***
— Я горжусь тобой, сынок, — массивная отцовская ладонь на плече, в глазах черти радостно пляшут, пока Глеб, поджав губы, пытается не выдать своей неприязни ко всему этому. Сегодня он позвал отца в дом, дабы сообщить ему, что Этери больше нет. И правда, в доме не было ни единого намёка на женское присутствие. В подробности блондин вдаваться особо не стал, лишь сообщил отцу, что разделался с ней по-своему. А старый и счастлив был, что его воля исполнена, да и наплевать на то, что сын мрачнее тучи. В конце концов, оставалось второе обещание, данное им после смерти брата. Ведь отец помнил всё, и ничего своего не упускал, упаси Боже. Да и момент, по его мнению, подходящий был, дабы огорошить сына "хорошими" вестями. — Ты знаешь, Карина через несколько дней прилетает, — после произношения этого имени блондинистые волосы чуть не встали дыбом, а округлившиеся глаза уставились на беззаботно улыбающегося старика. — Ты знаешь, как хорошо я отношусь к их семье, ты же их помнишь? — о да, он помнит... Семейство, разбалованное деньгами, где каждый считает своим святым долгом думать, что он королевской крови. Тошно от них. — Ты не мог бы её с аэропорта встретить? — он ещё умудряется подмигнуть и ненароком задеть его плечо, дескать, с намёком просьба. А Глеб просто закатывает глаза, но так, чтобы старый не заметил, и соглашается, надеясь, что на этом просьбы касательно этой четы будут исчерпаны. Но голова старшего варит отлично, и он наперёд знает, какой хочет достичь цели. Главное, чтобы Карина не проболталась, что прилетела в этот город якобы по работе, а не по его личной просьбе. А там останется лишь встречу их организовать, да и проследить, чтобы она не оказалась последней. — Кажется, вы последний раз виделись, когда ей было пятнадцать? — Шестнадцать, — рявкает Миронов, вспоминая, что будучи ещё столь молоденькой, та уже вовсю примеряла корону, смотря на каждого встречного, как на грязь под подошвой. — Интересно, как она изменилась... — театрально задаётся вопросом старший, пока Глеб отводит взгляд. — Действительно, — вздох, усмешка, но при отце этой неприязни не показывать лучше, а то в том проснётся дух противоречия в ту же секунду. — Ну, у вас будет время поболтать, — он даже в ладоши прихлопывает, забирая с вешалки свой тёмно-синий пиджак, — я пришлю тебе точное время. До встречи, сын, — Глеб и забыл, когда видел на хмуром отцовском лице такую искреннюю, по-детски счастливую улыбку. Подумать только, парочка противоречащих желанию сына действий, и он сияет. Раздражает. Дверь за отцом он захлопнет тихо, словно стараясь никого не разбудить. Но в доме пусто, и от этого непривычно немного, даже чувство подкатывает, что не хватает чего-то. И это "что-то" сейчас далеко, очень далеко. Сейчас даже хочется взять телефон, Максу набрать. Да спросить, как там дела, не задавала ли она вопросов. Но как только мысли касаются этой темы, в голову ломятся предательские картинки. Ведь Макс взрослый мужчина со своими потребностями. И вряд ли он, имея под рукой всегда готовую девушку, будет с ней светские беседы вести да в шахматы играть. Бред... — Зато ты получил, что хотел, отец... — тихо, себе под нос, словно у стен и правда есть уши, а его высказывание – нечто сокровенное. Глубокий вдох, он более слышен, чем последняя фраза. Какое-то мгновение, и как по щелчку хмурятся густые брови. Телефон летит куда-то в сторону дивана, и отчего-то с Михайловым даже говорить не хочется. И во всём произошедшем винить остаётся только себя, от этого и тошно. В противном случае он просто заставлял виновника срыва его планов плеваться кровью, или ещё чего хуже. Но тут... тут разговор другой. Не только чувства, эмоции, но и выражение лица не меняется с того самого момента. Оно, скорее, ещё более хмурое, потому что с минуты на минуту в его авто окажется Карина. Сегодня день её прилёта, и Глеб, как человек пунктуальный, просто выполняет поручение отца, ожидая давнюю знакомую на стоянке аэропорта. Настроение на нуле, лицо по-прежнему эмоций не отражает, лишь левая бровь ползёт вверх, когда взгляд останавливается на стройной особе. Фигуру подчёркивает облегающее платье цвета бордо, практически до колена. Звонко цокают каблучки, обречённо катится следом маленький чемоданчик на колёсиках. — Глеб! — завидев его, она тут же машет, ускоряя шаг, — давно не виделись! — радостно обнимает за шею, целуя в щёку, пока тот недоумевает, откуда столько счастья. И, признаться, в объятиях этой дамы сложно сделать вдох. Есть риск задохнуться, духи слишком ядерные. — Спасибо тебе, что встретил. Мне очень приятно. — Взаимно... — не находя подходящего ответа, он мешкается, где-то про себя отмечая, что в его представлении она сейчас должна трезвонить и просить помочь с чемоданом, потому что она девушка. А потом стоять возле машины и ждать, пока дверь откроют, потому что она та ещё девушка... Но та пока что удивляет, прыгая в Порше и оставляя Глеба ещё с какое-то время стоять снаружи. Удивляет она и после, начиная непринуждённую беседу, интересуясь его делами, жизнью. А ведь он помнит каждый раз, когда им доводилось видеться. И каждый раз эта девица то по телефону лепетала о брендовых шмотках, то его пыталась нагрузить своими мечтами о беспечной жизни. — Почему до сих пор девушкой не обзавёлся? — пытается тактично выведать, а сама кокетливо плечико поджимает, стреляя глазками. — Не до этого, — сухо отвечает Миронов, не отвлекаясь от дороги. Вскоре односложные ответы говорят сами за себя, и Кэр, вздохнув, сдаётся, затыкаясь и позволяя ему вести авто в полной тишине. — Спасибо, — благодарит, когда они оказываются у отеля, где по её словам уже забронирован номер. — Удачи с делами, — он всё также не смотрит в её сторону, лишь выжидая, когда девчонка покинет авто. А дождавшись, выдыхает, даже сигарету закуривая и неспешно выворачивая с улицы. Правда, наслаждаться тишиной выходит недолго, покуда мобильный даёт о себе знать шумом вибрации. Это снова она, и снова глаза закатываются автоматически. Что на этот раз? — Глеб, это какое-то недоразумение! — она рассержено щебечет в трубку, пока Миронов прогоняет через себя одну только мысль: единственное недоразумение тут – она. — Произошла какая-то ошибка, и в мой номер заселили людей! А сейчас сезон, и номеров свободных нет! Я абсолютно не ориентируюсь в этом городе, помоги, пожалуйста! Непрекращающийся поток слов, пока блондин успевает вздохнуть, переносицу потереть, затянуться трижды. А ещё он успевает понять, что если не она, то отец насядет со своими возмущениями, дескать, почему девочку бросил? И хоть на его машине не красуется надписи 'Такси', он всё же разворачивается, подъезжая обратно к отелю. Кажется, нужна вторая сигарета. — Нет, ну ты представляешь! Наверняка же заселили какую-нибудь шишку, кто предложил больше денег! Чёртов отель, жалобу на них мало оставить! А ведь я бронировала этот номер за две недели, всё, как положено, а они даже о таком понятии, как организованность, не слышали! — да, определённо вторая сигарета требуется. — Я им устрою ещё взбучку, да им просто повезло, что я такая уставшая! Рта открыть нет сил! — последнее даже заставляет мистера хмурость улыбнуться. А ещё он сдерживает себя едва, чтобы не предложить этой особе не напрягаться и закрыть всё же рот. И обоим хорошо будет. — Мы найдём тебе другой отель, — ровно, спокойно, он держит руль одной рукой, пытаясь насладиться дорогой, не обращая внимания на спутницу. — Я так устала... — о девичья театральность, Карина даже ладонь ко лбу прикладывает, усиленно демонстрируя усталость. — Пожалуйста, можно я у тебя перекантуюсь пока, меня жутко вымотал перелёт, нет сил искать что-либо, — сказать, что внутри даже закипает всё – ничего не сказать. Хватка на руле крепче, затяжка дольше. — Я не потесню и мешать не буду, ты меня даже не услышишь! — жить с ней под одной крышей и не слышать её — это что-то из области фантастики. Но он не дурак, девочка хорошо всё спланировала, браво. — Выручи меня, солнце, — абсолютно непринуждённо она кладёт ладонь на его колено, впиваясь в него щенячьими глазками. И такой жест заставляет его даже поёрзать немного, брови нахмурив. — Ладно, — всё, что угодно, лишь бы руку убрала и рот свой закрыла. А там ему и усилий прикладывать не нужно будет, чтобы она от него сбежала. — Боже, спасибо тебе! — чуть не визжит от радости, прихлопывая. И чувство такое, что головная боль куда-то разом испарилась. В чём-то девчонка не соврала. Она была тише воды, стоило ей переступить порог его дома. Но вся тишина испарилась по истечении пары часов. После звонка отца, если точнее быть. А Глеб словно предчувствовал беду, и не подвело же чувство шестое. — Сынок, как твоё ничего? Отвёз Карину в отель? — и прежде, чем ответить, Глеб пытается посчитать, сколько раз за последние годы тот называл его сыном. К слову, хватит пальцев одной руки. — Непредвиденные обстоятельства. Она на пару дней задержится у меня дома, — и он готов был всё своё состояние сейчас на кон воздвинуть, поспорив, что на том конце провода старик победно улыбается. — Ну какая удача! У меня как раз к тебе предложение! — и смешно даже становится как-то. И вправду, "случайная" удача. Наверняка ведь сам этой кукле трюк с отелем подкинул, та сама не догадалась бы. — Что за предложение? — обречённо выдыхает, интересуясь, но заранее понимая, что ничем хорошим это не сулит. — Завтра один наш партнёр устраивает встречу, где можно будет заключить хорошую сделку. Это будет в его особняке, шведский стол, все дела. Все будут с парами, — поразительно, ведь Глеб на девяносто девять и девять был уверен, что отец приплетёт сюда Кэр, экстрасенсом быть не нужно. — Я тебя понял, — не дав тому договорить, Миронов младший пожелал как можно быстрее закончить беседу, зная, что препираться бесполезно. — Скинешь мне время и адрес. До встречи. Теперь оставалось лицезреть ещё одно радостное лицо, чего отнюдь не хотелось. Ведь он знал, что ту и упрашивать не нужно, она вприпрыжку вслед за ним побежит, обгоняя. Но что было ещё более невыносимым – так это слушать её писклявые возмущения о том, что ей абсолютно не в чем пойти. Ведь она, якобы, по работе прилетела, оттого и не брала ни платьев, ни туфель. А к этому всему клатч соответствующий нужен, а ещё макияж красивый, и причёска. Дабы не ударить в грязь лицом перед остальными. — Я дам тебе карточку, сходишь завтра по магазинам и купишь всё необходимое, — наверное, так поступил бы каждый мужчина. Ну, вроде него. Потому что именно кинуть в бушующую девушку деньгами – лучший способ обрести тишину. Собственно, он сдержал слово. Уже к полудню та явилась обратно с целым пакетом шмоток, а к назначенному времени был готов и он, красуясь с ней под руку на пороге дома влиятельного партнёра. — Прекрасная спутница, — улыбнувшись, Михаил поприветствовал обоих, приглашая внутрь. Как и ожидал, среди гостей был и отец, встречая их с бокалом шампанского и широкой, белоснежной улыбкой. Даже в объятия полез, будто первый раз после долгой разлуки увидел. — Милая, ты стала прекрасным лебедем, — обратился к девушке Миронов старший, улыбаясь. — Ох, не зря я представлял вас парой... — Мне нужно отойти, — откашлялся блондин, прерывая занудную речь отца, которой он больше всего опасался. Старый подпил уже, а это значило, что от него и его разговоров весь вечер нужно было постараться держаться подальше, не то быть беде. Которая, к слову, одна не приходит. И как бы Глеб не старался избежать соприкосновения в этот вечер с занудным стариком, это было неминуемо. Он знал, к чему ведёт тот, пускай и не столь прозрачно намекая. Знал, что против него бесполезно переть, потому что тот ничьи интересы поперёк своих не ставит. А ещё он видел, как старый хрыч половину вечера с Кариной переглядывался. И тут дураку понятно было, чего он добивается. И оттягивать неизбежное – бесполезно. В конце концов, в голове свой план созрел. Да и к лучшему было отстреляться побыстрее, нежели чем сопротивляться его воле. Мероприятие подошло к концу примерно к одиннадцати. По ночному городу до дома добраться стало делом буквально пятнадцати минут. И тишина со стороны выпившей спутницы только на пользу была, пока Глеб судорожно формировал в голове целую речь, будучи уверенным в том, что план его – идеален. Он даже не стал ждать утра, вызывая Карину на разговор сразу по приезду, стоило той обувь снять. — Не думай, что я идиот, и что я не вижу, что происходит, — серьёзный тон был включен сразу, что заставило девушку даже чуть опешить. — А? — Я знаю, чего добивается отец. Знаю, что никакой работы у тебя нет, и что трюк с отелем был подстроен, — чётко и напрямую, не давая вставить той ни слова, только и вынуждая, что с открытым ртом стоять. — Отец хочет наследника, а я хочу спокойной жизни. Мне не нужны отношения и прочая ересь вроде чувств, поэтому могу предложить тебе отношения по расчёту, — она всё же язык проглатывает и перечить не спешит, слушает. — Ты рожаешь мне сына, а после я покупаю тебе дом, куда ты благополучно сваливаешь и больше на моих глазах не появляешься. — Довольно жестоко и цинично, но это единственный шанс, чтобы старик наконец отстал. — До этого времени ты живёшь у меня, и только при отце мы изображаем счастливую пару. Как только примешь решение – дай знать. Он кидает ключи от машины на поверхность комода, нарушая образовавшуюся тишину их коротким звяканьем. Сейчас самое время восполнить упущенное и наградить себя дозой алкоголя, потому что на встрече не пил, сохраняя трезвость рассудка до самого дома. Но сейчас можно. Сейчас ничего не мешает. Разве что останавливает. И то, на короткое время, когда в спину он слышит чёткое: — Я согласна. Тень усмешки, он и не сомневался ни на секунду, что девчонка примет вызов. Вот только думал, что ей потребуется чуть больше, чем пять секунд, но тем лучше. Для моральной подготовки ему потребовалось несколько дней. Несколько дней и бутылка скотча, дабы наконец набраться смелости и посетить спальню, ставшей её. Трахать её особого желания не возникало, даже будучи выпившим. Оттого и не пренебрёг он даже тем, чтобы свет выключить, лишь бы её слащавого личика не видеть. Но тогда сознание злую шутку сыграло, а мозг отключился вовсе. Он даже не обращал внимания на частые ойканья со стороны нежной особы, стоило ему укусить её плечо, либо же по пятой точке смачно шлёпнуть. Войдя в раж, он уже не стесняясь сжимал пальцами её бёдра, проникая глубже с каждым движением и снимая с её губ блаженный стон. Вот только когда наслаждение достигло своего апогея, с уст сорвалось тихое, и такое чувственное: — Этери... А ведь они чем-то похожи были, только разве что у Кэр кожа молочная была, да волосы прямые, шелковистые. Девушка застыла на секунду, но рта раскрывать не стала. Проглотила это молча, списав на состояние. Пара секунд, и следующим чувством было то, как внутри разливается тёплая жидкость. Пожалуй, именно это и вытеснило весь негатив, заставляя обмякнуть под ним с улыбкой на лице. Плевать на его бывших, сейчас под ним именно она. И она сделает его своим любыми путями, пускай он пока об этом и не подозревает.***
Может три, а может и четыре недели прошло с того момента, как Кэр поселилась в его доме. И пускай он уже и воспринимал её, как должное, но иногда всё же вздрагивал, стоило ей внезапно появиться на глазах. Одно только удручало. Тепла отнюдь не было, пускай он и убеждал себя, что ему это не нужно. Хотя порой и вспоминал, как кудрявая метиска могла просто сидеть у его ног, или же мурлыкать на его коленях. А то и вовсе делать приятно, пока он неотрывно пялится в телевизор или распивает бутылку пива. — Блять... — отряхнуться от мыслей, не думать об этом. Кажется, что вечность прошла с не выходящего из головы события, а от Макса ни одного звонка не было. Он даже на сообщения не отвечал, пускай и было их малое количество. Как ей с ним живётся? Всё ли хорошо? Рассказал ли Макс ей правду о том, почему ему пришлось от неё избавиться? Простила ли она его, поняла ли, что это была вынужденная мера? И какого чёрта всё это не лезло из головы спустя столько времени? — Глеб! — беспардонно врываясь, Кэр появляется чуть ли не вприпрыжку. Ответом служит недовольный, хмурый взгляд, но искреннюю улыбку этим не сотрёшь. — У меня две полоски! — и только сейчас он замечает в её руках белого цвета тест, которым она так радостно машет. — Я беременна, Глеб! Боже! Вот только радости он её не разделяет, даже ни одной лицевой мышцей не ведёт. Сейчас ему плевать, что пиво недопито, что девчонкой заняться нужно, к врачу отвезти. Завтра. Всё это он сделает завтра. А пока что напряжение снимет лишь дорога. — Только и у меня есть своё условие, — не ответив должным образом ничего, он было собирается встать с дивана. Но её высказывание заставляет навострить уши, отложить планы ненадолго. — Какое ещё условие? — он хмурится окончательно, а сам уже убить готов, что девчонка помыкать им собралась. — У ребёнка должен быть отец, — один короткий миг, и брови вздымают вверх, изображая удивление. Что она несёт? — официальный, — теперь понятно. Собственно, эта тема должна была когда-то появиться, просто раньше она появлялась лишь в кошмарах. Ведь для такого, как он, не было ничего хуже, чем окутать себя узами брака. Но пока он беспечно ухмыляется, собираясь всё же привести свой план в действие. Одним движением снимает лёгкий кардиган с вешалки, ключи от авто, оставленные как всегда на комоде, оказываются в кармане, а у порога входной двери останавливает тонкий, обиженный голосок. — Ничего не скажешь даже? — она как-то по-детски дуется, сжимая в пальчиках положительный тест. А точнее – мечту своей жизни, носить ребёнка обеспеченного, и, к тому же, столь влиятельного мужчины. — Поздравляю, — сухо, без особых эмоций, он кидает короткую фразу и хлопает дверью, оставляя Карину одну. — Буду поздно. Да и не жаль абсолютно. Ведь у девчонки сто лет уйдёт, прежде чем она позвонит всем своим подружкам и поделится радостной новостью. Для неё радостной. Потому что к нему пока что и близко не подошло осознание того, что меньше, чем через год, ему предстоит стать отцом. Он ведь никогда себя в этой роли не представлял, и представить не мог. И вообще ещё не ясно, как он справляться с этим будет. Но, как и обещал, обо всём он будет думать завтра. А пока приоткрытое окно и дальняя дорога. Газ в пол, сквозь туман, ему бы стоило думать, что навигатор в голове отключён, и уделять внимание указателям сейчас совсем не нужно. Нужно просто следовать, куда глаза глядят, выжимая из этой машины всё, что только можно. Вот только было это наглым враньём. Он знал. Он чётко знал, куда едет. И никакие указатели были не нужны. Он знал путь наизусть.***
— Завтра сходим и выберем вместе, — Макс усмехается, отпивая кофе, пока Нэл мечтательно вздыхает о камине. Она и не помнит уже, сколько она с ним. Месяц? Два? Три? Да и неважно. Важно, что он относится к ней тепло и уважительно, учитывая каждое её желание. За время, проведённое здесь, ей удалось узнать, что Максим вырос в детском доме. О приёмных родителях он молчал, да и вообще было не ясно, сколько он с ними времени провёл. А ещё её поражало, что он не стесняясь говорил о том, как мечтал о ком-то более близком, чем друг. Но работа сделала из его друзей охотников за его деньгами, а некоторых так вообще, врагами заклятыми. Девушки были отдельной темой, поскольку ни одна не видела в нём что-то большее, чем просто кошелёк. Одна даже заявить умудрилась, что хочет жить с ним. Но был один маленький пунктик. Она готова была делать это за деньги. Собственно, после этого за дверью и оказалась, а Макс и вовсе опустил руки и потерял надежду встретить кого-то, с кем можно будет поговорить не о деньгах. Он не скрывал, что ценил Нэл, порой даже ругал, что не в одной спальне с ним ночует. Довольно странное ощущение, однако. Такой суровый на вид, и такой мягкий внутри. Но подумать всё же было страшно, что случится, если перейти дорогу этому человеку. Потому что за пределами дома он по щелчку перевоплощался в жестокого, циничного бизнесмена, которому равных не было. О прошлой жизни она хоть и изредка, но вспоминала. И этот день — очередная вспышка флэшбэков в голове, перепутанных нитями воспоминаний о прошлом доме. О нём... Да и о том, что она всё ещё не решалась спросить истинную причину, по которой она находится сейчас здесь. В своей новой, просторной спальне, сидя на подоконнике и наблюдая, как за окном моросит тёплый дождик, постукивая по стеклу. — Нэл, — может, мистика какая, но Макс всегда появлялся рядом, стоило ей загрустить. — Всё хорошо? — Угу... — скорее не отвечает, а мычит под нос, шевелюрой кивая. — А если честно? — потому что чутьё хорошее. — Я не хочу тебя лишний раз расстраивать, — пытается улыбнуться, отворачивается к окну вновь, но Максим настойчивым движением руки разворачивает её голову обратно, пальцы на острый подбородок укладывая. Требовательный взгляд говорит сам за себя. — Просто, от меня уже однажды отказались, и я боюсь, что это повторится снова... — она опускает глаза, но поднимает тут же, наблюдая за реакцией. Просто напрямую спросить боится, вот и приходится обходить окольными путями. — Глупая, — немного погодя, брюнет улыбается, разворачивая к себе девушку полностью. — Глеб даже в детстве любил выкидывать игрушки, и с возрастом мало, что изменилось, — он знает. Знает истинную причину, но ей её знать не обязательно. Так решил он. — Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, ведь никому не будет приятно знать, что тобою пользоваться надоело. Но я обещаю тебе, — он на мгновение замолкает, пока она опускает взгляд в пол, стараясь держать эмоции, но всё же немного сдаваясь. Что-то внутри предательски ёкает, — я никогда так не поступлю, — снова пауза, его пара зелёных глаз ловит за окном, вдалеке практически, до боли знакомый Порше. Но он уверен, что его водитель видит всё, что происходит в окне. И плавно, касаясь щетиной её щеки, он раздвигает стройные ноги, устраиваясь меж ними и прижимаясь к Нэл как можно ближе. — Я своих не бросаю, знай это, — лёгкие, едва касающиеся движения пальцев по её телу, пока взгляд сфокусирован на одном: стоящем на месте авто. — Нужно быть полнейшим идиотом, чтобы вот так просто от тебя отказаться. Ещё немного, и он чувствует, как её руки обвивают его шею. Она вжимается сильнее, касаясь его предплечья губами и невольно роняя слезу. Всё, что было нужно – она услышала. Больно, жестоко, но она хотела этого сама. А пока всю боль вытесняют его сухие губы. Он целует напористо, глубоко, в очередной раз заставляя думать о том, кто ни разу не позволял таких поцелуев с ним. Но только не Макс. Он ловко поднимает её одной рукой, держа на весу и снимая нижнее бельё, чтоб не мешало. И сейчас не мешает уже ничего. Даже пара лишних глаз, которая, он уверен, продолжает наблюдать за открывшейся картиной из окна припаркованного авто.***
Скорость почти вдвое выше разрешённой, но ему плевать. Он давит на педаль решительно, не отрывая от дороги взгляд и не обращая никакого внимания на спидометр. Скоро. Совсем скоро он увидит табличку, на которой будет красоваться название нужного города. Совсем скоро найдёт нужный дом. И совсем скоро придумает, что сказать, когда явит себя на пороге. Потому что сейчас мыслей никаких. Далеко не в его стиле появляться вот так, когда не ждут совсем. Да и повод хоть и ничтожный, но есть. В конце концов, ни ответить ни на одного его сообщение со стороны Макса было неуважительным. Подъезжая наконец к нужному району, Глеб снижает скорость. Среди похожих друг на друга домов он находит нужный, чуть щурясь и что-то высматривая в окнах через работающие дворники. И сейчас он точно видит её, зрение не подводит. Она сидит на подоконнике, куда-то в окно смотрит, наверняка о своём думая. Губы вдруг неожиданно полумесяц рисуют, и это, кажется, первые искренние эмоции за последние месяцы. Но они стираются в пепел, когда в этом же окне он видит Максима. И внутри закипает что-то, когда он разворачивает к себе Этери, устраиваясь между её ног. Это Миронов видит отчётливо, остервенело сжимая оплётку руля и поджимая челюсть. Сейчас бы сигарета не помешала, но пачка как назло пуста, что выводит из себя ещё больше. И Макс не останавливается, действуя дальше. Чёрт возьми... Он сейчас просто возьмёт её на этом подоконнике, и уехать бы по-хорошему к чертям отсюда, как можно быстрее, но как назло в ступор кинуло, и Глеб неотрывно наблюдает за всем происходящим, пока дыхание учащается. Хочется выйти, ворваться в дом и просто выдернуть её из его рук, но внутренний голос спасает, подсказывая, что нужно убираться прежде, чем он чего-нибудь натворит. Свист тормозов, он разворачивает авто резко на сто восемьдесят, срываясь с места и ускоряясь, лишь бы поскорее оказаться подальше оттуда, куда намеренно ехал всё это время. Пожалуй, он получил ответ, который искал в этом путешествии. По крайней мере, для себя он всё понял. Принятие будет немного позже, а пока надо вернуться домой. А там он найдёт утешение в Морте, бутылке виски и разговорах до утра. Но перед этим он обязательно заедет в ювелирный. Всё-таки, желание матери его будущего наследника имеет место быть. Особенно, после такой... внеплановой встречи.