О чём мечтает богатейший селезень?

Наша жизнь налаживалась и всё шло слишком хорошо. Я всё также оставался самым богатым и успешным селезнем в мире, в моём особняке веяло семейной атмосферой и авантюристкой жизнью, а недалеко от него, на корабле в бассейне был Дональд. Казалось, мой племянник не так далеко от меня, но иногда казалось, что нас разделяют километры и наша семья. За этим расстоянием находилось наше общение, которое давно наладилось, но что-то было не так и я сам прекрасно знал что именно. Его было слишком мало. Для меня было мало не только разговоров, но и самого его, разумеется. Он был весь в делах и пытался всеми силами обеспечить себя с мальчиками, не прося у меня помощи. Это больше всего мне в нём нравилось. А что же ещё? Да, наверное, абсолютно всё. Нет такого, что что-то бесило или раздражало, разве только, если его самоуверенность в себе. Дон стал готовить лодку к приезду нового соседа, я был не против, но самое грустное было то, что Дональда стало ещё меньше. Он словно испарился в воздухе или уплыл за Атлантический океан. Но я знаю, что мой старший племянник никогда не исчезнет из моего сердца. Он снова тащит вещи из моего дома, и в этот раз это оказался мой канделябр, я снова ругаюсь, а несносный блондин просто глупо лыбится мне. Казалось, это улыбка стоит сотню таких подсвечников. Я был приятно удивлён, когда заметил в нём такое качество как организованность. У него были большие цели на новых соседей, но почему-то я начал бояться за него. А вдруг он не справится? Вдруг Дон разочаруется? Вдруг что-то пойдёт не так? Я понял, что дело нужно брать в свои руки. — Нет, здесь не сдают комнату, убирайтесь, — это было подло, да, но почему-то я сильно переживал за него, не зная по какому поводу. Может потому что люблю и беспокоюсь за него? Грубо считать его вещью, но он всё равно мой милый и наивный утёнок. Я так старался оберегать его от незнакомцев, которые могли сделать ему больно, что совсем забыл и про тех, с кем Дональд близок. — Так значит, ты мой новый сосед? — он удивлённо и нехотя воспринимает информацию, сказанную своим старым приятелем несколько секунд раньше. — Да, отец сказал, что я должен быть самостоятельным, — и бла, бла, бла. Кому это интересно? Не мне уж точно. Журакл… Опять он… Опять проблемы. Опять этот накачанный журавль, который пытается разными способами быть друзьями с Фонтлероем. Что, Скрудж, ревнуешь? Нет, это не ревность, это игра. Не на жизнь, а на Дональда. Его слишком много. Рядом с Дональдом У Дональда За Дональдом Я слишком часто вижу его с ним. Хотел бы я оказаться на его месте? Да, разумеется, но от этого типа нужно избавляться прямо сейчас. Он оказался крепким орешком, этот Бог чуть ли готов не на коленках ползать перед своим приятелем. Унизительно, но я готов на большее ради того, чтобы он считал меня больше, чем другом. Больше, чем родственникам. Больше, чем старым скрягой. Дональд устал. У него закрываются глаза, на его лодке слишком шумно (даже трое племянников столько хлопот не доставляли, как этот взрослый ребёнок). И я видел это, хоть мне и не хотелось. — Скрудж, мне нужно остаться дома у тебя. На пару дней. Или навсегда, — я чуть ли не уронил свой утренний чай, услышав эти слова. Дон был не в духе, но на сердце было спокойно. Они не живут вместе и теперь этого селезня я могу уберечь. Пусть Журакл знает. Он не достоин его. Признаться честно, что такого селезня никто не достоин и тем более такой как я. Но я сделаю всё возможное, чтобы ему было уютно в моём особняке.