🚬
Винсент довозит малого до школы и по сложившейся традиции едва не трахает, усадив на свои колени и заставляя Гука дрожать в руках, бесстыдно бродящих по его телу, за несколько дней соскучившемуся по ласкам. Им обоим не хватало, но Тэхен границ не переходил, терпеливо ждал, когда мелкий поправится, и хоть Чонгук по ночам, горячий и взмокший (жаль, не от секса) сам тянулся, хотел большего, чем просто объятия и невинные поцелуи, Тэхен был непреклонен, а мысленно выл голодным волком. Всеми силами себя сдерживал, не поддаваясь на провокации, боясь, что выпотрошит своего зайчонка, и это лишь ухудшит его состояние. Грипп ведь не шутка. Винсент не хотел по-свински поступать. Но теперь зверь вырвется наружу. Тэхен уже предвкушает сегодняшний вечер, в который он наконец утолит свою жажду. И жажду Чонгука, конечно же. Все-таки выпустив Гука из своих лап, он прослеживает за ним взглядом до самых дверей школы и выруливает, рефлекторно бросая взгляд на боковое зеркало заднего вида, которого нет. — Ебучий свет, — бормочет Винсент, закатывая глаза. За это мелкого тоже придется все-таки наказывать. А хули он хотел, такие вещи не остаются безнаказанными. Грипп гриппом, а за поступки отвечать придется. Три дня Тэхен никуда не выходил из дома. Намджун тоже не дергал, не звонил и не вызывал, прекрасно зная, что тому нужно быть рядом с больным мальцом. И сам Ким приезжал каждый день то на пять минут, просто узнать, как себя чувствует Чонгук, то на несколько часов. Братаны вообще сильно поддержали их с Чонгуком, и хоть это в порядке вещей (в их дружбе иначе никак), Тэхен как-то по-особенному им благодарен. Они приняли Чонгука, как своего родного, и полюбили с первых дней, как Винс их познакомил с ним. Ему вообще кажется, что зайчонка они любят больше, но это нихуя не огорчает. Наоборот. Чертовски приятно. Ну, а теперь время вернуться к работе. Поэтому Тэхен решает сразу двинуть в бар Намджуна.🚬
Винсент делает то, о чем так давно мечтал. Оставляет мерс у мастера, работающего неподалеку от бара, и идет к другу. Не то чтобы он не был в состоянии сам заделать отвалившееся зеркало, просто времени на это нет, да и Намджун уже заждался. Винсент один из лучших его парней, как никак, половину обязанностей в бизнесе выполняет именно он, беря на себя поставки и продажу. Бумажными, пиздецки унылыми делами занимается Намджун, у которого, в отличие от некоторых, имеется усидчивость и способность выполнять монотонную работу. А Винсент всегда срывается и бесится, готовый к хуям разорвать и сжечь всю макулатуру. Грызя фильтр не зажженной сиги, Винс толкает дверь бара плечом (руки из карманов лень доставать). Глаза расширяются, а сигарета чуть не выскальзывает из губ. Ему даже кажется, что он куда-то не туда зашел, потому что… — А че здесь за суета? — спрашивает он, вытащив сигу и подходя к столику возле барной стойки. Там спокойно себе сидят, попивая кофе, Намджун, Чимин и Юнги. Пацаны ведут себя так непринужденно и расслабленно, сидя за одним столом, как будто не у них еще совсем недавно были терки и жесткий напряг из-за присутствия друг друга. — Дела тут решаем. Припухни уже, не стой столбом. Есть, че обсудить, — говорит Намджун, выдвинув стул рядом с собой и похлопав по нему ладонью. Винсент выглядит настороженным и вообще ему кажется, что это какой-то пранк, над ним решили стебануться. В любом случае, у пацанов на лицах нет и тени издевки. Несмотря на расслабон, во взглядах у них какой-то загон, но пока неизвестно, по какой причине. Поэтому Винсент молча подходит к столику и садится, коротко кивнув пацанам, готовый слушать. — Короче, дело такое, — начинает Намджун, подцепив пальцем ушко чашки и поднося к губам. — Как ты знаешь, когда мы с Юнги работали вместе, его подставил один сученыш, надеявшийся, что сможет таким образом похерить наш только начавший тогда процветать бизнес… — Ну и кто этот нашумевший персонаж? Я до сих пор не в теме, — хмурится Тэхен, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. — Диего Санчес, — хмыкает Намджун. Одно даже его имя раздражает Кима. — Испанец, что ли? — Винсент чешет затылок и поднимает бровь. — Хуй там, — заговаривает Юнги, бросив усмешку и пододвинувшись ближе к столику. — Настоящее имя — Чо Гынджэ. Здешний глист. — Диего Санчес явно бодрее звучит, — усмехается Тэхен, облизнув нижнюю губу и зажимая изнасилованный фильтр сигареты в зубах. Чимин чиркает зажигалкой, прикурив Винсу. Тот благодарно кивает и спрашивает после первой затяжки: — Ну и че этот Диего? — Вчера ночью мне позвонили с незнакомого номера. Это оказался он, — говорит Намджун, сложив руки на груди. — Мы с тех пор никак с ним не контактировали, не пересекались даже. Он нехило поднялся, а сейчас говорит, что встретиться хочет, обсудить возможное партнерство. — Которое нахуй нам не сдалось, — Чимин отпивает кофе. — Подожди, стоямба, — Винсент резко выпрямляется и с сигой в пальцах выставляет руку вперед. Его лицо изображает полнейшее замешательство. Ему вроде бы что-то пытаются тут втереть и объяснить, но яснее ситуация не становится. — Я че-то не врубаюсь. В смысле «нам»? Че, мать вашу, происходит? — возмущенно кривит лицо Винс, стрельнув взглядом во всех троих. — Мы с Чимином хотели замутить свое дельце, даже с Джиханом договорились, он своих тоже уже готов был подключить, но тут резко положение вещей поменялось, — объясняет Юнги спокойно, глянув на Намджуна. После беседы у подъезда эти двое еще потолковали потом, решив снова работать в команде, что каждому пришлось по душе. Прошлое в прошлом, но дружбе быть. — И че это значит? — Тэхен во все глаза таращится на пацанов, уже начиная кипеть от неизвестности. — Да че, блять, значит! — не выдержав, Чимин закатывает глаза. — Объединение, тормоз! Мы ебучая команда теперь. На одном фронте, в одной лодке, в общих тягах. — Фильтруй базар, а то тормоз-то как газанет, и твой мелкий брат уже не спасет тебя, потому что его тут нет, — хмыкает Тэхен, привстав так резко, что ножка стула неприятно лязгает по полу, и нависает над заводящимся Чимином. И зырят друг на друга как в старые добрые, как будто ждут, когда Намджун и Юнги спустят их с цепей и позволят наброситься друг на друга, вот только этому дуэту не нужно позволение, они уже готовы сожрать друг друга. Но что-то вдруг выходит из-под контроля. По сюжету Чимин должен ответить, и они снова замахаются, как псы на собачьих боях, разъебывая все вокруг (конечно, потом Намджун еще разок отхуярил бы каждого за разгромленный бар), но происходит другое. В горящих глазах Чимина будто кто-то резко затушил пожар ведром воды. Взгляд из бешеного становится каким-то веселым. Он пытается сдержаться, сохраняя серьезную и опасную волну, но все-таки проигрывает в этой битве, прыская, а потом и вовсе начиная ржать. Следом сдается и Винсент, хохотнув и дружески похлопав Чимина по плечу. А ничего не успевшие понять Намджун и Юнги так и таращатся на них с полным ахуем на лицах. Че происходит? А вот, че… Все еще нельзя сказать, что Чимин и Тэхен задружились и стали лучшими подружаями, но и холода по отношению друг к другу уже нет. Иногда, как сейчас, хочется друг друга обосновать по полной (потому что ревность никто не отменял, как бы тут ни было), в идеале вообще запиздиться, как раньше бывало. Только все иначе. Пока Чонгук болел, Чимин чуть ли не жил в квартире у Тэхена, чтобы быть рядом с братом. За это время они с Винсентом успели получше друг друга узнать и понять, что не такие уж они и разные и не зря Чонгук их дуэтом называет. Говорили много, куря на кухне глубокими ночами, пока ослабший из-за болезни Чонгук посапывал под двумя мягкими одеялами в комнате. Чимин много об их с Гуком жизни рассказывал, а Тэхен молча слушал, впитывая информацию и осознавая, что будь у него младший брат и такая же ситуация, как у малого с Чимином, то, вероятно, действовал и думал бы он так же, как и Пак. И в этом тоже их схожесть. В общем, так они и пришли к тому, что есть сейчас. Наверное, от шутливых оскорблений, стебов и жажды подраться они не избавятся никогда, вспыхивать как спички не перестанут, зато многое прояснили и друг друга поняли, упростив жизнь и себе, и, главное, любящему их Чонгуку. — Сучара, — ухмыляется Чимин и забирает у Тэхена сигарету. Тот плюхается обратно на свой стул. — Диего хочет стрелку с нами? — спрашивает Винс, вновь ловя серьезную волну и упираясь локтями в столик. — Да. Я очень хотел бы не пересекаться с этим уебком, но выбора нет. Надо, — Намджун трет переносицу и вздыхает. — Хотя бы выслушаем его. Я, конечно, знаю, что эта крыса не без левых помыслов собирается заключать с нами сделку, но если откажемся от встречи, может быть хуже. — Да хуйня, убрать-то его можно, если вдруг что, — пожимает плечами Юнги. — Нет, не думай пока об этом. Да и легавые. С ними сейчас трудно разбираться. А еще, у Диего людей предостаточно. Всех же не грохнешь, — качает головой Ким, отпив кофе. — Больше, чем у нас? — изгибает бровь Винсент. — Не думаю, но… Блять, вы че, серьезно хотите его загасить без объяснений? — спрашивает Намджун возмущенно-удивленно, замечая, как лица парней изменились при слове «убрать», брошенном Юнги. На вопрос пацаны синхронно кивают, и Намджун резко откидывает голову назад, шумно вздыхая. — Нет, нихуя. Мы кровавым путем идем, только если ситуация вынуждает, а щас мы даже не знаем, что нужно Диего. — Как будто не ясно, че ему нужно. С какого перепугу он вообще объявился? Он точно в курсе того, как у нас тут все чудесно-охуенно идет. Ему либо хочется так же, либо за наш счет, либо нас в минус вообще, — Винс хмыкает и сует руки в карманы куртки. — И, зная это, мы хотя бы будем готовы. Не сразу же мочить его, — закатывает глаза Намджун. — С каких пор вы все такие кровожадные стали? — Я родился с жаждой крови, — понизив голос и глядя исподлобья, говорит Тэхен, оскалившись, как маньяк. Чимин ухмыляется, а Юнги вздыхает. — Я просто не хочу, чтобы он снова выкинул какую-нибудь хуйню, которая кому-то из нас помешает, — объясняет Мин, пожав плечами. — Хватило одного раза. От этой змеи надо избавиться один раз окончательно. — Я понимаю, Юнги, — кивает Намджун, сцепив на столе пальцы в замок. — Я тоже так думаю и стопроцентно ожидаю от него подставы, но встретиться и разведать обстановку мы должны. — Окей, пора помахать стволами, — соглашается Винсент, хлопнув ладонью по поверхности столика. — Блять, как будто на войну идем, — вздыхает Намджун. — Мне не с кем больше пиздиться, — Чимин бросает взгляд на Винсента. — У нас на районе мир во всем мире. А кулаки-то чешутся. — Немного согласен с этими, — Юнги кивает подбородком на Винса и Чимина. — Еще раз разъебать наше дело я не позволю. — Отлично, — Намджун едва заметно одобрительно улыбается и достает телефон из кармана джинсов. — Значит, забиваем стрелу.🚬
Гук стоит возле сто сорокового, сунув руки в карманы куртки и переминаясь с ноги на ногу. Неоновый свет красной вывески магазина, в котором малой недавно даже дня не отработал, красиво растекается по темному глянцу мерса. На улице к вечеру становится холоднее. Гук шмыгает носом и отворачивается от машины, глядя на магазин. Снаружи все видно из-за окон в пол на всю стену. Видно и Винсента, который набрал чего-то (а вот этого не видно) в продуктовой корзине и своей привычной походкой «иду-бить-ебала» идет к кассе. Чонгук засматривается. Нет, правда. Счетчик любви работает только в плюс. Наверное, у этого нет конца. И числа такого нет, которое отобразит на счетчике сумму любви малого к пахану. Это как-то бесконечно. Винсент подходит к кассе, ставит свою корзинку и стоит, сунув руки в карманы кожанки. Его видно только со спины, зато Чонгук хорошо видит то, как молоденькая и симпатичная кассирша вдруг чему-то смущенно улыбается, опустив взгляд, и касается пальцами своих волос. Чонгук напрягается и стискивает зубы как от пронзившей боли, потому что внутри вдруг как будто что-то горячее и плавящее органы разлили. Он понимает, что начинает беситься, когда замечает, что перестал моргать, въедаясь взглядом, приобретшим алый блеск (вовсе не от неона), в девушку, которая открывает рот и что-то говорит Винсенту, пока кладет его покупки в пакет. Сука. Они там что, заигрывают? Гуку хочется сорваться с места и пойти бить ебало кое-кому. Жаль, женщин бить не принято, не то и ей бы попало. Эта картина перед глазами продолжает выедать как червь, и раздражает. Так пиздецки сильно раздражает, что Чонгук начинает подозревать, что сейчас осуществит свои намерения. Но ноги как будто бетоном облили, чтобы не сдвинулся. Так и топчется у мерса, как дебил, смотрит со стороны, как его парень с какой-то девкой кокетничает. Ну еще бы. Стоит весь такой альфа-самец с широкой спиной, обтянутой черной кожанкой, с укороченной шапкой на голове, в брутальных ботинках и черных джинсах, подчеркивающих его мощные бедра и не менее мощный зад. Блять. Чонгуку хочется заорать в голос. Знал же, что такой мужчина с ним долго не пробудет. Уведут, заберут. Или сам уйдет… У малого глаза горят от рвущихся наружу слез. Но не от обиды. Нихуя. От дикой злости, растущей в груди с каждой секундой, что он смотрит на своего парня (своего ли?) и девушку, которая пытается соблазнить его (Гук стопудово уверен). Руки в карманах куртки сжимаются в кулаки до хруста. Давно он не использовал их по назначению. Пришло время. А вообще… стоит ли? Чонгук запутался и не представляет, что ему делать. Впервые он в такой ситуации. Вот и завис в своих не самых приятных размышлениях, пустым взглядом смотря внутрь магазина и не замечая, что Тэхен сто лет назад из него вышел и уже идет к машине, повесив ручку пакета на запястье. — Ну че, подышал воздухом? — спрашивает Винсент с довольной улыбкой. А Чонгук к херам забыл о том, что в машине стало жарко и поэтому вышел на свежий воздух. Лучше бы, блять, сидел там дальше. — Ага, — сухо бросает малой, скользнув по Винсу ничего не выражающим взглядом. Он даже не пытается притворяться, что ничего не видел и все супер. Развернувшись, Гук идет обратно к машине, мечтая скорее оказаться дома. Может, к Чимину с Юнги двинуть… Тэхен слегка хмурится, не переставая улыбаться. Он почувствовал накал в воздухе и искры, которые шлейфом потянулись от обошедшего мерс Чонгука. Че-то не то, но Винсент в душе не ебет, что успело произойти за пять минут его отсутствия. Чонгук садится в машину, складывает руки на груди и сразу же отворачивается к окну, не смотря, как Тэхен, закинув пакет с продуктами на заднее сиденье, садится за руль и заводит машину. Выезжают на дорогу и едут. В полнейшем молчании. Напряженном до пиздеца. — Че музыку не включаешь? — наконец спрашивает Винсент, бросая взгляд на подозрительно притихшего Чонгука. А тот молчит. Со стороны могло бы показаться, что задумался или вообще уснул, но Тэхен в отражении на окне его лицо прекрасно видит. Чонгук сидит хмурый, как грозовая туча, поджав губы и смотря куда-то сквозь пролетающие мимо виды. Ну прям в цвет игнорирует. — Ты глухой, блять? Отвечай, когда я с тобой разговариваю, — хмыкает Тэхен, начиная раздражаться. Сразу же понял, что какая-то суета назревает. Это молчание из себя выводит. Винсент не выносит игнор. Чонгук это прекрасно знает. — Я не обязан, — бурчит Чонгук, явно неохотно открывая рот и даже не оборачиваясь. Тэхен поджимает губы и отворачивает голову к дороге, коротко кивнув и резко надавив на газ. Звук набирающего скорость движка мерса заполняет салон, а стрелка на спидометре стремительно поднимается. Снова молчание. Чонгук не реагирует, но начинает заметно напрягаться, слыша, как двигатель работает на всю мощь. Ощущение, что еще немного, и он просто взорвется. Но Винсенту откровенно похуй. Он смотрит вперед и вдавливает педаль газа в пол с покерфейсом, непринужденно барабаня пальцами по рулю, как будто ведет тачку на сороках в час, а не… Чонгук чувствует, как разрастается тревога в груди. Он понимает, что Тэхен это специально делает, но черт знает, каковы пределы его возможностей и как далеко он способен зайти. Поэтому Чонгук не выдерживает и разворачивается, смотря на слишком спокойного (конечно же только снаружи) Винсента. Нетрудно догадаться, как он закипает внутри в этот самый момент. — Сбавь, Тэхен, — просит Гук, стараясь не звучать слишком тревожно. Взгляд падает на спидометр. Лучше бы, блять, он не видел эту цифру. Почти двести в час! Тэхен и не думает останавливаться. — Тэ, пожалуйста, — мягче просит Чонгук. Звучит это умоляюще, но так даже лучше. Сейчас, не зная, что творится в голове Тэхена, Гук не может быть на сто процентов уверенным в том, что они избегут аварии. Обычно малой доверяет вождению (любому) Тэхена, но не сейчас, когда ощутил эту ледяную стену между ним и собой. И ведь сам же ее и выстроил. А Тэхен непоколебим. Он как будто не слышит мольбы мягким тихим голосочком рядышком, и Чонгук понимает, что прямо сейчас старший отплачивает ему той же монетой. Винсент. Ненавидит. Когда. Его. Игнорируют. — Тэхен-и, мне страшно, — честно говорит Гук таким голосом, будто вот-вот расплачется, неуверенно, с опаской касаясь пальцами крепкой напряженной ладони Тэхена, лежащей на руле. Малой действует хитро и, возможно, немного нагло, пользуясь своим страхом, о котором мог и умолчать (гордость, все дела), но не сейчас. Главное, остановить Тэхена и понизить риск разбиться до нуля. И это действует. Тэхен все так же молчит, но начинает сбавлять скорость. Чонгук только понимает, что они как раз подъезжают к парку, где любят зависать по вечерам. В начале отношений у них тут и свидания бывали. Хотя сейчас мало что изменилось. Просто в парке атмосферно по вечерам. Фонари на удивление не все выбили, и кое-где свет красиво прячется меж деревьев. Это кажется чем-то особенным. Как будто только их с Тэхеном волшебное место. Притормозив у входа в парк, Тэхен глушит двигатель и поворачивается к снова притихшему Чонгуку. — Че за хуйня происходит, зайчонок мой? — спрашивает он притворно нежно (но так и разит агрессией), не собираясь ходить вокруг да около. Не в Винсента стиле это. Он не любит эти недомолвки, увиливания и прочую херню. В отношениях должна быть полная открытость, поэтому его сейчас дико выводит молчание малого. — Ничего, — Чонгук знает, на что нарывается, отвечая так. Он бы очень хотел увидеть (да нихуя) реакцию Тэхена на такой ответ, но сразу же вылетает из машины и бежит в парк. Господи, как же сильно он разозлил зверя. Сердце в груди бешено долбит, а по венам разлился адреналин. Ощущение, что его преследует сбежавший с цирка тигр, которого давненько не кормили. Ебучий Винсент! Гук знает, что Тэхен уже подорвался за ним следом и он явно невообразимо страшно зол. Они сейчас будто заяц и волк, который бежит за ним с целью поймать и разорвать на британский флаг. Что-то идет не так. Обычно Чонгук если не сильнее, то уж точно ловчее Тэхена, но не в этот раз, не в этот раз… Уже спустя десять секунд погони Тэхен хватает Чонгука за локоть и резко тормозит, прижимая к себе. — Ты самоубийцей заделался убегать от меня? — рычит Винсент, сжав пальцами щеки Гука, отчего его рот непроизвольно раскрывается, демонстрируя два передних зуба, торчащих как у настоящего ушастого. — Вконец охуел? — А ты не охуел заигрывать со всякими девками?! — не выдерживает Гук, вмиг заводясь, когда перед глазами снова вспыхивает картина, которую он наблюдал у магазина. Он упирается руками в грудь Винсента и отпихивает от себя, тяжело дыша. — Че ты спизданул? — в легком ахуе спрашивает Тэхен, щуря глаза. — С какими девками? — В магазине, блять, только что, — малой тоже решает, что ходить вокруг да около нет смысла, иначе это мерзкое чувство в груди сожрет его заживо. — Как она тебе улыбалась. Я это видел. И вы пиздели с ней о чем-то. Уже влюбил ее в себя? Она подсунула тебе свой номерок со сдачей вместе? — Гук удивлен, как легко словесный поток полился из его дрожащих губ. Ну все. В горле комок родившейся только что обиды. Просто до этого ярость ей образоваться мешала. Тэхен вытаращивает глаза в искреннем удивлении и даже не знает, как реагировать. Стоит потерянный, приоткрыв рот, смотрит, как Чонгук задыхается в своей злости, а между ними расстояние в два метра. И, может, Винсенту показалось, но у малого глаза заблестели. — Блять, зая, ты себя слышишь? — отходя от шока, спрашивает Тэхен, улыбнувшись уголками губ. — Осознаешь, какую хуйню несешь? — Меня глаза не обманывают, Тэхен, — Чонгук стискивает зубы. Винсент делает к нему шаг на пробу, и когда малой не отшатывается от него, то подходит и смотрит в глаза. Чонгук отводит глаза в сторону и тихонько шмыгает носом. Бесит этот пристальный взгляд. Не сейчас, только не сейчас. Чонгук уже жалеет, что вылил все. Теперь точно выглядит жалко. Снова бы подорваться и убежать, спрятаться от этих больших глаз, смотрящих в самые глубины души. Еле заметная улыбка на губах Винсента трансформируется в ухмылку. Гук не успевает понять, че происходит, как глаза тонут в темноте. Это Тэхен схватился за края его бини и потянул на лицо, злорадно хохотнув. — Тэхен! — зло кричит Чонгук, резко сдернув шапку с головы и кулаком ударив Тэхена в грудь. — Че ты делаешь?! — Еще бы дырочки в области глаз и рта сделать, будешь вылитый лидер заячьей банды, — смеется Тэхен и сразу же, как по щелчку, становится серьезным. Он хватает Чонгука за руку и тащит за собой вглубь парка. На их с малым местечко. — Да пусти, я сам в состоянии идти, — шипит Гук, пытаясь вырвать руку из хватки. — Не, сбежишь еще. Я все силы на этот забег бросил, на еще один меня не хватит, — ухмыляется Винсент. Чонгук обреченно плетется за ним. Спустя полминуты они оказываются возле скамейки, на спинке которой коряво вырезаны их инициалы — «V FRVR JK». — Прежде чем делать какие-то свои ебанутые выводы истеричной сучки, ты сначала попытайся понять, что на самом деле было, — серьезно говорит Тэхен, выпуская руку Чонгука, и, смотря ему в глаза, указывает пальцем на скамейку. — Это, по-твоему, хуйня? Думаешь, если я был бухой, когда мы это царапали ключом мерса, значит, это пустые слова? Да я даже если нажрусь до беспамятства, не напишу такого на похуй, потому что для меня это не фигня по приколу, Чонгук. Гук открывает рот и смотрит на Тэхена растерянно. Вроде и хочет что-то сказать, но не может собрать мысли в кучу. Сердце заболело. — У кассирши к волосам ценник прилип, и я сказал ей об этом. Она оказалась дохуя застенчивой девочкой. Начала оправдываться, как будто меня это как-то ебет, — хмыкает Винсент, не моргая глядя на застывшего статуей Гука. Тот опускает глаза в землю и начинает грызть свою нижнюю губу. Чуть ли не сжимается под взглядом Тэхена, который давно уже смягчился и не источает бешеную агрессию. — Че замолчал, психопат? — спрашивает Тэхен. Гук слышит улыбку в любимом голосе, и почему-то хочется расплакаться. — Че больше не орешь? Наверное, потому что я полностью оправдан? Гук шмыгает носом и коротко кивает. Винсент подцепляет пальцем его подбородок и заставляет поднять голову, заглянуть в свои глаза. На губах мягкая и теплая улыбка, из-за которой сердце малого в груди прыгает и скачет, как ненормальное. — Не зли меня больше подобной хуйней, зайчонок. Если у тебя нет ко мне доверия, то в чем тогда наш смысл? — Я просто… — Чонгук вздыхает и быстро лижет пересохшие губы. — Я так боюсь потерять тебя, — тихо говорит он. Взгляд снова норовит соскользнуть и устремиться на землю, но Тэхен резко прижимает малого к себе крепко-крепко и гладит по спине. — Потеряюсь я, потеряешься и ты, но это не страшно. Все равно встретимся в бесконечности, — шепчет Тэхен, согревая своим дыханием холодное ушко Чонгука. Опять он со своими странностями. Но, черт возьми, безумно красивыми странностями. Ну и какая его личность это говорит? Да, впрочем, и неважно. Ведь все они Чонгука любят. — Не бойся, зайчонок. Чонгук обвивает талию Тэхена руками и прижимается щекой к его плечу, смотря на выцарапанные ими инициалы и слово «навечно», в котором только что появилось в миллиард раз больше смысла. Это вовсе не пустота. Это бесконечность. Тэхен не обманывает. Чонгук верит.🚬
Они сидят в парке до восьми вечера. Все было, как и всегда, но как будто в сто раз лучше. После слов Тэхена Чонгук как будто обрел крылья, а в глазах не перестают вспыхивать сердечки. Куда его еще больше любить? Зато за себя стыдно. За свое тупое сомнение. Но в свое оправдание Гук может сказать, что был ослеплен злостью, потому что впервые столкнулся с настоящим чувством ревности. Это нихрена не приятно. Это кислота, которая разъедает каждую клеточку тела, а ты терпишь и совершенно ничего не можешь с этим сделать. Гореть заживо тоже не круто. Чонгук это испытал, сам себя накрутив. Вышло глупо, чертовски глупо. Малой не хотел выглядеть, как ревнивая истеричка, но оно само получилось. Мозги отшибло. Но Тэхен их вовремя на место сумел поставить. Больше таких потрясений не будет. По пути домой они просто болтают о школе и одноклассниках Гука, пока фоном негромко играет какой-то приятный рэпчик. В основном говорит Гук, не забывая упомянуть о том, что он круче многих в школе и довольно популярен. Тэхен на это только мычит, посмеивается и вставляет небольшие комментарии. Гуку и этого хватит. Главное выговориться. Подъезжая к дому, Тэхен швыряет окурок через окно и поворачивает голову к Гуку, пытающемуся успеть за рэпером в читке. Выглядит смешно. — Гук-и, мне нужно свалить ненадолго. Можешь пока с Хосоком зависнуть, он походу дома уже, — Тэхен поднимает взгляд, замечая свет на шестом этаже. — К своей застенчивой кассирше едешь? — усмехается Гук. И соврет, если скажет, что даже каплю ревности не испытывает, говоря об этом. — Я тебе твою кассу разъебу, если еще раз пискнешь об этом, зая, — предупреждает Винсент, мило улыбнувшись и паркуясь на своем законном месте под окном. Когда-то он с Давон воевал за это местечко, но девушке пришлось уступить, потому что если Тэхен упрется, то обязательно получит желаемое. Тут его никто не сломает. Даже Чон Давон. — Ну и куда ты? — хмыкает малой, вешая рюкзак на плечо и беря пакет с продуктами. Он заметно расстраивается из-за перспективы провести вечер в одиночестве. Хосок и новая Need For Speed это, конечно, охуенно, но разве есть на этом свете что-то или кто-то охуеннее Тэхена? — Работа, зайчонок. Намджуну помочь надо, — Тэхен поворачивается к Чонгуку и гладит большим пальцем по скуле и щеке. Ему тоже не особо-то и хочется оставлять своего малыша этим чудесным вечером (а ведь после такой уютной посиделки в парке у них мог быть дикий секс, потому что от почти недельного вынужденного воздержания Тэхен еще не оправился), но планы никак не поменять. — Не встревай в говно, Ви, — по традиции говорит Чонгук и вздыхает, потеревшись об теплую руку Тэхена. Сам к нему льнет, урывая себе напоследок побольше тепла и любимого запаха свежести. — Тэ-Тэ будет послушным мальчиком, — с хрипотцой его подобие писклявости звучит очень даже… горячо. Гук жмурится, как будто таким образом пытается сдержаться от того, чтобы не наброситься на своего сексуального парня. Тэхен ухмыляется и шлепает малого по заднице, зная, что усугубляет его попытки усидеть на месте. Он и сам на грани того, чтобы сорваться и послать дела к хуям, прямо в машине взять своего сладкого зайчонка, но… Но кто-то должен сохранять здравомыслие. Именно поэтому Тэхен вгрызается в мягкие и зазывающие губки Чонгука, сжимая в кулаке его волосы на макушке и совершенно не желая отпускать. Но и с собой везти его нельзя. Точнее, совершенно точно нельзя. С губ Гука вырывается неконтролируемый стон, отразившийся рыком у Тэхена в горле. Они друг друга дразнят и изводят, отчаянно стремясь растянуть удовольствие, потому что им всегда будет мало друг друга. Чонгук начинает ерзать на сиденьи, собираясь пересесть на колени Винсента. Кажется, теперь уже точно плевать на все обязанности, и Намджун подождет, а может, и до завтра, но… — Зая, нужно тормознуть, — в зацелованные губы Гука шепчет Винс, тяжело дыша от накатывающего возбуждения и бродя руками по бедрам и талии под курткой малого. — Немного потерпи, я скоро приеду и отжарю тебя, как следует, — он кусает Чонгука за подбородок и только с божественной помощью находит в себе силы отстраниться от своего зайчонка. Гук облизывает губы и кивает, на слова сил нет. Он с каким-то внезапным трудом выползает из машины, даже не пытаясь поправить взъерошенные Тэхеном волосы и торчащую из-под куртки рубашку. Забыв пакет, он поворачивается на вдруг отяжелевших ногах и тянет руку в салон, хватаясь за продукты. Тэхен напоследок добивает обоих, схватив его за пальцы и оставив быстрый поцелуй на запястье Чонгука. — Вали к Хосоку, не сиди один, — бросает он прежде, чем Гук захлопывает дверцу. Снова вместо слов ответив кивком, малой плетется к подъезду с болтающимся на локте рюкзаком, сползшим с плеча. Винсент провожает его взглядом, пока Чонгук не скрывается за дверью, и выруливает, выезжая со двора.🚬
— Позор, Хосок, — смеется Гук, сползая с дивана на мягкий ковер. От смеха контроллер выскальзывает из пальцев и падает следом. Хосок рядом сидит мрачный и сжимает свой так, словно вот-вот сломает. — Как ты мог позволить копам тебя арестовать… — Да ты видел, сколько их?! — взрывается Хосок, тыча контроллером на экран. Чонгук, не переставая смеяться над братаном, поднимает свой и выезжает в игре на дорогу на своей черной матовой бмв i8, начав крутиться на месте и создавать пончик. На асфальте вырисовывается темный след от жженной резины в виде круга. — Не выпендривайся, говнюк, — бурчит старший, пихнув Гука в плечо. — Я не выпендриваюсь, за это очки дают, — ухмыляется малой. — Ну ладно, еще немного выпендриваюсь. Меня же не арестовали, — снова прыскает он под убийственным взглядом Хосока. — Сколько заработанного бабла я потерял… — вздыхает старший, покачав головой и берясь за управление. — Пора менять этот говнистый ниссан на что-то стоящее. — Например, ламбо? Или феррари? — хихикает Гук, уже несясь на высочайшей скорости по дорогам вымышленного города. — Форд мустанг шестьдесят пятого года, — хмыкает Хосок. После короткой паузы он говорит: — Ну или макларен. — Тачки совершенно разные, Хо. А почему не маленький зеленый опель? — продолжает стебать его малой. — Мне этого корыта в жизни хватает, — вздыхает старший, отложив контроллер на тумбу и отпив колы из банки. — Не хочешь сделать перерыв? — Че, проигрывать опять не хочешь? — улыбается Гук, повернувшись к Хосоку. — Да я эту игру с закрытыми глазами пройду, — Хосок отмахивается и скрещивает руки на груди. — Теперь ты обязан будешь мне это показать, — малой хватает почти пустую пачку чипсов и высыпает крошки в широко раскрытый рот. — Скорее бы Джин пришел. Он скажет, кто из нас круче. — Он сказал, что принесет лапшу и мясо, — довольно улыбается Хосок. — Его мама готовит, как боженька. — О, класс, я как раз жрать хочу, — Гук откидывает пустую пачку чипсов на пол и вновь сосредотачивается на игре, бросив на телефон рядом мимолетный взгляд. Тэхен не звонит и не пишет. И хоть прошло не так много времени, малой уже скучает.🚬
Стрелу забили, как полагается, там, где нет лишних глаз и ушей. На окраине района, где стоит столетний заброшенный завод по изготовлению тканей. Первыми туда подъезжают Намджун и его люди. Вокруг так тихо, что в каком-нибудь фильме это назвали бы подозрительным. Но все не так мрачно и странно, как кажется. Рядом обычные потрепанные временем здания, а перед заводом небольшая площадка, покрытая потрескавшимся старым асфальтом. Выбитые окна, а неподалеку единственный фонарь, кое-как разгоняющий мрак. Хорошо, хоть позволяет что-то увидеть, пока луна и звезды скрылись за облаками. Во двор завода въезжает тундра Намджуна, сто сороковой Тэхена, бмв Чимина и шевроле одного из людей Нама. Он не стал брать с собой целый отряд, но уверен, что Диего приедет именно так. Он своей жалкой шкурой дорожит и наверняка думает, что его тут встретят со стволами и прочим дерьмом. Но и тут все не так серьезно. Ведь это просто переговоры, хоть и с не совсем предсказуемым концом. — Надеюсь, это не затянется надолго, — зевает Винсент, выйдя из мерса. Парни все покидают свои машины и осматривают местность. — Гук знает про наш движ? — Чимин подходит к Тэхену и прислоняется к капоту мерса. — Не, ты че. Он бы панику поднял, если бы знал, — усмехается Винс. — Я оставил его с Хосоком. Чимин кивает и сует руки в карманы куртки. Чонгук всегда выказывает недовольство по поводу их с Тэхеном способа выживания, а если узнает, что они объединились, то вообще инфаркт получит. Его переживания слишком сильные, но понять это можно. Кто ж за своего родного человека не будет беспокоиться? Диего не заставляет себя ждать. Уже через пару минут во двор въезжает целый кортеж из джипов. Выглядит это, как сцена в типичных криминальных фильмах. Все тачки черные, блестящие и пиздецки эффектные. — Да он при параде, — присвистывает Чимин. — Выебывается, — хмыкает Намджун. — Его че, Дон Корлеоне усыновил? — ухмыляется Тэхен, изогнув бровь. — Он конченый позер, — закатывает глаза Юнги, выплюнув надоевшую жвачку в сторону. — Но выкинуть может, что угодно. Не расслабляйтесь. Крутые авто останавливаются напротив машин пацанов на расстоянии десяти метров. Фары затухают, и двери синхронно открываются. — Они репетировали это? — Тэхен морщится и сует руки в передние карманы джинсов. — Показывает свою мощь, — Намджун слегка прищуривается и выходит вперед. Из лэнд ровера в центре вылезает высокий стройный мужчина лет двадцати восьми. На нем темно-серый костюм, сшитый четко по его фигуре, а под пиджаком черная водолазка, поверх которой висит золотая цепочка с крестом. Хорошо хоть не толстая цепь, это было бы уже слишком. Он демонстративно зачесывает пятерней свои пропитанные лаком черные волосы, затем поправляет пиджак и идет в сторону Намджуна, блистая своими лакированными туфлями. Выглядит он, в общем, эффектно, как настоящий мафиозный босс с этим самым суровым лицом и серьгой в ухе. Был бы тут сейчас Чонгук, челюсть бы уронил от происходящей ситуации. В лучших традициях боевиков. — Вау, Ким Намджун, — заговаривает грубым басом Диего, разведя руки в стороны и натянуто улыбнувшись. За ним идут несколько парней в черных костюмах. Все такие идеальные, точно фильмов насмотрелись. «Банда» Намджуна на их фоне выглядит смешно в своих спортивках, кожанках, кроссах и с потрепанными временем тачками за спиной. Диего не выглядит удивленным, и от этого еще больше тащится с себя, по глазам прям видно. Заметив позади Намджуна Юнги, он на одну секунду теряется, находясь в замешательстве. Этого он явно не ожидал. — И Юнги здесь. — Внезапно? — хмыкает Намджун. — Ты ж так старался разрушить нас и наше дело. — Я? — Санчес вскидывает свои черные густые брови и тычет на себя пальцем с самым оскорбленным видом. — Ты что-то путаешь, Нам… — Слушай сюда, Гынджэ, — Юнги подходит к Намджуну и взглядом-лазером пытается выжечь Диего, стоящего напротив. Чимин, не выдержав, позади прыскает от упоминания реального имени Диего и портит накалившуюся атмосферу. Тэхен с серьезным лицом пихает Пака в плечо и прикусывает губу, потому что и сам еле сдерживается, чтобы не заржать в голос. Юнги мысленно бьет им ебала и продолжает: — Нехуй себя отбеливать, когда дерьмом уже давно разит. Давай к делу. Че тебе надо? — Ты явно преуспел, — Намджун сканирует Диего критичным взглядом. — Какие дела тебе понадобились с мелкой районной бандой вроде нас? — спрашивает Ким сдержаннее, чем Юнги, не умеющий быть тактичным в подобных ситуациях. Диего хмыкает, приподняв уголок губ. — Помощь, — спокойно отвечает он, сунув руки в карманы брюк. — Юнги прав, дерьмом давно разит. Я хочу это исправить и помочь с расширением. Я наслышан о качестве твоей дури, Нам. Отзывы только хорошие. Не хочешь, чтобы клиентура стала больше? Не только по городу торговать, но и по всей стране, если не по всей Азии. — Нам и так нормально, никто не жалуется, — пожимает плечами Намджун. — Тебе-то с этого че? — спрашивает Юнги, мечтая прекратить разговоры и разъебать эту охуевшую физиономию об асфальт. Фальшь Диего настолько очевидна, что слух режет. — Он хочет нас крышевать и качать деньги. Все будет уходить ему, — заговаривает Винсент, привлекая к себе внимание. Он слишком долго молчал. — А нам хуй с маслом. — Если не верите, мы все оформим документально, как угодно. Я абсолютно честен, — Диего улыбается и пожимает плечами. Юнги кривится от его этого наглого притворства, которым Санчес пытается их взять. — Когда для тебя бумажки что-то значили? — вскидывает бровь Намджун. — Вынужден отказаться от сотрудничества, Диего. Ты должен был предположить, что я тебя просто пошлю после того, как ты едва не оставил меня ни с чем. — Я ведь сказал, что хочу исправить ошибки прошлого, — делая невинные глаза, говорит Санчес. — Поверьте, бабла у меня хватает на все, дела идут ровно, не на что жаловаться. Я мог бы предложить сделку любому другому, но вас я знаю, и было бы неплохо заиметь общий движ. — Ебать, как нам повезло, — Винсент делает притворно восхищенное лицо и хлопает. — Ты обратил внимание именно на нас! Удача всей моей, мать ее, жизни. — Это че за клоун? — закатывает глаза Диего, даже не взглянув на Тэхена. — Осторожнее с этим клоуном, он ебанутый, — ухмыляется Чимин, подмигнув. Винсент широко улыбается и согласно кивает. — Кого ты собрал вокруг себя, Нам? — морщится Диего. — Знаю я ваших местных гопников безмозглых. И это то, что тебе нужно? Твой максимум? Я предлагаю тебе реальное дело, и лучше тебе хорошо подумать об этом. — Думать не о чем, Диего, — качает головой Намджун. — Мои дела тоже идут ровно, я не хочу что-то менять. У нас все охуенно. Занимайся своим. — Хорошо, — усмехается Диего, почесав пальцем висок и кивнув. — Но ты можешь сильно пожалеть. Мне необходимо расширение, и твой отказ только усложнит все. — Угрозы пошли… — усмехается Чимин, покачав головой и облизнув нижнюю губу. Он не знает эту пародию на крутого мафиози, но уже мечтает почесать кулаки об его самодовольную физиономию, пытающуюся их прессануть. — Думаешь, нас это как-то ебет, Гындон? — Чимин вскидывает брови и делает шаг вперед, всем своим телом источая открытую агрессию. Он ненавидит, когда кто-то смеет угрожать ему или его братанам. — Ты приперся со своей армией в наш район, хочешь загрести дело нашего района, — Чимин указывает на Намджуна, проникшегося благодарностью. Чимина он считает неплохим парнем. Другим брат Чонгука быть и не мог. Пак продолжает: — И смеешь плеваться угрозами на нашей земле. Газуй отсюда, чучело, — тише говорит он, вставая прямо перед Диего и пристально глядя ему в глаза. — Ты его слышал, — ухмыляется Намджун, разведя руки. — Лучше разойдемся с миром, Санчес. Диего стискивает челюсти, играя желваками на лице, и прожигает Чимина взглядом в упор. Ему такой расклад явно не нравится. — Я запомнил твою рыжую башку, уебок, — рычит Санчес. — Если решил перейти мне дорогу, то лучше остановись, пока не поздно. Таких выскочек, как ты, я быстро на место ставлю. — Ох, как же ты нарываешься, — Чимин втягивает холодный воздух носом и прикрывает глаза, сжимая кулаки. — Чимин, тормози. Тут и словами разобраться можно, не марайся, — Юнги подходит к Чимину, готовящемуся к нападению, пытаясь вразумить. Мин и сам не прочь замахаться, но сейчас проливать кровь им ни к чему. Намджун тоже напряженный стоит, замечая, как люди Диего тянутся к своим стволам за поясом. А позади Тэхен, сложив руки на груди и с удовольствием предвкушая звук ломающихся костей. Он еле заметно улыбается и с гордостью смотрит на Чимина, который, как показали долгие часы их общения, таких, как Диего, на дух не выносит. Можно представить, как он взбешен сейчас и держится из последних сил. — Слушайся, сука, — цедит Диего, с натянутой улыбкой, больше похожей на оскал гиены, смотря Чимину прямо в глаза. Пока за его спиной толпучка вооруженных охранников, ему море по колено. — Обратного пути не будет. Еще есть шанс съебаться целым. Так что беги, псина. Чимин издает сухой смешок и резко, совершенно неожиданно для всех замахивается, впечатывая кулак в нос Диего. Кто-то из его парней, мгновенно среагировав, достает пистолет и стреляет. Звук выстрела в окружающей тишине звучит оглушающе громко.🚬
— Драки бомжей? — хихикает Чонгук, обнимая пакет с хлебом. Просто Давон позвонила Хосоку, подпортив идиллию, и потребовала купить хлеб именно сейчас. Чон стал возмущаться, что ее хлеб вообще не в тему и ее даже дома нет, но Давон снова включила ультразвук, и спорить брат больше не стал. Идут теперь втроем обратно домой, купив три булки, чтобы Давон объелась своим хлебом. — Да, мы раньше так развлекались, — Хосок стряхивает пепел и зажимает сигу в уголке губ. — Победителю покупали бутылку соджу. — Че за игры, — качает головой Гук. — Лучше бы пожрать им покупали за просто так. — Поверь, Гук, для них спирт — это все. Им даже хавка не нужна возле него, — говорит Джин, повесивший руку на плечо малого. Так идти удобнее. Впрочем, после сытного позднего ужина пройтись кажется не такой уж и хреновой идеей. Они еле выползли и доплелись до ближайшего круглосуточного магазинчика, зато на обратном пути шаг пацанов стал бодрее. И тут малой вспыхивает, вскинув брови. Аж глазки заблестели. — Может, в футбол погоняем? — О, я же сдохну, — морщится Хосок, мотая головой. — Ты просто боишься проиграть, — довольно улыбается Чонгук. — Че? Да нихуя, — отмахивается Чон. — Я обожрался, как свинья. Живот торчит! — Хосок сует руку под куртку и слегка похлопывает себя по теплому и полному животику. — Как раз растрясемся, — пожимает плечами Джин. — Давайте погоняем мяч. — Хорошо! — сияет Гук, широко заулыбавшись. Джин всегда на его волне и поддержит любой движ. Малой его просто обожает за это. — Ща я сгоняю за мячом, — и подрывается, уже побежав ко двору их дома, виднеющемуся на горизонте. — Хлеб, Чонгук! — кричит вслед Хосок, тормозя мелкого. Чонгук останавливается и бежит обратно к Хосоку, чтобы взять ключ от его хаты и заодно занести хлеб. Уже протянув руку, малой резко вздрагивает, чуть ли не подпрыгнув на месте и не выронив пакет. У всех троих глаза на лоб вылезают. Они таращатся друг на друга, застыв столбами. Где-то неподалеку, предположительно в стороне окраины, как гром средь ясного неба прозвучал выстрел. Это точно он. Такое ни с чем не спутаешь. — Че за… — шепчет Гук, таращась на Джина и Хосока. Малой и сам не понимает, почему, но он сразу же думает о Тэхене. По телу пробегают мурашки, а в голову лезет всякая дичь. Еще даже не понимая, что произошло и связано ли это с Винсентом, Чонгук начинает себя активно накручивать. — Тэхен… — еле слышно шепчет он и достает телефон, не замечая, как Джин и Хосок переглянулись. У них на лицах тоже какая-то тревога мелькнула, а взгляд потяжелел. Они-то знают, в чем дело. И сказать ведь нечего. Чонгук еще не знает, что там и брат его. А выстрел этот мог ранить кого угодно. Или… — Тэхен не берет, — с дрожью шепчет Гук, испуганно смотря на пацанов. Суета увеличивается, как снежный ком. — Это они там устроили? — внезапная твердость в голосе малого действует как отрезвляющая пощечина. Хосок коротко кивает, поджав губы. А смысл скрывать? Если что-то произойдет, Гук все равно об этом узнает. Но, Господи, только бы никто из них не словил пулю. Чонгук закрывает глаза и до боли вгрызается зубами в губу, отвернувшись от братанов и слезящимися глазами глядя в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. Чувство тревоги не обманывает. Не совсем понятное и четкое, оно начало расти еще в машине Тэхена, когда они разлучались пару часов назад. Гук не мог понять, что это и как это назвать. В глазах Винсента читалось что-то странное. Не страх, не беспокойство, не смирение со смертью, которое может быть у солдата, идущего на бой с врагом. Не было ничего такого. Только спокойствие, будто переживать не о чем. Это не то, с чем обычно идет на дело Винсент. В подобных случаях в его больших светло-карих глазах горит огонь уверенности и самодовольства, но не гребаное спокойствие непонятного происхождения. Гук отчаянно борется со своими хуевыми мыслями, заполнившими башку. Фантазии сразу же пробуждаются и пытаются атаковать со всех сторон, жестко подкосить, хотя ничего еще не ясно. — Я написал Намджуну, — голос Джина вырывает малого из черного омута пугающих мыслей. — Они едут в бар. Чонгук резко оборачивается, во все глаза смотря на Джина. — Что случилось? Живы? — спрашивает, стараясь не сломаться в сомнительно устойчивом голосе. — Спросил, но уже не отвечает, — мотает головой Ким. — Едем туда, — озвучивает мысль Чонгука Хосок.🚬
Дорога до бара Намджуна кажется медленной пыткой. И хотя Хосок выжимает все из черепашки вовремя приехавшей домой Давон, этого чертовски мало. Чонгук едва не проделывает дыру в спортивках на колене, нервно копая ткань пальцем всю дорогу. Он смотрит на унылые пейзажи их района за окном, ища в этом жалкий способ отвлечься до приезда в бар, но мысли сильнее. Чонгук что только не придумал уже у себя в голове. Вот он сейчас приедет и увидит окровавленного Тэхена с пулей в груди, а его потухший взгляд будет устремлен на Гука. Эта сцена перед глазами мелькает на повторе. Чонгук готов башкой биться, только бы этого больше не видеть. Он написал Тэхену буквально кучу сообщений, но каждое осталось без ответа. Конечно, черт возьми. Если что-то случилось, Винсенту вряд ли до того, чтобы строчить ему в ответ. Если он вообще там в состоянии это сделать… Хосок тормозит у бара так резко, что зеленый опель едва не переворачивается. Чонгук мгновенно вылетает из него пулей и несется к бару. В суете малой и не замечает три знакомых авто, припаркованных у обочины прямо возле черепашки. Джин и Хосок тоже не лучше себя чувствуют в этот момент. Намджун ведь так и не ответил, не объяснил ситуацию. Все волнуются сейчас до пиздеца. В беспокойстве они спешат за Гуком, хлопнув дверями опеля. На секунду Чонгук мешкает, застыв прямо возле входа в бар Намджуна. Сердце быстро и болезненно колотится, а колени дрожат. Гук не знает, что узнает там, за дверью, что увидит и как на это будет реагировать. Подготовиться морально не получается. У малого была на это целая дорога до бара, но это ничему не помогло. Только страшнее стало. Кое-как собравшись, Чонгук толкает дверь бара и входит в помещение с приглушенным светом, пропахшее дорогим алкоголем и табаком. А еще совсем немного кровью. Ступор — это именно то состояние, в которое малой мгновенно впадает, вытаращив глаза и проглотив язык. — Ч… Чимин? — еле шевеля губами, спрашивает Чонгук. Происходит что-то странное. Гуку как будто с ноги по ебалу зарядили, вот на что это похоже. Какого хрена тут взялся Чимин, да еще и с Юнги? Намджун склонился над Чимином, развалившимся на стуле и хлещущим вискарь. Напротив сидит Юнги, сжимающий в пальцах сигарету. Он тяжелым взглядом наблюдает за тем, как Намджун возится с Чимином, и поджимает разбитые губы в напряжении. Чонгук снова переводит взгляд на брата, только замечая, что Намджун латает его плечо. На столе испачканные кровью ватные диски, бутылка водки и катушка черной нитки. Тэхена Чонгук замечает стоящим у деревянной колонны, к которой тот прислонился плечом, тоже следя за тем, как Джун крутится перед Чимином. Винс в одной черной майке, местами испачканной еще более темными каплями, очевидно, крови, и пылью, будто на полу лежал. У него рассечена бровь, а кровь тонкой темно-красной струйкой потянулась вниз, засыхая почти у самого подбородка. Чонгук правда не знает, что думать. Он понятия не имеет, как реагировать на то, что у него перед глазами находится. Все живы. Эта мысль долбит по мозгам и, кажется, надо бы расслабиться, успокоить тревогу, сдавливающую органы, но нихуя не получается. Чонгук скользит взглядом от одного к другому, как будто увидел инопланетян. К горлу подкатывает горький комок слез, которые он все это время сдерживал. Малой чувствует, как его постепенно накрывают эмоции, и к ним прибавляются те, что сегодня днем его ошибочно съедали. Все четверо переводят взгляд на ворвавшегося Гука, следом за которым вошли и Хосок с Джином. — Блять, что там произошло? — сразу же спрашивает Хосок, разбавляя напряженное давящее молчание. Они с Джином подходят к пацанам, а Гук так и стоит, как вкопанный, смотря на Тэхена. — Они собирались грохнуть Чимина, — говорит Юнги, подняв взгляд. Гук от этих слов дергается, как от удара током, и переводит взгляд на брата. Тот, видно, в легком помутнении и с заторможенной реакцией замечает своего младшего. Алкоголь притупил его всего. — Но это, скорее, был предупредительный выстрел, чтобы запугать. Как будто у нас стволов нет, — сухо усмехается Юнги, стряхнув пепел в хрустальную пепельницу. — Они зацепили тебя, Чимин? — спрашивает Джин, встав возле Намджуна и сложив руки на груди. Он с серьезным и обеспокоенным лицом наблюдает за тем, как Джун зашивает Пака. — Диего всадил ему нож в плечо, — объясняет Намджун, не отвлекаясь. — Мы замахались с ними, — Юнги откидывается на спинку стула и барабанит пальцами по краю стола. Хосок уже успел припухнуть возле него и слушает, затаив дыхание. Уж он знает, как это все бывает. Чимин оказался практически в такой же ситуации, как и он сам когда-то. — Кто-нибудь… — хмурится Хосок. — Не. Кому хочется с трупами возиться? — качает головой Юнги, делая затяжку. — Лишние проблемы. — Ну и что теперь будет? Раз сделка не вышла, — спрашивает Джин, передав Намджуну бутылку с водкой и чистый ватный диск. — Ничего, будем и дальше заниматься своими делами, как обычно, — Намджун бросает на Джина взгляд и обратно сосредотачивается на ране Чимина. — Он же не оставит это просто так, — Хосок подтягивает к себе бутылку с виски и стакан. — Естественно, не оставит, но из-за него нам теперь голову в песок засунуть, что ли? — хмыкает Юнги. — Посмеет еще раз сюда подойти, и я озабочу его возней с трупами, — спокойно говорит Намджун, но нешуточная угроза в его голосе слишком очевидна. Чонгук как будто сливается с мебелью, пока слушает разговор старших. От каждого сказанного слова ему все хуже и хуже, а паника никуда не исчезает, становится только больше и страшнее. Как они могут спокойно о таких вещах говорить? Чимина чуть не убили. Они не хотят возиться с телами, что значит, что в ином случае они бы порешали друг друга. На этом бы все и закончилось. Так, что ли, получается? Как они могут так просто говорить о смерти, пока сидят тут побитые, едва не погибнув на проклятой сделке? Чонгук, наверное, чего-то не понимает, но разве можно так спокойно относиться к смерти? Он никогда не сможет. — Чимин… — тихо зовет брата Гук, боясь, что если чуть громче заговорит, то просто разрыдается. Чимин, на удивление, слышит его и поворачивает голову к малому. Как только он его взглядом ловит, то на пухлых губах теплая улыбка расцветает. Ему спокойно, когда рядом маленький братишка. И даже боль на второй план отступает. Алкоголь тут ни при чем. А Чонгук свои губы плотнее сжимает, смотря на лицо брата. У Чимина вокруг левого глаза образуется фиолетовый синяк, а костяшки на руке, держащей стакан, стерты чуть ли не до мяса. Он давал отпор. Хорошо давал. Входя во вкус, заражаясь азартом. Если его из равновесия вывести, то он даже себя не пожалеет. Дело верно идет к взрыву, рождающемуся в душе Чонгука. Он больше не может ни на кого из них смотреть. Улыбка Чимина не успокаивает, как обычно, а причиняет боль. Хосок с Джином тоже больше не такие веселые и беззаботные, как часом раньше были. И тут Чонгук вспоминает, что Хосок тоже проливал свою кровь за дела улиц. Он не просто весельчак, делающий кофе и обожающий вечера за приставкой. Как будто… только сейчас Чонгук увидел реалии, в которых жил всю жизнь, пытаясь надеть на глаза розовые очки, что ему каждый раз сбивали и роняли на землю, чтобы жестоко растоптать и в очередной раз показать одну простую истину: от пиздеца, творящегося вокруг, не убежишь. Отчего-то смотреть на Тэхена тяжелее всего. Винсент стоит в стороне, как тень, и слова за все время не произнес. Его взгляд то пересекается с Чонгуком, то ускользает куда-то. А в моменты пересечения малой не замечает в любимых глазах… ничего. Ни боли, ни страха, ни разочарования, ни злости, ни ненависти. Только частичку маленькой неуместной вины, которую разглядеть удается не без труда. За пеленой слез сейчас Чонгук это на удивление ясно видит. «Мне жаль», — глаза его говорят. Чонгук, не помня себя, вылетает из бара, врезаясь в ледяной ночной воздух ненавистных улиц. Делая большие шаги, почти срываясь на бег, он быстро идет по тротуару, сам не зная, куда. Ощущение, что холод замораживает потекшие по щекам слезы, превращая их в ледышки. Как хорошо, что рядом нет ни души, и можно дать волю боли. А при тех, кто чуть не лишился жизни сегодня, он ни за что не покажет слабости и жалких слезок. К ним, к самым важным и любимым людям, злость за гребаное безрассудство. Обида! Все вместе. Их жизнь и так паршивая, так еще и лишиться ее? Глупцы, глупцы! Чонгуку яростно хочется вернуться в бар и наорать на них, встряхнуть и в чувства привести, объяснить, что никто из них не бессмертен, но кто станет слушать мелкого пацана, который всю жизнь живет под крылом заботливого брата, что отчаянно стоит стеной между ним и реальной жестокостью этого мира. — Чонгук, — твердый голос за спиной заставляет дернуться, но Чонгук останавливаться и не думает. Он ускоряет шаг, хотя и понимает, что теперь уже нет смысла бежать. Он так надеялся, что никто за ним не пойдет. Особенно Тэхен, который сейчас нагоняет его, выйдя на холод в одной только футболке. — Стой, Гук. Чонгук шмыгает носом и утирает рукавом куртки слезы, размазывая по щекам, отчего те начинают блестеть в свете редких фонарей. Малой не хочет ему в глаза смотреть сейчас. Он большими шагами приближается к концу улицы, не решаясь бежать, как было сегодня днем. Ощущение дежавю тошнотворным осадком ложится на внутренности. Винсент хватает Чонгука за руку и резко разворачивает к себе без всякой нежности. Его суровый и серьезный взгляд выбивает воздух из легких. Чонгук, найдя в себе силы, вырывается из его хватки и всхлипывает. — Че тебе нужно? — спрашивает он, с болью глядя на Тэхена. — Оставь меня. — Не устраивай сцен, Чонгук, — холод голоса Тэхена ничуть не помогает успокоиться. Чонгук не может сейчас находиться рядом с ним. — Зато вы там охуенную сцену устроили! Еще и с Чимином! — кричит малой, указывая пальцем в сторону бара. — И я, как всегда, не в теме буду, если кто-то из вас однажды подохнет за порошок! — Чонгук… — сдержанно зовет Тэхен, не меняясь в лице, но Гук сдерживаться не намерен. — Я столько раз просил вас прекратить это дерьмо, а вы еще и объединились, — цедит Чонгук, сжимая руки в кулаки. — Если о своих гребаных жизнях не думаете, то хотя бы ради меня… — Ради тебя, сука. Ради тебя мы с Чимином, выброшенные за борт красивой жизни, пытаемся не захлебнуться в дерьме, — резко бьет Винсент, и глазом не моргнув. Он каждое свое слово буквально вбивает Чонгуку в мозги. — Мы отходы сраного общества, Гук-и, и так мы спасаемся. — Всегда есть выход, — шмыгнув носом, мотает головой Гук. — Всегда есть выход, пока ты жив! Из любой ямы, полной дерьма, Тэхен. — Я пытался! — грозным до мурашек басом кричит Тэхен. — Я хотел стать человеком с нормальной работой, чтобы по вечерам не порошком торговать по ссанным углам, а беззаботно валяться на диване и смотреть дерьмовое шоу. И че со мной сделали? Послали нахуй. Меня в этой жизни только сама же жизнь и нагнула. И Намджун так же. В этом мире трудно чего-то хорошего добиться легально… — Убиваете других, торгуя смертью, — выплевывает Чонгук, прерывая Тэхена. — Эту смерть люди сами выбирают, как спасение. Мы барахтаемся в безысходности и пытаемся помочь друг другу, пока другие сладко спят, не беспокоясь о завтрашнем дне. — Значит, и я таким стану. Похуй на надежду, да? — безрадостно усмехается Чонгук, вскинув бровь. — Зачем я в школе жопу рву, если могу сразу пойти и дурью, как вы, торговать? Все равно же большего не добьюсь. — Ты еще не пропал и можешь вылезти наружу. А мы с Чимином хотим тебе в этом помочь. И да, блять, жизнь положим ради этого, если нужно будет. Ты понял меня? — рычит Винсент, подойдя к Гуку максимально близко и неотрывно смотря в его черные глаза. — Оглядись уже, зайчонок. Посмотри, что тебя окружает. Гребаная дыра. Мы в ней родились, поэтому смерти не боимся. Ни я, ни Чимин, ни остальные пацаны. Нижняя губа Чонгука начинает дрожать, пока он слушает Тэхена. Еще один всхлип вырывается наружу. Тэхен поднимает руку со сбитыми в кровь костяшками и мягко гладит влажную холодную щеку Гука. — Н-но Джихан говорил… мертвым быть не круто, — тихо произносит малой, жалобно смотря на Винсента. — Не круто, но без риска нам никуда, зая, — спокойнее отвечает Тэхен, погладив большим пальцем подбородок Чонгука. — Я не знаю, что со мной будет, если кто-то из вас… — шепчет Чонгук, жмурясь и тычась лбом в теплую грудь. — Блять, я вас убью, если вы подохнете, мудилы, — бурчит малой и сжимает пальцами футболку Винсента. — Блять, как страшно, зайчонок, — шутливо посмеивается Тэхен, прижав к себе Чонгука и гладя по затылку. Тот утыкается в его грудь лицом и вслушивается в ровное сердцебиение, наслаждаясь успокаивающим запахом свежести. Он блокирует все мысли о том, что было бы, если бы эта ночь закончилась по-другому, и прижимается к Винсу крепче.🚬
Когда Тэхен с Чонгуком возвращаются, атмосфера в баре кажется уже не такой напряженной. Все расслабились и распивают вторую по счету бутылку виски, сев за один круглый столик. — Гук-и, я заказал бургеры с курицей и фри, скоро будут. Чимин сказал, что тебе нравится с курицей, — подмигивает Намджун мелкому. Тот неохотно выпускает руку Тэхена, с которым они до самого бара шли в обнимку, потому что: «ну блять, сколько можно не беречь себя, Тэхен?!», вот и решил малой согреть его своим теплом, хоть Винс и убеждал, что ему не холодно. — Да, отлично! — быстро кивает Гук, широко улыбнувшись. Они с Тэхеном берут себе стулья и находят себе места возле братанов, образуя тесный круг. Малой пододвигается к Чимину и взглядом извиняется за то, что заистерил и без всяких объяснений выбежал. И черт знает, куда бы подался, не пойди за ним Винсент. Брат коротко улыбается и накрывает руку малого, лежащую на колене, слабо сжимая и этим убеждая, что все хорошо. А дальше все, как всегда. Будто и не было этого сумасшедшего дня, полного болезненных эмоций. Как будто не они чуть не умерли на этой злополучной и неудавшейся сделке. Для них риск привычен, это часть жизни, если не стиль. Чонгуку сегодня и правда многое открылось. Как бы он ни пытался думать, что без всего этого их жизнь реальная в этом поганом районе, все не так. Угроза будет всегда. К ней нужно быть готовым, ей нужно уметь давать отпор, не боясь. Но, несмотря на это, Гук все равно будет стоять на своем, потому что выход есть всегда. Это просто нужно понять пацанам с района, которые забили на свои мечты ради элементарного выживания. Для них не все потеряно. Стрелка уже тянется к часу ночи, но никто расходиться не собирается. Все пьют и едят с шумными разговорами и смешными шутками. И когда Чимин, в один момент решив выйти покурить, встает, Чонгук решает увязаться за ним и поболтать наедине. Они так и не обсудили сегодняшнее, а Гуку это чертовски важно. По слегка загруженному взгляду старшего брата за все время, что они сидят, видно, что и ему тоже важно. Чимин закуривает и прислоняется к стене у дверей бара, выпуская к небу густой никотиновый туман. Гук выходит через минуту и встает рядом с братом. — Как плечо? — спрашивает малой после недолгого молчания. Чимин поворачивает к нему голову и улыбается. — Не страшно, бро. На мне все быстро заживает, скоро норм будет, — уверяет он мелкого, потрепав по волосам. Чонгук не сдерживает улыбку. — Не подставляйся так больше, хорошо? — с мольбой в голосе просит Гук, смотря на Чимина серьезно. — Когда Юнги сказал, что тебя собирались убить, я чуть сам не сдох. Вы пиздец как напугали меня, — хмыкает малой. — И ничего не сказали даже. Мне кажется, я уже достаточно взрослый, чтобы быть в курсе ваших дел. — Прости, Гук-и, я не хотел, чтобы ты лишний раз волновался. Это дело не должно было кончиться так, — вздыхает Чимин, опустив взгляд и стряхивая пальцем пепел на холодную сырую землю. — Я сам виноват. Из-за меня все могли серьезно пострадать. Этот сукин сын меня взбесил. А когда он вытащил нож и вогнал мне в плечо, наши сразу же бросились в атаку. — А тот выстрел? — спрашивает Гук. — Мы его услышали. — Пальнули в мою сторону, но не в меня целились. Шавки Диего думали, что так меня остановят, — усмехается Чимин, облизнув нижнюю губу. — Суки ебаные, зря они на наш район попереть решили. У нас тут пацаны психи. Если узнают, что какой-то выебщик пытается дело себе загрести, схавают без лишнего базара. — Это точно, — хихикнул Гук. — Но, я надеюсь, до такого не дойдет, иначе я сам пойду пиздиться, и никто из вас меня не остановит. — Че за боевой настрой? — смеется Чимин, делая короткую затяжку. — Есть, от кого заразиться им, — закатывает глаза Гук, слегка пихнув брата в здоровое плечо. — Но это не смешно, вообще-то. Ты же знаешь, что я серьезно, Чимин. Чимин швыряет окурок в сторону и кивает, повернувшись к брату. — Знаю, Гук. Жизнь дерьмо, но у нас есть лопаты. Разгребем, не подохнем, — улыбается уголком губ Пак, обняв малого за плечо. — Идем внутрь, холодно. Чонгук улыбается в ответ и обнимает брата. Как бы хуево ни было, пока рядом семья, все преодолимо.