Красный Капюшон. Книга первая: Знакомство

      Вернон привалился к стене кузницы, с трудом дыша, и пытался перевести дух. Ноги дрожали, а в теле была такая слабость, что можно было упасть прямо тут, если бы не опора. Он выбрался! Чёрт возьми, он впервые за этот месяц смог выбраться из опостылевшей каморки на свежий, прохладный ранним утром воздух. И это стоило всех страданий и усилий.       Роше банально опостылело лежать в постели без возможности лишний раз пошевелиться. Свой побег он спланировал уже давно, и теперь просто наслаждался тёплыми лучами весеннего солнца, стоя позади кузницы. Он прекрасно знал Майену, и знал, что с этой стороны близ крепостной стены его никто не увидит. Именно здесь он скрывался ото всех в детстве, и именно сюда держал путь сейчас. В кузнице уже вовсю шла работа — это было понятно по валящему из трубы дыму и стуку молота. Такой привычный аромат калёного металла приятно щекотал нос, навевая воспоминания. Местный кузнец всегда был ранней пташкой, вставая ещё до первых петухов и ложась, когда уже все нормальные люди видели третий сон. Это было не удивительно, ведь к краснолюду Климу обращался весь местный гарнизон. Кому кольчугу подлатать, кому меч выправить, а кому и коня подковать.       Вернон сполз вниз прямо на валяющуюся за кузней кучу старого изношенного тряпья. Не Бог весть какая подстилка, но всё лучше, чем сырая земля.       Это был тяжёлый месяц. Висенна и Кейра, не переставая причитать о его невероятном везении, граничащим с чудом и подарком судьбы, буквально по кусочкам собирали его плечо, соединяя, восстанавливая и заново выращивая то, название чего Вернон даже выговорить не мог и не представлял, как оно выглядит. Медленно, день за днём исцеляя рану, отказывающуюся зарастать и покрываться даже коркой — не то, что новым мясом — его поили отварами, мазали чем-то отвратительным и всячески магичили над бренным телом. Млада хлопотала над сыном с самого утра и до позднего вечера, заботясь даже о таких вещах, как смена ночного горшка, что очень смущало и злило самого Вернона, давшего себе зарок подняться с кровати как можно скорее, просто чтобы перестать чувствовать себя перед матушкой столь унизительно. Комендант поступил очень хитро, сказав, что никто не сможет позаботиться о Роше лучше его собственной матери. Она кормила его с ложки, меняла повязки, протирала тело, перестилала постельное белье и несмотря ни на что выглядела хоть и очень уставшей, но счастливой от того, что может проводить с сыном столько времени.       А ночью Вернон окунался в кошмары. Пекло не отпускало его ни на миг, сжигая разум не хуже настоящего пламени, а громоподобный голос в сознании всё говорил и говорил с ним. Каждую ночь. Каждый раз, когда солдат засыпал. Давил, уничтожал, разрушал изнутри. Каждое утро Роше просыпался от собственного кашля и вкуса пепла на языке. Головные боли после таких снов были обеспечены, а сама черепушка, казалось, могла лопнуть, забрызгав стены его мозгами и костяной крошкой. Стоило Вернону сомкнуть глаза, как он снова погружался в это адское место, из которого просто не было выхода.       Однажды Роше проснулся от удара об пол. Он просто-напросто свалился с постели и ещё долго не мог прийти в себя, мечась на холодном полу. Запутавшись в одеяле, он тихо выл от боли, ничего не слыша за стуком собственного перепуганного сердца. Успокоился темерец не скоро, сжавшись в неуклюжий комок и пытаясь выровнять дыхание. Эти постоянные ужас и боль его почти доконали. Вернон не верил в богов, но в тот момент был готов молиться даже им, лишь бы этот ночной кошмар прекратился. В попытке подняться тогда он израсходовал почти все свои силы, а добился лишь того, что неуклюже подтянулся обратно к кровати и попытался забраться на неё, уцепившись за простынь здоровой рукой. Подняв осоловевшие глаза, Вернон тогда заметил одиноко лежащий на кровати серый кинжал в импровизированных ножнах и, кажется, едва не поседел от ужаса в ожидании того, как рану начнёт жечь изнутри. Но прошло время, а боль так и не наступила. Так бы Роше и остался на полу в ожидании предстоящего ужаса, если бы Млада не вошла в комнату с завтраком для раненого сына и, ахнув, не начал над ним хлопотать. Не смотря на свой испуг, она не забыла наказа Висенны и не поддалась порыву схватить клинок.       В тот же день магичками было выяснено, что кинжал не причиняет вреда, находясь в непосредственной близости с Верноном — по крайней мере до тех пор, пока он продолжает считаться его хозяином — что позволило темерцу облегчённо выдохнуть. Лежать в одной кровати с подобной воистину демонической штукой было страшно, даже зная, что её лезвие скрыто слоем ткани. Это существенно облегчило задачу, и теперь Роше мог не бояться вертеться в опостылевшей кровати, пытаться хоть как-то сесть или перевернуться. Висенна наконец-то смогла спокойно приступить к той части раны, что находилась на спине, а Кейра занялась его рукой, ставшей за время лечения просто ватной. Роше так и не мог шевелить своей левой конечностью, но благодаря стараниям королевской чародейки хотя бы начал чувствовать что-то. Сама же «госпожа чародейка» за этот месяц настолько достала своим нытьём, что морщилась даже фламиника. И то Кейре не нравилось, и это Мец не устраивало. И вообще, негоже ей, Той, что служит самому Королю, что занималась лечением его дочери столько лет, тратить своё время и талант на простого солдафона! — Так ты личная магичка принцессы Адды? — спросил Вернон, чтобы хоть как-то переключить внимание блондинки. И, что удивительно, у него получилось. Сильнее, чем ныть, Кейра могла только восхвалять себя. — Да будет тебе известно, Роше, король Фольтест взял меня к себе на службу сразу после окончания моего обучения в Аретузе. Я была лучшей в лечебной магии. Никто кроме меня не может исцелять тело и разум столь изящно и филигранно. «Ну да. А на эту чертовщину твоих знаний почему-то не хватило», — подумал тогда солдат, но разумно промолчал. А его хмык Кейра приняла за восхищение её талантом. — Принцесса после снятия проклятья, наложенного на неё ещё в утробе матери, была четырнадцатилетней девочкой с седыми волосами и разумом новорожденного младенца. Благодаря мне Адда теперь может похвастаться не только прекрасными рыжими локонами, но и умом, соответствующим её возрасту. — Я помню, король говорил, что принцессу грамоте обучал Шейнрин, — этот момент как-то не складывался в голове темерца. — Профессору приходилось обучать людей в возрасте, поэтому меня и направили к нему. — Деревенщина, — фыркнула Кейра. — Разум и знания — это разные вещи. Можно обладать разумом, но не обладать знаниями. Потому что без знаний, каким бы сообразительным малым ты ни был, ты так и останешься дурак дураком, Роше.       Он хотел было обиженно хмыкнуть, когда голос подала стоящая за спинами чаровниц Млада. — Вернон, тебя обучили грамоте? — глаза матери засияли таким неземным счастьем, что Роше даже смутился. Он как-то забыл упомянуть этот момент. — Немного, — смущённо признался Вернон. — Я научился читать, правда, пока медленно, и пишу с ошибками. Сейчас учусь счёту. Но тут у меня совсем мало что получается. Мне обычно с этим помогала… — он замолчал, так и не закончив фразу. Вспоминать Дрейку не хотелось до сих пор. Уж больно он на неё злился. — Мне помогали. — Королевская любовница ему помогала, — вставила свой пятак Кейра с самой ехидной улыбкой, на что удостоилась испепеляющего взгляда. — Ваш сын ходил к ней в покои, как к себе домой. Не смотри так на меня, Роше. Об этом все знали в замке. Удивительно, как наш Король голову тебе не снёс за такое. Подобная наглость и под самым его носом. Прямо-таки удивительно. — Мы не трахались, если ты на это намекаешь! — зашипел на белобрысую стерву Вернон, за что тут же получил недовольный шлепок по голове от Висенны, которой совсем не понравилось, что её пациент дёргается у неё под рукой. — Дрейка, как и я, ходила на уроки профессора. Учила нашу речь. И помогала мне время от времени! Между нами ничего не было! — Будет врать-то! — проворковала Кейра, хитро поглядывая на его мать, радость которой в одно мгновение сменилась священным ужасом. — Половина слуг слышала, чем вы там в покоях занимались. — Бабы базарные, — Вернон отвернулся, прекрасно понимая, что вечером, когда фламиника и чародейка уйдут, его ждёт серьёзный разговор с матерью. — Не замок, а курятник со сплетниками. — Не будь ты болен, Роше, — размеренно произнесла Кейра после недолгой паузы. — Я бы превратила тебя в петуха и велела бы подать к столу. — Госпожа! — Млада кинулась было вперёд, но остановилась, стоило обернуться Висенне. Взгляд фламиники был спокоен, но голос её не уступал в размеренном превосходстве и чародейке. — Не зазнавалась бы ты, Кейра. Место твоё при дворе давнее, да не высокое. Чародейка при принцессе уж сколько лет, а до советницы короля так и не доросла. Слухами-то и наши края полнятся. После Соддена титул советника Феркарту перешёл, а теперь поговаривать начали, место это Капитул Мормагону отдать хочет. Старый и опытный маг, даром, что на болоте сидит безвылазно. Да только не поэтому ли король решил тебя подальше от глаз отослать? Давно ведь известно, старый дуб молодой берёзке расти не даст. Так что прав Роше. Вместо того, чтобы другим кости перемывать, о себе бы думать начала. Чай уже не девица семнадцатилетняя, что только при дворе очутилась. — Займусь, не сомневайся, — змеёй зашипела на фламинику чародейка, но больше лишнего не болтала. Кейра Мец вообще после этого случая мало что говорила, а потом в какой-то момент, когда стало понятно, что самое опасное позади, заявила, что более не желает тратить своё время попусту в этой дыре. — И что же ты намерена делать? — безразлично спросила Висенна, не отрываясь от руки Вернона и даже не глядя на недовольную чародейку. — У меня появились дела в Мариборе. Как Роше полностью оправится, пусть комендант пошлёт мне весточку. — Долго ждать придётся, — фламиника сжала и разжала пальцы левой руки, разминая их с такой силой и давя на какие-то точки на ладони так, что Вернон кусал подушку, но терпел из последних сил. — Рана может более и не опасна, да рукой Роше не скоро сможет действовать, как прежде. — Ничего, мне будет, чем заняться, Висенна, — с этими словами Кейра Мец резко развернулась и, махнув подолом, удалилась. Больше её с того момента Вернон не видел. Не сказать, что ему от этого было горячо или холодно, но по крайней мере пропало постоянное нытьё над ухом об «ужасном месте», и Млада вздохнула с облегчением. А Висенна словно бы и не заметила отсутствия чародейки.       По авторитетному мнению фламиники, залечить рану так, чтобы не осталось следов, кроме тонкого шрама, было лишь половиной дела. Заставить руку работать, как прежде, было задачей ни чуть не менее сложной. Ведь Вернон не хочет, чтобы левую руку сводило судорогой, а пальцы вдруг онемели в самый не подходящий момент?       Однако запрет запретом, а лежать на кровати, запертым в четырёх стенах, Роше опостылело. Не удивительно, что первые попытки подняться с кровати и хотя бы пройтись по комнате закончились неудачно. Рана вытянула из темерца почти все силы, а кошмары забирали оставшееся.       Но Вернон не был бы собой, если бы сдался так просто. Он хотел на свежий воздух. Хотел хоть немного погреться на солнышке и размяться! Причём сделать это сам, без чьей-либо помощи на потеху местным жителям и коменданту в особенности.       И вот сегодня его ждала удача. Проснувшись после очередной встречи с Пеклом ещё до первых петухов, Вернон твёрдо решил, что любыми способами сбежит хотя бы на недолгую прогулку, пока ещё не пришли ни матушка, ни Висенна.       С трудом натянув на себя найденные в сундуке вещи, Роше остановился всего на мгновение, когда взгляд его зацепился за ненавистный кинжал, всё ещё укрытый тряпицей и перевязанный ремнём. Прикасаться к этой штуке не было никакого желания, но темерец вынужден был пересилить себя. Неизвестно, каково дозволенное расстояние, когда кинжал переставал считать Вернона хозяином, и как бы не получилось так, что солдат свалится ещё до того, как выйдет во двор. Поэтому, соблюдая осторожность, пришлось цеплять вещицу за пояс, пряча её под накинутым сверху жёстким, но тёплым солдатским одеялом, под которым он спал всё это время. А уже после, держась за стену, прилагая усилие к каждому шагу, Роше-таки смог выбраться наружу, потратив на это больше времени, чем мог предположить. С него градом катил пот, ноги постоянно обо что-то спотыкались, колени едва не подгибались, но вцепившись правой рукой в очередной косяк или перила, Вернон упрямо подтягивал себя, заставляя сделать очередной маленький шаг вперёд.

***

— Клим! — неожиданно раздалось из-за кузницы, заставив Роше распахнуть глаза, а кузнеца прекратить свой стук молотом по наковальне. — Клим!       От звуков голоса коменданта Вернон встрепенулся и прижался к стене как можно плотнее, невольно затаив дыхание. Вот холера, что он тут забыл в такую рань? Неужели Вернон задремал под стук молотка и сам того не заметил? Солнце к этому времени полностью показалось из-за крепостной стены. Плохо. Кажется, он упустил свой шанс вернуться в комнату незамеченным. Кошмары-таки дали о себе знать. И как всегда не вовремя. — Демитрий! — раздался привычный жизнерадостный голос кузнеца-краснолюда. — Ты дни попутал? Твой заказ завтра будет готов, а не сегодня. — Утречка, Клим Саныч. Я не по этому поводу. Разговор есть.       Вернон напрягся. Разговор предполагал, что комендант не уйдёт отсюда ещё долго. А это значит, что скоро Млада заметит его отсутствие. Уйти же так, чтобы не попасться никому на глаза, Роше был не в состоянии. — Эк тебя припёрло, что спозаранку ко мне пришел. Обычно раньше полудня не дождаться! Неужто всё тот солдат королевский так тревожит? С тех пор, как его доставили, ты весь месяц сам не свой ходишь. — Так заметно? — Да не то слово. Ты уж третий раз ко мне приходишь раньше срока. И это я молчу, что ты Младу к нему приставил. Хоть убей, не припомню такой щедрости за тобой. Что в нём такого особенного? — Я бы сказал — ничего. — Темнишь, лысый. Ой, темнишь! — засмеялся краснолюд. — Сам лысину давно полировал? — Как это «давно»? Утром наждаком протирал. Как Брувер Гоог завещал! — Кто из нас после этого темнит? — Я профессионально вру, а ты темнишь. Впрочем, тоже профессионально.       В этот момент из-за кузницы раздался дружный мужской смех. Демитрий и Клим были старыми друзьями. Поговаривали, краснолюд шёл за комендантом едва ли не с начала его службы. Правда это или нет — никто, впрочем, не знал, но с детства глядя на их общение, Вернон был склонен верить этим слухам. — И всё же? — отсмеявшись, вновь спросил кузнец. — В чём дело? — Знаешь, кто этот королевский солдат? — спустя какое-то время недовольно отозвался комендант и зло бросил. — Вернон Роше собственной персоной! — Да иди ты! — судя по всему, не поверил своим ушам краснолюд. — Вот я и хожу, месяц уже, — недовольно вздохнул Демитрий и, судя по скрипу, прислонился к одной из перекладин близ кузницы. — Представляешь, сам Фольтест его сюда прислал под опекой чародейки и обещал оплатить все затраты. — Да иди ты, — повторил Клим, но уже более растерянно. — Дела-а… Так порадовался бы за малого! — произнёс кузнец куда веселее. — Ты-то, помнится, всё говорил, что Роше загнётся где-нибудь в канаве с бутылкой в обнимку и без гроша в кармане. А оно вон как повернулось! — Что б я за него ещё радовался? За кого ты меня принимаешь, Клим?! — За здравомыслящего человека, — веско ответил краснолюд и припечатал. — Коим ты и являешься!       Судя по повисшему молчанию, Демитрий задумался. Молчал он долго. Молчал и Клим, словно бы выжидая ответа. Вернон тихо, чтобы не издавать посторонних звуков, поплотнее закутался в одеяло. Дрожь его не отпускала на протяжении всего диалога. Пришлось даже стиснуть зубы, чтобы не стучать ими слишком громко. — Ты же взрослый мужик, Клим. Сам видел, что росло из поганца. — Ну, с его-то жизнью, — хмыкнул краснолюд. — Оправдания! — жёстко отрезал Демитрий, и у Роше аж дыхание перехватило от этой интонации. Больно хорошо она была ему знакома. Слишком часто он слышал её в детстве. — Вечно ты его защищаешь! — Должен же был хоть кто-то защищать малого от твоего гнева, — всё так же миролюбиво и совершенно не обижаясь, ответил кузнец. — Скажешь, он был необоснованным?! — Скажу, что ты часто перегибаешь. На твоих наказаниях и нравоучениях далеко по жизни не уедешь. — Я вообще не обязан был его опекать! — от рыка Демитрия Вернону стало совсем плохо. Он сжался, молясь о том, чтобы его так и не заметили. Зажмурившись, Роше постарался представить, что он вообще находится не здесь и не сейчас. Но застарелый страх перед этим голосом, за которым должна была последовать жестокая кара, не давал ни малейшего шанса отрешиться.       Хитрый и добродушный голос Клима, добрался до его сознания далеко не сразу. — Но опекал. — Я делал это только из-за Млады, — уже куда спокойнее и словно бы оправдываясь, огрызнулся Демитрий. — Если бы не она, я бы запорол поганца до смерти на конюшне. — Дементий тебе бы спасибо за это не сказал, — подковырнул краснолюд. — Я его не за спасибо на службу взял. — Да ты всех нас не за спасибо на службу взял. Демитрий, хоть при мне не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Мы не в казарме, и ты давно уже не мой сотник. — Я всё ещё твой командир. — А я всё ещё единственный пряморукий кузнец в округе! — судя по всему, с улыбкой ответил Клим.       С этим не мог поспорить даже Вернон, неожиданно снова научившийся дышать. Клим Саныч был прекрасным кузнецом. Лучшим из тех, что Роше успел повстречать. А ещё он был хорошим краснолюдом. Единственным, кто ни разу не сказал худого слова ни о самом Роше, ни о его матери, и даже порой бесплатно подкидывал Младе гвозди и прочую мелочь. — И всё же дело не только в Роше, я прав?       Раздался тяжёлый вздох. — Всегда удивлялся, как краснолюды могут быть настолько проницательными. — Настоящий краснолюд должен разговорить любой металл. Что нам какие-то люди? — ответом кузнецу был задумчивый смешок коменданта. — Мне не даёт покоя рана, с которой щенка сюда доставили. Королевская магичка с ней совладать не смогла, а Висенна месяц уже возится и, судя по всему, возиться будет долго. Мальчишке вообще повезло, что он умудрился сохранить руку, но до сих пор не известно, сможет ли он когда-нибудь вновь удержать меч.       Что-то было не так в голосе Демитрия. Вернон ещё ни разу не слышал подобной интонации у коменданта. Это было… Беспокойство? — Думаешь, он не сможет продолжить службу? — Ты видел, чтобы кто-то столько времени у Мариборских друидов мешком валялся? Вляпался Роше во что-то скверное. Кабы проклятье какое не подхватил. — И всё-таки тебе не безразлична его судьба, Демитрий. — Я не для того маялся столько времени с этим мальчишкой, чтобы едва начавший добиваться хоть чего-то в этой жизни щенок пошёл ко дну из-за того, что лишился руки! — Меркантильность тебе не к лицу, — хмыкнул краснолюд. — Когда я сплавил его в армию, Млада впервые вздохнула спокойно. — Балбес! Она вздохнула спокойно, потому что перестала видеть, как ты мордуешь её сына по поводу и без! — Ему необходимы были эти уроки! Не мне тебе рассказывать, насколько жестока бывает жизнь у нелюдей. Особенно у полукровок. И уж тем более в армии. Можно сказать, я спас пацану жизнь. — О-о-о да-а. После твоих уроков Содденский холм, должно быть, показался малому прогулкой. — И тем не менее он там выжил! — припечатал комендант. — Ты видел, сколько их туда ушло и кто вернулся? Ты хотя бы раз видел столько повозок с трупами? Там погибло четырнадцать чародеев. Четырнадцать, Клим! Не мне тебе рассказывать, на что способны маги в бою и как трудно их убить. Простой солдат там бы не выжил! Да они и не выжили в итоге… — Тринадцать, — как бы, между прочим, поправил Клим. — Что? — Тринадцать. Ты помнишь Трисс Меригольд? Она, оказывается, выжила. Слышал, сейчас вернулась в Марибор и восстанавливается после сражения. — Так вот кого навещала «госпожа Чародейка», — судя по голосу, Кейра Мец не нравилась не только Роше. Он не удивится, если вся Темерия не любит «госпожу Чародейку». — Как хоть Вернон получил своё ранение, ты в курсе? — Только со слов Млады. Вроде как вступился за женщину. — Этого у малого не отнять! — Знаю. Пытался.       После секундной паузы раздался сдвоенный мужской смех, заставивший Вернона вновь скрипнуть зубами. — Если сам Король решил оплатить лечение малого и приставил к нему чародейку, то кем Вернон сейчас при дворе является? — В спец-отряде он обучение проходит, — хмыкнул Демитрий и как-то странно добавил: — Млада сказала, даже грамоте выучился.       Краснолюд тихо присвистнул. Видимо, здесь о специальном отряде знали больше, чем сам Роше. — Что-то нехорошее в столице происходит. Слухи оттуда больно скверные ползут с тех пор, как первый снег сошёл. Уж не связан ли с этим малой? — Не лезь в это, Клим! — рыкнул комендант. — Что бы в Вызиме ни происходило, нас это касаться не должно! Наше дело — Майена. — Да я за Вернона переживаю. Сложно ему в столице придётся по возвращении. — Мы говорим о мальчишке, выжившем в Содденском Аду. Что ему какая-то Вызима? — Ох, Демитрий, не сравнивай. Сам же нас сюда и притащил, лишь бы в этом дерьме не ковыряться. Там интриги, подхалимство, заговоры… Оглянуться не успеешь, а тебя уже приговорили, и даже плаху подготовили, а ты и не знаешь, за что!       Комендант на это ничего не ответил. Правда, его молчание было слишком красноречивым. Даже не видя его лица, Вернон мог с уверенностью мог сказать, какие эмоции отражались на лице Пучко. — Этот — справится. — С чего ты взял? — Нутром чую. — Как тогда? — Как тогда…

***

      Они ещё немного поговорили, но Вернон уже не слышал, полностью погрузившись в свои мысли. Ему нужно было слишком многое обдумать.       Этот разговор не предназначался для чужих ушей, и тем более Роше не должен был стать его свидетелем. Потому оказался совершенно не готов к тому, какие знания на него свалились.       Поудобнее устроившись на куче старого тряпья, Вернон откинул голову назад, небольно стукнувшись затылком о сруб кузницы. Ему вспомнилось детство и то время, когда его жизнь круто изменилась вместе со сменой коменданта.       Старый оставил свой пост из-за почтенного возраста, а на его место пришёл со своими людьми и порядками Демитрий Пучко. О том, что у этого человека непростой нрав стало понятно сразу же. Он категорически не терпел неисполнение приказов, наказывал за любую провинность, не делая никаких поблажек и исключений, а также на корню пресекал любой вид разбоя в своих владениях. Впрочем, Вернону не было до этого ровно никакого дела, пока однажды Демитрий не заметил Младу.       Сначала к его матери перестали ходить деревенские мужики, потом она сама начала больно часто пропадать в крепости, возвращаясь только на следующий день… Тут-то и начались проблемы. Больше не у кого было просить помощи в рубке дров и вспахивании их скудного огорода. С комендантской девкой никто не хотел связываться. Именно тогда Вернон впервые испугался: как они смогут пережить зиму? Нет, он, конечно, старался помогать по мере своих сил, но выходило у него не то, чтобы сильно хорошо. Как много может сделать одиннадцатилетний пацан, которого никто ничему не учил? Летом ещё как-то удавалось выловить рыбу или перетаскать воду, но о заделке прохудившейся крыши не шло и речи.       Всё решилось той же осенью, перед самыми холодами. Демитрий просто забрал их к себе в крепость, поселив матушку на кухне, а его самого в казарме.       Вот тогда-то и начался Ад, который длился на протяжении следующих десяти лет.       Роше поручалась самая сложная и грязная работа. С самого раннего утра он мог копаться в выгребной яме, вычищая её до дна, чистить конюшни до пятен перед глазами или помогать при кузнице, таская тяжести до тех пор, пока руки не начинали болеть и дрожать от усталости. Уже тогда он вынужден был стоять в строю и выполнять приказы наравне со взрослыми. И никто никогда не делал ему каких-либо поблажек или уступок, зато шпыняли все, кому не лень, а за любой протест или ошибку следовало неумолимое и суровое наказание.       Но страшнее всего было, когда за него брался Демитрий. То, что комендант называл тренировками, иначе как мордованием назвать было нельзя. Он избивал Роше до черноты и кровавой пены на губах, заставляя вставать и вставать, пока ноги просто не отказывались держать. И даже тогда «тренировка» не прекращалась. Она могла длиться столько, сколько считал нужным сам Пучко. И если Вернон падал и не мог подняться, то принимал удары лёжа. Комендант не заставлял его отрабатывать удары, не учил держать оружие, он бил так и туда, как и куда считал нужным, и столько, сколько считал нужным. То, что Вернону разрешалось отвечать на удары, мало что меняло — кто бы его этому учил. При этом никто и никогда не снимал с Роше его ежедневных обязанностей, в каком бы состоянии он ни находился.       Когда Вернону стукнуло двадцать один, старая сволочь самолично сплавила его в армию к Лихару. Тогда Роше вздохнул с облегчением впервые в жизни. Служба в сотне Лихара не шла ни в какое сравнение с Майеной. И хоть сотник был тоже той ещё сволочью, постоянно задерживая жалование, тут за издевательства хотя бы платили.       А потом была Содденская мясорубка. Небеса горели, воздух гудел от заклинаний, а земля на глазах меняла цвет. Роше смутно помнил, каким чудом он выжил. Помнил лишь бесконечную борьбу за собственную жизнь и голос Демитрия в голове. Как тогда, в Майене.

И тем не менее он там выжил!

      Слова Демитрия набатом звучали в голове. Кажется, только сейчас их смысл в полной мере раскрылся перед Роше.       Выжил. Да, он выжил, в то время как его одногодки все полегли. И даже более старшие и опытные товарищи в лучшем случае остались калеками и влачили своё существование в корчмах на задворках Темерии, как и сам Роше, пока его не заметил король… — Вернон? — тихий голос матери заставил его вынырнуть из собственных воспоминаний и удивлённо посмотреть в ту сторону, откуда он сам пришёл к кузнице. Млада выглядывала из-за угла, а заметив сына, облегчённо выдохнула и осторожно подошла к нему. — Матушка? Что ты здесь делаешь? — Тебя ищу, дорогой, — женщина присела рядом и улыбнулась понимающе. — Я не обнаружила тебя в комнате и забеспокоилась. А это было единственное место, куда ты мог пойти так, чтобы тебя никто не нашёл.       Роше с трудом поймал собственную отвисшую челюсть. — Ты знала? — Конечно, знала. Я же твоя мать, — Млада ласково улыбнулась, погладив сына по растрёпанным и уже порядком отросшим волосам. — Я всегда знала, где ты прячешься и куда пропадаешь. — Но… Тогда почему… — Почему не приходила? Потому что ты уходил сюда, когда не хотел чтобы тебя находили. Кем бы я была, если бы нашла тебя? — услышав эти слова, Вернон невольно фыркнул и тихо рассмеялся. С подобным заявлением было трудно спорить. — Я бы и сейчас тебя не беспокоила, но скоро придёт Висенна, и боюсь, если она не обнаружит тебя в постели, то будет очень недовольна. Давай не будем её злить. — Конечно, — согласно кивнул Вернон. — Вот только… — Господин комендант уже ушёл, — понимающе ответила Млада и помогла сыну подняться. Её тонкие руки аккуратно придержали его за бок и поправили начавшее сползать с плеч одеяло. — Пойдём скорее. Я тебе завтрак принесла. Ты должно быть голоден и замёрз, сидя здесь? — Да, — улыбнулся матери Вернон, смотря на неё самым любящим взглядом. Она всегда понимала его лучше всех на этом свете. Всё остальное было сейчас не важно.

***

Отчёт по объекту «Некто».       В ходе проведённого расследования было выяснено, что первое появление объекта «Некто» состоялось у нынешних границ Ярры. Точное место пересечения границы установить не удалось. Передвижение объекта до границы также не установлено. Нынешнее местоположение — неизвестно.