Версия № 2. Альтернатива

Спустя долгие месяцы, что протянулись дурным сном, Сатклифф по-прежнему кому-то улыбался, что-то говорил, с воплем «Уилли!» прижимался к начальнику. Он выполнял задания изощрённо кроваво, невзирая на обстоятельства, часто прежде назначенного в списке времени смерти, — убивал, как мстил. Но делал это без куража и эмоций. Будто что-то умерло в нём самом, исчез задор в лихорадочном блеске глаз. Зато макияж стал ещё ярче, взгляд — колючим, а любой жест нёс в себе угрозу. Однажды Уильям поручил ему провести экскурсию для студентов Академии. После стандартного похода по коридорам Департамента, как положено, проследовал с ними в Библиотеку к статуе Легендарного Жнеца. И вместо затверженных высокопарных истин об образцовом Жнеце Сатклифф вдруг начал излагать, что жнец, с которого его ваяли, являл собой отнюдь не столь монументальную фигуру, внешне более напоминал несуетливого ботаника, охотника за бабочками где-нибудь на Суматре, любил печенье и чай, хохотал до упаду и сам был не прочь подшутить… О таком не напишут в учебниках. Студенты слушали, раскрыв рты. А Грелля свербила мысль, почему до сих пор не догадался принести хотя бы один цветок к его памятнику. И уже знал ответ: потому что по сей день воспринимал его живым. Но на самом деле его — нет, вдруг ясно пришло понимание, не дотронуться до него, не поймать его дыхания, остался лишь этот камень. Сомневаясь, рассказывать ли ученикам, как его существование завершилось казнью, Грелль запнулся, когда заметил среди задержавшихся поблизости жнецов мелькнувшие лунным светом длинные пряди, которые он узнал бы всюду. — Вон он, — нечаянно вслух сорвалось с языка. Грелль замер на месте. Зато его экскурсанты зашевелились, перешёптываясь. Луноволосый жнец оглянулся. Трудно не отреагировать, когда на тебя в упор таращатся десяток пар глаз, восхищённо-недоверчивых, словно проверяя наощупь — настоящий ли, а их обладатели готовы наброситься всем скопом. — Попрошу не приписывать мне чужих заслуг и не вводить в заблуждение молодое пополнение, — сухо обратился он к Сатклиффу. — Очевидно, вы обознались. Наверное, на этом разговор бы закончился. Равнодушно скользнув взглядом по оторопевшему от такого приветствия Греллю, жнец намеревался идти своей дорогой. Грелль едва не задохнулся от нахлынувших и переполнивших его эмоций. — Я обознался?! — запальчиво возмутился он. — И ты говоришь это мне в глаза? Если бы я не сталкивался с твоей легендарной Косой… — Грелль осёкся, осенённый догадкой. — Может, ты что-то позабыл. Но хоть в зеркало на себя смотрел? Луноволосый, остановившись, повернулся к нему полностью. Скорее всего, не задумался, насколько сейчас был похож в своём развороте на изваяние в камне на пьедестале, у подножия коего находились, только без Косы. Отлетела в сторону светлая прядь, открыв нагрудный карман, по краю которого шла полоска с идентификационным номером в двоичном коде — у других жнецов такой не было. — Вы хотите убедить меня, что за этим собирательным образом стоит реальная личность? — А ты сомневаешься? — Мне нет дела до пустых теорий. Во всяком случае, к легендам я не имею отношения. Здорово же ему прочистили память, ещё изрядно протрясли мозги. Волосы стянуты чёрным бантом в высокий хвост, свободная чёлка не закрывала лицо. Шрам точно затёрт, сглажен; очки не надеты, но в нагрудном кармане. Грелль всё пробегал по нему взглядом, находя сходство и отличия. И никак не удавалось расшифровать, перевести в привычный знаковый ряд его двоичный код — нули и единицы сливались, расплываясь перед глазами. — Можешь отрекаться от чего угодно, но у меня есть доказательства! — с привычной заносчивостью заявил Грелль, отчаянно стараясь удержать влагу, вдруг скопившуюся у ресниц. Жнец шагнул к нему, встав чуть не вплотную. — Доказательства. Несколько вещиц, неизвестно чьих, и фантазии, выдаваемые за гипотезы? — Плёнка воспоминаний. Твоих воспоминаний, всей твоей бытности жнецом, — выдохнул ему прямо в губы Грелль. — Как интересно, — бесстрастно изрёк луноволосый. — Да, заманчиво. Неужели ты совсем ничего не помнишь? И меня… — не находя больше слов для убеждения, Грелль накрыл его рот поцелуем. Вместо ответа луноволосый в изумлённом возмущении распахнул глаза и — гневно оттолкнул от себя. Этого Грелль снести уже не мог. Почти не размахиваясь, влепил бы ему пощёчину, но занесённая рука влёт была перехвачена жёсткими холодными пальцами. Реакция у него всегда была превосходной, почему-то подумал Грелль. Луноволосый жнец отпустил его запястье, словно выбросил ненужный предмет, отвернулся и пошёл прочь. — Придурок! — кинул Грелль ему в спину, он не обернулся. Всю обратную дорогу Сатклифф, выходя из себя, громко бранился, не в состоянии успокоиться: — Грубиян. Бесчувственный болван. Импотент несчастный!.. — Сатклифф, очнись! Нашёл с кем сцепиться, — посмеивались догнавшие его приятели. — Чего ты от цифровика хотел, будто не знаешь, они все деревянные по пояс. Бездушные куклы, истуканы. Таковые жнецы стали появляться не слишком давно, и сразу, без обучения и стажировки, приступали к работе. Часто в одиночку на особо сложных заданиях, куда других отправляли с напарником, они справлялись сами. Ко всему безразличные, безэмоциональные, бесчувственные. Безымянные, обозначенные только цифровым кодом, и вместо подписи ставили свой номер. Они жили в отдельной казарме, ни с кем не сближались. Остальные их сторонились, не то чтобы презирая или брезгуя, но тоже не горя желанием с ними общаться. Поначалу обычные жнецы пытались поболтать с цифровиками и натыкались на их полное равнодушие, потому со временем оставили бессмысленные порывы найти с ними общий язык. Сбежав от всех, Сатклифф до поздних сумерек просидел у водопада и тупо бросал камешки в воду. Ходили слухи, что цифровики не из рождённых, их создавали здесь. Теперь понятно, откуда они брались. Выловили потихоньку отступников, кто их помнит, кто их знает. Убили в них всё живое, оставив в привычной оболочке пустой рассудок при навыке сбора душ. Кибернетические организмы, оцифрованные машины смерти с заданной программой. И этот теперь такой же. Как с ним быть? Грелль совсем не предполагал, что станет проблемой впихнуть ему назад его же воспоминания. От тягостных раздумий отвлёк шорох шагов поблизости. Луноволосый жнец, не скрываясь, напрямую шёл к Сатклиффу, при нём была и коса — большая, традиционная, с узким, чуть изогнутым лезвием, на длинной рукояти и без всяких украшений. Грелль демонстративно встал ему навстречу, лицом к лицу. Наконец прочитал чёткий оттиск его номера, который впридачу заканчивался буквенным обозначением А. Что означала вся эта кодировка, наверно, только сам цифровик и знал. — Мне бы хотелось подробнее узнать твою версию Легенды, — без предисловий негромко вымолвил он. — Ты говорил, у тебя есть доказательства. — Ты начал врать? — Грелль пригвоздил вопросом. — Тебе нет дела до Легендарного, кто он и был ли вообще, не так ли? Ты хочешь узнать о себе. А оно тебе надо? Пошёл вон, — Грелль отвернулся. Цифровик не уходил. — Я должен тебе кое-что. Грелль снова обернулся к нему и не успел съязвить. Луноволосый вдруг обхватил его и приник к губам. Целовал он так, что помутилось в голове, обдало нарастающим жаром, и подгибались колени, мнилось, даже кости размякли. В отличие от него самого около памятника, Грелль ему отвечал. Не хотелось вынырнуть из этого тепла в стылую свежесть ночи. Но Грелль отстранился. — Теперь ты мне ничего не должен. Уходи, — сказал, как отрезал. Однако луноволосый не двинулся с места, на миг опустил взгляд и опять вскинул. Да он издевается!.. Грелля прямо захлёстывало от его спокойных глаз, ярче, зеленее, чем у других жнецов. — Извини. Меня. Там. Я повёл себя. Неправильно, — произнёс луноволосый, чётко выделяя каждое слово, почти без интонации. Разве он когда-нибудь просил прощения за свои поступки. Грелль мысленно прокручивал виденные его прежние воспоминания и не находил подобного. — А может, правильно? — вызывающе задал вопрос. — Я бы тоже шарахнулся, если бы на меня у всех на глазах наскочило своим слюнявым ртом какое-то пятно! Забудь. — Ты не пятно. И ты единственный, кто отнёсся ко мне так… чувственно. Почему? Грелль вздохнул. — Ты сам хоть что-нибудь помнишь из прошлого? — Смерти людей, разные, приходилось у демонов их души отбивать. Но ведь было что-то ещё между этим, не могло не быть, — договорил цифровик. — А может, так и нужно — всё забыть и не вспоминать, — Грелль отвечал довольно резко. — Зачем тебе это: заново осознавать потери, страдать, метаться? Или как я, кидаться на привлекательного встречного в поисках каких-то глупых чувств, — Грелль прикусил губу, спрятав от него глаза. Вот уж в чьём присутствии все чувства сразу вспыхивали огнём, за что раньше хотелось его убить, не находя выхода. — Так спокойнее, проще, без воспоминаний ничто не тревожит. Ты стал отступником, легендарный беглец, — Грелль снова полыхнул ресницами. — Тебя казнили… — Покажи мне, — проронил луноволосый. Его опасная близость вводила в смятение и неумолимо притягивала, вгоняя в сладостное волнение, так, что сводило в паху до ледяного оцепенения и бросало в жар. С ним всегда как на краю пропасти. Грелль поневоле облизнул пересохшие губы. Отвлекаясь от неуместных мыслей, кивнул, с усмешкой смерив взглядом его косу. И безотчётно приподнял бензопилу, готовый к бою. — Ладно, идём. Иначе, чую, ты сейчас сам меня проткнёшь, чтобы посмотреть в моих воспоминаниях. Верно, безымянный? — Не называй меня так. — А как тебя называть? Один ноль ноль один А? — ёрничал Грелль. — Или полностью вычитывать, что у тебя на бирке наштамповано: ноль ноль ноль один, ноль ноль один один, ноль… Его верещание было прервано — жнец внезапно заткнул ему рот новым поцелуем, жадным, горячим. Он целовал умело, яростно и нежно, как давно хотелось Греллю. Даже если Грелль пробовал сопротивляться, то теперь бы не смог, лишь теснее прижимался к нему, отвечая так же страстно, голодно, цепляясь за него в перепутавшихся прядях, полностью подчинившись натиску и потаённым желаниям. Уже накатывала жгучая судорожная волна от каждого прикосновения; Грелль ощущал его внутреннюю дрожь и еле сдерживаемую напряжённость рук, недвусмысленно стиснувших ему горячие бёдра, куда Сатклифф сам нетерпеливо сдвинул его ладонь. — Ты бешеный, — успел выдохнуть Грелль, пока он прервался на миг и потянул его шейную ленту, распуская бант и опять поймав его пылавшие губы. Исступлённо сдирали друг с друга одежду, опустились в траву, забыв обо всём, продолжая неистовые поцелуи, от которых кожа горела пунцовыми пятнами. Кружило голову, что-то смазанно мелькало перед глазами, как в верчении сорвавшейся с тормозов карусели. Соитие получилось таким же шальным и безудержным. Грелль смутно воспринимал тугое проникновение, ласки безжалостных рук. Только учащённое дыхание обоих, на срыве ритм глубоких толчков в самое нутро, дико колотилось сердце. Грелль утыкался в висок, в шею любовника, искал и упоённо вдыхал его сладковатый аромат, тонкий с горечью запах лилий, который успокаивал, обволакивая, давал чувствовать себя защищённым. И наконец осознавал, как его не хватало. Напряжение было сброшено. Впервые за долгое, очень долгое, наверное, ещё с их столкновений, время охватила расслабленность, хотя и не принесла безмятежного покоя. — Значит, ты всё же чувствуешь, — обронил Грелль. — Я не помню, чтобы с кем-то был, — отозвался цифровик. — По тебе не скажешь, — усмехнулся Сатклифф и потянулся за одеждой. Партнёр не торопился, но оделся быстрее. — Куда нам? — Кладбище в районе Уайтчепела знаешь? Цифровик кивнул, и Грелль ещё не успел разодрать свои спутанные волосы, как за его спиной засветился портал. Грелль озадаченно оглянулся на своего спутника. — При водопадах всегда есть переход, — спокойно пояснил тот. — Откуда ты знаешь? — У меня литера А — первый эшелон. Подхватив споткнувшегося на каблуках Сатклиффа, он шагнул в портал. ***** От ворот надо было пробраться по безлюдному ночному кладбищу в его старую, почти заброшенную часть. Грелль ещё хотел позаимствовать пару лопат в сторожке вусмерть пьяного смотрителя. Его отвлёк тихий смешок в стороне, и странно знакомо простучали каблуки по замощенной дорожке. И такой же знакомый тёмный силуэт мелькнул из кованных кладбищенских ворот, плеснув седым шлейфом длинных волос под грубой шляпой-цилиндром. — Подожди, — прошипел Грелль молчаливому цифровику, скользнув за поздним путником. Миновал за ним несколько кварталов, наконец свернул в давно известный Сатклиффу переулок, к конторе под вывеской с черепом. Грелль шагнул вслед за хозяином в скрипнувшую дверь. — Гробовщик?! — Да, — до боли привычно промурлыкал тот, повернулся к ночному посетителю. — Чем могу служить? Помедлив секунду, пронзённый догадкой Грелль решительно шагнул навстречу и откинул ему чёлку, открыв его глаза. Они были зеленоватыми, блёклыми, почти выцветшими, и подавно не излучали неукротимый отсвет из своих глубин. — Ты человек, — обречённо утвердился Грелль в худшем из домыслов. — Да, юноша, гробовщик тоже человек, представьте себе, — хихикнул тот, почти незаметным движением высвободившись из его рук. — Вы ожидали нечто иное? Очевидно, его заинтриговал странный и нервный гость, неумеренно яркий, да ещё с непонятным предметом, похожим на массивную пилу. — Как тебе сказать. Я не ожидал вообще тебя тут застать, особенно в таком виде. — Мы знакомы? — осторожно полюбопытствовал Гробовщик. — Дворецкий мадам Ред, замешанной в деле Потрошителя, — напомнил Грелль, уже понимая, что этот тоже половину забыл — только другую половину, ту, где он был жнецом. — Интересно… — протянул Гробовщик, в задумчивости привычным жестом прикоснувшись пальцем к лицу. — Дело давно закрыто. Чего же вы хотите? Грелль вдруг отчётливо осознал, как мог воспринять Гробовщик внезапно исчезнувшего непонятного дворецкого, который теперь снова возник ночью и с тяжёлым орудием в руках. Только как кровавого маньяка, явившегося за новой жертвой. Что бы Сатклифф ни пытался ему объяснить. И наверное, не стоит ему сразу выкладывать как есть. — Ты далеко не всё знаешь об этом деле, — начал он. — То, что мне нужно тебе сказать, касается тебя в первую очередь. И в это будет очень трудно поверить, хотя ты каждый день сталкиваешься со смертью. Ты когда-нибудь слышал о жнецах, собирающих души? — М-м, понятно, — Гробовщик улыбнулся. — И теперь жнец пришёл по мою… Он давно уже благоразумно отступил за конторку и неизвестно, что было у него под рукой. При внешнем спокойствии он не спускал взора с незваного гостя. — Так я и знал, — отчаянно заявил Грелль. — Ты совсем не так понял! Я не за твоей душой!.. — он опрометчиво сделал шаг к хозяину, живо огибая конторку, и воздев бензопилу, чтобы её не задеть. Коса смерти налетела на кочергу. Разумеется, рассекла её, как масло, но это дало возможность гробовщику избежать удара. — Ух ты! — восхитился Грелль. — Ловко ты отбиваешься для обычного человека! — Приходится иногда прогонять расхитителей могил, — привычно и знакомо хихикнул гробовщик. — Они, знаете ли, средств не выбирают. — Вот как! Давай попробуем! Взревела бензопила. Грелль и не думал его убивать, не хотел даже ранить, но оценить, что у него вообще осталось от былых способностей. Гробовщик уходил от стремительных атак жнеца с кошачьей изворотливостью и скоростью, чем подогревал его азарт. Вдруг другая, классическая коса смерти пронеслась между ними. Грелль мгновенно отпрянул, не ожидая стороннего вмешательства. — Разошлись, оба! — прозвучал спокойный приказ. Они замерли, где стояли, хотя цифровик уже отвёл свою косу. Сквозь разметавшуюся в пылу чёлку Гробовщик с изумлённым интересом взирал на собственного двойника, ещё выравнивая тяжёлое дыхание. Цифровик же на его присутствие не отреагировал вовсе, и на его лице ничего не отразилось, будто смотрел в пустоту. — Кто тебя сюда звал? — наконец придя в себя, возмутился Сатклифф. — Только не говори, что у тебя в списке! — При чём здесь список, — равнодушно ответил цифровик. — Оставь это существо в покое. — Как ты его назвал? Существо?! — Грелль отнюдь не пылал страстью к смертным, порой презирал, но сейчас подобного не стерпел. Сатклифф с вызовом вскинулся навстречу, и плевать, кто лучше владеет косой. — Сдаётся мне, это он настоящий! А ты — его копия, цифровая голограмма, — Грелль перевёл взгляд на гробовщика и пояснил для него: — Это как отражение в зеркале, оно существует, пока ты находишься рядом, — он снова обернулся к цифровику: — Ты разве способен понять что-то кроме инстинктов! Правильно, что вместо имён у вас одни номера. Вы заточены только на тупой сбор плёнок, не больше. Виртуальные бездушные личности. — Ты закончил? — бесстрастно задал вопрос цифровик, словно сказанное не касалось его ни в коей мере. — Нам пора в Департамент. Может, ему и было туда пора, Сатклифф не стал с ним препираться. Он и сам оказался не готов обнаружить прежнего Гробовщика в конторе, поэтому вместе с цифровиком просто исчез в воздухе на глазах ошеломлённого хозяина похоронного бюро. Оно и к лучшему, меньше объяснений, зато появятся вопросы. Грелль обязательно сюда вернётся. И если в его отсутствие с Гробовщиком что-нибудь случится, он теперь точно знал, кому снять дурную голову или руки отрезать по самые… позвонки. Счастье, что не успел отдать воспоминания цифровику. Как мог так обмануться, повёлся на внешность, этих клонов десяток в ряд наштампуют… — Секс у нас с тобой тоже был виртуальным? — только спросил тот уже у портала. Грелль хмыкнул. — Знаешь, иногда такое случается, спонтанно, и это ничего не значит. Прости, но с тобой мне не по пути.