...И я никуда, никогда тебя не отпущу

Ночь опустилась на Червинку. Раскаты грома, блики молнии делали этот вечер куда атмосфернее и мрачнее. Натали сидела в гостиной, сложив тонкие руки на коленях, поглаживала узоры на недавно купленном французском темно-зеленом платье и была вся в своих мыслях. Пение Китти заставляло Натали время от времени приходить в себя, возвращаясь в смурную реальность. Крепостная ложила изящные пальцы на клавиши рояля, перебирая ими, музыка играла, казалось, прямиком из-под ее пальцев. Тонкий голосок разливался по всей гостиной, оставляя невидимый след в каждом углу. Только как мелодия завершилась, Китти обернулась к своей новой хозяйке. — Натали Александровна, вы так опечалены, — заговорила Китти, стараясь быть как можно вежливее. — Ох, Китти, — выдохнула барыня, — Григ сам не свой после приезда. А еще и эта Лариса… Чем только думал Петр Иванович? Он ведь понимает, что это недопустимо! И года не прошло, как он забыл покойную Анну Львовну и привел в дом эту… женщину. Китти опустила глаза. Петр Иванович и впрямь поступил неправильно по отношению к покойной жене. Натали рывком встала с софы и замаячила по гостиной. Аристократские манеры, присущие любой барыне, сейчас имели совершенно другой оттенок. Натали была похожа на запуганную птичку, спрятанную в клетку навсегда. Замешательство и волнение на ее лице выступало румянцем. — Может, мне попросить Павлину пускай сделает Вам отвар из мяты? Он успокаивает нервы, улучшает сон… Раскат грома оглушил присутствующих дам в гостиной. Натали охнула и прикрыла тонкою ладонью губы. — Да, пожалуй… Пусть принесут в опочивальню. Ступай, — Натали с мягкой улыбкой взглянула на крепостную, проводила ее взглядом, а после посмотрела на свои руки. До чего же странно всё это. Жизнь в Париже была такой яркой, душевной, казалось, будто вся жизнь и заключается в постоянных приемах, покупках дорогих тканей и нарядов, изысканных блюд в лучших заведениях! Но реалии оказались совершенно иными. Катерина только переступив порог своей комнаты смогла выпустить на волю слёзы. Она плакала. Каждый вечер. Плакала во время купания, во время молитв за упокой души Алексея и Анны Львовны. Молилась о спасении своей души. В 18 лет она стала вдовой. Никто не сможет понять ее горя и никому она такого не смеет пожелать. Тяжелое платье Катя сложила в шкаф, со скрипом закрыв его, она сняла с себя нижнее белье и взглянула на себя в зеркало. Тонкая фигура, утонченное бледное лицо. Девушка дотронулась к плоскому животу и вздрогнула от одной лишь мысли, что в ее лоне мог бы быть ребенок от Алешеньки. Их наследник… или дочь… Мог бы быть, но не будет. Стук в дверь всполошил Китти, гость не стал ждать ответа и сам вошел в комнату крепачки. Катя поспехом прикрылась халатом, что висел на стуле. Григорий, войдя, оценил полуголую Катю и лишь еле заметно усмехнулся. Совсем без одежды! Перед своим паном! Бесстыжая искусительница! — Григорий Петрович? Я… — Нет, не оправдывайся, мне приятно, что ты ждёшь меня в таком виде, не церемонясь, — Григорий прошел в комнату, заперев наглухо за собой дверь. — Я вовсе не хотела, чтобы Вы увидели меня в таком виде, — Катя нырнула за ширму и оделась в халат, запахнув его чуть ли не до подбородка. Какой стыд… Китти робко выглянула и сделала шаг. — Китти, милая Китти, — прошептал Червинский, набрав воздуха в легкие. Он подошел к своей слуге вплотную и одним касанием двух пальцев убрал шпильку, сдерживающую русые волосы невинной девицы. — Григорий… Петрович, — Катя сделала шаг назад и сжалась, — Я не давала Вам повода… Григ не стал ее слушать и притянув за запястье Китти к себе жадно вцепился в ее тело. — Хоть один крик о помощи и твоя любимая Павлуся по миру пойдет, иль, чего доброго, случится чего с ней. Уяснила? — Григорий сжал подбородок Кати и посмотрел прямо в огромные серые глаза крепостной. Такая маленькая, напуганная девочка в лапах огромного зверя. Григорий навис над Катей и жадно поцеловал ее в губы. Катя не отвечала. Вся ее сущность, всё ее тело горело нежеланием, а руки невольно отталкивали паныча. Но ему это нравилось. Он углублял поцелуй, прижимал к себе девушку, подчиняя ее себе. Оторвавшись от сладких губ он посмотрел на Китти и заметил слезу, медленно скатывающейся по щеке служанки. Он большим пальцем убрал ее и мягко улыбнулся ей. — Ну что ты, Катенька… Плакать не стоит. По-крайней мере сейчас. Ночь длинная и ты еще успеешь пореветь. Катя закрыла глаза и всхлипнула. Он не посмеет ее тронуть, не посмеет навредить Павлине. — Нет, это грех, Вы женаты, а я замужем, — сказала Катя открывая глаза и чуток набравшись смелости. Червинский расхохотался и распахнул халат Катерины, открыв обнаженное тело. — Я волен делать всё, что захочу и с кем захочу. Он припал губами к груди Кати и та отшатнулась. Жадные и сладострастные губы терзали юное тело, совсем позабыв о приличии. От удовольствия влавствования над такой добычей как ОНА Червинскому хотелось выть, аки волк. Но он держался, даже не смотря на то, что его животные инстинкты вырывались наружу и от них становилось слишком тесно в этом одеянии. Но избавляться от одежды самому ему никак не было в удовольствие. Пускай это сделает она. — Твоя очередь. Сделай приятное своему пану, и я тебя отблагодарю. Катя рванулась к выходу. Пускай ее увидят обнаженной, пускай она покроетя стыдом, но так уж лучше, чем предать Алешу. Не того она ожидала, когда Григорий предлагал ей помощь! Рука пана вовремя схватила Катю за шею и вернула на место. — Не так быстро, канарейка! — рыкнул пан и толкнул Катю на кровать. Видит Бог, он не хотел этого. Он хотел, что бы всё прошло куда нежнее и ласковей. Но она его вынудила. — Непослушная дрянь! — сочная пощеччина окропила лицо Кати и она взгвигнув, упала лицом в подушку. Терпение пана лопнуло. Он слишком долго этого ждал, что бы вот так вот просто со злости изнасиловать бедную Катю. Но сам признавался себе, что готов буквально разорвать ее в клочья. Катя лежала лицом в подушку, тихо хныкая, не шевелясь, боясь сделать лишнее движение. Червинский аккуратно убрал халат, прикрывающий ягодицы и провел по ним рукой. Тело крепостной среагировало моментально — мурашки ордой пробежали по ее телу от холодного прикосновения Грига. Тонкие пальцы мужчины провели невидимую линию к бедру и нырнули промеж бёдер девушка. Та тихо взвыла, ощущая, как по розовым складкам прошелся холодок. Григу понравилась такая реакция. Он гладил ее одной рукой промеж бёдер, а второй поглаживал упругие ягодицы. — Такая невинная… юная, — прошептал он склонившись над ухом Кати и резко войдя пальчиком промеж складок. Катя всхлипнула и инстиктивно выгнулась от резких неприятных ощущений. В голове лишь одна молитва о спасении. Пусть он получит желаемое и уйдет. Павлина будет в безопасности… Нужно только потерпеть. Следом за первым пальчиком, Григ вошел вторым. Он искусно работал рукой, представляя, как вот совсем скоро он войдет в нее своим членом, как первый мужчина и зальёт ее своим семенем. Терпеть больше не было сил. Григ растегнул ширинку брюк и рывком перевернул тело Кати на спину. Она испуганно скрывала тело руками, жмурилась и сжималась, пока Червинский избавлялся от ненужной одежды. Только нижнее белье опустилось на пол, Григорий умостился между тонких ножек Кати и провел набухшим членом по клитору. От неловкости, стыда Катя побагровела. Она закрыла глаза, не желая видеть, как это будет происходить. Она влажная… Да, женское явство проступало наружу не в силах сопротивляться мужчине. Резкий толчок. Крик Катерины Григ заглушил поцелуем. Ему и самому захотелось кричать от нахлынувшего удовольствия. Такая тугая, девственная… была. С каждым новым толчком Катя сильнее выла от боли. Зачем он такой огромный? Зачем Григорий Петрович такой сильный… — Посмотри на меня, — разорвав поцелуй прохрипел пан. Катя запрокинула голову назад и судорожно выдохнула, но глаза не открывала. — Смотри на меня, — напористей промолвил Григорий доходя до пика. Катя распахнула глаза и без капли страха посмотрела на своего мучителя полными слез глазами. Григорий сделал последний рывок и припал губами к шее Кати. Вслед за минутным наслажлением последовала адская боль от старого ранения. Чертова пуля… Он опустился рядом с ней на кровать. Катя лежала смотрев в полоток пустыми глазами… Что она наделала?.. Что ОНИ наделали? Как теперь смотреть в глаза Натали Александровне? Ведь она была так добра к Китти. — Прости, — выдохнул Григорий закрывая глаза. Катя зажмурилась и снова выпустила слезу. — Вы ничтожество, — прошептала она. — Китти, подай мне… в кармане камзола… там лекарство. Подай, немедля, Катя… Григорий практически выл от боли. То ли от жалости, то ли простодушия Катя привстала, взглянула на обнаженного пана и поднялась с кровати босыми ногами на холодный пол. Камзол валялся на полу с остальными вещами. Катя сразу запреметила торчащую из кармана закрытую трубку. Червинский привстал с кровати и сел в болезненном ожидании своей дозы опиума. Катя подала ему трубку. Григ достал с прикроватной тумбы зажженую свечу, взял трубку и подкурил. Запах немного поменялся, но эффект не должен был смениться. С первой тягой Григорий опрокинулся на стену и расплылся в довольной улыбке. Катерина Вербицкая стала канареечкой Григория Червинского. Катя снова запахнула халат и не знала, что ей делать. — Подойди, — сказал он подозвав ее рукой. Катя послушно села около пана. Он подсунул к ее губам трубку. — Зачем это… Катя замешкалась. — Не сопротивляйся — накажу. Просто втяни это в себя. Китти обвила губами трубку и глядя в глаза Червинскому сделала свою первую в жизни тягу. Как только дымок достал до легких девицы Катя закашлялась и схватилась за горло. Неприятное послевкусие, горечь во рту одерманило сознание. Но внезапный стук в дверь комнаты заставил Катю всполошиться. — Катруся! Ты поди спишь уже? Открывай! — голос Павлины оказался страшнее грома в ясный день. Григ и Китти неоднозначно переглянулись.