Это, наверное, странно, но первый раз за всё время он привёл её в свою комнату. Большую, едва освещённую, потому что свет не пропускали тёмные шторы.
Тут властвовал минимализм. Всё, вплоть до обстановки, говорило о том, что у хозяина безупречный вкус. А главное – ни намёка на пафос. Или, простым языком, на то, что деньги у него валятся из карманов.
Жалко, но времени на разглядывание интерьера особо нет, потому что как только девушка оказывается у кровати, за плечами следует ровный тон.
— Руки.
Особо не ведая, что он этим сказать хочет, она осторожно сводит руки за спину. И не прогадывает, покуда кисти сразу оказываются перевязаны какой-то тонкой, шёлковой вещью. Затем быстрый разворот на сто восемьдесят и толчок, отравляющий её прямиком на кровать.
Поразительное чувство. И страшно, и возбуждающе одновременно, когда он планомерно задирает её серую майку, дотягивая до макушки и оставляя, чтобы оставалась на глазах, закрывая доступ к видению всей картины.
Далее она слышит какое-то копошение по правую от себя сторону, металлическое звяканье и взбалтывание бутылька. И мелко вздрагивает, когда неожиданно тёплая ладонь ложится под резинку штанов, приспуская их.
— Что бы ты не чувствовала, — этот голос, прямо над ухом, и горячее дыхание, вновь заставляющее дрогнуть, — не пытайся сопротивляться, не кричи, иначе будет хуже.
Куда уж тут кричать, когда от неизведанности в горле стоит такой ком, что сглотнуть тяжко. Но, к счастью или к сожалению, его вдруг прорывает, стоит влажным, прохладным от смазки пальцам скользнуть внутрь.
Выгибаясь, брюнетка интуитивно набирает в грудь воздух, стараясь по мере движения пальцев внутри неё успокоить дыхание.
— Расслабься, — голос не отдаёт ни намёком на снисхождение, вторая рука ложится на грудь, пальцы чуть ли не до боли сжимают набухший сосок, снова заставляя выгнуться и едва слышно зашипеть сквозь зубы. — Тшшш...
Планомерные движения перерастают в более грубые, к двум пальцам добавляются третий, четвёртый. И эта пытка длится до тех пор, пока она не чувствует у самого входа твёрдые костяшки. По телу пропускается волна не самых приятных ощущений, терпеть сил больше не остаётся, и стоит ей почувствовать, как кисть постепенно входит, растягивая и вызывая за собой болевые ощущения, она уже было хочет зашипеть громче, но мужская ладонь ложится на рот, перекрывая любые попытки издать теперь хоть писк.
— Терпи.
Парадокс, но он совсем не прикасается к её телу губами. То ли принцип, то ли показательная брезгливость. Не важно. Лучше ей не думать об этом. Хватает и того, что ему для возбуждения достаточно долбить её рукой, периодически зажимая пальцами нос и имитируя удушение. И как бы ужасно это не звучало, но в последнем действительно что-то есть...
— Пожалуйста, помедленнее... — пытается мычать в ладонь, но до её слов дела никакого нет.
Разве что освобождение дыхательных путей, сопровождающееся одним рывком, переворачивающим девушку на живот. А за ним – чирк зажигалкой, что заставляет затаить дыхание.
Рука с промежности никуда не делась, его кисть продолжает приносить мучительное, но наслаждение, а вот кожа на спине терпит новые ощущения, когда Миронов вдруг начинает капать раскалённым воском.
— Ай... — Нэл стоит лишь пискнуть, но этого достаточно, чтобы вокруг шеи затянулся ремень.
Пара ловких движений, и блондин с характерной неосторожностью тянет ремень на себя, заставляя девушку сильнее прогнуться.
— Ни звука, — очередная команда, скорость движений набирает оборот, ощущения усиливаются с каждой секундой, пока она вдруг не чувствует сладкое ощущение внизу живота, заходясь мелкой дрожью от самых кончиков пальцев.
— Я... сейчас... — тяжело дышит, стараясь держаться до последнего, пока мужские руки крепко удерживают на месте.
— Я сказал – терпи, — ремень на шее сменяется его рукой, обвивающей горло.
Это длится от силы ещё минуты три, пока организм не сдаётся, и тело девушки пробивает мощным разрядом, от которого ноги сводит с нечеловеческой силой.
Позволяя ей кончить первой, Миронов не спешит, но после резко вынимает из измученного отверстия влажные пальцы, впиваясь второй рукой в густые волосы и направляя девушку ртом на свой член. Хватает нескольких секунд, чтобы он пришёл к разрядке следом, изливаясь внутрь и не издавая ни звука. Только сдавленный, заглушённый рык, который он тут же контролирует. Даже отдышаться времени не нужно. Он лишь укладывает брюнетку на бок, приказывая не двигаться, а сам выходит из комнаты, отсутствуя не более пяти минут. А когда возвращается, находит Нелли в той же позе, всё ещё со связанными руками.
Развязывая шёлковый шарф и высвобождая затекшие кисти, он легко берёт её на руки, про себя отмечая, что кормить девчонку чаще надо, чтобы сквозняком не сдувало. А та покорно на руках болтается, краем уха улавливая, как набирается вода в ванной. И чем дальше шаги, тем ближе этот звук.
Как и предполагалось, в ванной комнате чувствуется тепло, а ещё запах миндаля, от пены, видимо. И плавное погружение в воду сейчас приносит небывалое удовольствие, от которого глаза непроизвольно закатываются, да и дышать становится легче.
— Не горячо? — даже как мнимая забота не звучит. Скорее, простой интерес.
Ответ на это – отрицательный взмах головой и блаженная улыбка. Всё лучше, чем рука по кисть в промежности...
— Ты всегда такой? — он было хочет уйти, оставив ту наедине с маленьким блаженством, но тихий голос тормозит.
— Всегда ли я мою партнёрш после секса? — приподнятая бровь и ни намёка на улыбку, что вызывает у девушки невольный смешок.
— Нет, я про сам секс, — без задней мысли интересуется, преданно глядя, словно на хозяина и абсолютно не переживая о том, что ей не должно быть никакого дела до его сексуальных контактов.
— Какая любопытная... — он даже отвлекается от желания оставить девчонку одну и уйти, только ближе подходит, садясь на краешек ванной. — Но если тебе действительно интересно, то мне не доставляет особого удовольствия бессмысленный процесс совокупления, как ты могла заметить, — о да, ещё как могла... — как в жизни, так и в сексе, мне нравится полностью контролировать процесс, делать с людьми всё, что придёт мне в голову, пока они держат рот на замке. — Она снова безмолвно сглатывает, бегло проходясь по нему взглядом. Суров, ничего не скажешь. — То, что сейчас было — малая часть того, что ты можешь увидеть. Но я рад, что ты послушалась и мы нашли общий язык, — кончик губ дёргается чуть вправо, что должно означать, что их обладатель улыбнуться пытался. Как же, не найди с ним общий язык... возьмёт за шкирку и выкинет. Примерно в район притона, откуда и взял.
Немного погодя, он всё же поднимается с бортика, уходит, но дверь не закрывает. Потому как совсем скоро возвращается с полотенцем, вешая его на крючок.
— Мало, кто мог вытерпеть подобное, — снова отвлекает внимание практически расслабившейся девушки, откинувшей голову и пристально разглядывающей потолок. — Поэтому у тебя есть ещё одно желание. В рамках разумного, естественно...
Зачем-то опуская глаза и хмурясь своим же словам, он наконец покидает ванную комнату, оставляя Нэл с лёгкой улыбкой на покрасневшем личике. Ведь всё складывается только в её пользу. Разве что извращённая фантазия хозяина дома, но она сама напросилась, если на то пошло.
Единственное, что покоя не давало — его заинтересованность Валерией. Но здесь оставалось только надеяться, что она сумеет вытеснить ту из его головы, заполонив мысли лишь собой. Главное не обзавестись навязчивым желанием переключить всё его внимание на себя, иначе от разрыва матки будет недалеко...
На её удачу, Миронов в этот день стены дома не покидал. Как и последующие пару дней. Только дёрганый какой-то был, не отрывался от телефона и вечно что-то недовольно бурчал.
К слову, большинство разговоров было с Михайловым. Как бы парень не старался, Миронов вечно пускал в ход свой ехидный тон, напоминая, что не стоит вестись на девушек подобного типа. Особенно, если эта девушка, как он не побрезговал выразиться, "хозяйская подстилка".
— Да она тебе что угодно в уши зальёт, лишь бы ты вызволил её оттуда!
Усердно пытался достучаться, прибегая конец самым пунктуальным выражениям, но Слава был неумолим. И под конец психанул, бросив трубку и в порыве гнева обещая, что бумеранг стукнет однажды по башке.
И как бы иронично не звучало, отдушиной оставалась одна из таких девиц, от которых он усердно отговаривал товарища.
Забываясь с ней в различных сессиях, ему порой в голову приходило, что девчонка такими темпами ноги сделает. Ибо не каждая вольна терпеть, когда шкуру наизнанку выворачивают.
Но к тому, что случилось одной из ночей, он никак не был готов.
— Тебе чего? — после непродолжительного стука в дверь, он нашёл Нэл мнущейся на пороге комнаты.
— Это... это касается моего желания. Помните? — хотелось уже фыркнуть и дать этой девице по губам, чтобы прекратила 'выкать', но интерес был сильнее.
— И чего ты хочешь? — снова нахмуренные брови и подготовка не к самому лучшему ответу, но девчонка простой просьбой выбивает из под ног всю почву.
— Можно с Вами сегодня спать? — а он отроду ни дня с барышнями рассветов в собственной кровати не встречал, ибо ни одна так долго у него не задерживалась. Разве что пьяный секс под утро, но это совсем другая история.
— Чего? — недоумевающе переспрашивает, но молящие глазки не дают долго молчать, да и вообще весь её вид заставляет нехило так поёжиться, а ещё наконец толкнуть дверь, чтобы та вошла уже.
— Быстрей, пока не передумал, — бурчит, супится, а сам недоумевает, чего это на неё нашло.
Он ведь не самый нежный партнёр и уж точно не герой любовник. Он всего лишь её хозяин, который время от времени напоминает, что её место у его ног. А сейчас она от радости хвостом виляет, что в хозяйской кровати спать разрешили.
Обычно, на своей территории он себя так не ведёт. Но в данной ситуации что-то поджимает, вынуждая ютиться с самого краю, только бы дистанцию с девчонкой держать.
А той, как назло, мало. Двигает своей пятой точкой, пока ею же вплотную к Миронову не прижимается. Ещё и макушкой его подбородок подпирает, чтоб совсем удобно было.
И как только она утолчётся, он услышит глубокий вздох. После него дыхание станет более спокойным, девушка затихнет, а ему ничего не останется, кроме как пристроить руку на выступающее бедро.
Ещё, в этой позе совсем не спится. Точнее, в этой обстановке. Потому что девушки ему ранее лишь для секса нужны были, но никак не для сна совместного.
— Нэл? — спустя ровно час попыток уснуть, он всё же отчаиваться, не находя ничего лучше, как отвлечься на пустую болтовню. Только брюнетка сопит вовсю. — Нэл!?! — потому что наглость – второе счастье.
— М? — недовольно мурчит под нос, не желая глаз открывать.
А ему и в голову не пришло, какой темой себя занять можно. Тем более с той, о которой он толком ничего не знает.
— Ты как в том притоне оказалась? — примерно таким же тоном в магазине спрашивают, свежий ли хлеб.
— Отец за долги продал, — а таким голосом отвечают, что сегодняшний.
— Это как?
— Это он бизнес свой любил, как сына родного. Вот и откупался, как мог. А когда откупаться стало нечем, продал меня.
— И сколько тебе было? — обычная "болтовня" переросла уже в интерес, хотя обычно ему дела никакого до чужих судеб не было. Он мог их только разрушать.
— Четырнадцать.
После короткого ответа болтовня прекращается. Потому что Миронов прикусывает язык и медленно отправляет глаза на лоб.
Дела... Это ж каким извергом надо быть, чтобы собственного ребёнка в адский котёл бросить? А мать то где была, или он её тоже продал?
Но больше вопросов Глеб задавать не решается, иначе они кончатся только под утро, учитывая его пристрастия к допросам. А девчонка отвечает всё тише, явно понять давая, что поспать бы, а он тут со своими разговорами.
Так или иначе, уснуть ему удаётся спустя примерно полчаса. А ровно в семь глаза откроются, как по будильнику, и снова накроет непривычное ощущение, когда на плече кто-то сопит.
Только на этот раз он будить не станет. Лишь осторожно переложит на подушку, тихо с кровати поднимется, да направится в душ. Проведёт там от силы минут пятнадцать, и по выходу в кровати девицы не обнаружит. Зато с кухни учует запах выпечки, следуя за ароматом.
— Это что такое?
— Блины с черникой, — радостно отзовётся девчонка, делая завтрак.
Но на его лице ни одна мышца так и не дрогнет. Он позволит сделать себе кофе, позволит подать тарелку, но не позволит сесть рядом, выставив руку.
— Слушай... — и сделает он это крайне осторожно, даже неловко как-то. — Не пойми неправильно, — от запинок между строк самому не по себе. Отчего его это смущает? — Просто я... Не могла бы ты...
— Я поняла, — без слов, осталось разве что мордашку не ронять и вида обидного не показывать, — я поем после... Вас. — Делая акцент на последнем, девушка незамедлительно удаляется, оставляя Миронова одного.
Привлечение внимания тактику путём, будто он сам виновен – куда не шло, сон в одной кровати – за гранью немного, но совместный завтрак – это за рамками. И как бы не хотелось её обижать, это пришлось сделать. Только если раньше он обходился с людьми куда жёстче, ничего не кололо. А тут сердце забилось даже без видимых на то причин.
По сути, что он сделал? Указал подопечной на своё место. Но всё равно ёкало предательски, девчонка же угодить старалась...
Весь день она из комнаты не показывалась, да и он делами занят был, изредка отрываясь на выход на балкон, дабы сигарету выкурить. А часам к семи и вовсе почувствовал нехватку кислорода, что привело к выходу из дома, заведённому мотору Порше и отключенному мобильному.
Дорога и скорость — два незаменимых друга, раскидывающих встречным ветром в голове всё по нужным полкам.
***
Услышав хлопок дверью, Нелли наконец высунулась из комнаты, бегло озираясь. Спустилась на первый этаж, прикладывая ладонь к животу, ибо бурлил нещадно. Ведь с самого утра девчонка и куска в рот не кинула. Покорно ждала, когда
хозяин цель покинет. Дом, то есть.
Вот только до кухни ноги не довели. Отвлёк настойчивый стук в дверь, от которого она даже на месте подпрыгнула.
— "Неужели ключи забыл?" — мелькнуло в голове, но Миронов не был похож на человека, который что-то забывает.
Любопытство понесло вперёд, и когда стук повторился, Нэл приоткрыла дверь, наблюдая за ней парня, чем-то отдалённо напоминающего Миронова.
— Вечер добрый, — молодой человек искусно ухмыльнулся, чем вновь напомнил хозяина дома.
— Здравствуйте.
— Глеб не сказал, что я приду? — Глеб вообще на слова скуп, если что. — Он скоро вернётся, просто я раньше нарисовался.
На вид чуть младше него, да и попроще. Только улыбка разгильдяйская, но такая же самодовольная.
И будто на автомате, она раскрывает дверь перед незнакомцем, запуская того внутрь. И, судя по поведению, отмечает, что он тут не впервые. Значит не о чем беспокоиться. Наверное...
— Значит, живёшь с ним... — худощавый парень снимает кардиган, перекладывая его через спинку кресла, по-свойски берётся за бутылку бурбона, оставленную на журнальном столике.
— Да... — тихо отвечает девушка, порываясь было потихоньку слиться в свою комнату.
— Постой, — юноша аккуратно берёт под локоть, предлагая бутылку, но брюнетка только головой отрицательно машет. — У меня День Рождения сегодня.
— Поздравляю, — он отпивает прямо с горлышка, а она старается дёрнуться, морщась, когда хватка того усиливается, оставляя рядом с собой.
— Так вот. Миронов сказал, кто ты и откуда. А ещё он сказал, что ты можешь быть моим подарком. — До одури противно мурлычет ей на ухо, отчего волосы дыбом.
Как? Как это вообще возможно?? Чем она перед ним провинилась, что он вот так просто кидает её в руки какому-то типу!?
— Пожалуйста... — не веря своим ушам, снова хочет высвободиться, но юноша не церемонится. Только резко одёргивает и швыряет на диван, принимаясь расстёгивать ширинку.
— Ты запомнишь меня надолго...
***
Аккуратно въезжая во двор, Миронов неспешно хлопает дверью авто, напоследок вдыхая свежий воздух. Заходит в дом, скидывая вещи в присущей ему манере. И внимание не сразу обращает, что бутылка бурбона допита.
Взгляд падает на неё спустя пару минут. Бровь снова подскакивает, глаза осматривают собственные метры зорко, спешно. Но лучше всего срабатывает слух, когда блондин слышит короткий всхлип.
— Нэл? — с опаской произносит её имя, озираясь. Снова всхлип. — Нэл!?
Несколько шагов, распахнутые шторы, и только теперь глаза округляются окончательно, когда он находит девчонку забившейся в угол.
В порванной одежде, она заметно дрожит, поджав коленки. На внутренней стороне бедра струйка крови, въевшаяся в кожу, ноготки на пальцах частично обломаны, а когда он оказывается рядом, то девчонка боязливо вздрагивает.
— Нелли! — касается плеч, рук, а после берёт пальцами подбородок, заставляя поднять голову. И только теперь видит ещё и разбитую губу.
— Всё в порядке... — твердит, как заведённая. — Всё в порядке, Вы имели полное право... — снова хлюпает, роняя слёзы, а ещё вызывая на лице Миронова неподдельное возмущение.
— Что ты несёшь!? — впервые по-настоящему повышает на неё тон, осматривая с ног до головы и снова ужасаясь. Тот, кто над ней поработал – явно извращённей в своём садистском образе. — Кто это сделал с тобой? — встряхивает в очередной раз, заставляя уставиться на него стеклянными от слёз глазами. — Кто это был?!? — непонимающий взгляд в ответ, но сквозь давящий на горло ком она всё же отвечает, приводя в полнейшее бешенство.
— Сказал, его зовут Слава...
По-хорошему, девчонке скорую вызвать нужно, воды принести, да и просто успокоить.
Но он сейчас нуждается в успокоении не меньше, сжимая кулаки и вибрируя скулами настолько, насколько это возможно.
Размеренное мышление не про него, как и прихождение в чувства. Он в момент поднимается на ноги, шагая чётко к тумбе, ящик которой под замком.
Ключ, щелчок, из-под кипы бумаг, что внутри, он изымает ствол, пряча его за пояс брюк. Глаза наливаются кровью, а подступившая агония ждать не может.
— Тебе конец...
