Carte blanche 3. Nightmare beginning

Не сказать, что я горела желанием видеть кого-либо из своих, но шёл уже, к слову, третий день, как от них почему-то ни слуху ни духу. Знают же, сволочи, как интерес мой подогреть. И я просто теряюсь в догадках, сама того не хотя. Если они что-то замышляют, то что? И какую роль во всём этом буду играть я? И как их заставить не делать ничего за моей спиной, если даже выше моих сил оказывается такое простое действие, как набрать чей-либо номер. Ну, кого-то из моей шикарной шайки. Хм... даже не знаю, с кого начать. С моего мёртвого бывшего парня, или с моего брата, который напару с моей лучшей подругой скрывали от меня одну маленькую деталь. Так сказать, машину купили, а педали вставить в неё забыли. Ещё и без руля сказали ехать, мол, это нормально, дорогая, ты скоро привыкнешь. Господи, чем больше думаю, тем больше тошно. Наверное, поэтому плюю на всё и решаю просто появиться на работе с опозданием. Так сказать, просто явить себя миру и показать директору, что я тут, живая, не хочу терять свою должность и вообще, мне сейчас особо играть не надо сценок после отравления, потому что лицо кислое, как будто кило лимонов сожрала. — Кескевич? — стоит дверям лифта открыться на нужном этаже, как я вижу удивлённое лицо директора. — Ох... добрый день! Простите! Мне... — вспомнить бы, как зовут собственного босса, — мне нужно с вами поговорить. За отгулы... — Не беспокойся, дорогуша, просто приходи поскорее в себя и присоединяйся к корпоративу в эту пятницу, — что ещё за корпоратив? — нашей компании в этом году пятнадцать лет, мы собираемся в одном чудном местечке, и всё за счёт организации. Воодушевлённый, кажется, предстоящей попойкой, директор подмигивает мне и скрывается за дверями лифта. Слушать мои сопли про то, как я отравилась и проводила ночи в обнимку с унитазом, ему, похоже, не хочется от слова совсем. Вот он и оставляет меня глазами хлопать посреди коридора, пока знакомый голос не окликивает. — Нина! — слышу, но почему-то всё ещё смотрю на давно ушедший лифт. — Нина! — уже практически в ухо, и я оборачиваюсь, замечая перед собой Тимура. — Ты как? Всё в порядке? Я думал, ты до завтра тут как минимум не появишься. — Меня начало тошнить от заточения, — выдавливаю из себя: улыбку глупую, и первое попавшееся на язык изречение. Слава Богу, что Тимур — именно тот, кто на мою речь умственно-отсталой скумбрии обращает мало внимания. Главное, понимает, что хочу донести. — Так понимаю, про корпоратив уже слышала? — всё ещё глупо улыбаюсь и киваю, пока он щебечет. А сама в этот момент пытаюсь понять, злюсь ли я на него за то, что он меня спутал с этой, прости Господи, ящерицей? С одной стороны, мы достаточно недолго знакомы, чтобы я кидала ему подобные претензии. А с другой, мне пока что только на руку, что он не знает о существовании второй меня. Ну... моего близнеца, точнее. — Да... Только не знаю, стоит ли мне идти. — Издеваешься? — как и все меня окружающие. — Такое пропустить нельзя! Это просто великолепное место, тебе понравится, обещаю! В принципе... если там будут Тимур и море алкоголя, то это место автоматически становится великолепным, и плевать мне, чей-то это особняк или же сарай заброшенный. Поэтому я и киваю с улыбкой, дескать, я согласна, а сама уже на уровне робота начинаю прикидывать, что же может пойти не так и в какую очередную жопу меня засосать может. Поэтому и жду этого дня, именуемого мною, как день Икс, особо даже не заморачиваясь насчёт прикида и всякой подобной лабуды, которая ещё недавно так важна для меня была, когда я с Мефом просто пивка планировала попить сходить в забегаловку. Суть да дело, но долгожданная пятница настаёт. И Тим, как истинный джентльмен, заезжает за мной на такси, претендуя быть этим вечером моим сопровождающим. А я и не против вовсе, ещё бы за руку держал, чтобы меня ветром приключений не снесло, или же в рутину пиздеца не отрикошетило. И ведь как чувствовала, стоило мне действительно отвлечься. А отвлеклась я на большое красивое... здание? Даже не пойму толком, что это... Рестораном особо назвать нельзя, как будто этот коттедж специально был отстроен для подобных мероприятий. Зелень цветущая вокруг, небольшой, но очень красивый фонтан. И видно, что следят за этим всем как никогда тщательно. А внутри всё просто, но в то же время роскошно. Золотисто-бежевые цвета создают свою ноту роскоши, и чувство появляется, будто я в другую эпоху попала. Огромный банкетный зал, бар, и не покидающее чувство интереса, с которым я гляжу на лестницу, ведущую на второй этаж. Интересно, что там? — Хозяин этого всего — двоюродный брат нашего директора. Это, своего рода, бизнес. Тут обычно устраивают свадьбы или подобные торжества, а Степаныч нас сюда таскает не только потому, что тут роскошно, но и потому, что тут бесплатно, — Мефедов, которого я под руку держу, улыбается, тихо объясняя мне на ухо положение вещей, пока я с открытым ртом обстановку разглядываю. — На втором этаже караоке, бильярд и пара спален на случай, если кому-то вдруг ударит в голову алкоголь. Ну, чтобы идти далеко не нужно было, и не было нужды спать в кустах, — а в этой фирме, судя по рассказам, найдутся пара таких любителей кустов. В семье, как говорится, не без урода. — Хочешь пунш? Хочу, и поскорее. И это, кажется, по моим глазам видно. Благо, объяснять и разжёвывать моему спутнику на сегодня ничего не надо, он просто молча кивает и удаляется в поисках чего-то, чем можно смочить горло и успокоить нервы. Потому что без этого никуда. Особенно, когда я даже через клатч чувствую, как вибрирует мобильное устройство. Ноги вдруг подкашиваются не зря, я авансом вздрагиваю, и как только мои глаза касаются экрана, то внутри дребезжать начинает сильнее. — Отлично выглядишь. Одно сообщение, два слова, миллион мурашек. А ещё я вдруг невольно начинаю озираться по сторонам, как последний параноик. Хотя что уж там, до этого статуса мне не далеко. — Всё, что смог раздобыть, — благо, Тим появляется рядом быстрее, чем я ожидала, но я была бы не Кескевич, если бы не усугубила. — Извини за наглость, но нельзя чего-нибудь покрепче? — виноватые щенячьи глазки и до жути глупая улыбочка, всё в стиле. Но стакан с алкоголем я из его рук всё же принимаю, давая понять, что это так, лёгкий аперитив, и вообще... После входящего сообщения мне бы канистру Мартини, пожалуйста. — Эммм... конечно, — Тим теряется на секунду, глядя, как я глоток за глотком начинаю уничтожать добытый им напиток. — Только нужно немного подождать будет, тут из-под полы можно кое-что действительно стоящее раздобыть. И пока я благодарственно киваю, опуская глаза на стакан и давая понять, что он уже практически наполовину пуст, Тимур ретируется, улавливая моё стойкое желание накидаться этим вечером. Вспомнить, так сказать, былые времена. Но стоит мне отойти к ближайшему столу, дабы посреди зала не стоять, былые времена находят меня сами. Находят, заставляют трижды про себя перекреститься и подавиться коктейлем. — Твой личный алконоситель? Сименс появляется рядом практически из ниоткуда, да ещё и как ни в чём не бывало, ещё и с бокалом в руке. Как это, блять, понимать? — Ты... — чуть не заставил меня закричать, но я, благо, быстро вспомнила, что нахожусь в обществе, и должна себя в руках держать. Тем более, у меня было достаточно времени, чтобы более-менее свыкнуться с мыслью, что когда-нибудь придётся снова тебя увидеть. — Что ты тут делаешь? — Слежу за тобой, — как всегда легко и непринуждённо, аж челюсть отвисает. — А что? Да так. Ничего. Совсем ничего, Миронов. Вполне себе нормальная ситуация, чего уж греха таить... Ты ебанулся или как?!? — Что это значит? — тут должен быть поток отборной брани, но я стараюсь держать себя в руках, зачем-то попутно рассматривая его. Смокинг, волосы причёсаны. Ставлю сто долларов, что он ещё и дезодорантом пользовался. — Это значит, что я тут, и что тебе стоит принять этот простой факт, — наипростейший, я бы сказала. Кстати, где краткое пособие о том, как держать себя в руках с удвоенной силой и не выплеснуть свой алкоголь в лицо собеседника? — Ты... — опять шикаю, но на горизонте вдруг появляется Тимур с бокалом мартини. О нет. Нет-нет-нет, пожалуйста... — Всё в порядке? — интересуется он, вручая бокал в мою свободную руку. Отлично, теперь я выгляжу, как истинный алкаш. — Мы, кажется, не знакомы, — он бровь дугой изгибает и обращается к Миронову, протягивая руку для рукопожатия. Господь, дай мне сил... — Тимур, старший менеджер, — Боже, пожалуйста, можно я сейчас окажусь в своей кровати? — Глеб, парень Нины, — блять. — Это тот, который помер? — удивляется Тим, пока я являюсь свидетелем самого шикарного за всю историю моей жизни диалога. — Ага, было дело, — скалится Сименс, сжимая ладонь Мефедова так, что все чувства от этого рукопожатия у него на лице просвечиваются. —Но мне срочно нужно было восстать, и теперь я здесь. Так что не сделаешь одолжение? Нам с ней нужно поговорить. Блять, я ожидала всё, что угодно. Но только не то, что делает сейчас Меф. Он, конечно, ошарашен, но тем не менее, кивает, отступает. И я вдруг понимаю, что выгляжу в его глазах полнейшей дурочкой, которая придумала смерть своего парня ради непонятно чего, а тот, видать, и привык, что так спокойно теперь на это реагирует. Боже... кто-нибудь, наверху, отмотайте назад, умоляю. Ну как чувствовала ведь, что не стоит мне сюда переться. — Почему бы тебе просто не уйти отсюда? — я всё ещё провожаю взглядом Мефа и пытаюсь понять, а о чём сейчас вообще разговаривать? С момента его появления у меня дома, я вообще мало себе представляла нашу встречу. Вторую, так сказать. Я не знала, что сказать, как вести себя, да и до сих пор не знаю. А вот он, похоже, ни капли не озабочен, либо же в себе всё держит, сохраняя внешнее спокойствие, пока внутри всё синим пламенем горит. Боже, за что мне это... — Потому что я не затем сюда шёл, чтобы просто уйти, — кто бы сомневался... — И умирал ты наверное затем, чтобы восстать спустя три года и явиться на горизонте, когда у меня только начала налаживаться личная жизнь! — а если вслушаться, то сколько яда в моём голосе... Но я правда это не контролирую, я даже посмотреть на него толком не могу, только глазами молнии метаю по залу в поисках растворившейся в толпе спины Мефедова. — Я не умирал, — и этот шёпот на грани слышимости, от которого автоматически прикрываются веки. А я ведь только сейчас осознаю, что он от меня практически на расстоянии вытянутой руки. Боже, вот это закалка... И как я в обморок не свалилась ещё! — Я всё объясню тебе немного позже, а пока ты должна верить мне. Я тут не для того, чтобы испортить тебе жизнь, — да ладно? — Я просто хочу, чтобы ты была осторожней с этим типом. Он не тот, за кого себя выдаёт. — А ты? — допивая пунш, я набираюсь смелости и спрашиваю совсем не то, что должна была. — Ты тот? — теперь я наконец голову поворачиваю в его сторону и смотрю прямо ему в глаза. Чувствую скрежет, отдающийся в голове эхом. Это судорогой зубы сводит, потому что клянусь, ещё несколько глотков мартини сверху, и мой словесный понос точно не остановить. Потому что мне знаком этот взгляд. Взгляд, которым он может держать на привязи, не касаясь. Взгляд, под которым боишься сделать лишний шаг в сторону. И то зарождающееся чувство внутри меня сейчас накатывает высокой волной, потому что смотрят мне прямо в душу. И сейчас мне надо бежать, окрикнуть Мефа и рассказать ему весь тот кошмар, что преследовал меня, но я не в силах. Потому что флэшбэки накрывают с головой, отдаваясь где-то под кожей и напоминая, что я когда-то чувствовала. Чувствовала, когда могла это делать. И сквозь силу я трясу головой, отряхиваясь от навязчивой идеи снова погрязнуть в этом болоте, еле отводя от Миронова взгляд и наконец отмирая, чтобы сделать приличную порцию глотков. Мне необходимо, мне для смелости. — Я всё тот же, если тебе интересно, — а правда, интересно ли мне? Действительно ли я хочу это знать, или же это простое любопытство к тому, что им вдруг от меня резко понадобилось? К слову, я всё также безуспешно ищу глазами в толпе Тимура, стараясь спрятать взгляд в спинах гостей, лишь бы не соприкасаться с ним. С тем, кто, сволочь такая, подходит зачем-то ещё ближе. Я же инстинктивно делаю шаг назад. — Боишься меня? — вдруг вопрошает он, и в моих глазах вдруг начинает плескаться полное недопонимание. Недопонимание всего того, что происходит. — Ещё чего! — это значило "да". Потому что ещё шаг, и я убегу отсюда, крича и размахивая руками. Даже не думай ко мне прикасаться. — Тогда почему дрожишь? — я дрожу? — Тут холодно. — Да неужели? — Что тебе нужно? Этот, казалось бы, бессмысленный диалог на одном дыхании, но я и правда замечаю, что кожа покрыта мурашками, а тело почему-то мелко дрожит. И вообще, я сейчас наверняка со стороны напоминаю сплошной оголённый нерв, и мне действительно стоило бы уйти отсюда, тем более что Миронова я перестою едва ли. Он не уйдёт отсюда, покуда я тут буду. — Мне надо в туалет, — так и не дождавшись его ответа, я отставляю оба стакана на стол и поворачиваюсь резко, собираясь уйти. И в этот же момент по телу разносится мощнейший разряд тока, когда он вдруг останавливает, хватая за кисть и заставляя развернуться. — Который в другой стороне? — шепчет сквозь свою полуулыбочку, а я, как кипятком ошпаренная, одёргиваю руку и чуть ли не отлетаю от него. Признаться, я и сама не ожидала от себя такой реакции. Но порой моё тело живёт от меня отдельной жизнью, и я нехотя мирюсь с этим, раз за разом привыкая. — Пусти! — без особых усилий. — Мне надо идти... — Далеко? — на этот раз, разворачиваясь, я практически врезаюсь в Артёма. Блять, эти двое сговорились насчёт одежды, или как? — Ты тут откуда?!? — За тобой слежу, — вот, вот-вот уже близок момент, когда мои глаза закатятся, и не выкатятся больше. Интересно, Тимур вообще меня спасать собирается, или после представления Глеба он окончательно во мне разочаровался? — Аргх! — рычу на все четыре стороны, кажется, выказывая недовольство. А эти двое, минуя мою неприязнь, берут обе мои руки и под локти себе закидывают, дескать, я тут расхаживаю с двумя кавалерами. И акт протеста бесполезен, потому что эти двое так просто не отступят. И сейчас они ведут меня куда-то на веранду, попутно улыбаясь остальным. А когда мы оказываемся на свежем воздухе, то эти двое, преграждая всяческие пути отступления, начинают свой монолог. — Нам удалось кое-что узнать, но не всё, и я не зря сказал тебе, что тебе нужно вести себя, как ни в чём не бывало, — начал брат, пока Глеб молча стоял рядом, сверля меня взглядом и держа руки за спиной. — На этом ваше общение не прекратится, ты найдёшь, что ему сказать, как извиниться за этот инцидент, — тот самый, который стоит напротив, и от которого я едва могу отвести взгляд. — Пока мы рядом, ты в безопасности. Только пожалуйста, без глупостей... — Шатохин даёт наставления, как строгий отчим, а внутри меня всё горит. Чёрт, я просто ожидала, что они таким образом отодвинут Тимура от меня, но эти двое пошли дальше... Переставать общаться я с ним не собиралась, но эта ситуация настолько распалила во мне злость, что я готова наступить себе на горло и никогда больше не говорить с Мефедовым, лишь бы им насолить. Но это, к сожалению, никак в мои планы не входило, поэтому мне оставалось только глубоко вдохнуть и выдохнуть длинно, закрыть глаза и представить водопад. И Миронова, которого я держу под водой обеими руками за шею. А он смотрит в это время из-под ресниц внимательно так, и по взгляду его плотоядному я вдруг понимаю, что если бы не весь этот спектакль, он бы без всяческих раздумий вернулся в зал и сломал бы Мефедову руку, которой тот за талию меня обнимал. — Хорошо, — ещё не всё потеряно. Я смогу сделать то, что они просят, потому что теперь для меня будет лишь на потеху ворковать с тем, кого этот восставший из мёртвых уже авансом не переносит. — Без разницы, где я буду прощения просить: в офисе, или в его кровати? — улыбаюсь самым краешком губ, а сама не могу оторвать взгляд от Мироновских глаз. Там просто весь спектр эмоций, наспех спрятанный за огненным шаром радужной оболочки. — Смотря, насколько велико твоё желание увидеть звёзды, не глядя на небо... — Сименс наконец подаёт голос, и улыбка отчего-то с моего лица вдруг пропадает. И он уходит, оставляя меня с Шатохиным, пока я пытаюсь понять истинную суть его слов. И что-то мне подсказывает, что суть их я буду понимать ещё долго. — А теперь выбирай, — честно, я думала сейчас будет что-то вроде братского наставления и лекции о том, как плохо ложиться в кровать к плохим дядям. Но Артём и ухом не повёл, меняя тему. — Можешь вернуться и продолжать праздновать, — так... — а можешь поговорить с тем, кто очень долго этого ждал, — и этот "кто-то" явно не Миронов, потому что он бы не ретировался отсюда так просто. И пока брови к переносице лезут, пытаясь сказать за меня, что я ни черта не понимаю, Артём делает несколько шагов от меня, и за его спиной я вижу теперь женский силуэт. Скованная, она обнимает себя руками и время от времени под ноги смотрит, не решаясь поднять на меня глаз. Даже шаги делает не так смело, как хотелось бы. И только тогда, когда расстояние между нами сокращается примерно до трёх метров, она поднимает голову, пытаясь бороться с непослушными ветром и убирая с лица пряди, что так настойчиво в лицо лезут. А я выдыхаю, молча, вымученно. Стою так ещё с несколько секунд и наконец разворачиваюсь, начиная топать к дому. Два шага, поворот головы и устремлённые на Наташу глаза. — Пойдём, — одним кивком я зазываю её за собой, приглашая в дом. — Без алкоголя этому разговору не бывать. А девчонка стоит с мгновение, пока до неё суть вещей не доходит. И довольно быстро оттаивает, едва заметно улыбаясь и топая высокими каблучками вслед за мной, пока мы наконец не равняемся. — Надеюсь, тут соответствующие запасы крепкого...