Я тоже по девочкам

      — Оставим всё как есть? — Юнги отпускает младшего из объятий. Чимин кивает и мнется, поджимая губы, пытаясь принять все факты, которые вообще изначально не должны были так складываться. Но они сложены. Чимин смущен произошедшим и хочет радостно прыгать на месте в душе, но в то же время горечь застревает прямо в горле и мешает радостному порыву.       — Нам придется, — понимает он, что по-другому никак нельзя. Это начало. И это их конец. Вообще нормально ли целовать парню парня, уже задумывается Пак и вспоминает, что Хосок даже не осуждал его или Юнги за это.       — Никто не должен знать.       — Угу, — соглашается старший, пытаясь понять, о чем думает перед ним мембер, разглядывая его блестящие темно-карие глаза, в которых наверно существует целая звездная галактика, что окутывается теплом, светом и любовью. Замечает, как расширяются ноздри и как дергает носом, как приоткрыты мягкие гладкие губы, которые оказывается так приятно целовать, что Юнги на миг не мог от них оторваться. Он чувствует сладкий запах смешанный со свежестью одежды, ощущает тепло от него и как его словно магнитом тянет прикоснуться, но он держится. Юнги готов простоять всю вечность перед ним, хотя ему немного лень стоять и лучше бы лежать, но это ему не под силу. Особенно в этот момент. А потом рэпер резко хмурится. — Только что мы будем делать со шпионом, что подглядывает прямо сейчас за нами? — Мин наклоняет голову в сторону и смотрит за спину Чимина, туда же оборачивается и младший. Но никого за дверью уже нет.       Хосок летит на всех парах по коридору совсем бесшумно в свою комнату и падает на аккуратно застеленную кровать, будто он тут лежал всё это время, а не пошел за Чимином следом и не услышал всё, что ему так хотелось. В душе он радуется, что все разрешилось, по крайней мере эти идиоты разобрались с чувствами и смогли признаться друг другу. Чон смотрит в телефон и не может сосредоточиться на экране, слыша приближающиеся шаги. Чимин входит в комнату, а за ним следом тенью Юнги. Хосок знает, теперь ему конец. Подглядывать ведь тоже нехорошо.       — Выпьем? — неожиданно бросает самый старший, опирающийся о косяк двери. Хосок поднимает медленно взгляд и замечает, как близко стоят мемберы и слегка касаются руками.       — Вы такие милые, — не сдерживает своих светлых мыслей лежебока, бросая телефона на кровать и вставая в полный рост. Он бросается к мемберам, обнимая их обоих за шеи, что они резко ударяются плечами и недовольно глядят на мембера. — Наконец, вы идиоты поговорили.       — Хосок. Только никому не говори. Ладно? — просит серьезно Чимин, дуя бантиком губки и смотря таким невинным взглядом, что Хосок хочет потрепать его за пухлые щечки, но в тот же момент он замечает, как другой мембер смущается сам рядом и отворачивает ото всех свои розоватые щеки. Чон подмигивает младшему и улыбается.       — Можете на меня рассчитывать.       Все с облегчением выдыхают. И кажется, всё возвращается в русло в этом общежитии. Юнги собирается приготовить на вечер средней прожаренности стейк и не замолкает о том, как его хён научил готовить правильно мясо, о чем остальные слышат наверно в сотый раз, хотя готовящий для них Мин это редкость. Все они на полчаса выбираются в ближайший магазин, точно секретные агенты под маскировкой, только чтобы купить продукты. Им не очень хотелось беспокоить менеджеров. Ведь всего пару дней выходных остается перед концертами и подготовкой к новому камбэку, а еще в планах ожидают съемки за границей. У них много работы. И бантаны понимают отдых нужен не только им. Парни не хотят даже говорить о будущих планах. Мин толкает тележку перед собой, разглядывая полки с различными соусами, а Чимин идет с ним рядом. Хосока всего выворачивает. Он пытается вести себя спокойно, но не может. Ему неловко. И чувствует себя третьим лишним рядом с ним. Он уходит в другой отдел и оставляет мемберов, которые ведут себя так словно блин ничего не произошло ни сегодня, ни вчера и ни ранее. Юнги же серьезно выбирает мясо в специальном отделе, читая каждый корешок. Чимин, как настоящий профессионал, выбирает алкоголь. Хосок шпионит тоже серьезно. На всякий случай. Боится, что что-то может пойти не так. Но напрасно.       В общежитии Чон берется за спагетти, доставая одну из кастрюль Сокджин-хёна и вместе с водой ставит на плиту. Мин достает подмороженный стейк и подготавливает перед жаркой, засыпая его специями. А Пак делает всё, что попросят его хёны. Но также он ловит взгляды. Он чувствует чужую ладонь прямо на своей заднице, совсем случайно оказавшуюся видимо там. Ведь самый старший на кухне ведет себя так, словно ничего не произошло. Да и вообще ведь такое не впервые. Чимин на секунду задумывается, были ли прошлые разы случайными, и краснеет. А это еще возбуждает младшего, что он готов провалиться сквозь пол. Неожиданный для него поворот однако. Парень садится на стул и просто ждет, следя за остальными. Когда все блюда, наконец, готовы, мемберы наслаждаются идеальным разрезанным среднепрожаренным стейком с идеальными спагетти, пьют идеальное дорогое красное полусухое вино, а позже неожиданно переходят к обычному соджу, так как вино заканчивается слишком быстро для трех ртов, особенно после Пака, который просто залпом всё пьет. Они сидят в гостиной и болтают о мемберах, переходят к музыке и танцам, к камбэку и АРМИ. Шутят и смеются. Вспоминают о прошлом.       — Так и предложил тебе помыть посуду? — взрывается смехом Хосок, чуть не падая с кресла.       — Ага. Это было когда он поцеловал… — Чимин резко замалкивает и смущенно смотрит на хёна. Юнги просто спокойно молчит, глядя на бокал перед собой.       — Оу, — Хосока чувствует дрожь. — Так значит Юнги-хён предложил помочь, потому что это был Чимин, — догадывается парень и хватается за грудь, ведь это слишком мило.       — Заткнись, — бросает Юнги и берет снова в руки телефон. Чимин просит настойчивым взглядом прекратить танцору шутить об этом. Тот пожимает плечами и не перестает улыбаться. Хосок уже достаточно пьян.       — А давайте поиграем, — предлагает он, отказываясь от налитого алкоголя. Чимин выпивает стопку, смакуя вкус, и заинтересовано смотрит на хёна.       — Во что?       — Правда или действие.       — Я пас, — сразу же бурчит Юнги. Не любит он такие игры, считая их глупыми. И ему было лень что-то делать.       — А я за! — Чимин поднимает свою маленькую лапку вверх и смущается под взглядом Мина, который лишь дергает бровью и снова глядит в яркий экран, разглядывая случайно попавшуюся фотографию Чимина.       — Только ты выбираешь первый.       — Хорошо, — кивает Хосок и садится поудобней прямо напротив младшего, а между ними столик с едой и алкоголем.       — Правда или действие?       — Действие, — выбирает главный танцор.       — Выпей до дна всю бутылку, — широко улыбаясь, младший хватает со стола еще закрытую бутылку с соджу и тянет в сторону старшего. Хосок удивляется. — Залпом.       — Что?       — Ну же давай, хён. Чон неуверенно перехватывает зеленую бутыль и осматривает сколько в ней алкоголя. Но бутылочка совсем маленькая, думает Чимин. Старший откручивает крышку и поднимает бутыль вверх.       — За вас мои голубки, — бросает он неожиданный тост и начинает пить, под смутившиеся взгляды. Горло резко обжигает. Он не может выпить всё сразу и останавливает. Желудок слегка скручивает. И он выдыхает тяжело.       — До дна, — Чимин хватает бутыль и поднимает вверх дном, чтобы старший все выпил. Тот смотрит раздраженно, проливает немножко мимо губ, давится, чувствуя алкоголь в носу, пытается остановить настойчивого Чимина. И наконец, привыкнув, алкоголь к сожалению заканчивается. Хосок отрывается от стекляшки и откашливается, сдерживая отрыжку. Ставит гордо и громко пустую бутыль на стол. Чимин одобрительно поддерживает мембера овациями и кидает ему пару выстрелов из указательных пальцев, а потом пьет одну-другую стопку. А Юнги смеется глухо, схватившись за живот. Потому что это правда выглядело смешно со стороны, особенно краснеющий Хосок, который не держит глаза открытыми.       — Так теперь ты, — Хосок устало вытирает губы от горькой жидкости и кидает в рот пару виноградин со стола. Он чувствует, как немного кружится голова и тяжелеют веки. — Правда или действие?       — Я тоже выбираю действие, — Чимин успокаивается и смотрит блестящими глазами на Хосока, ожидая, что же придумает он.       — Поцелуй… — Хосок еле сдерживает хитрую улыбку и продолжает на полном серьезе, кидая взгляд в сторону. — Поцелуй Юнги-хёна.       — Что? — Чимин тушуется, не веря, что он это предложил, и неловко поворачивается к Мину.       — Меня не втягивайте в это, — качает тот головой и из подо лба смотрит на младшего, который сначала не решается, но всё-таки медленно отрывается со своего места и подходит к хёну. Чимин опускает голову, нависая над парнем, и упирается одной рукой о диван, не отрывая взгляда от влажных поджатых губ, забывая, что это всего лишь игра. Остается совсем ничего между ними, но Чимин боится. Он замирает, смотря в черные узкие глаза, которые кажется ничего не выражают, непонятно Юнги против или за, но Чимин тонет под этим взглядом. Он вспоминает первый случайный поцелуй на кухне, когда сам сбежал. Вспоминает, как случайно поцеловал сам возле ванной комнаты всё также пьяным. И не сможет наверно уже никогда забыть сегодняшний уже не случайный поцелуй, желая повторить этот миг прямо сейчас. Но они ведь пообещали безмолвно в комнате старшего…       — Черт, — не дышит сам Хосок, зажмуривая слегка глаза, и в то же время вытягивая голову, чтобы все лучше разглядеть. Чимин опаляет горячим дыханием губы старшего, и Юнги чувствует слабый запах алкоголя. Он сам замер, словно статуя перед Сокджин-хёном в клипе Blood Sweat & Tears и ругает себя, что вспомнил именно этот момент, потому что хочется рассмеяться.       — Ну же сделай это, Чимин. Или прими поражение, — совсем тихо говорит старший и закрывает глаза. И он чувствует, как его целуют. Прижимаются совсем медленно дрожащими пухлыми губами, отрываются с легким причмокиванием и снова касаются, размазывая непрошенную слюну. Юнги уверенно обхватывает нависшего над ним мембера и притягивает за талию, прижимая всем телом. Голову сносит к чертям. И становится очень душно. Чимин отрывается, резко отворачивая взгляд, и дышит часто с широкой улыбкой, облизывая свои губы.       — Классно, — признает он и чувствует, как сильно его на самом деле прижимают большие ладони к чужим бедрам. Пак давится воздухом и чувствует резкие покалывания по всему телу. Ему вдруг хочется большего. И в голове странные мысли пугают его. Юнги открывает глаза и с довольным видом смотрит на младшего. — Хён… — шепчет тот, касаясь кончиками пальцев возле губ старшего.       — Кхм, — прерывает идиллию в ту же секунду третий лишний, который ну уж очень хочет провалиться сквозь землю и умереть. Это было слишком. Слишком лично. Слишком неправильно. Слишком странно. Слишком сексуально. Хосок вообще не должен был видеть это. И особенно он не должен был предлагать такое. Юнги бросает на него осуждающий взгляд. А Чимин сразу же отлипает от хёна.       — Мне нужно отойти, — бросает он и уходит под молчаливые неловкие взгляды в ванную комнату, где закрывается и опускает взгляд на одну странную для него проблему, выпирающую из штанов, которую невозможно игнорировать — Ой-ёй.       Юнги опрокидывает в себя стопку и хочет что-нибудь по крепче. Соджу совсем не опьяняет. Хосок бросает в рот виноград и чешет голову, думая, чем же разбить затянувшееся молчание.       — Вау, — встречается он взглядом с хёном и начинает неожиданно смеяться. Юнги прячет смущение за телефоном.       — Что? Просто случайно так вышло тогда в комнате, — тупит старший, зачем-то говоря это. Хосок закатывает глаза.       — И всё-таки не случайность? Ну давай. Скажи, что ты споткнулся о собственную ногу, и твои губы прилетели прямо на такие пухлые губы Чимина, — поэтично подтрунивает Чон очень воодушевленно, словно попал в романтическую дораму.       — Умереть захотел, — превращает романтику в триллер Юнги.       — Да ладно тебе… Так значит любишь его.       — О чем ты? — кривится Мин.       — Ой да хватит заливать. Значит и тогда поцеловал, потому что был влюблен, — улыбается танцор.       — Да не влюблен я. Просто… целовать было очень приятно, — бурчит рэпер.       — Ну раз очень приятно, я тоже хочу попробовать. Ну же хён, поцелуй меня, — Хосок вытягивает губы и движется к Юнги, но тот лишь кривится и останавливает лицо Хосока ладонью, отталкивая от себя. Танцор валится нв диван и не перестает смеяться.       Чимин в этот момент не знает что ему делать. Умывшись холодной водой, он пытается думать о светлом и пушистом, о спокойном дожде в жаркий летний день, считает уже до тридцати пяти и чувствует, как слегка отпускает в конце концов. Чимин поудобнее поправляет причиндалы и выходит из туалета, врезаясь в кого-то так неожиданно, его немного сносит в сторону, и он ударяется головой о стену, слыша резкие маты на английском.       — Намджун-хён?! — потирая голову, Чимин разглядывает высокого лидера перед собой, который сразу же извиняется и спрашивает, как он.       — Чимин?! Ты тоже уже вернулся? — наконец доходит до Намджуна. Пак кривит улыбкой и обнимает старшего. Все-таки он очень рад его видеть. Словно они не виделись уже долгое время. Хотя прошло только пару дней. Чимин ведет его в гостиную, где сидят все остальные, на секунду забывая, что оставил их в неловкой ситуации.       — Как отдохнул? — спрашивает младший, чувствуя волнение. Намджун широко улыбается, рассказывает о хорошей погоде и о прогулке по историческим местам с родителями.       — А ты как провел время в Пусане? Чонгук тоже вернулся? — Чимин не знает что и ответить. Сказав что Чонгук всё еще в родном городе, он увиливает от первого вопроса, радуясь, что они уже подходят к гостиной, откуда слышатся громкие возгласы.       — Кто еще здесь? — удивляется Намджун, слыша сначала голос Хосока, а затем и громкого Юнги, встающего с дивана.       — Ну и что, что я его люблю, — взрывается Мин, раскидывая руки в стороны.       — Кого это ты там любишь? Его? Кого? — хмурится Ким, пытаясь понять поток слов, вырванных им из контекста.       — Ох, блять, — оборачивается Мин, встречаясь с Намджуном. Чимин замирает в дверях и, резко разворачиваясь, уходит.       — Чимин, стой, — встает бегом и направляется за ним Юнги, матерясь на всех.       — Да что блять происходит? — не понимает лидер и глядит на довольного Хосока, пожимающего плечами и выпивающего стопку соджу.       — Да всякие случайности, Намджун. Всякие случайности.       — Что? — Ким не понимает, хоть и старается.       — Да просто Юнги так любит одного артиста, который не нравится Чимину. И из-за этого они немного повздорили.       — Серьезно? — смеется лидер такой чепухе и совсем не верит раскрасневшемуся Хосоку, который смотрит, как испуганный бельчонок, и пытается отвести взгляд в сторону. Намджун осматривается, замечая алкоголь на столе. — Веселитесь тут, значит, — садится он на диван.       — Ага. Будешь? — предлагает добрый Хосок, и дрожащими руками пытается открыть бутылку соджу.       — Думал не спросишь, — Намджун берет пустую стопку, из которой уже пили другие мемберы, и подставляет. Хосок проливает немного, но все-таки наполняет лидеру и потом самому себе. — А теперь рассказывай всё, что тут произошло, — выпивая всё, Намджун стучит по столу и прищуренно смотрит на мембера.       — Не могу, Намджун, — спокойно хлопает по плечу мембер и чувствует, как уже не держится его сознание и как клонит резко в сторону.       Чимин шагает быстро к своей комнате, чувствуя странный прилив сил и адреналина, но резко останавливается прямо перед дверью, слыша, как за ним идут. Он оборачивается, не желая больше бежать. Юнги наступает из темного коридора и блестят его глаза. Искра пролетает между ними. Мин не останавливается и прижимает бедного мембера к двери. Буря. Чимин смотрит уверенно и целует сам чертовски уверенно. Он хватает за кофту старшего и прижимается так близко как это вообще возможно. Юнги думает, что он управляет бурей, но Чимин сам ведет свою игру. Теперь это уже не правда или действия. Это уже называется к черту всё. К черту что они парни. К черту что это опасно. К черту что кто-то увидит. К черту чем бы это закончилось. К черту.       Юнги вторгается страстно в рот и ласкает нёбо языком, проходится по ровным зубам и сталкивается с чужим языком. Безумие взрывается между ними. и они готовы переступить к чертям всё. Юнги отрывается от губ и спускается по подбородку, оставляя влажные поцелуи до самых ключиц. Чимин хнычет, хватаясь за плечи и чувствуя, как холодные ладони забираются под его футболку и касаются ребер.       — Скажи это, — шепчет он.       — Я люблю тебя, — Юнги отрывается и смотрит серьезно прямо в безумные глаза, в которых он так легко тонет, под которые он легко подчиняется. Он влюблен в этот сексуальный взгляд мембера.       — Хён, — выдыхает младший и толкает дверь за спиной и утягивает старшего в свою комнату. Юнги снова целует, ластясь так близко, что трется о промежность. Чимин удивляется и отодвигается, глядя вниз, понимая, что это они уже не просто немного переходят границы. Юнги думает об этом. Ему самому неловко. И странно, но хочется еще. Он хочет Чимина. Он получает Чимина. Мин замечает, как возбужден мембер и толкает его на кровать. Младший приподнимается на локтях и получает еще сотни сладких поцелуев, от которых от чувствует себя таким любимым, таким важным, таким нужным, таким сладким. Юнги ложится сверху и замирает, когда он надавливает бедрами. Чимин прикрывает лицо ладонью от стыда и стонет, чувствуя, что такими темпами всё закончится оргазмом. Юнги сходит с ума. Он задирает футболку и гладит накаченный пресс, поднимаясь вверх, задевая слегка соски, от чего Чимина закатывает глаза. Это невероятно. Невыносимо приятно. Это взрывает. Это слишком. Юнги больше не может терпеть, когда видит испарину на лбу, волосы откиданы наверх, как прикрытые глаза смотрят пошло снизу на него и говорят ему о многом, как длинный язык облизывает губы и как вырывается из уст высокий стон, что не различить от женского. Юнги закрывает глаза и падает в сторону. Это апогея.       Глубокое дыхание умеренно спадает. В воздухе пахнет сексом и потом, что охлаждается и становится неприятным на теле. Юнги вытирает лоб и смотрит в сторону на Чимина, который улыбается с закрытыми глазами. Младший не верит, что только кончил из-за парня даже без касаний. А ведь только вчера парень отрицал, что ему вообще нравятся парни. И поцелуи ведь были случайными. Чимин верил в это. Но вот Пак, тот самый что по девочкам, лежит рядом с Юнги, который тоже кстати по девочкам. И весь мир словно аплодирует им. Юнги чувствует как успокаивается. Как разгоряченное тело холодеет. Он касается пальцами чужой ладонь и ощущает, как приятная нега разливается в груди. Они глядят в потолок счастливые молодые удовлетворенные…       — Я тоже люблю тебя, хён. … любимые.       Юнги хочет схватиться за сердце, но не двигается совсем. Только громче дышит. И кажется, он сейчас заплачет. Слышать эти слова многое значит для него. Ему приятно, что его чувства, наконец, взаимны, но суровая реальность подкрадывается всегда незаметно. Так ведь?       Намджун стоит в полном мать его шоке. «Что я только что видел?» — он еле удерживает повисшего на плече тяжелого танцора и почти роняет его.       — Давай в другую комнату, — пытается прошептать пьяный Хосок, у которого просто нет сил стоять, но он не осознает, что в пьяном состоянии его голос становится громче обычного. Юнги поднимает голову и садится, а Чимин следом за ним, пряча взгляд. Ким смотрит на них с широкими глазами, пытаясь осознать, что происходит.       — Кто еще знает? — спрашивает он у мемберов, которые лишь сгорают от стыда.       — Только вы двое, — отвечает тихо Юнги и хмурится. Он осознает, что совершил ошибку снова, а за ошибки придется ему отвечать. Но он был абсолютно готов к этому.       — Больше никто не должен знать, — строго отмечает лидер. Он не может понять, как ему это воспринимать. Он удивлен. Он сбит с толку. Он вне себя. Слишком неожиданно. Слишком реально. — Поговорим утром, — напоследок бросает он и скрывается за дверью с Хосоком, который бурчит себе под нос, что не ему решать, но через каждое слово его вырубает, и слова теряют смысл. Чимин отворачивается от Юнги, когда тот тянется к нему рукой. Старший хватает за подбородок и поворачивает к себе, чтобы тот посмотрел на него.       — Всё будет в порядке, Чимин, — говорит он и сам не верит себе.       — Нам стоит остановиться прямо сейчас, — Чимин сжимает челюсть и встает, чувствуя неприятную влажность в штанах. Юнги вздыхает, осматривая светлую комнату мемберов. А потом тоже встает и медленно направляется к двери.       — Лучше бы это было случайность, да? — пытается улыбнуться он, но получается слишком криво и печально. Чимин даже не смотрит на него. А когда решается ответить, взяв себя в руки, старшего уже в комнате нет.       Юнги останавливается, замечая Намджуна, выходящего из своей комнаты уже без Хосока. Ким кивает в сторону кухни, и рэперы оказываются там один на один. Тишина окутывает комнату и холодок пробирается под одежду. Никто не решается начать. Джун потирает переносицу и громко вздыхает, понимая, что ему придется.       — Вам нужно прекратить с этим. Ты же понимаешь? Юнги закатывает глаза и осматривает свои руки, замечая уродливый заусенец на пальце. Ему не очень хочется говорить с Намджуном. А особенно слышать такое. Юнги не глупый. Или глупый? Юнги идиот, вот что он думает.       — Конечно, я понимаю. Большего этого не случится никогда. Я снова пьян       — Снова? — тушуется лидер. — Что черт возьми произошло? Скажи, что вы просто оба перепили, и я пойду спокойно спать? Юнги, нахмурившись, дует губы и выдыхает в усмешке.       — Всё серьезно, Намджун, — честно признается он, ведь как еще это можно назвать, если не так. Да, все происходит слишком быстро. И, может, рано заявлять такое и бросаться громкими словами, но Юнги не хочет лгать. По крайней мере самому себе. Он влюблен. Это правда. Он уверен.       — Насколько?       — Настолько, что я готов смириться, чтобы ничего с ним не случилось. Я не буду тянуть нашу группу. Но… в душе что-то… я не знаю, как это объяснить. Я правда что-то чувствую к нему, Намджун. Ты не поймешь меня.       — Я всегда знал это.       — Что? — удивляется Мин.       — Я не слепой, — ухмыляется Джун. — Думаю стоит рассказать это пидимниму или менеджерам.       — Вот только не втягивай их в это. Мы сами можем все решить.       — Кто-то должен знать. Менеджеры должны. Что если кто-то случайно узнает? Что если вы не сдержитесь при людях?       — Фансервис, — пожимает плечами Мин, но лидер на него не смотрит и не слышит, он почти что рычит и чувствует усталость. Это очень серьезный случай. И Намджун это прекрасно понимает.       — Ты же понимаешь, какой эффект будет? Только представь, как отреагируют фанаты?       — Да знаю я, — сердится Юнги на назойливого мембера и прячет руки в карманах.       — Прекратите это. Пока не зашло все далеко. Я буду следить за вами.       — Как скажете, сэр. Всё? Еще что-то скажешь?       — Юнги, не натвори глупостей, пожалуйста.       — Я постараюсь. А ты вот никому ни слова об этом. Только Я, Чимин, Хосок и Ты. Больше никто не должен знать об этом.