Я тоже по девочкам

      Чимин с трудом разлипает глаза и тянется рукой к лежащему на тумбочке телефону, проверяя сразу время и осознавая, что проспал аж до обеда. Парень осматривается и осознает, что не один такой. Он замечает спящего мирно хёна на соседней кровати.       Еще ночью Хосок всё-таки вернулся, еле дойдя до комнаты на своих двоих. И вместо того чтобы спать дальше, он проболтал почти до утра с Чимином наверно обо всем что только было можно, но больше всего о Юнги-хёне. «Всего лишь пару дней прошло. Вам нужно притормозить всё же», — вспоминает Пак слова Хосока сказанные в напряженной темноте и снова соглашается с ними. Всё вышло слишком быстро. Чимин не отрицает этого. Он держится за эту мысль, покидая комнату на цыпочках, чтобы не разбудить хёна. Пообедав остатками вчерашнего стэйка и спагетти, мембер лениво возвращается и сталкивается в коридоре с лидером.       Намджун бодр уже давно. Он успел почитать после завтрака и немного поработать над текстами к своему микстейпу, пытаясь не думать о Юнги и Чимине. Но это оказалось сложнее. Ким собирается в парк, чтобы немного вдохновиться, когда замечает невыспавшегося мембера.       Чимину очень неловко стоять перед старшим и вести себя словно всё в порядке. И промолвить он что-либо боится. Всё-таки хён вчера видел того, чего не должно было вообще происходить. Мемберы немного перешли границы дозволенного. Но вместо того чтобы осуждать вчерашние поступки, Намджун предлагает прогуляться младшему на свежем воздухе.       — Я, конечно, догадывался, что Юнги-хён гей, но не думал, что ты тоже, — всё же решается рэпер, когда они плутают по запутанным дорожкам в парке, окруженном высокими зелеными деревьями и скамьями.       — Ты знал, что хён гей? — удивляется Чимин, пытаясь понять, как вообще можно вычислить геев. Может он никогда просто не приглядывался к людям с такой позиции, но чтобы у Намджуна были какие-то догадки на этот счет. Он не понимает, почему лидер вообще догадывался об этом.       — Ну ты ему всегда нравился. Чимин краснеет, поджимая губы. Намджун пытается скрыть улыбку, но проваливается. Слишком мило видеть смущенного мембера.       — Но разве хёну не нравились всегда девушки?       — Юнги лжец еще тот. Ты знал, что глаза человека никогда не обманывают.       — А что мои глаза говорят? — глядит младший в упор, хлопая часто глазами.       — Я не знаю. Но что ты сам думаешь?       — Странно всё это. Гей ли я вообще? Может я обманываю самого себя, хён, — неуверенно говорит Чимин, разглядывая деревья вокруг и погружаясь в бесконечный шум цикад.       — Я видел своими глазами как вы… — Намджун не может закончить. Ругает себя, что вообще начал говорить об этом. Теперь он может представить в голове мемберов на кровати, которые лежат друг на друге, целуются и тихо стонут. Ким кривится, осознавая, что это уже невозможно стереть из памяти. Он сердится на самого себя. На кой-ему надо было вчера тащить Хосока в спальню. Он мог ведь просто бросить мембера на диване, и закончилось бы всё иначе. И не было бы даже этой прогулки. Намджун называет это судьбой. Никак иначе и не должно быть. Все идет так как нужно. Уверен он. И теперь без стука он никому точно в комнату не зайдет.       Чимин медленно плетется за старшим, чувствуя его тяжелые мысли, и хочет провалиться сквозь землю. Ему невыносимо стыдно за себя и за то, что делал вчера. Он сам всё очень хорошо помнит и не может просто винить во всем алкоголь. Парень был ведь не так уж и пьян и мог контролировать ситуацию. Но что-то пошло не так. Он был слишком возбужден, а Юнги слишком откровенным и желанным. Чимин хочет вернуть время вспять, но сможет ли он остановить всё. Он не знает ответа.       Мемберы садятся на скамью в огромном парке, где ни одной души к счастью нет. Намджун осматривается, вдыхая свежий очищенный воздух. Чимин откидывает свои волосы.       — Этого больше не произойдет, хён. Обещаю.       — Юнги тоже обещал, — как бы невзначай вставляет Нам и замечает, как Чимин бросает короткий взгляд. Лидер смотрит на младшего и откидывает голову, устремляя глаза на голубое чистое небо.       — Вы уже разговаривали? — хмурится вокалист. После того как Юнги ушел вчера, он так и не встречался с ним.       — Да. Еще вчера. Он сказал мне, что правда что-то чувствует к тебе.       — Так и сказал? — морщится мембер и поджимает губы.       — Ага. Ты тоже к нему чувствуешь что-то, Чимин? — смотрит всё также свысока Намджун и давит сильнее своим драконьим взглядом маленького Пака.       — Не знаю, — неуверенно отвечает младший. Ким не знает что сказать ещё. Так и сидят безмолвно, слушая, как в далеке шумят машины и как стрекочут цикады, наполняющие парк с высокими зелеными деревьями и пустыми скамейками. Солнце бьёт в глаза. Прохладный ветерок проносится по спинам мемберов. Чистый воздух забивается в легкие. Последний день выходных. Чимин думает о Юнги-хёне и странных неуверенных чувствах, которые поглощают его. Он думает, что чувствует тоже что-то большее, но не знает, похожи ли их чувства с хёном или это что-то иное. Еще несколько дней назад Чимину было бы противно всё это. Хотя он уверен. Было много неловких моментов с мемберами. Он привык к ним. Но этот случай ни с чем не сравнится. Пак думает о словах Хосока. Старший был пьян всё еще, но разумные мысли изливались из него всю ночь. Он говорил без остановки серьезным низким голосом.       — О чем ты больше будешь жалеть. О том что не попытался или о том что разрушил всё? — Чимин не уверен в себе. Ему нужна любая помощь, любое мнение, компромиссы, за и против.       — Ты не можешь быть уверен, что будет в будущем. Но ты сам отвечаешь за свои действия. И решение сейчас может быть очень важным. Юнги может думает сейчас не тем местом, но он тоже не глупый. Он дойдет до того, чтобы все закончить в миг. Я уверен, что он уже жалеет. И больно ведь будет не только ему.       — Ты ведь сам хотел, чтобы мы всё решили.       — Да. Но я ведь не думал, что этот случайный поцелуй дойдет до такого. Вы трахались в нашей комнате, — чуть громче возмущается Чон.       — Мы не трогали друг друга даже, хён, — Чимин забирается под одеяло, чувствуя, как горят щёки.       — Не знаю, что вы тут делали, но я точно слышал стоны. И пахнет здесь определено сексом. Я чувствую запах Юнги.       — Хватит, хён, — протягивает младший, стыдливо выглядывая из укрытия.       — А теперь подумай о завтрашнем дне. Все мемберы вернутся в общежитие. У нас начинается расписание. Уже послезавтра репетиция. И что вы будете делать? Вы не будете говорить никому. Но при этом что? Вы будете встречаться? Или игнорировать всё? Вы должны поговорить об этом. Если вы хотите оставить всё как есть, вам придется быть внимательней. Неправильные действия и подозрения появятся не только у мемберов, но и остальных, менеджеры, стафф, нуны.       — Хочешь сказать, что нам лучше прекратить всё?       — Мне не понять, что для вас лучше, Чимини. Вы вдвоем должны решить. Обсудите что вам важнее. Что можно делать, а чего нет. Чего ты сам хочешь, Чимин?       — Я не знаю.       — Не знаешь? — удивляется Хосок и смотрит непринужденно.       — Он сказал, что любит меня. И я ответил ему тем же.       — Серьезно?       — Да.       — Но ты сомневаешься? Чимин смотрит в потолок и хмурится.       — Я не знаю.       — А кто знает, Чимин? Поговори с ним. Так будет легче понять себя, — Хосок потягивается и прикрывает глаза, замечая, как светлеет за окном. — Давай уже спать Чимина. Неважно, что будет потом, пока вы не поговорите.       Намджун прощается с Чимином и направляется в студию. Младший заскакивает в общежитие, чтобы переодеться, и собирается в тренажерный зал, который находится в том же здании, что и дом Бантан. Чимин оказывается один в помещении, уставленном спортивным инвентарем. Он разминает мышцы, не спеша, а потом встает на дорожку, чтобы немного подтянуть тело. Сначала всё кажется таким легким, пока не начинают потеть ноги и спина и не покалывает в мышцах. Чимин долго не задерживается. Он осматривает своё подтянутое тело в зеркале, откидывая футболку вверх, понимая, что пресс становится менее заметным. Это немного беспокоит, но Чимину не хочется продолжать заниматься. Он снова ленится. Усталый взгляд в отражении поднимается выше по подтянутому телу, замечая странные розовые следы на шее.       — Черт возьми, — хватается он за место, слегка касаясь их. Мембер набрасывает влажное полотенце на шею, чтобы хоть как-то скрыть, но один засос стоит в самом видном месте на шее. И очень странно, что Намджун-хён ничего не сказал об этом. Чимин пытается вспомнить, где в общежитии есть немного тоналки или что-либо, чтобы хоть как-то скрыть проблему. Но он не уверен, если у кого-то из мемберов подходящая косметика. У него точно нет. Обычно всё для мэйк-апа было у стилистов. Они всегда носят их с собой. Чимин не знает что делать с шеей. Берет свои вещи с пола и хочет поскорее скрыться, пока его случайно никто не заметил. Он проходит мимо одинокой груши, слегка бьёт свободной рукой от беспомощности, не зная, что теперь ему делать, желая выпустить весь пар, и замирает. Ему хочется повторить. Рука прилетает по твердому мешку с песком снова и снова. И снова. И снова. Снова.       Чимин бьет резко, сжимая челюсть с гневом, что надуваются вены на шее и руках. Удар за ударом. Он не жалеет своих рук, которые без какой-либо защиты врезаются в твердую поверхность с глухим стуком. Адреналин зашкаливает в крови. Пульс учащается. Чимин не жалеет себя совсем. Он запутывается в себе больше. Он ненавидит себя, потому что не может просто выбрать. Парень не может ответить на легкие вопросы. Солгал ли он Юнги-хёну вчера? Любит ли он его на самом деле? И стоит ли вообще продолжать?       Чимин останавливается, часто дыша, чувствуя как с пóтом, который неприятно скатывается по телу и прилипает тонкую ткань к коже, стекает густая кровь, но не от фиолетовых разбитых костяшек, а из носа и по губе. Чимин вытирает рукой красную жидкость и чувствует головокружение. Его не удерживают ноги. И перед глазами всё темнеет. Пустота.       — Даже не смей вставать, — сердитый голос Хосока врывается в сознание младшего, когда Чимин приходит в сознание и пытается действительно сразу встать машинально. Младший не помнит, что произошло. — Ты какого черта довел себя до изнеможения? — давит старший, сам чувствуя легкое головокружение, отходя от похмелья.       — Что произошло? — все еще не доходит до Чимина. Он осматривается, когда все перестает плавать перед глазами, узнавая стены комнаты, которую он делит вместе с хёном, и совсем не припоминает, как оказался здесь. Он мог припомнить, как занимался в тренажерном зале, качая ноги, как разглядывал своё подтянутое тело в зеркале и как заметил розовые засосы. А потом пустота. Чимин пытается прикрыть шею ладонью, но Хосок уже видел всё, и никак не реагирует, строго глядя на лежачего.       — Тебя нашел один из инструкторов в тренажером зале в отключке. Он вызвал врача и тебя узнали по лицу. Док сказал, что у тебя упало давление. Они связались с менеджерами, а те потом сообщили мне. Ты не помнишь этого? — замечает Чон неуверенный взгляд младшего.       — Нет. Я помню, как бил грушу.       — Ага. И теперь у тебя все руки в синяках. Какого черта, Чимин? — взрывается Хосок и садится напротив мембера на свою кровать.       — Я… я не знаю, — сдерживая слезы, Чимин не знает что ответить. — Я не хотел, чтобы это случилось.       — Конечно, не хотел. Слишком много всего, — вздыхает старший, потирая переносицу. — К тебе сейчас зайдет менеджер. Он не стал говорить всем. И я тоже буду молчать. Но после скажем, что ты просто перенервничал.       — А он знает об этом?       — Нет. Юнги-хён вообще не возвращался из студии. Сказали, что он ушел ночью и всё ещё там, — Хосок глядит в упор на Пака и пытается понять о чем он думает, опуская взгляд на свои ладони, держащие край мягкого одеяла.       — Ты это из-за него что ли так?       — Нет, — качает головой мембер, закрывая глаза.       — Тогда почему? Потому что не можешь быть с ним?       — Нет. Скорее наоборот, — вырывается из уст, что сам удивляется мембер. — Я хочу забыть, всё что случилось.       — Это будет не просто.       — По другому никак, хён.       — Только не доводи себя, пожалуйста, — вздыхает Хосок, дотягиваясь рукой до младшего, и гладит по волосам. Чону очень жаль парня. Он сам так испугался, когда менеджер позвонил ему и сообщил, что произошло с Чимином. Хосок не мог поверить в это сначала, пока не увидел собственными глазами. Он не знал, что ответить менеджеру, когда тому нужны были срочно ответы. Его всего трясло.       Хосок всегда волнуется за каждого мембера и очень беспокоится за Чимина сейчас. Ему невыносимо больно видеть его таким потерянным. Чон хочет, чтобы мемберы всегда были счастливыми и улыбались, даже если на душе у самого было паршиво. Хосок не может иначе. Чимин такой же.       Пак приобнимает старшего, когда тот падает на пол рядом, и закрывает глаза. Его снова клонит в сон. Слабая боль прощупывается на костяшках и немного болит голова. Так перестает действовать обезболивающее. Мемберы сидят недолго в тишине, слушая собственное дыхание, пока менеджер не стучится в дверь и не заходит, смотря строго на них. Хосок выходит из комнаты. Он стоит за дверью и прислушивается. Впервые ему не хочется следить за кем-то действительно. Теперь это уже не кажется ему чем-то увлекательным. Чимин упал в обморок в тренажерном зале. Это уже серьезная проблема. Менеджер не кричит на мембера и не грубит. Он просто хочет знать, почему Чимин разбил свои руки до синяков, на что Пак не сразу отвечает хриплым голосом.       — Я просто упражнялся, — Чимин не смотрит на мужчину, который больше не ждет объяснений и ставит строгие четкие условия. Теперь за мембером будут следить всё время. А также просят следить за самим собой. Чимин провожает взглядом менеджера, согласившись на все условия, и на секунду рад, что главный секрет всё еще не раскрыт. Чимин волнуется об этом больше, чем о здоровье организма. Он не хочет доставлять неудобства кому-либо еще, поэтому даже не покидает комнаты весь день и отказывается есть, пока Хосок-хён лично не запихивает ему еду в рот, угрожая рассказать всем.       — Я тебе нянька что ли? — ругается мембер, снова получая отказ.       — Прости, — Чимин скорее ест из тарелки, чтобы не чувствовать себя еще более виноватым. — Он так и не вернулся? Хосок молчит, вспоминая сообщение от Намджуна, в котором он просил не беспокоиться о хёне.       Все мемберы возвращаются из своих поездок. Юнги-хён всё еще тусуется в студии, работая над песнями. Намджун, прогулявшись возле реки Хан ранним утром, осознает, что был чересчур строг к ребятам, и немного беспокоится, что будет завтра. Хосок уходит в зал практиковаться, чтобы немного отогнать похмельный синдром танцами. Он страстно двигается, глядя на себя в зеркале, понимая, что он совсем один сейчас, беспокоясь, что не позвал Чимина с собой, но понимает, что тому нужно было еще побыть одному. Тэхён приезжает под вечер и сразу садится редактировать свои фотографии, сделанные во время поездки в разных местах. Сокджин совсем не удивляется, находя Чимина на кровати, уставившегося в телефон.       — Я принес то, что ты просил, — Ким держит в руках пару бутылок с алкоголем, о котором пару часов назад писал ему лично мембер. Младший улыбается широко и откидывает одеяло в сторону.       Чимин пытается не думать, как всё перевернулось за последние несколько дней. Он всячески игнорирует мысли о Юнги. Как и сам старший, который игнорирует сообщения и звонки. Хосок снова лишь отвечает, что с хёном всё в порядке. Пак хочет увидеться с ним. Но не знает что сказать на самом деле. Чимин стыдится от грязных воспоминаний и чувствует, как горят щеки. Скрывает лицо от всех.       — В смысле ты вернулся раньше? — Джин смотрит в упор подозрительно.       — Да. Хён написал мне ехать одному, — Чонгук подтверждает. Он совсем недавно вернулся в общежитие. И сразу же оказался в компании Сокджина, Чимина и их алкоголя. Теперь он возмущается, что ему пришлось ехать одному.       — Так вышло, — пожимает плечами Чимин. Мемберы переглядываются, замечая, что что-то не так. Но Пак не хочет говорить об этом и просто качает головой, хватая бутылку холодного пива. Втроем они едят заказанную сладкую курицу и отмечают последний выходной.       Дверь открывается. Джин матерится, испугавшись, потому что Юнги во всем черном стоит в слабо освещенном коридоре и смотрит усталыми красными глазами на Чимина.       — Нам нужно поговорить, — бросает младший остальным мемберам и бегом выходит из комнаты, захлопывая дверь. — Привет, хён.       — Привет, — совсем слабо здоровается старший.       — Я думал ты переехал в студию? — Пак немного оживлен приходом Юнги и не может найти себе места.       — Меня выгнали отдыхать, — признается рэпер.       — Вот оно что, — Чимин пытается не глядеть на старшего.       — И еще. Давай сделаем вид что ничего не было, Чимин.       — О!       — Я тут подумал и решил, что всё это бессмысленно.       — Угу.       — И слова, которые я говорил ранее. Я немного поторопился.       — Понятно. Ну ладно. Просто сделаем вид, что ничего не было, — поддерживает Чимин и не замечает, как голос дрожит. Юнги смотрит холодно и невозможно понять о чем он думает. Чимин опускает взгляд и отходит назад. Он чувствует неприятную тяжесть в груди. Странные покалывания в животе и в кончиках пальцев.       — Все в порядке? — Юнги все также стоит на месте.       — Да. Всё в порядке, хён. Я хотел сказать тоже самое на самом деле. Давай просто всё забудем.       — Конечно.       — Надеюсь у нас будет всё как и раньше.       — Угу.       Чимин падает на кровать пластом под непонимающие взгляды мемберов, которые пытаются сделать вид, что ничего не слышали, когда прижались бесшумно к двери и подслушивали странный разговор.       — И чего Юнги-хён хотел?       — Не наше это дело, Чонгука. Давай наливай еще, — Сокджин протягивает кружку и качает головой, глядя серьезным взглядом на младшего. Чимин резко поднимается.       — Да наливай, Чонгуки, — подстраивается Пак, хлюпая носом, чувствуя влагу на глазах. Он пьет сразу под беспокойными взглядами.       — Хён, что происходит? — Чон настроен серьезно узнать всю правду, а Сокджин догадывается и не может поверить в это на самом деле, думая, что ему лишь показалось. Чимин опускает голову. А потом начинает громко смеяться сквозь слезы, что пугает остальных мемберов.