Буря в чайной чашке

      ...Воздух переместился вправо и замерцал, открывая взору Поттера.       Драко не закричал, но нож в его груди вонзился еще глубже. На мгновение ему пришла в голову абсурдная мысль, что, возможно, это был план Хагрида и Поттера с самого начала. Заманить Драко в лес и отомстить. Возможно, заставить его одежду исчезнуть, и бросить его на съедение вервольфам.       Малфой предпочел бы этот вариант развития событий, чем то, что Поттер, очевидно, делал здесь на самом деле. Он стоял, прислонившись к стволу дерева и засунув руки в карманы, и пристально смотрел на Драко. Он хотел поговорить, это было написано у него на лице. – Я занят, – произнес слизеринец, не отрывая взгляда от травы в своей руке. Она попыталась обхватить его палец, и Драко выстрелил в нее заклинанием. После этого он положил ее в сумку, стараясь не поломать. – Я просто подумал, что верну это.       Что-то просвистело в воздухе и ударило Малфоя в плечо. Драко взглянул на предмет краем глаза. Это был значок "Я поддерживаю Понси Потти". Он аккуратно приземлился на заросший травой участок. Трава с восторгом обернулась вокруг него и проглотила. – Большое спасибо, Поттер. Он, знаешь ли, был не лишним.       Драко наложил заклятие еще на три пучка травы, прежде чем гриффиндорец заговорил снова: – Ты даже не скажешь мне, почему ты это сделал?       Нож в груди снова повернулся; Поттер казался таким задетым. – Мне нравится делать значки. И ты это знаешь, – Драко физически ощущал, как Поттер злится все сильнее. Он молчал и был неподвижен, будто был готов взорваться в любую секунду. Может быть, так было бы даже лучше. Может, он просто проклянет Драко и уйдет. – Я просто хочу знать почему, Малфой. Я чем-то досадил тебе? Или это был твой план с самого начала? Что, ты ждал своего часа? Ждал, пока я так сглуплю, что позволю тебе направить на меня палочку и заколдовать? Ты искал способы публично унизить меня с тех пор, как я сказал тебе, что я гей?       Драко не знал, что на это ответить, кроме правды: – На самом деле, я просто хотел поправить твои идиотские волосы, но я промахнулся, – разумеется, правда звучала как насмешка. – Малфой, – Поттер вздохнул. И это было произнесено каким-то дрожащим голосом, будто Поттер вот вот заплачет. Драко с опаской поднял голову. Гриффиндорец, однако, не казался заплаканным; он просто выглядел разочарованным, преданным. – Почему ты так сильно меня ненавидишь? Даже после того, как я... Почему? – Даже после того, как ты что?       Поттер пнул землю ногой: – Ты знаешь что.       Драко знал. – Ты ожидал признательности? – Если честно, нет. Не от тебя. Я ожидал отсутствия ненависти. Я думал, что мы оставили это в прошлом. Я думал...       Драко обездвижил пучок травы в руке так сильно, что он превратился в зеленый лед. Он сверкнул перед ним, как драгоценный камень, и слизеринец раздавил его в руке.       Поттер еще не закончил: – Ты каждый день сидел в алькове и ненавидел меня?       У Драко вдруг возникло безумное желание рассмеяться. Однако, он сдержался. Вместо этого он произнес: – Я целился в твои волосы. – Черт возьми, Малфой, почему ты не можешь просто... Просто скажи это. Просто скажи, как сильно ты меня ненавидишь. А это очевидно, так почему бы тебе не признать это?       Драко вздохнул, попытавшись успокоиться: – Я целился в твои волосы. – Малфой...        Драко вскочил: – Я целился в твои гребаные волосы, Поттер! – Из его палочки полетели искры, горло заболело от крика.       Через мгновение палочка уже была в руке Поттера, и он стоял, готовый обороняться: – Ладно. Хорошо. Я тебя услышал. Ты хотел убрать мои волосы, а не одежду. Это какое-то оправдание? Каким образом от этого вообще становится лучше?– Глаза гриффиндорца изучали лицо Драко. – Или ты действительно сумасшедший?       Драко был безумен; он сошел с ума именно в этот момент. Он почувствовал, как это случилось. В его голове будто щелкнул выключатель. Он бросился на Поттера, даже не заботясь о том, что палочка гриффиндорца указывала прямо на него. Палочка Драко упала на лесную подстилку. Ему было плевать. Он прижал Поттера к дереву своим телом. Палочка Гарри была зажата между ними, но никто из них не обращал на нее никакого внимания. Поттер смотрел на него такими же широко раскрытыми глазами, как и в тот момент, когда Драко заставил его одежду на поле исчезнуть. – Вот эта прядь, прямо здесь... – Драко протянул руку и зажал ее между пальцами; она была длинной, самой ненавистной из всех, которые тянулись к щеке Поттера. Поттер покосился на нее, затем снова посмотрел на Драко. – Я мечтаю об этом, – сказал Драко. Он и правда мечтал об этом очень много. Почти каждую ночь. – Знаешь, это было первое, что я увидел. – Малфой, – прошептал Поттер. Он сказал это так, как люди обычно разговаривают с сумасшедшими.       Драко потянул за прядь. – Ты весь вспотел, твое лицо было все в грязи. Мы все были потные и грязные, не так ли? Огонь делает это, превращает все в жар и грязь. Я поднял глаза и там был ты, с этой идиотской прядью волос, прилипшей к твоей щеке. Все было таким ярким, что я едва мог видеть. Я узнал тебя только из-за твоих идиотских, идиотских волос. Идиотский Поттер со своими идиотскими волосами пришел, чтобы спасти меня.       Глаза Поттера были зеленее травы. – Ты думаешь, что я тебя ненавижу. О, Поттер. Правда гораздо хуже. Теперь я один из них. Я один из тех, кого ты ненавидишь больше всего. Один из твоих обожающих тебя фанатов, от которых ты убегаешь. Я не ненавижу тебя. Я хочу дать тебе столько гребаного шоколада, сколько ты только захочешь. Я хочу отвести тебя в Хогсмид и купить тебе полную тележку пирогов с патокой. Видишь, я даже знаю, что они твои любимые. Этот альков? Он не был моим местом. Я искал тебя. Я искал твое убежище несколько недель. И я нашел тебя, а потом возвращался, просто чтобы увидеть тебя снова. И, знаешь, я бы написал любое твое эссе, какое ты только захочешь. Безвозмездно. Я почти уверен, что даже разделся бы на переполненном поле для квиддича, если бы знал, что это заставит тебя рассмеяться.       Поттер очень медленно покачал головой: – Ты бы этого не сделал. – Сделал бы. Сейчас я бы сделал это, потому что мне так жаль... Я... – Нож повернулся снова, Драко не мог говорить. – Ты бы этого не сделал, – повторил Поттер. – Малфой, ты... несешь какую-то чепуху. Если бы я попросил тебя написать мои эссе, ты бы сказал мне идти к черту. – Нет, Поттер, ты не понимаешь. Я бы написал их все. Я бы написал. Я похож на маленькую девочку с шоколадками, которая ходит за тобой по пятам, надеясь сделать хоть что-то, что заставит тебя улыбнуться мне.       Гриффиндорец улыбнулся, словно исполняя желание Драко: – Знаешь, эти шоколадки обычно наполнены любовными зельями. – Это не имеет значения. Это все одно и то же, Поттер. Ты меня не слушаешь, – что ужасно раздражало, потому что они были так близко; их лбы были прижаты друг к другу, они дышали воздухом друг друга, и Поттер, должно быть, слышал каждое слово Драко, но он просто не обращал внимания. – Теперь я один из них. Один из твоих безмозглых фанатов. Просто я был очень хорош в том, чтобы скрывать это.       Теперь Гарри уже шептал: – Значит, ты хочешь мой автограф?       Мерлин. – Я не хочу твой автограф, Поттер. – Тогда что ты хочешь? – Глаза Поттера были так близко и они были такими зелеными. – Я хочу...