотя четыре года разницы в возрасте и разные условия взросления были в них иногда очень заметны. А иногда Фобос их совсем не видел.       — Борьба разрушила бы его до основания, а такой культурный объект не может быть положен на алтарь войны. Это официальная причина, — змей многозначительно хмыкнул. — На самом деле в том была своя выгода. В независимости змеям уже тогда не было смысла: в политическом плане на уровнях выше и ниже интриг они значат меньше, чем ноль. Им было куда проще войти в состав Меридианского королевства, получать дополнительные деньги на развитие — на кормёжку — и иногда отправлять рекрутов на войну во славу Короля. Потери были, но куда меньшие, чем при возможной войне с войсками под командованием волшебника.       — А кто сильнее? Ты или Фобос? Я имею в виду, когда ты постареешь, как мой брат, — спросила тринадцатилетняя Элион, для которой все старше двадцати были кандидатами в пенсионеры.       — Принц Фобос может использовать волшебство в любых целях, поэтому он. Если он использует только боевую магию, не самую разрушительную, то я: я выносливее и крепче, — в его тоне была явная провокация. Не желая играть слуге на руку, Фобос игнорировал выпад. Седрик меж тем продолжал, — но в любом случае апогей волшебства и апогей оборотня несопоставимы. Обратная сторона волшебства — вседозволенность. Она может и погубить мага, и спасти ему жизнь, и установить новый миропорядок, и создать двойную Вселенную. А что может оборотень? Перекидываться в огромного змея…       — Почему ты не обратился сейчас?       — В таком случае вам пришлось бы бежать за мной или использовать волшебство, а это нельзя.       — А где живёт Змеиный Царь? Под землёй?       — Не думаю. Даже если он ещё и в состоянии перекидываться, его семейство вряд ли оценит Малахитовый дворец.       — Это что? Резиденция? — спросила Элион, отчего-то любившая изучать замки и архитектуру, из-за чего её частенько переполняла досада. Замков и крепостей на Меридиане было не так много.       — Да. Похоже на гору, только под землёй.       — Она соединяется с Запретным городом? — что-то в словах змея зацепило Фобоса, но он не мог понять, что.       — Полагаю, что вполне может, однако точно не скажу. Я не спускался туда.       — А как же змей много — клубок один? Я подумала, у вас всё общедоступно.       — А как много людей побывало в замке Эсканоров? — вопросом на вопрос ответил Седрик, вскинув тонкие невыщипанные брови. Когда Элион училась выщипывать брови, она пыталась тренироваться на нём, и после того безотказный змей ещё долго прикрывал лоб ладонью. Потренироваться делать причёски на нём, однако, не получилось: змеевы волосы не поддавались никаким резинкам и заколкам. Из-за этого же Элион иногда путала Седрика с Корнелией, и упаси бог было перепутать наоборот.       — Когда замок брали войска оппозиции, там было не протолкнуться… Седрик, — окликнул Фобос. — Ты сказал, если Царь Змей может перекинуться? Я не ошибся?       — Нет, мой принц.       — Есть вероятность, что не может?       — Да, мой принц, — так же коротко отвечал змей, однако не остановился, — климат меняется, магическое поле становится нестабильным, а смешанные браки регулярными. Обратиться в змея порой бывает весьма энергозатратно, а для кого-то и невозможно. Да и кормиться огромному змею тоже бывает проблемно.       — Но ты же превращаешься в змея, — возразила Элион.       — Попросил бы, — Седрик высокомерно вскинул голову. — Не превращаюсь. Если что-то во что-то превращается, оно использует магию. А я не использую. Это просто моя вторая ипостась. Я перекидываюсь. Да. Ты же сама видела. И трогала, и дёргала…       — То есть, ты либо чистокровный, либо тебе повезло?       — Я не знаю своих родителей. У змеев нет понятия семьи. Но, насколько я знаю, я родился в человеческом облике, хотя носить его постоянно малость утомительно.       — Это поэтому ты периодически ползаешь по коридорам и завываешь по ночам, как привидение?       — Я думал, вы не знаете, — без тени сожаления протянул Седрик. — Там кругом стоят защитные заклинания, я постоянно задеваю их.       — Как ты думаешь, кто их там расставляет? — поинтересовался Фобос.       — Понятия не имею, — пожав плечами, Седрик залез в походный мешок, болтавшийся на его тонкой спине, и на ощупь выудил оттуда маленькую деревянную свирель. — Вы же не будете против?       И, не дожидаясь ответной реакции, затянул тихую переливчатую мелодию.

**

      Меридианские дороги обладали одной характерной особенностью: ни одна из них, кроме той, что соединяла город со дворцом, не была вымощена, из-за чего во время непогоды окрестности превращались в одно сплошное бездорожье. В данный момент всё было сухо, однако Фобос искренне сомневался, что это надолго.       Планы по разметке дорог он обсуждал и с отцом, и с королевой Вейрой, однако их больше волновали вопросы внешней политики. «В конце концов, то, что есть, наше и никуда не денется. Значит, оно может подождать», — рассуждал отец. Мать, казалось, уже уставшая от долгого правления (на самом деле она даже в тройку рекордсменов не входила), не заботилась такими бытовыми вопросами, как дороги. Или стропила на шпилях замка Эсканор…       «Хоть бы не начали без нас», — подумал раз Фобос.       Эта мысль по сравнению с остальными была самой понятной, простой и логичной. Остальные свёртывались в сумбур.       Он чувствовал, что скоро его сестре (а это значило, и ему тоже) придётся взять бразды правления в свои руки. Власть Фобос любил, однако перспектива состариться на троне ему не улыбалась. С детства обучаемый всевозможным придворным правилам, начиная от элементарного этикета и заканчивая сутью королевского вето, принц совсем не горел желанием провести в этом всю жизнь. До появления Элион на Меридиане он пытался понять, каким образом можно было решить проблему с порядком наследования трона. Меридиан был зависим от магии, и править им, носить корону могла только королева, а Фобос даже со стороны за неё не сошёл бы.       Да и народу сестра приглянулась… В силу неопытности она была не совсем уверена в себе, и, возможно, разного вида меридианские рептилии (так Фобос про себя называл всех не-людей) видели в ней того, кем можно будет управлять. Но, глядя на то, как Элион порой манипулировала Галгейтой, иногда Стражницами или даже Оракулом, принц думал, что рептилии ошибались.       Одна из рептилий в своей обычной манере плыла рядом с Элион, в десятый раз отказывая ей дать поиграть на свирели. Из их разговора Фобос слышал вещи из разряда «Всё равно, что зубная щётка!», «Очень личное!» и «Нет, я сделал её не сам, и нет, я не дам тебе на ней «подудеть», это вообще не дудка!». Сердился Седрик для проформы.       На сердитого Седрика можно было долго смотреть. Более того, смотреть хотелось.       — Мы пришли, — возвестил змей. Солнце, яркое до слепоты, до солнечных зайцев перед глазами, к тому времени уже успело переместиться с одного края неба на другой. — Нужно только подняться.       Оказались у подножия невысокой горы, усыпанной булыжниками разных форм и размеров. Некоторые опасно свешивались сверху, другие, поменьше, были хаотично разбросаны по всей поверхности горы, поросшей вереском и муравой. Фобос был наслышан, что в мире его сестры вереск (или что-то очень похожее) цвёл только летом. При здешнем мягком климате его цветение, однако, почти не прекращалось.       Между тем не они одни приближались к священному месту. Фобос осмотрелся по сторонам и отметил, что, кроме них, сюда прибывали ещё и змеи, и люди, и рептилии, из которых в основном и состояло население Меридиана.       — Седрик…       В голосе Элион звякнула сталь. Принцесса совсем не изящно сидела на камне и заклеивала мозоль на пятке. С неделю назад она притащила с Земли новые кроссовки, которые сейчас натёрли ей ногу. И пластыри, и подобная обувь на Меридиане отсутствовали, поэтому Фобос новинками интересовался, однако носить подобное отказался наотрез. Как можно заменить этой… синтетикой обувь из настоящей кожи?       — Почему тот человек верхом на лошади?! Это разве ли не против правил? — ещё более едко, чем её брат, процедила она, комкая бумажку от пластыря и запихивая её в рюкзак. — Гнев богов будет ужасен, мы все умрём?       — Я давно не был дома, Элион. Видимо, правила изменились, — пропел Седрик, обернувшись к ней с самой обворожительной улыбкой. — Я, правда, очень давно здесь не был.       Он подошёл к одному камню, странно гладкому, будто специально отполированному, и провёл рукой по его поверхности. Фобос почему-то ждал, что на камне что-то появится, однако он остался таким же ровным. Седрик обернулся. На дне его голубых глаз словно плавали золотые хлопья. Взгляд стал отрешённым, а по пересохшим губам прошёлся раздвоенный язык.       — Очень давно, — повторил он и, вжав голову в плечи, вытянувшись, сведя вместе лопатки и напрягшись, потянулся вверх.       — Хоть бы предупредил! — проворчал Фобос, которому пришлось спешно отскочить, когда тщедушное тело змея резко увеличилось, взорвавшись прежде укрываемой под человеческим обликом силой. Невольно в голову закралась мысль: «Что он такое на самом деле?»       — Извините, принц, — низко проговорил он. — Нам нужно подняться.       — А говорил, без магии превращаешься, — сказала Элион. — Как ты трансформируешь одежду? И где твои вещи?       — Раскрывать все тайны вот так сразу было бы слишком просто, Элион, — змей покачал головой. — Но одну я, пожалуй, не буду таить. Вот моя сумка, — Седрик залез огромной, в несколько раз больше руки Элион, лапой куда-то в волосы и выудил оттуда свой вещмешок. У самого его низа обнаружился деревянный значок с енотом, купленный им на Земле.       Принцесса фыркнула.       — Если вы позволите, мы разделимся. Я пойду вперёд, поприветствую старых друзей.       Он подождал секунду, но никакой реакции не последовало, и он легко развернулся, чешуёй скользя меж хаотично разбросанных Камней.       — Пойдём и мы, Элион. Возможно, мы найдём тут что-то интересное, — без особого воодушевления (как и всегда) изрёк Фобос.