Призрачное счастье

      Моя вечерняя поездка в бар накрылась медным тазом, я это понимал с горечью, глядя на что-то быстро тараторящую Луизу Бургуэн, но совсем не слыша её слов. Мне было обидно представлять Анели, одиноко сидящую за столом в ожидании меня, скрашивающую своё одиночество каким-нибудь коктейлем по типу «Кровавой Мэри» или «Пинна-Коллады». Единственная надежда у меня была на Мелани, которая не бросила бы свою подругу одну, и на Эркюля, который ну просто физически не мог не придти. Когда я смотрел на эту проблему со стороны, то понимал, что на самом деле я никому ничего не обещал. Я сказал: «Если Доминик не придёт слишком поздно, то я приду», а когда в фразе присутствует слово «если», то её уже априори нельзя считать обещанием.       Словив себя на том, что я опять ищу себе оправдания, я вернулся к реальности и услышал новый звонок в дверь. Я быстро подскочил и побежал открывать. – Ты там что, уснул, что ли? - спросил Доминик, удивлённый тем, что я всё-таки открыл ему. – Нет, просто я очень глубоко задумался. Ты давно ждёшь? – Минуты четыре, не меньше. – Четыре? - изумился я. – Сразу видно, что тебе заняться нечем. Если ты звонишь, а человек не отзывается, это не значит, что надо продолжать звонить, так как с вероятностью девять к десяти его нет дома. – Но у тебя ящик играл, я же слышал! А ты никогда не уходишь, оставив его включенным. – Шерлок Холмс чёртов, - я усмехнулся и протянул ему документы. – На вот лучше. Принимай. – Премного благодарен, - он бегло стал пролистывать стопку, тут же порезавшись об один из листков. – Все печати, подписи на месте? Затруднений не возникло? – Возникло, но я их разрешил собственными силами. – Ну хорошо, - Доминик слизнул кровь с пореза, а потом и вовсе сунул палец в рот. – Тогда мы с тобой в расчёте, - и он мне протянул пачку денег. Я принял её, бегло пересчитав выданную мне сумму, и улыбнулся. – Награждаешь надбавкой? – Это за сроки, - он тоже улыбнулся и пожал плечами. – Мне нравится с тобой сотрудничать, это более чем выгодно. – Выгодно не только тебе, потому мы и сотрудничаем. Кстати, - он полез в карман и протянул мне сложенную втрое бумажку. – Ты пойдёшь сегодня на собрание? – Пойду. Велик ли у меня выбор? – Тогда возьми. Это последний отчёт о мадам Дайон. Это было нашим прощанием на сегодня, потому что после этих слов он махнул мне рукой на прощание и пошёл вниз по лестнице, а я вернулся в квартиру, чтобы хотя-бы переодеться. Развернуть листок я так и не решился.       Не прошло и получаса, как я уже мчался на своём верном байке в сторону назначенного места. Немного повиляв по улице Валь де Грас, шныряя между машинами и дважды проскочив на красный свет, я наконец выехал на площадь Альфонс Лаверан и припарковал мотоцикл рядом с церковью.       Над её главным входом нависает фронтон, окружённый по краям декоративным карнизом; тёмно-охровые стены, с примесью какого-то сливочно-белого и кремового оттенка, могущественно возвышаются над прочими постройками; одна единственная центральная башня спала, умиротворённая сладостностью ночных сумерек; коринфские колонны поддерживают архитрав; мраморные скульптуры святых стоят по бокам от широкой лестницы, словно приглашая войти в священные покои, и впечатления от всей постройки в целом добавляет резной портик. Это Парижская церковь Валь-де-Грас. – Наши земные радости призрачны, - уверяла афиша, пришпиленная прямо к центральным дубовым дверям. – Последняя, блаженная наша улыбка принадлежит богу.       Я толкнул дверь и вошёл. Длинная тёмная галерея, подобно змее, ползла в тени колонн коринфского ордера; позолоченные капители тускло поблёскивали в едва просачивающемся сквозь арабески небольших окон, которые могли бы быть сравнены с игральными картами, свете; по обе стороны от прохода стояли плотные ряды скамеечек для молящихся, а ещё дальше, совсем в глуби, за аркадами, на стенах висели изображения святых, вычерчивались контуры мозаик и уже слегка потрескавшихся фресок; освещение алтаря ограничивалось парой-тройкой свечей, меркнущих и снова разгорающихся в этом здании, больше напоминающем богато облицованный склеп. В темноте, под сводами, полными мглы, под куполами, тонущими в мути теней, громоздился массивный алтарь, высокий, как собор; там, в потёмках, с цепей свисали на цепях огромные белые распятия; там вытягивались на чёрном дереве большие нагие Иисусы из слоновой кости, окровавленные, более того, – кровоточащие, безобразные и в то же время великолепные, с обнажившимися на локтях костями, с содранной на коленях кожей, с открытыми ранами, увенчанные серебряными терниями, пригвождённые золотыми гвоздями, с рубиновыми каплями крови на лбу и алмазными слезами на глазах. Эти алмазы и рубины кажутся влажными и заставляют рыдать у подножия распятия окутанных покрывалами людей.       Когда я двинулся по галерее к месту нашего собрания, все собравшиеся обернулись на мои глухо отдающиеся эхом шаги и в знак приветствия кивнули головами. Я кивнул им в ответ. В той комнатушке, где они все сидели, стоял длинный прямоугольный стол, окруженный вокруг плотными рядами стульев. Патрис уже сидел с ними, с самого краю стола, и, казалось, только меня и ждал. – Ты без опозданий, Виктор, - с расстановкой произнёс Фиакр, хотя я не понял, укорял он меня или наоборот, хвалил. – Старался, - ответил я, подходя ближе и усаживаясь на стул. Фиакр – главный среди нас, он наш лидер. Он постоянно курил самокрутки, дымил, как паровоз, но на его внешности это почему то не сказывалось. Каждую среду после обеда его можно было без всяких сомнений застать в лавке за выбором лучшего курева. Он часто выходил оттуда злой, как чёрт, потому что у продавца в очередной раз не оказывалось в продаже индийской марихуаны. Но, несмотря на эти его небольшие закидоны, он был человеком хорошим, честным. Если что-то брал в долг, то всегда возвращал при первой возможности, а когда он рассчитывался с человеком, то с облегчением понимал, что больше ничего ему не должен.       Его золотистые волосы обрамляли черту скул и щёк, смягчённую линией подбородка; голубые с хризоберилловым оттенком глаза почти всегда были опущены в землю, как у свиньи, роющей рылом почву. Он обычно носил брюки тёмно- коричневого цвета и такого же цвета пиджак, на котором заместо пуговиц красовались подделанные камешки кварца и аметиста, но это даже скорее подчёркивало его образ, чем скрашивало. Он обладал крепким телосложением, широкими и правильными чертами лица и копной взбитых светлых волос, как будто растрёпанных сильным порывом ветра, что придавало ему вид бесшабашного морского бродяги, этакого яхтсмена-одиночки в кругосветном плавании. На самом же деле он был просто главой нашей банды и наркоторговцем, при чём весьма преуспевающим. Денег у него было выше крыши, однако он умело это скрывал, за что и получал пожелания сгнить в подвале в обнимку с сейфом, до отказу набитым евро, в спину от собственных людей. Он почти никогда не улыбался, после любой отпущенной кем-нибудь шутки он делал морду кирпичом и у всякого отпадало желание смеяться. Эта невеселость всегда немного смущала меня, но против главаря не попрёшь, да и пытаться развеселить его не менее опасно, чем входить в горящий дом. – Мы можем приступать к обсуждению? - спросил Клод. Этот молодой парень шестнадцати лет с ещё даже не до конца выветрившимся запахом маминого молока обладал стальным нравом, нерушимыми принципами и львиным сердцем, наверное именно поэтому Фиакр сделал его своей правой рукой. Прежде чем кто-либо успел ответить на поставленный вопрос, я беглым взглядом оглядел всех присутствующих и заметил помимо Патриса Ноэля, мирно курящего косяк, Эркюля, приветливо мне улыбающегося, Реми и ещё пару моих друзей. Теперь я на сто процентов понял, что одиночество Анели сможет скрасить только Мелани и мысленно возложил все свои надежды на её хрупкие плечи. – Да, можем приступать, - подтвердил Аморай, даже не согласовываясь с мнением остальных. – Прекрасно, - Фиакр устроился поудобнее в кресле. – Итак, все вы знаете, зачем мы собрали этот экстренный совет. На горизонте появился совершенно нежеланный объект, который, как мы думали, исчез из нашей жизни навсегда. – Она вернулась чтобы нести нам новые несчастья, - простонал Ноэль. – Она, как смерть, приносит с собой одни лишь беды. – Лучше не заикайся про смерть, - заметил Эркюль. – Если тебе хочется, ассоциируй её жалкое существо с подпольной крысой, на которую мы, опытные коты, организовали охоту. – Кстати, не такое уж пышное сравнение, - влез я, но взгляд главаря тут же заставил мой рот со стуком захлопнуться. – У нас здесь не конкурс метафор, поэтому всем молчать. У нас в распоряжении есть два часа, и за это время нам нужно продумать стратегию наших дальнейших действий. Виктор, ты говорил, что Доминик послал следить детектива за этой гадюкой? – Я? - я растерялся и захлопал округлившимися глазами, как сонная сова. На самом деле, я не припоминал, чтобы я говорил ему что-то по этому поводу. – Наверное, говорил... То есть, тебе я об этом не говорил, но вообще это так. – Кого он послал? Это кто-то из наших? – Вряд-ли. По крайней мере, это мало вероятно. Фиакр цыкнул зубом и стал стучать пальцами по столу. – Людям из левой узды доверяться нельзя. Надо чтобы за ней следил кто-то из наших агентов, так будет надёжнее. Он тебе ещё что-нибудь говорил? – Нет, но он мне сегодня передал вот это, - я достал из кармана сложенный листок и протянул его главарю. – Говорит, это последний отчёт о мадам Дайон. Все заметно оживились и вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что там написано. Клод встал со стула и предусмотрительно закрыл дверь, открытую нараспашку. – Читай вслух, - потребовал Реми, ложась животом на стол. – Да-да, будь добр, - подхватил Патрис. – Мы имеем право знать, с кем имеем дело. – Итак, - Фиакр прервал их, подняв указательный палец, но не отрывая взгляда от бумаги. – Наша подруга поселилась на углу улицы Отфёй и бульваром Сен-Жермен на третьем этаже в квартире двадцать восемь с окнами, выходящими на бульвар. Устроилась на работу в «Aaapoum Bapoum». – Это ещё что? - негодующе спросил Аморай. – Магазин комиксов, - пояснил я, пытаясь заглянуть в листок. – Так это же совсем рядом с бульваром Сен-Мишель! - воскликнул Эркюль, всплеснув руками. – Вот те на! Я с ней почти каждый день бок о бок проезжал и даже не знал этого! – Она вернулась с сыном двадцати пяти лет. Он ещё пока нигде не работает, как пишет этот неизвестный детектив, но упорно ищет работу. Образование у этого паренька первое высшее на адвоката. – Ух, теперь ещё и оправдаться может, крысёныш, - пошутил Джереми, но на его шутку никто не обратил должного внимания. – В последнее время, - невозмутимо продолжил пересказ содержимого Фиакр, – к ним в гости зачастила какая-то женщина, которую они никогда не называют по имени, а только «дорогая», «душенька», «милочка» или же просто «ты». Он навёл на эту леди справки и выяснилось, что её зовут мадам Алекса Демаре. – Что за безвкусица, - прокомментировал Ноэль, морща нос. – Просто она коренная англичанка, вышедшая замуж за француза Джозефа Демаре. Ей тридцать шесть и она уже леди в возрасте, так это назовём. У неё есть собственное небольшое ателье. Судя по складывающейся картине, мадам Дайон пытается набиться к ней в подружки, чтобы иметь кое-какие связи, пусть и не с важными шишками, но всё-таки связи. – Безобидная старушка, - Аморай пожал плечами. – Мне кажется, наша предосторожность выходит за все рамки нормального. Эта тётушка вернулась со своим сыном на родину и теперь пытается восстановить всё, что потеряла из-за побега, она нас не трогает, так зачем же мы должны её трогать? – Вот когда тебе к виску приставят дуло, тогда и поговорим, - прорычал Патрис раздражённо. – Нет, он прав, - спокойно сказал Фиакр, сворачивая листок. – Мы войну первыми начинать не будем, вы сами понимаете, нам это уйдет только лишь в ущерб. Но если её начнут они, то мы будем защищаться до последнего. – Если Жиль больше не состоит в рядах мафии – хрен они её начнут, - я усмехнулся и стал слегка раскачиваться на стуле. – Они же не идиоты, чтобы кидаться в бой вдвоём против нескольких дюжин. – А может они сейчас для этого связи и набивают, - предположил Реми. – Чтобы потом напасть уже не вдвоём, а, как минимум, группой из двадцати человек. – Тогда наши дела катятся черту под хвост, - вздохнул Эркюль. – Тишина, - попросил наш лидер, сохраняя своё прежнее хладнокровие. Если бы я не знал его столько лет, его вид действительно убедил бы меня, что ему всё происходящее фиолетово. – Мы не знаем, каков будет следующий шаг наших недругов. Не знаем и даже не можем предположить, но одно я скажу вам наверняка: мадам Дайон мы можем не бояться, эта кобра уже потеряла свой яд, бояться нам сейчас нужно Жиля. Он молод и проворен, поэтому легко может пойти на всё, что угодно, учитывая тот факт что он шесть лет назад был важной шишкой в кругах мафии. – И что же ты нам предлагаешь делать? - спросил Ноэль, вкладывая в свои слова нотку пафоса, прозвучавшую скорее нелепо, чем угрожающе. – Я не предлагаю, а настоятельно рекомендую вам носить с собой хоть какое-то оружие. На случай нежелательных стычек. Я не могу потерять ещё кого-то из вас так, как это произошло шесть лет назад. Я почувствовал себя гордо, потому что под футболкой в ножнах у меня всегда болтались два ножа, как раз-таки на случай «нежелательных стычек». Один из них был с бронзовой резной рукоятью в кожаном чехле, а второй был ножом бабочкой с розово-фиолетовым лезвием и моими выгравированными инициалами. Оба были импортные и уникальные, сделанные мной под заказ. Я любил их и они уже практически были частью меня. Мне было даже сложно представить, что я их когда-нибудь сниму. – Но ты же сам говорил, что противника лучше не убивать, когда его можно просто обезвредить, - заметил Аморай. – А я и не сказал бегите и рубите на мелкие куски всех подряд. Просто чтобы на всякий случай у вас под рукой было чем обороняться. Всё-таки пути Господни неисповедимы. – И это говоришь ты, лидер мафиозной банды?! - вспыхнул Ноэль. – Да после этих слов ты и гроша ломанного не стоишь! Ты просто превратился в болотную жабу на моих глазах! – Послушай меня, - таким же спокойным тоном обратился к нему Фиакр. – Сейчас мы даже не можем продумать никакой кампании, в силу того что агрессии с враждующей стороны не наблюдается. Это подлость нападать на противника со спины, даже раньше на дуэлях было правило такое: в спину не стрелять. Поэтому пока мы просто держим ухо востро, носим с собой оружие для самообороны и смотрим дальнейшее развитие событий. Это всё, что мы пока можем сделать. – А детектива менять будем? - осторожно уточнил я. Фиакр посмотрел на меня и качнул головой: – Нет, пока не будем. Он уже слишком далеко ушёл, поэтому сейчас менять человека будет очень не выгодно по времени. Дадим ему шанс проявить себя. – Собрание окончено? - спросил Клод. Главарь выждал секундную паузу и снова помотал головой. – Нет. Ещё есть более незначительные вопросы, которые требуют обсуждения, но если кто-то спешит, то он уже может уходить. – Я спешу! - я тут же подскочил на месте, но, увидев, что я один такой расторопный, не на шутку смутился. – Я тебя не держу, - Фиакр даже не удостоил меня взглядом. – Выход там, - и он указал рукой на дверь. Слегка подавляемый его спокойствием, я поплёлся к выходу, махнув рукой приятелям в знак прощания. На пороге я остановился и обернулся, окидывая в последний раз эту комнату с потрескивающей лампой, освещающей всех присутствующих зловещим зеленоватым светом, и с клубящимися облаками сигаретного дыма от самокрутки Ноэля под потолком. – Пока, Фиакр, - попрощался я, но тот даже не поднял на меня глаз. Я вышел в тёмную галерею, по которой мне сегодня уже доводилось идти, и только тогда начал понимать, что он на меня разозлился. Из-за чего? Одному богу известно, но раз он даже не кивнул мне на моё «пока», это точно ничего хорошего не сулило. Я пытался подумать о причинах его злости ко мне, но мозг этого явно не хотел, упрямо напоминая мне, что меня ждут у Гарриса. Я упорно боролся с ним, но наконец сдался и мысли об Анели, ждущей меня в баре, полностью захватили мой разум.