Непоставленная точка

      Две попытки заговорить с Мелиндой по пути обратно на Бейкер-Стрит она пресекла так же резко, как и в Честерфилде. Но Джон и не стал настаивать. В конечном итоге, поезд и такси были не лучшими для этого местами.       Уже стемнело, когда они вошли в дверь 221Б. Холмс привычно бежала впереди, пусть вовсе не выглядела физически готовой к таким нагрузкам. Она перешагнула лестницу в несколько широких выпадов и бросила свой рюкзак на пол просто посреди гостиной. Сдёрнув пальто с одной руки, — то зацепило балансирующее на краю кухонного стола хрупкое сооружение из пепельницы, стакана и накрывающего его блюдца — она направилась в свою комнату. Джон решительно двинулся за ней.       — Нам надо поговорить.       — Не сейчас.       — Лимит «не сейчас» на сегодня исчерпан, Мэл.       Он едва не споткнулся о брошенное на пол пальто. Холмс резко дёрнула верхний ящик комода, задребезжавший хламом, заглянула в него, для верности пошарила рукой, а затем и вовсе вытянула его, опрокидывая содержимое на пол.       — Ты умолчала кое-что важное, когда мы сюда заселялись.       К его ботинку отлетел моток проводов. Мелинда проследила взглядом, но он не был тем, что она искала. Ещё раз пересмотрев рассыпавшиеся вокруг неё вещи, она шагнула обратно к двери. Джон не стал заслонять ей проход, но снова неотступно последовал за ней.       — О скрипке ты меня предупредила. Очень учтиво с твоей стороны.       Холмс задержалась на кухне. Распахнув дверцу шкафчика рядом с раковиной, где хранилось всё то, применения чему или времени на то, чтобы выбросить, Джон не находил: например, испортившаяся банка законсервированных овощей и доставшийся им вместе с квартирой контейнер с крупкой, ставшей уютным домом для моли. Оттолкнув их, Мелинда заглянула внутрь, почти наполовину скрывшись внутри.       — Какого черта! — прокряхтела она, выпрямляясь. И неожиданно — это застало Джона врасплох, он дёрнулся — выкрикнула: — Миссис Хадсон! Вы опять рылись в моих вещах?!       — Что? — послышалось глухое снизу.       — Мэл!       — Не сейчас, Джон. Прошу тебя!       Взгляд её суматошно перебегал по комнате, она дрожала так сильно, что, казалось, Ватсон слышал тонкий металлический перезвон массивной бляхи на её поясе. Она сделала шаг в сторону гостиной, намереваясь продолжить свои пока безрезультатные поиски, и Джон решил прибегнуть к крайнему.       — Шерлок! — окликнул он её, и Холмс замерла.       Она очень быстро и тяжело дышала ртом, веки покраснели и вспухли, влага на лбу больше не была следами воды после умывания, теперь это была проступившая испарина. Ей было так физически плохо, как, казалось Ватсону, почти не было после нападения. И всё же в этом состоянии взгляд, поднявшийся ему прямо в лицо, оказался внимательным. И Джон вдруг растерялся. Было бы глупым враньём самому себе утверждать, что он не замечал этого прежде. А так, был готовым. И последние несколько часов он прокручивал в голове выверенные реплики. Но в момент, когда Холмс проявила редкий интерес к тому, что он хотел сказать, не нашёл правильных слов.       — Правда, Джон. Сейчас не время, — выговорила она, непривычно глотая звуки. Плечи быстро вздымались в такт порывистому дыханию. Под бледной кожей шеи зашевелилось горло.       — Нет. Сейчас, когда у тебя такая ломка, самое время обсудить твою наркотическую зависимость и…       Он не договорил. Мелинда резко отвернулась, подбежала к раковине и согнулась над ней. Одним сильным спазмом её вырвало. Дрожащей рукой она отыскала кран и повернула его. Вода потекла просто на голову Холмс.       — Что ты говорила? — послышалось с лестницы. Миссис Хадсон, утирая руки передником, прихрамывая — в непогоду у неё разыгрывались суставы — поднималась к ним. Джон встретил её на пороге.       — Мэл спрашивает, не рылись ли Вы в её вещах?       — Нет! — Сначала с неподдельным возмущением воскликнула она, а когда из-за шума воды донёсся характерный кашель Холмс, добавила: — Майкрофт сказал, что пока в этом нет необходимости. — Она попыталась заглянуть за спину Ватсону, а потом подвинулась к нему ближе и проговорила тихо, доверительно, с родительским беспокойством в голосе: — Но как по мне, то лучше уж так, — она качнула головой на стену, за которой в кухне Мелинду всё ещё тошнило. — Чем то, что Майкрофт сделал с ней в прошлый раз.       — Что он сделал?       — Ох, доктор Ватсон, — жалостливо сморщившись, покачала головой миссис Хадсон. — Он запер её в жутком месте. Хоть и называется реабилитационным центром, но очень похоже на живодёрню. С родной сестрой — что бы она ни натворила — так обходиться нельзя.       — Я позабочусь о ней, — пообещал Джон. — Но Вы уверенны, что не забирали её наркотики?       Миссис Хадсон смерила его взглядом и недовольно фыркнула:       — О Господи, ну я же сказала: нет!       И, повернувшись, стала спускаться.       Джон был решительно не согласен с Майкрофтом, — одного отблеска ужаса в глазах Мелинды было достаточно, чтобы понять, каким местом была выбранная её братом клиника — как не соглашался и с миссис Хадсон. В наркологии он не был специалистом. Эта дисциплина встречалась ему когда-то несколькими обобщенными лекциями в университете, но того незначительного количества знаний Ватсону хватало, чтобы знать: выводить из зависимости резким отказом от наркотиков было кощунством.       От вида страдающей в ломке Холмс ему самому ставало не по себе. И единственным спасением от этого была необходимая ей доза.       Джон вернулся на кухню. Вода продолжала течь из крана. Мелинда бессильно осела на пол. Мокрое лицо было землистым, вся фигура — обессиленно растянувшейся, взмокшие волосы прилипли к голове, возвращая видение той выбритой после операции, перечеркнутой воспаленным, темным от следов запекшейся крови шрамом, стянутым десятком хирургических скоб.       — Мэл, — он присел над ней, отыскал обмякшую руку и сжал скользкие от воды, пылающие в горячке пальцы. — Я дам тебе то, что тебе нужно, но ты должна мне кое-что пообещать.       Выражение в приоткрывшихся глазах было таким же, как в палате Холмс в реанимации, когда беспомощность и слабость оказались для неё самой непреодолимыми.       — Ты бросишь это. Я помогу тебе.       В этот самый момент, когда он склонялся к ней, не до конца уверенный, была ли Холмс в сознании настолько, чтобы его услышать и понять, многое стало на места. Вот от чего его просил оберегать Мелинду Майкрофт, вот о каком срыве они говорили с миссис Хадсон, уверявшей тогда, что всё под контролем. Вот почему Мэл так не любила скуку.       — Я отдаю себе отчёт, что ни я — ни кто-либо другой — тебе не указ, Шерлок. Но ты должна пообещать мне, что не станешь покупать и принимать наркотики сама. Что доверишься мне. Я буду выдавать тебе дозу, когда ты о ней попросишь, но постепенно буду её уменьшать. Пообещай мне!       — Хорошо, Джон, — хрипло ответила Мелинда. — Я обещаю.       Когда-то она обещала ему и, даже умирая, сдержала слово. Сейчас всё было иначе, но Ватсон предпочитал верить в силу обязательств, которую те имели над Холмс, если она их на себя брала. Он, безусловно, знал её меньше миссис Хадсон и Майкрофта, но — предпочитал в это верить — знал немного глубже, чем они.       — Ладно. Что ты принимаешь?       — Героин.       — Колешь в вену?       — Да.       — У тебя есть проверенное место, где ты его покупаешь?       — Да.       — Как мне его найти?       ***       — Ой, ну какой же у тебя тут бардак, — с протяжным неодобрительным вздохом заключила Миссис Хадсон, придя на смену Ватсону. Борясь с сильным ознобом и спазмом, выкручивающим её в узел, Холмс свернулась на кровати и наблюдала за своей бывшей гувернанткой. Сколько раз она слышала от неё этот же тон и те же слова в детстве — не сосчитать.       Миссис Хадсон подняла, отряхнула и повесила на приделанный к двери крючок пальто. Подняла и осторожно вернула в пазы ящик комода, провела рукой по нему сверху и недовольно нахмурилась собравшейся на её пальцах пыли.       В их доме в Дартфорде, зимой гудящем сквозняками и стучащемся в окна ветвями дикого винограда, оплетавшего каменную кладку стен, всегда поддерживалась безупречная чистота. На кухне блестела натертая посуда и техника, в гараже отцовский автомобиль полировали так, что в краске отчетливо виднелись мелкие сколы от камешков; книги в отцовской библиотеке были расставлены в строгом тематическом, а затем алфавитном порядке. В комнате Майкрофта в массивном резном шкафу на гнутых ножках и с потемневшими бронзовыми ручками ровно висела его школьная форма. Ширина рам вокруг висевших в коридорах картин была строго подобранной. И даже любимые мамины розы, подарившие Холмс её ненавистное первое имя, подстригались до определенной высоты.       Только комната Мелинды была сосредоточием хаоса, упорядоченного лишь по ей одной понятной логике. Книги и учебники громоздились стопками, одежда свисала со спинки стула, бамбуковый меч с занятий кендо*, увлекавшего Холмс в средней школе, вместо приготовленных для него креплений на стене, стоял облокоченным об угол. Под ним же валялся шлем. Миссис Хадсон никогда не нарушала границ занимаемых вещами мест, но как-то умудрялась поддерживать там относительную чистоту. Она собирала вырванные из тетрадей листки, сточенные до основания карандаши, брошенные просто на подоконнике потемневшие огрызки яблок.       Вот и сейчас в слабом падающем из кухни освещении она подняла с края комода опрокинутую чашку и белый конверт. Заглянув в первую, она поморщилась и спешно одернула руку от лица.       — Фу, тут новая жизнь зародилась, Мелинда! — Затем заглянула в конверт и в удивлении вскинула брови. — А тут пачка денег. Ты знала? И письмо.       Холмс, тщетно пытаясь унять дрожь, заговорила:       — Отнесите конверт…       Джону. Всё равно именно он закупал в их холодильник продукты, к нему по поводу оплаты коммунальных счетов обращалась миссис Хадсон. Но затем одернула себя.       — Письмо?       — Да.       — Дайте.       От резкого подъема голову насквозь пронзила острая боль, заставившая Мелинду безотчетно заскулить, а в желудке всколыхнулась тошнота.       — Я тут положу. Потом посмотришь.       — Дайте! — прикрикнула Холмс, зажмурившись в попытке побороть приступ, и протянула руку. В ладонь лёг конверт.       Белый простой лист бумаги со стандартным шрифтом, всего несколько коротких строк на целое полотно, сложенное втрое. Его легко можно было спутать с поддельными письмами шантажа Уилла Таптона, вот только текст разительно отличался.       «Ох, Розамунд.       Я сказал бы, что разочарован.       Но мне ведь это на руку.       Стоит немного прижать тебе глотку, и ты уже бегаешь, будто безголовая курица»       ***       Места, где продаются наркотики, в представлении Джона были грязными, переполненными брошенными просто на тротуар иголкам, где-то на отшибе криминогенного района. Но дом по адресу, по которому его отправила Холмс, имел весьма благопристойный фасад, находился на улице столь же уютной, что и Бейкер-Стрит. Единственным признаком, значения которого Ватсон, к некоторому смятению, не знал прежде, но на который обратила его внимание Мелинда, было две пары старых стоптанных кроссовок, связанных между собой шнурками и перекинутых через провод линии электропередач.       Ватсон остановился и в нерешительности оглянулся. В свете фар косым тяжелым потоком шёл снег, раскатываемый колёсами и ногами прохожих в вязкие лужи. Холмс предупредила, что торговец попробует обмануть Джона и на цену, и на качество и количество товара. Джону нужно было попросить «как обычно для Мэл» и не спрашивать, во сколько это обойдется — просто протянуть деньги. Он нащупал свёрток в кармане.       — Приветик, Джон! — раздалось знакомое за спиной, и, обернувшись, он увидел перед собой продрогшую, ссутулившуюся во взмокшей короткой дублёнке Далси. Её распущенные светлые волосы влажными волнистыми прядями свисали вокруг лица. Под стойким густым макияжем почти бесследно скрылись тонкие шрамы на щеке. Только в правой брови виднелся белесый росчерк рубца. — Ты тут с Мэл? — спросила она, безошибочно скашивая взгляд на дверь наркодилера.       — Нет. А ты… работаешь?       Она громко шмыгнула носом и, оглянувшись на пустынный тротуар позади себя, ответила:       — Что-то вроде того. И не холодно тебе на мотоцикле? — поведя плечом в сторону облокотившегося на подножку «Бонневиля», добавила она. Джон посмотрел на него — растекающиеся по бачку и собирающиеся в швах сидения капли. Он любил свой «Триумф» слишком сильно, чтобы отказываться от него даже в такую отъявленную непогоду, но объяснять Далси, что увлечение двухколёсными не было из разряда рациональных, не собирался. Короткого ответа «нет» должно было быть достаточно. Впрочем, дать его Ватсон не успел. Прямо в висок ему пришелся точный и сильный удар, заместивший холодное подмигивание стоп-огней и холодную капель непроницаемым вакуумом.