🚬
Чонгук тянет широченную заячью лыбу, отчего его глаза превращаются в щелочки, как у брата. Ноги чуть раздвинуты в сторону, а руки сцеплены у паха. Малой для еще большей крутости запрокидывает голову, из-за чего его шея кажется шире и крепче. Ветер эффектно (нет) треплет его волосы, открывая лобешник. Малой походу чувствует себя в этот момент повелителем ебаного мира. — Сфоткал? — спрашивает он воодушевленно, постояв так около двадцати секунд. Со стороны выглядит, как парализованный долбоеб. Винсент хочет швырнуть этот телефон в реку, текущую позади Чонгука. И его самого, желательно, тоже (хотя прекрасно понимает, что сразу же за ним сиганет, как ебучий спасатель Малибу). Он опускает мобилу и сверлит довольного зайчонка многозначительным взглядом. Стоят как два дебила на набережной, потому что одному очень приспичило сфоткаться возле ссаной (буквально) реки. Винсенту невольно вспоминается момент из прошлого, как когда-то, нахуярившись в дерьмо, он встал на бетонное ограждение и с сигой в зубах подливал в реку. Шатался так, что со стороны вызывал страх: вот-вот наебнется и по мощному течению в соседние города (или в океан) с концами, но ловкач устоял, даже ремень застегнуть сумел. Плюс к достижениям великого Винсента. — Покажи фотки, — радостный Чонгук подлетает к Тэхену и виснет на его руке, уставившись в телефон и обхватив его пальцами. Через усеянный трещинами экран кое-что да видно, и малого это явно не удовлетворяет. Гук недовольно хмыкает и забирает мобилу. — Ты хуево фоткаешь, Тэ, у тебя рука, что ли, дрожит? — Ну, а хули ты хотел? Я бухаю, как черт, — закатывает глаза Винсент, сунув руки в карманы широких черных брюк. — Фотки все равно норм. Скажешь, что стиль такой. — Да пиздец, — Чонгук хмурится и протягивает телефон обратно Тэхену. — Еще раз сфоткай. Тэхен выпучивает на него охуевший взгляд, так и говорящий: «В себя поверил, щенок?» — Да Тэ! — ноет малой, дергая старшего за рукав кожанки. — Тебе че, в падлу, что ли? — А по мне не скажешь? — щурится Винсент, бросив на протянутый телефон пренебрежительный взгляд. — Вот обязательно тебя подкупать постоянно? — шипит Гук, вплотную прижавшись к Тэхену и сжимая его пах через брюки. Людей, к счастью, этим вечером, практически нет на набережной. — Я за бесплатно не работаю, — хрипло отвечает Винсент, ухмыльнувшись и выдирая мобилу из пальцев малого. — Готовь ротик, его ты уже подготовил. Че не сделаешь ради крутых фото, да, зайчонок? — Я давно аву не обновлял, — бурчит Чонгук, отстранившись от Тэхена и возвращаясь на свое место. Он чуть хмурит брови и возобновляет свою позу для фото. Винсент открывает камеру и поднимает телефон, критично глядя на малого в дисплее. — Можешь ебало попроще сделать? — просит он с видом профессионального фотографа. — Да блять, Тэхен!🚬
Они виснут на улице уже несколько часов, просто разъезжая по ночному городу и гуляя по набережной, как какая-то сопливая парочка на первом свидании, но Чонгуку нравится, поэтому базару нет. Тэхену, вообще-то, тоже нравится. Это он днем ненавидит светиться на улицах, а ночью выползает, как вампир после дневной спячки в гробу. Только он дрыхнет на своем лакшерном полу или вообще пашет на очередной подработке, как проклятый. А ночью хорошо. Ночью кайф, и воздух посвежее. Рычащий движок сто сорокового и жопка зайчонка, греющая сиденье рядышком. — Кофе хочу, холодно че-то, — Чонгук трет заледеневшие ладони и кутается в свою не по сезону тонкую ветровку. — Ща возьму и поедем домой, — отвечает Винсент, сидящий на спинке скамейки. Он засыпает семечки в карман и спрыгивает на землю, двинувшись к автомату с кофе, стоящему неподалеку. В парке с разъебанными фонарями эта святая вещь — единственный источник света. Чонгук шмыгает похолодевшим носом и плетется за Тэхеном, сунув руки в карманы. Тот уже склонил голову, считая мелочь на ладони, и по одной монетке сует в автомат. — Капучино? — уточняет он, глянув на Гука. Тот кивает. Пока машинка делает малому горячий напиток, Винсент считает оставшуюся в кармане мелочь, нахмурив брови. Поняв, что не хватает на еще один стаканчик, он поджимает губы и высыпает монеты обратно в карман. — Ты не будешь? — спрашивает Чонгук, беря приготовленный капучино и грея о бумажный стаканчик ладони. — Не, не хочется, — отмахивается Тэхен, закинув руку на плечо малого. Они молча идут к машине, оставленной у входа в парк. Гук делает короткие глоточки, согревая себя изнутри. В тихом парке слышится шарканье обуви о землю, усыпанную сухой листвой, и хлюпанье малого. — На, выпей, — Чонгук поднимает взгляд на Тэхена и протягивает ему стаканчик, мягко улыбнувшись. — Я не замерз, зайчонок, — Винсент качает головой и убирает свою руку, стягивает с себя куртку и накидывает на плечи Чонгука. — Тэ! — Гук округляет глаза и смотрит на Винсента с удивлением и растерянностью. На улице от силы десять градусов, а Тэхен в одной лишь футболке. — Забери, я уже согрелся. — Заболеешь — по мозгам получишь, — строго говорит Тэхен, прижав к себе продрогшее тельце малого. — Школу пропускать придется. Думаешь, я тебе это позволю? — Ты пиздец вредный, — бурчит Гук, надув губы и отпивая капучино. — Я думал, лечить меня будешь, заботиться. — В школу с сороковой температурой попиздуешь, — ухмыляется Винсент, зарываясь носом в волосы Гука. — Я достаточно заботлив? — Я, блять, утонул в заботе, — Чонгук закатывает глаза, но улыбается, повернув голову к Тэхену и тычась губами в его теплую шею.🚬
Чонгук устало вздыхает и кладет голову на пол, прикрывая глаза. Рука, держащая ручку, обессилено лежит на тетради. Малой уже полтора часа пишет конспект корявым почерком, едва живой. Хочется спать, а еще больше — есть. На фоне негромко звучит Фифти Цент, а из кухни доносится голос Тэхена, базарящего с кем-то по телефону. Гук чувствует в голосе Винсента (хоть особо и не разбирает, о чем ведется речь) раздражение. Чайник закипает и мерзко свистит. Из-за этого Тэхен тоже наверняка бесится. А Гук даже не в силах встать с пола и пойти на кухню, узнать, в чем дело. Ему бы чертов конспект дописать, иначе завтра училка снова начнет своим писклявым голосом отчитывать перед всем классом. Чонгуку, в принципе, на это похуй, просто клинит, когда все внимание на него обращено. Малой находит силы вытянуть руку и схватиться за рядом валяющийся телефон. Чимин писал полчаса назад. Хочет увидеться, скучает по мелкому. А ведь он мог жить с ним, но чувства братские уважать надо. Оба в одинаковой ситуации. Оба любят. Чонгук три часа печатает ответ, то не попадая по нужной букве, то случайно всовывая смайлик или вообще стирая слово. Говорит, что после уроков заскочит обязательно, а сам думает о том, не поменяются ли опять планы. Малой вообще ненавидит планировать. Обычно спонтанность бывает эффективнее всего. В их с Тэхеном отношениях она играет одну из главных ролей. Винсент живет по случаю, но и на будущее смотреть не забывает. Но главное — никаких планов. Планам свойственно обламываться. Это тупой закон подлости. — Чонгук, поднимай свое тело, — выглядывает из кухни Тэхен, возвращая уплывающее сознание мелкого в реальность. Гук с трудом соскребает свою голову с паркета и с кряхтением начинает подниматься, как восставший мертвец. — Потом допишешь, хуй с ним, — Тэхен кивает на раскиданные по полу тетради и учебники и обратно исчезает в проеме. Гук чешет затылок и плетется на кухню, на ходу подтягивая сползший носок выше. Из кухни по квартире растекается приятный аромат сваренной лапши, отчего у мелкого живот начинает завывать. — Сегодня только так шикуем, — Тэхен уже сидит за столом, держа в пальцах палочки для еды. В его взгляде мелькает едва уловимое сожаление. Малой от этого хочет себе глаза вырвать, лишь бы не видеть такого Винсента. Никогда и ни за что он не должен испытывать сожаление или вину. Только не этот человек. Только не из-за такого. — Я хоть сухарь сожру, — Чонгук садится напротив, подняв одну ногу на стул и уперевшись в его край пяткой, и принимается есть свою лапшу. — Вкусно! Тэхен хмур и задумчив. Он ест молча и вообще выглядит загруженным. Гук как никто понимает, что это значит — бабло кончилось. Для Винсента это особенно сложные моменты бывают. На себя похуй, он и водой одной питаться будет, но под крылом у него маленький зайчонок — растущий организм, нуждающийся в стабильном питании. Все волнение о нем. Только что Винсент говорил с Намджуном. В последнюю неделю затишье, товар туго пошел. Кажись, у всех сейчас напряг с бабками. У кого-то просить (у того же Намджуна) — последнее дело. Тэхен ценит только те деньги, которые своими руками зарабатывает. А как быть, если работы нет? Тэхен уже успел обзвонить всевозможные места, но все бестолку. Где-то уже занято, где-то не требуется, а в некоторых местах без образования не принимают. Одно это слово выводит Винсента. Сами же не дали ему это ебаное образование, и пропадает специалист, который шарит в юриспруденции получше многих, учащихся там. Ну и хуй с ними. Тэхен решает завтра заняться поисками более углубленно, а не ждать с моря погоды. Чонгуку нужно на что-то жить.🚬
— Ты послушал мой новый бит? — шепотом спрашивает Бэм, склонив голову к парте и повернув к Гуку, уставившемуся в телефон, спрятанный за учебником. — Ну который я вчера вечером прислал. — Не, я конспект писал, — так же тихо отвечает Чонгук, не отрывая взгляда от экрана. — Че ты там смотришь? Порнуху? — Бэм хмурится и заглядывает в его телефон. — Объявления? — тупит взгляд пацан. — Да, мне работа нужна, и как можно скорее. — Че-то случилось? — спрашивает Бэм с беспокойством. — Да не, просто бабло надо, — вздыхает Гук, подняв взгляд. Училка по алгебре забила на позади сидящих учеников хрен и даже не палит разговоров. Обычно она уделяет внимание только впереди сидящим жополизам. Очень удобно. — А-а, — понимающе кивает Бэм. — Ну это всегда необходимо. Деньжат много не бывает. Если хочешь, я помогу, узнаю с нашей стороны, не нужен ли кому малолетний работник. — Да, было бы хорошо, — кивает Гук, слегка пихнув друга плечом в плечо. — Спасибо, бро. Чонгук еще не нашел работу, но то, что поиски не стоят на месте, уже радует. Бездействие надоело. Что Чимин, что Тэхен работать строго-настрого запрещают, ну, а что в итоге? Чонгук не собирается висеть у них на шее и ждать. Да они сами уже гребли бабки в его возрасте, где только руки не замарали! Малого это бесит. Че его хранить, как золотого мальчика с лучшим будущим? Если Гук как-то может помочь, он это сделает, постарается, будет рвать жопу после школы, и пусть Чимин и Тэхен лопнут от злости. Чонгук будет вносить свой вклад. Только бы работенку поскорее найти.🚬
— Сколько уроков сегодня? — спрашивает Тэхен, стряхивая пепел через спущенное окно и руля одной рукой. — Шесть, — отвечает Гук, барабаня пальцами по рюкзаку и глядя на дорогу. — Я заеду за тобой, — Винсент бросает на малого взгляд и отворачивается. — Не, не надо! — быстро мотает головой Чонгук. Тэхен глядит в ответ вопросительно. — Я не домой после уроков. — К братану? — К Бэму, — врет малой, стараясь не выдавать себя, поэтому пожимает плечами и откидывает голову на спинку сиденья, стараясь выглядеть как можно невозмутимее. — Нахуя? — допрашивает Винсент, сунув сигу в зубы. — Нам задали совместную презентацию сделать. У него ноут не тормозящий, поэтому к нему двинем, — отвечает Гук, с болью глядя на школу, появившуюся на горизонте. — Когда закончите, позвони, я заберу тебя, — спокойно говорит Тэхен. Кажется, повелся. Гуку хочется облегченно выдохнуть, но палиться нельзя. Это еще большой вопрос, позвонит малой или нет. — А ты че будешь делать? — спрашивает Гук, дабы скорее отвести от себя внимание, и выпрямляется. К школе подъезжают. — Работать, че ж еще, — Тэхен швыряет окурок в окно и тормозит у обочины прямо перед воротами школы. Гук разворачивается к Винсенту корпусом и прижимается, обняв за шею и крепко целуя в чуть щетинистую щеку. Тэхен обнимает малого за талию и по традиции сажает к себе на колени, берет за аккуратный подбородок и целует в мягкие розовые губы. Хорошо, через тонированные стекла ничего снаружи не видно. — Может, по-бырому… — хрипло выдыхает Тэхен во влажные от слюны губы Гука. — Нет, Тэхен, я опоздаю и испачкаюсь, — малой утыкается лбом в лоб старшего и гладит большими пальцами по скулам. — Почему у тебя вечно встает, когда мы перед школой бываем? — хмыкает он и снова тянется за поцелуем. Глупо отрицать, что и у самого встает. От одного только тяжелого дыхания Винсента в шею, воротник на которой надежно прячет вчерашние засосы. — Может у меня мечта такая — трахнуть тебя у школы? — слабо ухмыляется Тэхен, сжимая аппетитные половинки малого через ткань школьных брюк. — И че ты мне сделаешь? — Не знаю, наверное, позволю тебе однажды, но не сегодня, — хихикает Чонгук, нарочно ощутимо ерзая на бугорке под тэхеновыми спортивками. Господи, сам себя изводит. По-любому на большой перемене придется передернуть в толчке. — Если не тормознешь, то это «однажды» наступит прямо сейчас, — рычит Винсент, грубо шлепая малого по жопе. — Все, выпрыгиваю, — смеется Чонгук, слезая с колен Тэхена и открывая дверь, чтобы выйти. — Стой, — Винсент поворачивает к нему голову, повесив руку на руле. Взгляд у него помутнел, как бывает, когда он заводится. Чонгуку от одного вида такого Тэхена хочется накончать прямо в трусы. — Че? — спрашивает он, сглотнув скапливающуюся во рту слюну. — Пообедаешь, — Тэхен протягивает малому пару сложенных купюр. Гук округляет глаза, глядит на деньги, как на что-то неземное, затем на Винсента, и качает головой. — Не, оставь, не надо, Тэ, — отказывается он, отмахнувшись и вылезая из машины. Его сразу же жестко тянут назад за рюкзак. Гук валится обратно в салон, едва не долбанувшись башкой о крышу мерса. — Я тебе не предлагаю, — твердо говорит Тэхен, сунув деньги в карман чонгукова пиджака. — Голодать не позволю, — он слегка хлопает мелкого по щеке. — А теперь пиздуй получать знания.🚬
После тяжелого учебного дня два мальца выходят из школы утомленные, но радостные. Бэм радуется концу уроков, а Чонгук тому, что теперь, наконец, пойдет на работу, которую помог найти друг. Бэм если что-то обещает, то всегда старается не подвести. Чонгук весь день в школе сходил с ума от нетерпения. Чуть ли не свалил с последнего урока, но тогда было бы рано. Бэм остановил, сказал одуматься. Еще один прибавился к дуэту великих умников. Теперь у них трио. Вот кто-кто, а Бэм точно не тот, кого ебет учеба. Сам он отдает предпочтение музыке и ее созданию и ставит важность образования Чонгука выше своего. Какого хрена? — Сразу видно, что ты впервые на работу, — хихикает Бэм, идя вместе с Гуком к остановке. — Люди обычно идут работать с унылыми и тухлыми рожами, а ты как будто первый раз в первый класс. — Да я уже подрабатывал однажды, просто с тех пор много времени прошло, вот я и радуюсь, — пожимает плечами Гук, зацепив лямки рюкзака на плечах большими пальцами. — Узнают — пизды дадут нашему золотому мальчику, — хихикает Бэм. Чонгук хмурится и толкает друга в плечо, отчего того заносит в сторону. — Какой я золотой, если бесполезный, — хмыкает Чонгук, опустив взгляд на свои кроссы. — Да нихуя, ты учишься хорошо, — пожимает плечами Бэм, теребя пальцами позолоченную цепочку на шее. — Это уже что-то. — Ну и че мне с этого? — качает головой Чонгук. — Вот если бы за хорошие оценки платили, было бы охуенно, я бы тогда не жаловался. — Да я бы тогда лучшим в классе был! — смеется Бэм. — А так, простите, музыка превыше всего. Музыка меня однажды сделает миллионером, а не ваша алгебра и физика. — Что-то я уже и сам в это верю, — усмехается Чонгук. — Че? — вскидывает брови Бэм. — Типа до этого ты сомневался во мне? Нихуя себе друг! — возмущается пацан, и теперь уже он пихает смеющегося Чонгука в плечо. — У меня слов нет! — Да блять, Бэм, хорошо, ты однажды заколлабишься с Эминемом, только не плачь, — ржет Гук, вешая руку на плечо друга и прижимая к себе. — Вот в это я верю. — Подкупаешь любимыми именами вечно, — закатывает глаза Бэм. — Ну серьезно, — строит серьезное лицо Гук. — И спасибо, кстати, что с работой помог. Сильно меня выручил, — благодарно улыбается малой. — Да хуйня, — отмахивается друг, заметно теплея. — Пойдем быстрее, щас автобус проебем, и опоздаешь на свой первый рабочий день.🚬
— Ща, стойте, пацаны, — Чимин выходит из машины, в которой сидят Юнги, Джихан, Джейби и Чану, и садится на бордюр, достав телефон и набирая брата. Пока идут гудки, Пак закуривает, ковыряя носком кроссовка камешек. — О, привет, Чимин, — звучит голос Чонгука после седьмого гудка. — Здорова, Гук. Ты в школе еще? — спрашивает Чимин, делая затяжку и стряхивая пепел на землю. — Че-то случилось? — Мы тут с пацанами решили сгонять на мотогонки за городом. Я думал, ты тоже захочешь глянуть, че там, — объясняет старший, зажимая сигарету меж губ и потирая затылок ладонью. — Бля, бро, — вздыхает Чонгук на том конце. — Я бы пиздец, как хотел, но у меня по учебе завал. На завтра надо готовиться. — Отложить никак? — Чимин упирает локти в колени и опускает голову, хмуря брови. — Или это срочняк прям? — Да, не вариант, Чимин, — в голосе брата проскальзывают нотки грусти и сожаления. — Может, на выходных зависнем вместе? Я буду свободен, отвечаю. — Базару нет, Гук. Главное, учись, — Чимин слабо улыбается и делает затяжку. — Ну, а че мне еще делать, — Чонгук издает короткий смешок. — Окей, не буду отвлекать. До выходных, малой, — говорит Чимин, завершая звонок. Улыбка мгновенно сползает с лица. Чимин встает с бордюра и идет обратно к машине. Делает еще одну затяжку и, прежде чем сесть, бросает окурок. Пиздит. Чонгук пиздит и надеется, что Чимин, вырастивший и знающий его, как свои пять пальцев, не почует этого наглого пиздежа. Пак лишь хочет надеяться, что в этом не замешан гребаный Винсент. — Сегодня без малого, — говорит Чимин братанам, заводя машину. — Блять, а я надеялся, что среди вас будет хоть один нормальный пацан, — театрально разочарованно вздыхает Джихан, получая сразу два пинка с обеих сторон. — Да че вы! — возмущается До, закатывая глаза. — Знаете же, что я прав.🚬
Винсент прикрывает глаза, делая последнюю глубокую затяжку, и бросает окурок на влажный после недавнего дождя асфальт. Перед глазами все размазывается и кружится. Тэхен глушит двигатель и хватает куртку, лежащую на соседнем сиденьи среди пустых бутылок пива. Парочка скатывается на пол. Тэхен морщится от неприятного звука. — Сука нахуй, — ругается себе под нос. Он выползает из машины, натягивая на плечи куртку, и размашистой походкой идет к магазинчику, сунув ключи от мерса в задний карман местами перепачканных черных джинсов. В раздражающе светлом магазине играет не менее раздражающая музыка. Она должна звучать ненавязчиво и поднимать настроение клиентам, но действует с точностью до наоборот. Тэхен хмыкает, сует руки в передние карманы джинсов и идет меж стеллажей к любимому алкогольному отделу. На часах уже одиннадцатый час, в магазине из покупателей только Тэхен и какая-то престарелая женщина, выбирающая корм для кошек. Винсент сворачивает к ряду с алкоголем и резко тормозит. Брови в легком удивлении и непонимании ползут вверх. Эту задницу, склонившуюся к нижним рядам, он узнает из миллиардов. Тэхен хмыкает и хватается за горлышко первой попавшейся бутылки с вином, двинувшись к парню на том конце ряда. Винсент щурится, быстро моргает, решив, что это все вытворяет градус в теле, ибо откуда тут взяться его зайчонку? Но глаза не могут обмануть. До глюков Тэхен не доходил никогда. Или этот момент все же настал? Он оценивающе осматривает обтянутую тканью черных брюк жопу и ускоряет шаг, идя прямо на свою цель. Ноги слегка подводят, заносят, но Тэхен упрямо стремится вперед, стараясь выровнять свое движение, пока не вписывается пахом точно в эту аппетитную задницу. — Блять, простите, у меня руки из жопы растут, — заплетающимся языком выдает Тэхен, рефлекторно хватаясь за талию парня и роняя бутылку с вином на пол. Та звонко разбивается, пачкая белоснежный кафель. Парнишка вскрикивает и дергается от неожиданности, резко выпрямляется и разворачивается, огромными от ужаса глазами уставившись на Винсента. — Т-тэ?! — едва не пища, выдыхает Чонгук, схватившись за сердце, на котором прикреплен бейдж с именем. — Какого хуйца ты тут забыл, мальчик мой? — понижая голос до опасно сердитого, спрашивает Тэхен, щуря глаза, хватая малого за белоснежную футболку и вгрызаясь взглядом в его же имя на ней. — Ты че… ты блять… — Да, я работаю здесь! — тихо шипит Чонгук, вырвавшись из хватки Тэхена и поправляя футболку. — Ты, блин, бутылку разбил! — Я могу еще, — Тэхен растягивает губы в пьяной улыбке и вскидывает брови, хватая с полки новую бутылку какого-то шампанского и замахиваясь на стеллаж. Чонгук округляет глаза от шока и подлетает к Тэхену, но не успевает перехватить и предотвратить аварию. Бутылка со звоном влетает в остальные. Мерзкая музыка заглушается громким звуком бьющегося стекла. В магазине стоит грохот. Старушка через два ряда зависает, выпучив глаза. Так и до инсульта не далеко. — Тебе, сука, деньги нужны?! — орет Тэхен, залезая в свои карманы куртки и вытаскивая скрутки купюр. — Вот эти деньги?! — рычит он, нависая над потерявшим дар речи Гуком и чуть ли не в лицо ему тыча баблом. — Перестань, Тэхен! — Чонгук упирается ладонями в грудь старшего, пытаясь оттолкнуть от себя. — Ты че, блять, натворил! Меня за это отпиздят нахуй! — Тебе бы бояться, чтобы я не отпиздил, — хмыкает Тэхен, грубо хватая малого за запястье и крепко сжимая. — Ты здесь больше не работаешь, — цедит он, свободной рукой схватив с полки уцелевшую бутылку вина и потащив Гука к выходу. Под ногами хрустит битое стекло, а подошва оставляет винные следы. Чонгук пытается вырваться, в страхе оглядываясь назад, но видит лишь офигевшую старушку, едва не выронившую из своих морщинистых рук консервную банку с кошачьим кормом. — Тэхен! — снова кричит малой уже на улице, стукая старшего по спине свободной от захвата рукой. — Пусти меня уже, блять! — Закрой ебальник, у тебя нет права слова, — рычит горящий от злости Винсент, сверкнув в малого испепеляющим взглядом. — Это ты мне там пиздец устроил! — возмущается Чонгук, вытаращив глаза. Тэхен хватает его за затылок и заталкивает на заднее сиденье мерса. — Да блять! Че за похищение нахуй? Тэхен! — снова орет он уже в машине. Тэхен захлопывает дверь прямо перед его носом и садится в машину, заводит двигатель, с рыком срываясь с места. — Еще раз мне соврешь, и я тебе твой лживый язык оторву, — цедит Тэхен, давя на педаль газа и поглядывая на Гука через зеркало заднего вида. — Презентацию он, блять, делает. — Я работать хочу! Помогать! Чтобы не висеть у вас с Чимином на шее! — малой уже не орет, но говорит на повышенных тонах, от злости впиваясь пальцами в спинку переднего сиденья и сверля и без того рассерженного Тэхена взглядом. — Мы с Чимином сами решим, на чьей шее тебе висеть, — чеканит Винсент, крепко сжимая руль пальцами и стараясь больше не смотреть на Чонгука. Этот сучонок одним своим видом сейчас может довести до греха. — И вообще, захлопнись, не беси меня еще сильнее. Чонгуковы глаза никогда не были такими огромными. В них все сразу: начиная с шока и заканчивая дикой злостью. Он поджимает нервно дрожащие губы и стискивает зубы. Из двух зол все-таки выбирает меньшее. Тэхена за рулем (еще и пьяного) бесить — себе дороже.🚬
Они вваливаются в квартиру в продолжающемся напряженном молчании, толкая друг друга плечами и бедрами. Кто быстрее стянет обувь и зайдет в дом. Похоже на тупую игру, но оба злые, как черти. Всю дорогу Чонгук мысленно взрывался, а Винсент выливал свою ярость на мерс, разгоняясь до рекордных двухсот двадцати. А Чонгук и не задумался о том, что есть угроза разбиться. Винсент не допустит этого прежде всего из любви к машине. А еще Винсент никогда не скажет, что не машина первостепенна, а сердитый зайчонок на заднем сиденьи. Так и ехали, затаив ярость. Затишье перед бурей… Тэхен скидывает с себя куртку прямо на пороге и заходит в комнату, включая музыку, чтобы немного разрядить обстановку. Квартиру заполняет голос Эминема (самого Бога). …но стоило зайти в квартиру, как начался ураган. — На меня заяву накатают за погром! — орет Чонгук, влетевший в комнату, толкая Тэхена в спину. — И на тебя тоже! Блять, вот тебе и хорошее будущее! Спасибо, нахуй! — он обходит старшего и начинает нервно расстегивать брюки. Тэхен хватает его за футболку и резко тянет на себя. Слышится треск ткани. Чонгук разворачивается и смотрит на зверя не менее бешеным взглядом. Тэхен берет малого за щеки и грубо сжимает пальцами, смотря на него взглядом самого Дьявола. — Это тебе будет уроком, что врать нехорошо, сучка, — цедит он, нависая над зайчонком каменной глыбой. Чонгук рычит и замахивается Винсенту в лицо, вырываясь из хватки. В такие моменты о страхе и речи нет. Гук не боится быть разорванным, он и сам готов рвать, как бешеный пес. Из двух психов получается адское сочетание. Атомная бомба рядом не стояла. — Ты мне обосрал все! Похуй на вранье! — Чонгук разворачивается и идет к шкафу с вещами, но его резко перехватывают сзади поперек и валят на пол. — В том, чтобы деньги зарабатывать, нет ничего позорного! — кричит Гук, плюя на вспыхнувшую в челюсти боль от прилетевшего удара и отбиваясь всеми способами. — Я тебе на что?! — орет в ответ Винсент, неслабо получая в нос. У малого рука тяжелая, чтоб ее. — Нужны деньги, говоришь мне, долбоеб! — Ты мне папик, что ли?! — кряхтит Чонгук, стиснув зубы и вцепляясь пальцами Винсенту в плечи. — Доброе, блять, утро, солнышко, — нервно усмехается Тэхен. — Ты устроил в магазине пиздец, а я даже дня не проработал! Думаешь, я успокоюсь?! — орет Гук, перекатившись и нависнув над оказавшимся внизу Тэхеном. Они не унимаются и пиздятся не на жизнь. Отчаянно, выплескивая всю имеющуюся внутри ярость. Чонгук ни разу не уступает, быстро учится. Злость с каждым новым ударом только растет. Кровь на костяшках и на лицах, горящие от бешенства глазища, тяжелое дыхание и взаимные оскорбления, подливающие масла в огонь. Они катаются по полу комнаты, круша все на своем пути. Даже Хосок с Давон, наверное, слышат этот пиздец. Но меньше всего их ебет, что соседи скажут. У зайчонка накипело, а у Винсента руки чесались. Разгоряченные, избитые и злые, они сидят на «кровати», восстанавливая сбившееся дыхание и силы. Эминем на фоне пошел по второму кругу, но обстановку нихуя не разрядил, только еще больше накалил. Чонгук поворачивает голову к тянущемуся к пачке сигарет Тэхену и хмыкает. — Никакой ты не Супермен, — выплевывает зайчонок, закатывая глаза. — Гребаный Джокер. Винсент с сигаретой в зубах поворачивает к нему голову и расплывается в кровавой улыбке. — Ты че такой серьезный? — низким глубоким голосом спрашивает он, вскинув одну бровь. — Почему ты такой довольный, когда дерьмо натворишь? — хмыкает Чонгук, разглядывая тэхенов профиль. Даже сейчас, злясь на него, он успевает залипнуть на спавшую на глаза блондинистую челку, на окровавленные губы, обхватившие белоснежный фильтр сигареты, на длинные тонкие пальцы и руки, увитые линиями выпирающих вен. — В этом счастье злодеев, — злобно усмехается Тэхен, подмигнув. Он вдруг ложится на живот, потянувшись к чему-то под тумбой. Чонгук хмурится, проследив за ним. Винсент вытягивает оттуда немаленькую красно-белую коробку с крючком Найка сверху и ногой подкатывает ее к малому. — Это че? — спрашивает Гук, вопросительно таращась на коробку. — Подарок от папика, — пожимает плечами Тэхен, ложась на спину и подкладывая под голову согнутый локоть. — Какой еще… — Не тупи, зайчонок, — устало вздыхает Винсент, выпуская вверх горький дым. Гук садится на колени, подтаскивает к себе коробку и снимает крышку, бросая в сторону. Внутри оказывается теплая темно-серая куртка. Выглядит круто и чертовски дорого. Глаза малого расширяются от удивления. Тэхен не первый раз дарит что-то подобное, но сейчас… Гук никогда ничего не просил даже у брата, всегда был удовлетворен тем, что имеет, многое донашивал за Чимином, а теперь вообще разделяет с ним и с Тэхеном гардероб. От вещи, что Гук перед собой видит сейчас, сердце сжимается. Малой не дурак, понимает все. Тэхен знал, что ему нужно, и снова этим обеспечил. Именно поэтому Чонгук так рвался пойти работать. Чтобы и брату, и Тэхену отплатить, порадовать хоть какой-то мелочью в ответ. В магазине помощником много не заработаешь, но ведь и это было бы чем-то. По крайней мере, Тэхену бы не пришлось каждое утро впихивать малому деньги на обед, — у самого бы были. Чонгук просто хотел облегчить всем жизнь и внести свою лепту, но и в этом ему помешали. Тэхен всегда будет стоять на своем. Знал бы об этом Чимин, тоже поддержал бы его. Гребаный дуэт. — Тэ… — Гук поворачивает голову к Винсенту. — Пока я могу, я буду о тебе заботиться так, — говорит Тэхен, туша в пепельнице, лежащей рядом, сигарету. — И даже не смей мне это запрещать. У тебя вряд ли что-то выйдет, да и кому нужны лишние синяки на роже? — ухмыляется он, подмигнув малому. — Я хотел быть полезным, — вздыхает Гук, подползая к Тэхену и ложась на него сверху, как обычно любит делать. — Не в пользе же суть, детка, — издает смешок Винсент, накрывая чонгукову задницу ладонями. — Думаешь, я замутил со школьником в надежде, что он мне будет давать что-то материальное? Секс не считается, — мотает головой Тэхен. — Представь мир, в котором все любили бы друг друга только из-за какой-то выгоды. И че это за мир? — Хуевый мир, — морщит нос Гук, положив голову на плечо Тэхена. — Но че теперь будет с магазином? Там камеры, нас видели. Меня, может, не посадят, мне только семнадцать, а вот тебя… — Расслабься уже, зайчонок, — отмахивается Тэхен. — Это магаз одного моего знакомого человека. Считай, дело замято. — Че?! — вскакивает Чонгук, в ахуе уставившись на непринужденного Тэхена. — Дело замято?! И ты, блять, мне только сейчас это говоришь? — кричит Гук, собираясь слезть с бедер старшего. — Я пересрался, миллион нервных клеток потерял! Думал, засадят тебя… Тэхен хватает его и валит на матрас, нависая сверху и впиваясь в губы с кровавым привкусом требовательным поцелуем. Гук мычит в рот Винсента и дергается, пытаясь вылезти из-под него. — Это я тебе сейчас засажу, истеричка, — выдыхает в поцелуй Тэхен, выпрямляясь и стягивая с малого футболку. Она уже не белоснежная: ее украсили кровавые брызги, а горло разорвано. — Почему ты такой ужасный, Тэхен… — ноет Чонгук, приподнимаясь и помогая Тэхену себя раздеть, параллельно с этим он снимает футболку с него самого и уже начинает задыхаться от вида крепких плеч и смуглой широкой груди. Тэхен бросает в сторону брюки вместе с бельем и облизывает обнаженное тело своего зайчонка голодным взглядом. У Чонгука уже твердо стоит. На розовой головке образуются прозрачные капли, падающие на впалый живот, покрывшийся мурашками. У Тэхена рот слюной наполняется. Он грубо раздвигает его согнутые колени и смазывает пальцы смазкой, вводя в сжимающуюся дырочку сразу два. Гук тихо стонет и сам насаживается, прикусывая нижнюю губу и прикрывая глаза. Винсент на растяжку много времени не тратит, — они слишком часто это делают, поэтому тело Чонгука принимает Тэхена с легкостью. Он выдавливает на ладонь прохладную смазку и размазывает по всей длине члена. Гук в нетерпении ерзает, жадно хватает ртом недостающий воздух, одним своим разгоряченным видом сносит Тэхену башку. От опьянения давно уже ничего не осталось. Винсента теперь пьянит не алкоголь, а его сладкий зайчонок. По комнате растекается тягучий низкий стон, когда Тэхен вгоняет в малого член. Гук сразу сжимает его в себе и цепляется за плечи, притягивая ближе. Винсент ложится сверху и начинает делать короткие глубокие толчки, вырывая из блестящих покрасневших губ новые стоны. — Блять, Тэ… — тихо скулит Гук, зарываясь пальцами в волосы старшего и сжимая в кулаке. — Быстрее, а-ах… Тэхену дважды повторять не надо. Он начинает ускорять толчки, делая их грубее и глубже. Чонгук ласкает слух своими стонами, мажет губами по шее и горячо выдыхает, целует и лижет, — тоже изголодался. В ответ подмахивает бедрами и молит себя коснуться. Тэхен покрывает поцелуями лицо, которое недавно сам украсил синяками, параллельно скользя ладонью по члену малого. Чонгука от переизбытка кайфа потряхивает, а кислорода в легких становится все меньше. Тэхен делится с ним своим, в очередной раз утягивая в глубокий и долгий поцелуй. Он его насыщает и еще больше сводит с ума. Чонгук седлает Винсента и упирается ладонями во влажную грудь, пока тот курит, держа сигарету в одной руке, а другой надрачивает Гуку, подводя к разрядке. Оргазм не за горами. Малой жмурится и учащенно дышит, раскрыв губы буквой «о». Такое бы Винсент действительно хотел сфоткать, но лишь для себя. Жаль, телефона под рукой нет. Он сжимает в кулаке головку чонгукова члена, отчего тот громко стонет и толкается навстречу, чуть ли полностью не слезая с члена Тэхена. — На место, — приказывает Винсент, глядя на малого из-под полуопущенных ресниц и зажимая сигарету в уголке губ. Чонгук скулит и насаживается обратно на всю длину. — Т-тэ… — с дрожью выдыхает он, открыв блестящие от слез наслаждения глаза и глядя на старшего с мольбой. — Пожалуйста, я щас сдохну… — Хуево просишь, — хмыкает Винсент, выпуская дым малому в лицо. — Я отсосу тебе, — шмыгает носом Чонгук, поглаживая дрожащими пальцами грудь Тэхена. — Приятно иметь с тобой дело, — довольно хмыкает тот. — А еще помоешь завтра тачку, — он ослабляет хватку и снова быстро скользит ладонью по члену Гука. Тот опускает голову и жмурится, толкаясь в ладонь Тэхена и выдыхая со стонами. Малого накрывает оргазм. Тэхен скуривает еще одну сигарету и вжимает Чонгука животом и грудью в матрас, грубо беря сзади. Малой кончает уже во второй раз, а Винсент не может насытиться горячим и податливым телом. Чонгуковы стоны лишь усиливают голод. Тэхен крепко впивается пальцами в кожу на бедрах малого и грубо трахает. Чонгука снова и снова кроет, а желанию нет конца и края. Он уверен, что они запросто могут затрахаться до смерти, ни разу не остановившись и не ощутив насыщения. Лучше смерти не придумаешь. И умерли они в один день. Затраханные, но счастливые. Тело как будто бы прошибает ударом тока. Чонгук глушит стон-вскрик в подушке, почувствовав, как Тэхен кусает его в ягодицу. Дикое ненасытное животное! А Чонгук и не против, если он его целиком сожрет. Этому кайфу нет конца. Новая сигарета, новый оргазм. Чонгуку даже прикасаться к себе не пришлось. Хватает того, что во рту находится член Тэхена. Тот снова курит, сидя на удобно низком подоконнике, задумчиво глядя куда-то на улицу, пока Чонгук активно берет за щеку, старательно вылизывая и обсасывая. Рядом стоит та самая спизженная бутылка с наполовину выпитым вином. Одна рука путается во взмокших смоляных волосах Гука, а другая перебирает медленно тлеющую сигарету. Вот это было бы зрелище Джину, живущему напротив. Но, к его же счастью, комната, пропитавшаяся сексом, укрыта приятным полумраком. Нихуя не видно с улицы. Когда Тэхен кончает, Гук стирает с подбородка и губ вязкие белесые капли и ложится меж разведенных ног старшего, прижавшись затылком к его животу и устало прикрыв глаза. — Жрать хочу… — вздыхает Чонгук, еще больше расслабляясь от пальцев Тэхена, зарывшихся в его волосы. — Я хотел купить нам, когда в тот магаз зашел, — хриплым расслабленным голосом отзывается Тэхен, отправляя сигарету в полет через приоткрытое окно. — И начал свой поход в магазин с отдела с бухлом, — устало усмехается Гук, подняв глаза на Тэхена. — Ты меня, что ли, не знаешь? — ухмыляется Винсент, вешая руку на плечо малого. — Откуда деньги, Тэ? — спрашивает Гук, переплетая свои пальцы с тэхеновыми. — Блоки потаскал, — пожимает плечами Тэхен, погладив большим пальцем тыльную сторону его ладони. — Но там фигня заработок. Мне потом Нам позвонил, вспомнил, что должен был подкинуть бабло за одну работенку. Я и сам об этом забыл. — Блоки? — хмурится Чонгук. — А если бы надорвался? — Может, я все-таки Супермен? — усмехается Винсент. — Нет, ты Джокер, — мотает головой малой. — Поехали похаваем, зайчонок? — Тэхен наклоняется и касается губами лба Гука. — В рестик? — с надеждой спрашивает Чонгук, уставившись на старшего. — В какой нахуй рестик? — ухмыляется Винсент. — В кфс, крылышек пожрем. Чонгук вздыхает и утыкается носом в предплечье Тэхена. Тот коротко целует малого в макушку и прижимает к себе. — Блять, ладно, поехали.