Carte blanche 3. Nightmare beginning

*Flashback* — Ты уверен? — Сименс переспрашивает в десятый, или в сотый раз уже, топая наравне с Шатохиным, волнуясь, переживая. — Этот ебучий Скруджи сбежал час назад от них, а Костя, который следить за ним должен, нихера мне не сказал! — вдруг вспыляет Артём, скалясь, ударяя по ветке дерева с размаху. — Думает, что у меня нет помимо него там ни глаз, ни ушей. Сука, да как он мог! — снова оскал. — Что этот хер ему пообещал, что он решил просрать годы нашей дружбы!? Дальше идти не получается, потому что впереди — дом, а там Наташа, там Нина, и они уж точно заметят неладное в настроении. Нужно выдохнуть, остыть, поэтому Депо падает пятой точкой на высокий бордюр, зарываясь в чуть отросшую шевелюру двумя руками. Выдыхает длинно, а после всё же решается ответить на изначальный вопрос Миронова, пускай и самому ему ответ не нравится. — Я ни в чём не уверен. И я не хочу рисковать твоей жизнью... — Доверься мне, — хмыкает блондин, приземляясь рядом. И плевать обоим, что холодно. Оба чувствуют себя, как в жаркий летний день, потому что у обоих кровь закипает. — Сколько ещё крыс будут на нашем пути? Как скоро это прекратится? И когда уже, блять, мы все перестанем жить в стрессе!? — говорит с придыханием, но на последних словах срывается, чуть повышая голос и пиная близлежащий камень подошвой. — Вот поэтому я и иду на это, — доставая из кармана куртки пачку сигарет, Глеб взгляд на дорогу уводит, а после вообще всматривается вдаль куда-то, будто раз за разом прокручивая в голове то, отчего и самому немного страшно. Да что там "немного"... — Я им всем костью поперёк горла. И если они не доберутся до меня, то доберутся до неё, — затяжка, но не сильно, чтобы лёгкие не обжигало. Лишь приятное расслабление, и снова вдох. — Поэтому сделаем это, и дело с концом. А там уже я постараюсь по одному их устранять. Ну... как только они поверят, что я кони двинул. — А что будет с Ниной? — вдруг отзывается Депо, не беспричинно переживая за сестру. — Она не переживёт. — Если она будет знать, что со мной всё хорошо, то слежка за ней усилится, и никто не поверит в мою смерть, если она будет продолжать улыбаться. — А у самого на душе кошки скребут, потому что неправильно всё это. Это вообще грозит тем, что он больше никогда с ней не заговорит, не прикоснётся. Потому что совесть не позволит заявиться на пороге вот так просто. — Другого выхода нет. — Выход есть всегда, — перебивает шатен, но замолкает сразу же, потому что знает, что времени нет этот выход искать, и что Глеб пойдёт на всё, лишь бы Нина была в безопасности. И плевать, что пожертвовать нужно будет своим куском души. Оттого и вздыхает снова, протяжно так и даже немного с хрипотцой, головой мотая, мол, самому не по душе идея. Но всё же достаёт из кармана пистолет и передаёт его Сименсу, уже заранее морщась оттого, что будет объяснять ситуацию всем, кроме собственной сестры. Потому что Нина — человек эмоций. И у неё отнюдь не получится изображать грусть там, где верховодит радость. Ствол на секунду задерживается в хватке, когда Глеб тянет за ним руку, и тогда Артём вдруг взглядом в товарища впивается, пытаясь сказать глазами всё то, что вслух не вышло. — Выстрели первым, — в надежде произносит он, дожидаясь от Глеба утвердительного кивка. — Сделаем так, чтобы в доме остались только я и он, — внутренняя дрожь передаётся с голосом, но это нормально, ведь никогда ещё он не был так близок к роли наживки. — Как только послышится выстрел, держи её. Не дай ей зайти в дом, — а у самого ком в горле от этих слов, будто насильно их говорить заставляют. — Далее действуй по ситуации, у нас очень мало времени... Кивок, затяжка, вздох. И тихое братское: — Я в тебя верю... Совсем скоро он увидит её, но в последний раз, кажется. Точнее, в последний раз так близко, в последний раз сможет прикоснуться, обнять, дотронуться губами до её кожи. И лишь бы глаза в тот момент не выдали, что всё его нутро с ней прощается. Нет... он определённо будет избегать её взгляда. Так проще. Так будет проще... *конец flashback* — Как думаешь, что она чувствует? — выдыхая сигаретный дым, Глеб сидит за рулём Артёмовской машины, смотря куда-то через опущенное стекло. — Ты действительно не боишься лезть ей сейчас в голову? — усмехается Депо, а у самого в голове черти пляшут. Ведь если Наташа окажется в доме с алкоголем, то добра не жди. Особенно, когда в этом доме ещё и Нина. — Она меня ненавидит, — вдруг заключает блондин, выкидывая в траву окурок. — Я вообще не так представлял нашу встречу... — Не так? — саркастично усмехается Шатохин, поворачивая голову к товарищу. — Спустя три с хреном года ты поджидаешь её в подъезде, вырубаешь хлороформом и уносишь, по-моему очень даже в вашем стиле, — он больше не может держать смех, а вот Сименс только фак ему показывает, хотя у самого на лице улыбка. — Да уж... — выдыхает слабо, — я сам тогда чуть не рухнул, когда она у меня на руках оказалась, — пауза, но совсем недолгая. Вполне годится, чтобы прокрутить в голове тот самый день, когда он поджидал её у двери. — По правде сказать, я и сам в тот момент не понял, что почувствовал. — Как это? — Ну, с одной стороны, я уже и не надеялся, что когда-то смогу просто стоять с ней рядом, — вопрос Артёма был простой формальностью для поддержания разговора, но Глеб понимает это, и не злится отнюдь, потому что Депо и сам в курсе того, как порой хочется выговориться. — А с другой... — а с другой темнота, он и сам пока не понял. — Её кожа, её запах... она точно такая же, как тогда, в день нашей последней встречи. Но в это же время как будто и не она это вовсе. — Дай себе время, — улыбается Артём, — то просто стрессовая ситуация была. Да и ей время нужно, как никому другому, потому что свалившийся на голову мёртвый парень с кучей друзей-пиздаболов — не лучшее, что с ней случалось. — И всё же он поджимает губы, пытаясь вдруг вспомнить, случалось ли хуже? — Вы обязательно поговорите, не в такой обстановке. Просто не наломай дров... — дружеское наставление, а Сименс уже вторую выкуривает, сверля глазами тот самый коттедж, из которого вышел минутами ранее. Свою роль исполнил, держался, хотя хотелось размазать по стенам этого напыщенного придурка, который возле неё вьется. А её саму хотелось просто подхватить на руки и унести оттуда подальше. Запереть с собой в одной комнате и вылить всё, что происходило, что произошло, и что он, чёрт возьми, испытывал все эти три года, пока был в аду. Но Артём прав. Всему своё время, да и мил насильно не будешь. Сначала им нужно выяснить, что этому типу от неё нужно, и какого хрена его имени в природе не существует. За кого он себя выдаёт, и какого рогатого чёрта про эту скрытную личность не в силах узнать их надёжные источники. Сейчас главное — смотреть в оба. И не упустить момент, если Нина вдруг упрётся рогами и захочет сбежать с этим светлым, по её мнению, человеком. Хотя, сейчас пусть лучше думает, что так и есть. Больше вероятности, что в душу к нему проберётся, хотя Сименсу от одной мысли тошно, что этот урод будет прикасаться к ней. И ещё больше хочется возвести стену между мозгом и неуёмной фантазией, когда та рисует их интимные сцены. — Пидар! — вдруг чертыхается Сименс, погрязнув в собственных мыслях. Из машины выходит, пока Депо сопровождает его движения непонимающим взглядом. — Не будь так к себе суров, — хмурит брови шатен, делая вид, что не понимает, в чём соль. Пока лишь главное, что все живы. *** — Водка с соком? Серьёзно? — брови домиком — это сейчас про меня. Потому что я не припомню Наташу и водку, как одно целое. — Я давно не пила, мне можно, — Нэт давится жгучим коктейлем, но всё же наливает себе ещё, стараясь делать вид, что ей плевать на преграду между ней и её пьяной версией. Как ни странно, но Мефедова я искать прекращаю. Я уже дала добро на разговор с Натали, и было бы бестактно бросить её тут одну, а самой двинуться на устранение проблемы, которую этот белобрысый придурок заварил. Чёрт... я ведь всё это время его мёртвым считала, уже не надеялась увидеть, а тут он просто появляется, и я уже крою его последними словечками. Хотя, если подумать, а я не представляла себе, какой бы была наша первая встреча. Мне оставалось об этом лишь мечтать. Мечтать просто увидеть, хотя бы на минуточку. Обнять крепко-крепко и выпустить из себя всю боль, прижимаясь к его телу и чувствуя, что он здесь, он рядом. И он будет рядом всегда, просто не физически, нет. Мне хотелось ощутить запах этой близости, хотелось большего, чем мне могли бы дать, но это... Этого я ожидать не могла. И я не верю в сказки и в прочую чушь вроде воскрешения, поэтому бессмысленно делать вид, что мне чхать. Потому что мне очень, очень хочется узнать, что всё-таки произошло. А самое главное: за что со мной так поступили? А потом хочется просто посмотреть ему в глаза. Возможно даже сказать что-то, но что, я пока не знаю. Наверное, что-то про то, что я врагу не могла бы пожелать того, что мне пришлось пережить, пока он разгуливал по одной земле со мной все эти года и позволял мне думать, что его нет в живых. Господи, как же я его ненавижу. Ненависть... Знакомое, кстати, чувство. Учитывая то, что ярких эмоций я не испытывала достаточно давно. Так сказать, держала себя от мужского пола подальше, дабы нервные клетки восстановить. Восстановила, блять... — Так о чём ты хотела поговорить? — вижу, она припила уже достаточно, можно и начать. — Ну... — глазками стреляет, теряя взгляд в стакане, — так... Ну, так? Это то, ради чего я наступила себе на горло? — Очень содержательно, — поджимаю дугой губы и принимаюсь за свой бокал. — Что-нибудь ещё? — Слушай...— между моим вопросом и этим словом прошло больше минуты. И то, кажется,она была вынуждена что-либо сказать, пока я не передумала разговаривать. — Слишком напряжённо... я не ожидала, и вообще, мне сейчас сложно сосредоточиться, да и обстановка слишком шумная. Она готова ссылаться на всё. На шумную компанию незнакомых людей, на обстановку, на ситуацию, на ужасный алкоголь и даже на запах в этом коттедже, от которого её, уверена, тошнит. И я понимаю, к чему эту всё. Девчонка просто хочет продолжения разговора в моём доме, и мне надо быть последней дурой, чтобы это не понять. И разлитый по венам алкоголь подсказывает, что это всё равно неизбежно. Так зачем оттягивать, если она уже рядом, а я слегка подшофе, что придаёт мне силы духа? — Ага, а у меня дома куда лучше и спокойней, угадала? — бесцеремонно врываюсь в наш же диалог, вызывая на её лице нотку смущения. Господи, ты ещё скажи, что краснеешь, когда перед Артёмом в лифчике остаёшься. — Я этого не говорила... — Но ты так думала... — не уступаю, улыбаюсь. — Но если я не права, прости, остаёмся здесь, — доставщик Оскара уже выехал? — Нет-нет, я не против к тебе! — да кто бы, блять, сомневался. — Тем более я уже допила! — точнее, она залпом опрокинула свой коктейль и жутко сморщилась, но всё же быстро оправилась и стала подле меня, как струнка натянутая, готова идти куда угодно. Ну, в мою квартиру, если точнее. И выйдя из коттеджа, я поняла две вещи. Первое: я забыла попрощаться. Второе: а на чём нам, собственно, ехать? Одна из проблем, кстати, решилась очень быстро, пускай я и не приветствовала её слишком. Мне стоило догадаться, что Глеб с Артёмом никуда не уехали, а покорно дожидались нас в машине. Наташа уже каблучками стучит и за собой зовёт, а меня будто невидимыми силами к земле прибило, не могу с места двинуться, и всё тут. Не хочу сидеть с ним в одной машине, не хочу быть рядом, не хочу ощущать его близость, его запах, не хочу... Но вариантов у меня особо нет, посему приходится наступать себе на горло повторно. Благо, он хоть сидит на переднем сидении рядом с братом, пока мы с Наташей сзади трясёмся. И всё, что мне остаётся — сверлить взглядом его макушку. Минут пять в дороге, а мой разум накрывает потихоньку. Я отрываюсь от того, кто спереди, перевожу взгляд в окно. Картинка смазана, она расплывается, и в голове невольно вспыхивает момент из прошлого, из далёкого прошлого. А именно, тот самый день, когда нас с Наташей домой везли после нашего побега. И мы тогда, как щенята провинившиеся, также тряслись в машине, считая до дома километры и ожидая участи, которая настигнет. Чёрт, подумать только. А ещё в машине тишина такая же, только радио тихо себе поёт, что я даже слов песни не различаю. Зато различаю красные, усталые глаза брата, когда смотрю в зеркало заднего вида. Он старается смотреть на дорогу, не отвлекаясь, время от время попивая свой энергетик. Интересно, который по счёту? А ещё интересно, будут ли они ждать Наташу у моего подъезда, или же понадеются на то, что мы упьёмся в усмерть и уснём к чёртовой матери? Ну ведь суббота же... Аргх... почему я думаю об этом? Почему забочусь о том, выспится ли сегодня брат, когда брат на протяжении трёх лет так отчаянно мне пиздел!? Так, тише, Кескевич, не думай об этом... Вдохни, выдохни. Не позволяй алкоголю совсем выветриться, потому что твой холодильник, к слову, уже беден на алкоголь. И все ближайшие алкотеки как назло закрыты, поэтому чай придётся пить. — Напиши, когда нужно будет забрать, — Депо обращается к Наташе, а заодно и мне кивает, потому что я всё ещё смотрю на него в зеркало. Уж лучше на него... — Сильно не напивайтесь, — нет-нет-нет, избавь меня от флэшбэков, прошу тебя. Этот мартини и так слишком расслабил и позволил сентиментальности показать свою макушку. — Не беспокойся, нечем, — шикаю, перед тем как выйти из машины. Не прощаюсь, кстати, просто осторожно закрываю дверь и, не оборачиваясь, топаю к своему подъезду, слыша за собой цокот Наташиных каблучков. А спустя несколько мгновений слышу не только их. — Нина! — чуть громкое, неуверенное, словно размытое какое-то. Как будто зовущий и не уверен вовсе, что зовут меня именно так. Но я оборачиваюсь, на секунду замирая на месте, когда Сименс выходит из машины тоже, оставляя открытой дверь. Наверное, это дело момента. Вот только я боюсь того, что ему может быть от меня нужно. И боюсь не зря. — Держи, — он неуверенно протягивает мне то, что я в руки взять боюсь, потому что уже года три не держала, если не больше. — Вам понадобится. Сейчас у меня сердце где-то в районе горла. Оно постукивает, словно взывая ко мне, чтобы спросить: что мне делать? А я и подавно не знаю, только сглатываю, ругая себя за влитый Мартини и чёртовы флэшбэки. Прочь, прочь из моей головы! Но стоять столбом более не вариант, особенно когда он улыбается едва ли, краешками губ, будто распознавая моё замешательство. И я нехотя, но беру из его рук бутылку Макаллана, чуть соприкасаясь с его пальцами и невольно вздрагивая, пока вся эта сцена не начинает напоминать чёртов момент из какого-нибудь бразильского сериала. — Спасибо, — беглое, глухое и неуверенное, потому что сейчас мне нужно развернуться на сто восемьдесят и, желательно, телепортироваться отсюда. Но телепорт ещё не доступен, на моих ногах туфли на каблуках, и мне нужно всё сделать максимально красиво. Красиво вильнуть хвостом, красиво уйти, красиво сделать вид, что я опять со своим телом не в ладах. Потому что на лицо снова лезет самая тупая улыбка, позывы которой я с трудом, но подавляю. А в голове вертится единственное: "Будь ты проклят, Сименс..." Но мы оба давно уже прокляты. А пока что я бесконтрольно улыбаюсь, сжимая в руках горлышко несчастной бутылки виски, попутно думая, как разобью её об его белобрысую голову, когда он в следующий раз появится на моём пороге. И только крохотная частичка, зарытая глубоко-глубоко под сердцем кольнёт и на мгновение даст понять, что этого появления на пороге я, кажется, буду ждать. И вопрос "Почему?" тут будет вовсе неуместен.