Obsession

Кажется, она пыталась сказать что-то вдогонку, но это уже не имело никакого смысла. Было только огромное желание разбить к чертям мобильный, откуда женский голос твердил, что абонент недоступен. Михайлов... Какого чёрта он это сделал? Как мог вообще так поступить? Ещё и, мать его за ногу, представился, сволочь... Педаль в пол, в голове ни одной мысли и логического довода, правит только гнев, вытесняя всяческие причины думать, что близкий друг детства просто не мог на такое пойти. Жалкие минуты, чтобы добраться до клуба, и Миронов даже не берёт во внимание тот факт, что ствол за ремнем доступен глазу. Не мешкая, он находит глазами в толпе ту самую Валери. Дыхание учащается, ноги несут сквозь толпу быстро, пока он не приближается к девчонке вплотную. — Где он? — несмотря на то, что девушка на высоком каблуке, Глеб выше головы на полторы, что позволяет ему смотреть на неё сверху вниз, чуть оскалившись, пока та непонимающе хлопает глазами. — Где твой ёбарь!? Непонимание, страх, и призрачная надежда, что Слава придёт сегодня, как и обещал. Она не знает их отношений, Михайлов не распространялся никогда. Единственное, что она застала – их ссору по телефону, предметом которой сама и стала. Но ей бы и в голову не пришло, что человек может слететь с катушек настолько из-за выключенного мобильного своего товарища. — Я не знаю. Пожалуйста, не трогай меня... — тихо просит, озираясь по сторонам и понимая, что помощи ждать неоткуда. Хозяин клуба по делам как назло уехал, и хоть его морда опротивела, сейчас бы она была не прочь его видеть. А вот посетителям не до взбунтовавшегося клиента. Потому что они отдыхать сюда пришли, а не чужих шлюх защищать. — Не трогать? — вскидывает бровь блондин, больно вцепляясь в худое предплечье. — Да я тебя наизнанку выверну... Склоняясь к её испуганному личику, он шипит грубо, низко, утаскивая ту за собой. И как бы девочка не брыкалась, не звала на помощь, всё было напрасно. И чёрт его разбери, где в этом блядушнике вечно лазеет охрана, когда они так нужны. — Пожалуйста, не делай этого... — начиная тихо плакать, темноволосая готова уже взмолиться, когда Миронов заталкивает в одну из комнат, где обычно происходят вещи, присущие подобным притонам. — Я прошу тебя, остановись... — голос срывается, когда он разрывает на ней тонкую чёрную блузу, обнажая едва спрятанную за лифом грудь. — Ты просто разменная монета, смирись, — не желая больше видеть заплаканных глаз, он грубо разворачивает девушку, толкая к стене и задирая юбку. — Ты что, блять, творишь?!? — голос далеко за спиной, но она узнаёт его. Узнаёт и слабо выдыхает. Успел... — Совсем уже крыша поехала?? — Михайлов хочет было подлететь, но Глеб неожиданно бьёт наотмашь, заставляя парня отлететь. — Ах ты... — вытирая каплю крови из-под носа, Морт сверкает глазами, понимая, что разговоры не помогут. Ни разговоры, ни что-либо ещё. Поэтому и набрасывается на блондина, пытаясь сбить того с ног и затевая, пожалуй, самую яростную, и самую нелепую в своей жизни драку. Вот только в силе он Миронову явно уступает, поэтому и оказывается на лопатках довольно быстро. — Ублюдок... — рычит старший, нанося очередной удар, — своей шлюхи мало, на моё посягнул... — ещё удар, пока Михайлов пытается что-то сказать под оглушающий крик Валерии о помощи. — Да о чём ты... — хрипит, стараясь уворачиваться от кулаков, но не всегда успешно. — О чём я??? — звереет блондин, поднимая Морта за шкирку. — Да на ней живого места нет! — резко разжимает пальцы и снова бьёт по лицу, пока Слава безуспешно пытается держать хотя бы его руки. — Я никого не трогал, сука... — чудом уворачивается и скидывает с себя собрата, сплёвывая кровь с разбитой губы. — У тебя совсем, что ли, крыша поехала!? — Она назвала твоё имя, — последнее, что рычит Глеб, кидаясь на младшего. Только в этот раз удары приходятся на почки, пока Морт не заряжает ему с ноги по коленной чашечке. — А у тебя мало недоброжелателей, которые могут представиться моим именем?!? — наконец повышая тон, Михайлов с силой откидывает от себя блондина, выпучивая на того глаза. — Включи уже свою блядскую голову! Если я наговорил тебе всякого по телефону, это не значит, что я положу хуй на нашу дружбу и пойду калечить твою девку! Идиот... Дыхание сбито, голова почти не варит, но Миронов уже не прёт как бык на красную тряпку. Только глазами того сверлит, мечась между ним и заплаканной Лерой. А ещё охранником за её спиной. И, признаться, от охранника там одно название. Потому что стоит ему шикнуть грозное "Съебись", недоамбал теряется, заставляя думать, что такие ситуации тут – дело житейское. — Включи свою голову и подумай о том, кто давно хочет испортить тебе жизнь, прежде чем руки распускать, — шикает Морт, пытаясь отдышаться. Продолжать абсолютно не хочется, и благо Миронов это разделяет, стоя на месте. Да и видеть его, если честно, вообще сейчас не хочется, отчего Михайлов печально ухмыляется и медленно подходит к брюнетке, держась за отбитый бок. — Шёл бы ты отсюда... Кивая, Морт больше ни секунды не задерживается, приобнимая Леру за талию и потихоньку хромая подальше. А Миронов просто стоит, пока нужда в свежем воздухе даёт о себе знать. Тут он слишком спёртый. А ещё слишком много глаз, внимание которых он привлёк своей выходкой. Снова сквозь толпу, снова толстые двери, и снова свежий воздух. Чирк зажигалкой и вставленная в зубы сигарета. Затяжка, надо было сделать это раньше... Жаль только, что у него редко получалось сперва думать в таких ситуациях, а после уже сносить головы. Но, так или иначе, один человек своей головы этой ночью всё-таки лишится... Докурив, он неспешно садится за руль, глядя в зеркало заднего вида и усмехаясь, стирая небольшую струйку крови над губой. — Всё ещё бьёшь, как баба... — с виновником "царапин" он выяснит отношения позже. Обязательно выяснит. Только извиняться он никогда не умел, и учиться даже не собирался. Разве что молча стопку поднимал и смотрел младшему прямо в глаза, дескать, 'сглупил, понять, простить'. А пока колёса ласточки несли в одном направлении. И целью была квартира, пустующая преимущественное время, разве что иногда её хозяин удосуживался навестить свои квадратные метры. Неспокойный район, стены малосемеек обшарпаны, во дворе беспризорная шпана. Не обращая никакого внимания на окружение, он шагает чётко, не сворачивая. Разве что ядерный взрыв сейчас отвлёк бы, но это ой как неточно... Единственная железная дверь на всей лестничной площадке. Он стучит ровно дважды, пока из квартиры не доносится до боли знакомое "Войдите". Так и знал... Открывая массивное железо, Миронов проходит внутрь, пока не доходит до кухни. В проёме останавливается, наблюдая, как ненавистное лицо сидит себе в раскинувшейся позе на стуле, затягиваясь толстой сигаретой. — Привет, братец... — этот голос... мерзкий, как и сам этот неудавшийся родственник. — Это ты сделал? — грубо и резко, а больше ничего не нужно. — Ни "как дела, как здоровье, как жизнь"... Может чаю хоть налить? — родной по крови ехидно скалится, не выпуская сигарету из пальцев, пока пепел летит на пол. — Это. Сделал. Ты? — с расстановкой, чтобы понял. С направленным стволом в голову, чтобы понял наверняка. — Воу, ты чего, — примирительно поднимает руки и давит улыбку, не поднимаясь с места. — Ты же не убьёшь родного брата из-за шлюхи, верно? — одна фраза, и у Миронова мелкой нитью виднеются вены на шее, расползаясь выше. — У тебя ведь всегда всё было на высшем уровне. Так, братишка? А с младшими надо делиться. — Непринуждённая поза и дерзкий взгляд говорят лишь о том, что парень на все сто в себе уверен, но Глеб опускать ствол не собирается. — И убери наконец пушку. Девка хоть и хороша, но не стоит всей этой показухи. — Отмахивается, тушит сигарету о подошву ботинка, и хочет было встать, чувствуя нарастающее напряжение. — Ошибаешься, — один миг, одно слово, один выстрел, и с пулей во лбу младший брат растекается по стулу, съезжая и падая на пол. Мгновенная смерть и запах железа, медленно наполняющий затхлую кухню крохотной малосемейки. Ему надо было догадаться сразу. Надо было включить мозги и вспомнить, что этот ублюдок если и появлялся в его жизни, то всё поднимал с ног на голову, сталкивая всех лбами. А Миронов... Миронов опять повёлся на жутко простецкий старый трюк, так легко поверив и наломав дров. И ладно бы их с Михайловым отношения, которые многие пытались подогнать под удар. Но Нелли... девчонка явно испытала шок, особенно, когда услышала, что весь этот пиздец позволил сотворить с ней он. Тот, к которому она зачем-то так тянется и пытается во всём угодить. Хотя, она могла бы уже тысячу раз сбежать, он не закрывает двери на многочисленные замки. Одна из загадок... Спрятав ствол, он прикрывает глаза, выдыхает. Вот и все действия. Такое простое решение проблемы, на которое он не решался до этого. Дальше только дорога, ведущая к дому. А дома – свернувшаяся на диване калачиком Нэл, которая на месте от испуга подпрыгивает, стоит Миронову чуть хлопнуть входной дверью. Не разувается даже, просто подходит к ней, садясь рядом с диваном на корточки. — Ты как? — глупый вопрос. Учитывая, что она даже до ванной не дошла, судя по запёкшейся у губы крови. – В порядке. — Плохо врёшь, — чуть заметно усмехается, протягивая руку к её лицу, чтобы прядку спавшую убрать. — Тише... — вздрагивает сам, когда девчонка вдруг шугается, еле успокаивая дыхание и нервно сглатывая. — Я хочу, чтобы ты знала. Я не имею никакого отношения к тому, что произошло, хорошо? — а ещё он не имеет никакого понятия, зачем отчитывается перед рабом, учитывая то, что он и правда может делать с ней всё, что вздумается, включая и передачу третьим лицам. Но это низко. Даже для него. — Понимаю, что это сложно, но посмотри сюда... — он открывает на телефоне фотографию, показывая ей брата и замечая, как начинает мелко трястись её челюсть, а глаза наполняться влагой. — Понятно... — вздох, рык, он не ошибся. — Это не Слава. Это мой брат. — На последнем она распахивает глазёнки и уставляется на Глеба, ничего не соображая. — Долгая история. Но не волнуйся. Он тебя больше не тронет. — Ты с ним поговорил? — спрашивает со всей своей детской непосредственностью, пока Миронов слегка оттягивает уголок губ, превращая это в косую улыбку. Хуже, детка. Он решает проблемы по-другому... — Я его убил. Возможно, сейчас в голове вопросов куда больше, чем четыре года назад, когда отец привёл её в притон и обменял на кипу денег. Возможно, стоило сразу обратить внимание на практически незаметные капли крови на чёрной одежде, которые проглядывались, стоило присмотреться. И впереди предстоит понять, за что с ней так поступил этот человек. А самое главное, что в голове у сидящего перед ней... Утром он сбегает с кровати ни свет ни заря и выгоняет с кухни, предпочитая завтрак в одиночестве, а вечером берёт ствол и убивает за неё родного брата. Уму непостижимо... Особенно её, неокрепшему. И не успевает она в голове сложить два и два, как Миронов осторожно берёт на руки, поднимается на второй этаж и заносит в её комнату, укладывая на кровать. Удаляется, но совсем ненадолго, возвращаясь с мягким полотенцем, смоченным тёплой водой. — Не дёргайся, я не сделаю больно, — краешком он вытирает с разбитой губы кровь, спускаясь ниже, проходясь по внутренней стороне бедра. Но когда доходит до промежности, брюнетка невольно шипит, вынуждая его перестать. — Болит? — ответ заложен в скорченном от боли лице и однократном кивке. Ещё бы... — Я сейчас позвоню знакомому врачу. Он приедет. — Оставляет полотенце рядом, на тумбе, а сам поднимается, собираясь выйти. — Прости, надо было сразу это сделать... — старается говорить тише, но она слышит. Слышит, но не знает. Не знает одного... Слово "прости" он проронил впервые. — Спасибо, — тихо молвит вслед, стараясь улыбнуться. Пожалуй, внутренний голос не подвёл. Ей действительно с ним повезло... Врач, а ещё и товарищ по совместительству, отзовётся на звонок сразу. И, несмотря на позднее время, немедленно среагирует, обещая, что прибудет в течение часа. Потому что Миронов не только тот, с кем стоит дружбу поддерживать, но и тот, кто никогда не обидит в материальном плане, щедро вознаградив за помощь. После разговора вызов будет сброшен, блондин выйдет на балкон и закурит очередную сигарету, стараясь собрать всё по осколочкам. Ведь сейчас придётся не только возвращать дружбу с младшим, но и попытаться придумать историю, которая подойдёт для влиятельного отца. Ведь уже совсем скоро старый узнает, что его сын был застрелен в упор в собственной квартире. Усмешка. Нездоровая... Проблемы раньше если ведь наваливались, то не таким скопом. Да и позволяли находить решение неспешно, пошагово. А тут... одно маленькое недоразумение, а сколько нервотрёпки. Интересно, что будет ждать дальше? Ведь по сути, главная головная боль устранена, только бы не сглазить. Но если и дальше последствия этого живого приобретения будут приносить на голову не только проблемы, но и седые волосы, то Михайлову точно не поздоровится. Главное – заставить себя в это поверить...