И я верю, что ещё не поздно...

      До позднего вечера Катерина не выходила из комнаты - пыталась разобраться во всём. За последние дни столько всего произошло, что голова шла кругом. Как она могла так ошибиться в Алёше? Он был таким добрым, благородным и милым, клялся ей в вечной любви. И так жестоко её предал. Как после этого можно вообще кому-то доверять?       Отношение Григория, несмотря на признание, пугало. Он, кажется, изменился - стал заботливым, внимательным, нежным. А может всегда был таким, но хорошо скрывал это? Неужели он действительно любит её? Или это очередная ложь? Катя запуталась окончательно.       Уже поздно и нужно идти, но сомнения не дают покоя. Как далеко он зайдет сегодня? Страх и неизвестность не давали ей переступить порог комнаты. Но тянуть было больше нельзя. Он в любом случае возьмёт то, чего хочет, поэтому выбора не было.       Девушка шла по коридору на цыпочках, боясь, что кто-нибудь увидит. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Осталось только постучать в дверь и войти - тогда дороги назад уже не будет. Она медлила, пыталась прислушаться к себе.       Катя понимала, что это неправильно, против всех правил приличия и здравого смысла, но что-то в ней изменилось прошлой ночью. Он раскрыл в ней другую её сторону, о которой она даже не подозревала. И, отбросив все сомнения, вошла в спальню. - Добрый вечер, Григорий Петрович, - тихо начала она, пытаясь унять волнение и дрожь. - Ты даже не представляешь на сколько он добрый, - довольно ответил паныч, он до последнего не верил, что она придёт. Катерина заметила на столе бутылку вина и сладости, что совсем её смутило. - Не хочешь немного расслабиться перед бурной ночью?, - игриво подмигнул Григорий. - Н-нет, благодарю... - Всего один бокал, для настроения. - Не нужно, я и не пробовала никогда, - призналась крепостная. - Нужно же когда это сделать, садись за стол. Спорить она не стала. Тихо села, взяла рюмку из его рук и сделала пару глотков. Напиток слегка обжег горло, но вкус был приятный.       Гриша молча любовался ей: такая красивая, нежная, прекрасная Катенька и теперь она только его. Катя от волнения не могла сказать ни слова. Что он заставит сделать её на этот раз? - Тебя что-то волнует? - Нет... - Тогда снимай одежду, - шутя произнёс Гриша, но крепостная восприняла его слова всерьёз. Девушка замерла - всё снова повторяется. Она медленно встала и принялась расшнуровывать корсет, но от волнения никак не получалось. - Позволь помогу, - прямо над ухом прошептал Григ, целуя в шею. Он аккуратно снял с неё платье, оставив в сорочке. Ей снова стало стыдно так стоять перед ним. - Расслабься. Вот возьми, - он подал бокал. - Я думаю, мне достаточно, - ответила Катя. - А я думаю, что ещё немного вина не помешает, но я тебя не заставляю.       На этот раз в комнате горели свечи, поэтому было светлее, чем в прошлый раз. От этого крепостная переживала ещё сильнее - ей придётся стоять перед ним обнаженной при свете.       Тем временем Григорий снял с себя рубашку и подошёл к ней. Катя смутилась ещё больше, невольно отметив, что у него красивое тело. Испугавшись своих же мыслей, она вздрогнула. - Никогда не видела мужика без рубахи?, - шутя, спросил Гриша. - Видела..., - тихо ответила девушка. - Китти, скажи мне, что тебя беспокоит?, - видя её волнение, мягко поинтересовался он. - Ничего...всё хорошо, - она старалась говорить убедительнее. - А если честно?, - мужчина жестом предложил ей сесть за стол, - Не бойся, говори как есть. - Я не знаю... - И всё же? Можешь довериться мне, Китти, я не сделаю тебе ничего плохого. - Просто мне непривычно находится в таком виде перед мужчиной, к тому же, в его спальне, - решилась сказать она. - И всего - то?, - облегчённо выдохнул он. - Да...нет, так не должно быть...это неправильно... - Тебе же было хорошо, ведь так? - Да... - И ты хотела бы повторить?       Вопрос застал Катю врасплох. Она не знала ответ: разумом понимала, что "нет, нельзя", но внутренний голос шептал "хочу". - Я жду твоего ответа. - Наверное...да, - и тут же покраснела. - Тогда не вижу причин отказывать себе в удовольствии, - довольно улыбнулся Григ, - ну а чтобы совесть твоя была чиста, считай, что я силой тебя заставил. Вставай.