Winged story \ Крылатая история (Новый год 2021)

Вторая партия игрушек готовилась к встрече с радостными детьми. Некоторые из них сделал сам почтальон из того, что осталось после визита длиннохвоста, другие успела за этот день выточить Альва. Фигурки получились грубоватые, созданные инструментами не для мелкой работы, а другими, более ловкими и точными, лекарь подравнял игрушки и добавил деталей. Получилось просто загляденье. Туман, вернувшись домой и поужинав, рассказал, что сегодня он притащил целый ворох писем к Ирланду. Намного больше предыдущих бумажных кип. В почтовом центре просто удивились, посмеялись, но ничего, кроме этого, не последовало. А письмо куда-то отнесли, про что спутник слышал, стоя на улице. Горожане оживлённо обсуждали загадочного почтальона, уже и взрослые, а не только дети. А сам этот почтальон тем временем отправился на ферму, вдруг там ещё что-то понадобится сделать до сумерек. И не зря. — Ты, я надеюсь, выспался. Сегодня постараюсь не медлить. Сколько разнесём подарков — столько и будет. Пернатый искал взглядом, в каком из окон промелькнёт хозяин дома. Было немного стыдно за вчерашнее: прилетел без приглашения, разбудил, не предупредил о задании. Хорошо, хоть рину отнёсся к этому с пониманием. Не каждый день в Радонии к тебе в гости прилетает настоящий человеческий эйло. Но это, разумеется, было, до недавнего момента. Хищник выбежал из подвальной двери, повесив на угол «глазной» фонарик. Он поздоровался и позвал с собой. — Сегодня Туман привозил письма! Очень много! Я думаю, даже тебе стоит отдохнуть и не разносить всё сразу. — Ирланду задвинул дверь. Хин прошёл в соседнюю, которая тоже была выдвижная. Нижний домик отапливался, но слабо. Он больше походил на склад с вещами для огорода. Здесь находились столы с террариумами, от которых исходило тепло, внутри лазали и перелетали те зверушки, которых лекарь уже очень много раз видел в джунглях — шищи. Они никак не реагировали на гостей, продолжали пищать и гоняться друг за другом. Джесперу стало интересно отвлечься и посмотреть, как ведут себя маленькие милые существа с волнистыми плавничками, как у каракатиц. А ещё рядом стояли контейнеры, закрытые тканью, создающей полумрак внутри. Сквозь полотно было видно организмы, напоминающие «шапки» медуз. Те были прозрачных, иногда тёмно-серых или зелёных расцветок, а некоторые — чуть рыжих. Вокруг каждого водянистого создания витало облачко то ли пара, то ли какой-то ещё субстанции, как множество капелек, зависших и медленно покачивающихся в воздухе. Это были те самые аказёры — лесные лежаночки. И рину в своих родных землях любили набивать ими брюшко. Здесь же был слишком редкий лес, чтобы создавались такие же полумрачные условия для них, как в родной среде. До вечера было не так мало времени. Сизошкурый человек никак не мог привыкнуть, что может высыпаться столь быстро. Ирланду не стал мешать. Он сам подошёл и достал одну зесамскую «мышь» сеткой, чтобы остальные не разлетелись по комнате. — Можешь погладить и́ньку. Они никого не боятся, домашние. Плавнички животного мелькали, становясь то жёлтыми, то в сторону красного, сама инь оглядывалась по сторонам, будто что-то искала. Лери чуть прикоснулся к мордочке, которая отдёрнулась от холода и даже свернулась внутрь рта до самых глаз. — Н-да, никто мёрзнуть не любит. Поэтому здесь всегда должно быть тепло, а то пропадут мои запасы на зиму. А ещё они одногодки, их весной только так успевай сминать, чтобы сами не передохли. А размороженные, — рину опустил хвост, — совсем не то. Эйло ещё немного посмотрел на этот домашний зоопарк, потом кивнул в сторону двери. — Ну что, пойдём готовиться? — Нет, Ветер, я не одних тебе иний хотел показать. Я кое-что нашёл для тебя. Только тут без перов не обойтись. Стало очень интересно узнать, что же там за сюрприз Ирланду приготовил. Лекарь пошёл в другую комнату, к столу, возле которого маленький хин находился. Там были аккуратно разложены ярко раскрашенные кродоновые полоски, с ними бамбуковая трубка, мостиком соединяющая две металлические пряжки. Джеспер подозревал, что это нечто ему придётся собрать. Но что должно получиться в итоге?.. — Ты же можешь по инструкции? Я сейчас покажу, где соединить надо. Ну, ты же сможешь без сигналов сделать? Ирланду провёл обратной стороной кисти по кродону, чтобы не задеть когтями. — Это от Тумана, он приносит мне свою линьку. Не знаю, как он сам чистится, но крылышки у него всегда опрятные. И от кродона тоже прок есть. Эйло взялся за дело, внимательно слушая своего помощника. Ничего сложного и не было: нужно было всего лишь соединять и разделять в указанных местах. Странно было, как эту конструкцию простой фермер придумал в одиночку. Быть может, взял из тех книг про крылатых созданий. При желании Ирланду мог бы стать неплохим лероводом. Понемногу телендор лучше ориентировался в работе, он вырезал из металлических кусочков что-то вроде частей небольшого карабина и спрятал их в половинки «спичечного коробка», чтобы не было видно механизм застёжки. Что-то получалось, и это что-то можно было надеть на пояс. Походило на упряжку для ездовой собаки в рыжих и синих тонах. Самое интересное — это были противоположные друг другу цвета, и если бы пернатый снял очки, то увидел бы их точно такими же, только «обменявшимися» узорами. Настоящая цветастая магия! — Этот материал добротный, я не просчитаюсь, — заявил хищник, — мы сейчас проверим седло, а потом можно будет и лететь. Хин взял названую вещь с двумя ремешками и бамбуковой жёрдочкой, на которой тоже были миниатюрные застёжки для лап. Он проверил части на прочность. Замки крепко держались, а если что, можно будет легко их переделать. — Теперь мне будет удобно летать с тобой, а то руки до сих пор уставшие. Только за твои антенны и держался, а ветер леденящий. Ирланду ушёл к столу с ящиками, откуда принёс ещё одну кродоновую полоску и две пластинки: прозрачную и стальную. — Не всё ещё? — перебрал их лекарь, встав на колено перед фермером. — Ещё сделай мне очки, пожалуйста. Тебе легко на ветру с такими глазами, а я щурился там. Чуть не заснул! — Ну что ж, сейчас спаяю что-нибудь, — Джеспер примерял полоску к цыплячьей мордочке. — Здесь определённо нужен другой подход. Он обмотал будущей основой очков голову, закрыв хину глаза. На их месте были сделаны отметки — круги из еле видных полос. Действительно, перами было удобно действовать, когда заняты руки. — Вот, почти готово. Ещё минутку, и можешь готовиться к вылету, — сказал пернатый, приступая к созданию очков. Но выронил их от неожиданности, заслышав громыхание внизу. Там, под полом, словно упала пустая металлическая бочка. Ирланду стоял, издавая еле слышный писк, или даже скулёж, нервно дёргая хвостом. Но вскоре вернулся в своё нормальное состояние. — Я там свою турбинку в порядок приводил, чистил. Не знаю, отчего она так барахлит. Может, позову кого-нибудь, чтоб корпус ей вправил как следует. Пойду доделывать дело, скоро вернусь! На тебе очки! Быстрым шагом «индейка» добралась до выхода и исчезла, хлопнув дверью подвала, которая немного съехала назад. Хин вёл себя странновато. — Он просто обычный фермер, Джес. Тем более, что за механизмы тут стоят, я даже не знаю, — Йохансен вырезал круглые отверстия в полосе, ровно на отметках. Но спустя некоторое время бросил это дело, тоже направившись к загадочному месту тихим, аккуратным шагом. Доски не скрипели, хотя здесь их звуки особо ничего не значили. А вот старая дверь, что вела в подвал, дала о себе знать. — Он же… — думал вслух крылатый, переставляя ногу на высокую металлическую ступеньку, идущую в узкий коридор-спуск из того же материала, — …никого там не держит. Это он приукрасил. Мне просто надо его проведать. А может, спросить хочу… насчёт очков. Спускаясь очень тихо, лекарь услышал знакомый звук. Шуршание севозного счёса. То же самое, что почти каждый день слышал Джеспер, когда вычёсывал себе шкуру. Но откуда лери в Радонии? Здесь кроме тех, с коими почтальон был знаком, вообще никого не было. Или же он просто так думал? За углом он увидел в нише помещения свет фонаря из глаза, тускло проливающийся на часть довольно просторной комнаты, которая была похожа на типичный подвал, только весь из металла. Посередине плескалась тёмная вода в прямоугольном резервуаре, от которого наверх шли трубы и провода. Возле воды также стояло множество пластин с проводами, а потолок был необычной формы, кажется, конусообразной. Джеспера никто не слышал, судя по всему. Звуки продолжались, а с ними кто-то отложил металлическую вещицу в сторону и сгребал кучки счёса куда-то. Йохансен притушил глаза, насколько мог, и осторожно выглянул за угол, услышав щелчки в своей голове. В другой стороне комнаты он увидел что-то шевелящееся, возле чего копошился знакомый фермер. И нет! Это был не механизм! Настоящий эйло. Но какой же он был несчастный, в каких условиях он обитал. Головы вообще не было видно — её скрывала металлическая стенка, в которой оставался небольшой регулируемый проём для шеи. А само бескрылое тело располагалось на полу, спокойно давая маленькому хину вычёсывать себя. Поворачивалось на бок, на спину. Туловище было необычным для многих крылатых: было немного длиннее, что пальцы рук еле доставали до бёдер, и не такое уж и тощее, как у лекаря, даже немного упитанное, будто бы это существо хорошо кормили (если бы такое работало). Хвост оставался при лери, и тот раскрыл его веером, когда Ирланду перешёл к нему. В общем, была «пташка» живее всех живых, только её содержание вызывало множество вопросов. — Вот, скоро сможешь взяться за работу. Прости, что так сказал о тебе. Так надо было, и я не всерьёз, — разговаривал с «тушкой» маленький хин. Рядом с ним не было никаких орудий для разделки. Да и кто бы мог всё это построить? Будь этот пернатый под опекой фермера, тот бы ни за что так не поступил. Джеспер прошёл вперёд, издал вопросительный сигнал. Антенн у лери не было замечено, но тот сильно оживился, будто каким-то чутьём замечая собрата. Он задрал хвост, повернувшись на спину, и подёргал ногами в воздухе, будто прося о помощи. Ирланду тут же повернул голову боком. Он молчал и замер. Позади извивался эйло, барахтаясь руками с перевязанными светлой тканью ладонями. «Зачем его мучают?» — вывел пером на стене Джеспер. Рину никак не ожидал такого вопроса от радонийца, так внезапно проникшегося всем этим. Если уж Ветер был им, то наверняка был не так прост. Хин сгрёб остатки севоза из-под лери, сложив их в ведро, и ответил. — Поверь, я бы тоже не хотел, чтобы с ними такое делали, я всего лишь за ним ухаживаю. Ты не знал, как здесь получают электричество? — хищник обернулся к своему эйло, спокойно лежавшему. — Это их называют турбинками. «Кажется… кажется, я помню, где я слышал это» — подумал Йохансен. Хин подошёл к стенкам, которые загораживали голову электронного существа, и отодвинул ту, что висела над резервуаром. Джеспер тоже туда заглянул, увидев синеватое свечение и голову «турбинки», что почти касалась подбородком воды. Если лери мог опустить голову, то исключительно в жидкость, а, судя по обстановке его комнаты, никуда этот телендор отсюда уйти не мог, и единственное, что мог видеть — металлические стены, провода и спокойную гладь еды, которой для него было больше, чем предостаточно. — Если ты освободишь его, то я здесь не выживу, — серьёзно говорил рину, тоже глядя в тёмно-голубые глаза крылатого лери. — Тот сарай, где я тебя приютил, его оставили тогда на всякий случай. Там много ценной информации о лери, но брать её в город не хотели, а переписали всё на новую бумагу. Чтобы знать ваши слабости… и содержать турбинок. Его антенны и вправду были отсечены, да и вообще из оставшихся перов у бедолаги было две пары кривых угловатых тонких шпал, и в каждой такой паре зажато по два провода, уходящих куда-то наверх. Там потолок сужался в трубу, которая тоже уходила на поверхность земли. Лекарь перебрал чёлку собрата, следив за его зрачками, которые вмиг стали девятигранниками. Тот повернул голову на длинной, как у белобрюшки, шее, украшенной светлыми галочками. И это всё, что он мог здесь делать. У самого Джеспера грани только и делали, что убавлялись. В один момент ему просто захотелось наброситься на этот проклятый город, перерезать и растерзать всех, до последнего, горожан, как хищная птица. Спасти, защитить всех бедных, измученных лери. Он положил руку на свои пятигранные зрачки, чтобы немного «перезагрузиться». — Сразу всего не изменить. Надо… успокоиться, — Джеспер убрал ладонь. — Лекари и вправду очень агрессивные, просто до невозможности… Тяжело дыша, он сел на пол, согнув длинные тонкие ноги. «Турбинка», как ни в чём не бывало, опустила лицо вниз и стала пить воду. Причём очень странно пить. Глотки были долгими и объёмными, а сам эйло издавал какие-то насосные звуки, как будто не просто пил, а закачивал в себя тёмную воду. Галочки на шее резко приподнимались и расходились в стороны, явно служили вовсе не для украшения. А само туловище пернатого стало стремительно толстеть и расходиться в стороны. Заглянув обратно, лекарь заметил это. Такими темпами эта «птаха» скоро превратилась бы в подобие белобрюшки, и скорее всего, являлась её неявным родственником. Эйло без остановки качал воду в своё вместительное тело, а шкурка растягивалась, уже не смотрясь как монотонный войлок. Она стала разделяться на тёмные полоски, образующие треугольники, внутри которых тянулись белые кродоновые перепонки. Ирланду молча, безо всяких эмоций смотрел, как простой с первого взгляда эйло превращался в целую бочку с тёмной водой. Тот был уже размером с надувную лодку, но не останавливался, пока не раздулся до предела — высотой где-то с половину роста Джеспера. Тогда он и «напился», подняв голову, как ни в чём не бывало. В глазах даже царили девятигранные зрачки, совсем не убавляясь. По-прежнему тонкие руки с ногами бескрылый эйло просто сложил рядом с туловищем, чего-то ожидая, в то время как хвост сам распушился веером от растянутой шкуры. Джеспер, вылупившись семью гранями на это сытое и довольное существо, пытался вспомнить, что это за вид такой странный. Не его ли Туман называл «водохлёбом»? «А ещё там были какие-то грозовики. Неужели их тоже держат в-вот так?! Нет, это уже жестокое обращение с лери. Надо что-то с этим делать…» — С турбинками обычно работают смотрители. Ну а тут я один всё делаю, — отвлёк внимание Ирланду. — Вот так они и вырабатывают электричество. И людям, видимо, легче использовать их, чем самим что-то строить. Водохлёб лежал и не шевелился, впрочем, ему это и не надо было делать. Он лишь осматривался по сторонам, глядя на удивлённого (ни с того ни с сего) лекаря. Длины шеи хватило, чтобы немного выглянуть из своей «комнатушки» и увидеть пестрящий треугольниками краешек своего тела, об который маленький хин потёрся мордочкой. — Да не волнуйся ты, — говорил рину Джесперу, — это его естественное состояние. Он даже доволен, когда становится таким большим. Лекарь тоже подошёл, приложив руку к «турбинке», сразу ощутив, что касался чего-то живого. Под шкуркой происходили какие-то процессы, как будто что-то струилось по трубочкам и жилам. И на это прикосновение водохлёб заметно отреагировал, качнув хвостом и потянувшись назад своей рукой. — А лекарей все уважают, Ветер. Поэтому он так радуется… Он думает, — грустно сказал фермер, — что ты его освободишь… Почтальон вздохнул в ответ, убрав руку с холодного круглого бока «живой бочки». — Постараюсь это когда-нибудь сделать, — сочувственно сказал он. — Нет! Я обещаю это когда-нибудь сделать! Из носа сытого эйло вскоре вовсю повалил пар, устремившийся в трубу на потолке. Бескрылый опустил голову в воду, которая забурлила от испаряющегося излишка жидкости. Пожалуй, единственное развлечение, что он мог себе здесь позволить. А Джеспер… он старался не думать. Он задвинул дверь, скрывшую голову «турбинки», и подошёл к её телу, снова приложив руку. Слышался оживлённый поток чего-то по трубкам, поочерёдно с каждой ветки медленно уходила и испарялась вода. Удивительно, как лекарь мог всего лишь прикосновением узнать, что творится внутри целого организма. — Просто меня наизнанку выворачивает, — лерский врач покачал головой, — когда я вижу… вот это! Я хочу домой, но я должен помочь им, я же лекарь. Таковы мои инстинкты, пропадите они пропадом! Что-то в этот момент не просто изменилось в его душе, что-то просто вырвало старое эгоистическое мнение, скомкало и выбросило, как ненужный лист в урну. Какая-то часть Йохансена пыталась вернуть его, отыскать, «развернуть и прочесть снова», но на пути встала другая. На пути встал лекарь, просто чей-то хороший друг и помощник. Он твёрдо заявил, что это тело всё-таки его, и он здесь хозяин. Что он разрешал оставаться этому чудику — человеческому Джесперу, но уже на других условиях. Приходилось как-то ютиться с этим инстинктом. Человек пытался даже бороться с этой «дикостью» в душе, какой наивный. Благо, лекарь оставлял воспоминания и всё прочее. Но «читал» это уже по своему «словарю». Неужели с Туманом когда-то случилось то же самое?

***

Наступило время, когда весь город погрузился в сон. Ирланду постарался заранее выспаться, но это не очень помогало ему сейчас. Он старался не простаивать на одном месте и быть в движении, разговаривать с другом, пускай и его не слышал. Рину спустился из домика в своей новой шубке и поскакал к Йохансену, чью общую серость теперь разбавляли не только яркие глаза и плетёный багаж, но и рабочая форма, которой он решил не мучать сателлита, а надеть самому. В любом случае и себе было приятно, да и если что — разодетый лери уже не столь дикое и неразумное существо, если его вдруг кто увидит. — Я тут подумал о новых сумках, а то, кажется, они тут не сочетаются, — эйло слегка поднял ногу. — Не знаю, вроде и так сойдёт. Нас всё равно никто не видит. — Всё, я готов! — подпрыгнул маленький хин. — Тогда залезай, полетели. Лери присел на корточки, дав Ирланду запрыгнуть на жёрдочку на седле, схватиться за неё пальцами ног, а руками взяться за электронные «поводья». Джеспера не покидало чувство, что он катает на себе индюшку, как же глупо это смотрелось бы на Земле. Что ж, другая планета — другое всё. Люди, оказавшиеся здесь, уже привыкли видеть необычные вещи. Что-то защёлкнулось на перах с обеих сторон, как заколка. — Не бойся. Я на складе нашёл, красивые цеплялки, — раздался хиний голос. — Немного поношенные, но сойдёт на первое время. Тебе так будет удобнее с твоими перами. — Хорошо, — лекарь запрокинул руку, потрогав свои новые лероводские приспособления, — тогда идём! То есть летим. Маленькому хину на этот раз было не так трудно усидеть с толчка, когда эйло взлетел с места. Теперь он уже наловчился достаточно, чтобы без особых усилий менять скорость и высоту. Мёртвую петлю Джеспер не рисковал пробовать сейчас. Нужно сперва было научиться летать так же изворотливо, как маленькие иньи в террариумах.

***

— Пойдёшь на нашу вечеринку, Жемчужная Русалка? — слышался один весёлый голос. — Конечно! Я очень рада. Спасибо, что меня пригласили. — откликнулся другой. Дети дружно отправились к скамейке, захватив с собой игрушки. У каждого была своя неповторимая фигурка, и, конечно, у каждой из них заново появилась своя история и своё имя. А заново, потому что тот, кто их делал, не просто так создал именно такие. У этих игрушек была и другая жизнь когда-то, совсем как у того неизвестного мастера. — А на вашей вечеринке есть «звёздное небо»? — «сказала» рыжая «лошадка» в шляпе, черпнув копытом. — У нас оно где-то завалялось. Наверное, под столом, — «ответил» игрушечный эйло, который очень был похож на одного эйло-лекаря. — Я сейчас посмотрю! — крохотная «мышка» на колёсиках, шевеля ушками, заехала под детскую ладонь в варежке. — Да, оно и вправду там. — Давай налепим здесь стену, чтобы типа комната была, — сказала уже девочка, державшая «русалку». — Хорошо придумано. Давай! — цыплёнок наскрёб снег ногами и свалил на скамейку уже рыхлую массу. Погода была сегодня подходящей, чтобы лепить снежки. Но кому-то совсем не в радость была эта возможность. — Притормози, улитка лупоглазая! Ты куда так гонишь?! — услышал Туман, когда прошёл мимо безобидной детской компании на соседнюю улицу. Корнотеку почувствовал лёгкий толчок в крыло. Нужно было очень постараться кинуть снежком, чтобы он это заметил. Крылатый шёл бы дальше, не обращая внимания, если бы на пути не встало двое детей вместе с цыплёнком, подкидывающим в лапе кривоватый снежок. — Если ты хоть понимаешь что-то, — начал один из ребят, — следи за тем, какие твой дружок делает подарки! — А если не понял, то проблем получишь сейчас же! — рявкнула острозубая морда маленького «чертёнка». Сателлит промолчал немного, обдумывая ответ. Казалось, хулиганы даже и слушать не будут, им просто интересно смотреть реакцию существа, сказать которому можно было всё, что угодно. Со сверстниками ребята общались вполне нормально, максимум нейтрально, поэтому такое обращение могли себе позволить, но в тайне от них. — По-моему, не дошло… — мальчик без шапки, с мокрыми от снега волосами, на скорую скатал снежок и вот-вот бросил бы его прямо в стёклышко глаза, если бы крылатый не подал голос. — Расскажи получше, — увидев, что дети замерли, лери продолжил, — и я постараюсь что-нибудь сделать. — Просто у того робота птичьи мозги, — повышенным тоном возмущался юный собеседник, — раз он положил мне железку вместо подарка! Я просил себе его шкуру, а не металлолом! — Хм, тогда это неудивительно. Сдирать с себя шкуру — это больно и неприятно, восстановится она нескоро. И если бы он даже это сделал, чтобы всего лишь тебе её подарить, то остальные надолго останутся без подарков. — Да чё несёшь такое? — ребёнок прищурился, ткнув эйло в грудь, хотя тот почти этого не почувствовал. — Думаешь, указ нам, что ли? Вы, лери, никогда ничего не решали, вы всегда были под нами! И поэтому, если тот облезлый эйл завтра не принесёт мне свою шкуру, я сам найду его и сам с него её спущу! Сразу видно, что малец рос настоящим охотником, поэтому и подарки просил соответствующие. С похожими на него Туман любил разговаривать только по поводу новостей о добыче лерских ресурсов из случайно прилетевших на остров телендорских «птах». Да уж, говорить с этими личностями простым языком… это точно не вариант. Стоило немного схитрить. — Эх… — Редкомах присел, обняв руками колени. — Сколько можно, сколько можно? Этот город и так построен на костях лери, дети, — он слегка поднял вверх голову. — Да потому что не надо было строить из себя безобидную овечку, когда ты за просто так наслал эйло на дома и уничтожил кучу народу. Но с другой стороны, и люди немало сделали в свою пользу. Корнотеку же, он создан, чтобы помогать телендорам и слушаться Виндоверу. Почему люди не винят её? Почему винят её послушников, как будто это что-то изменит? — Этого больше не повторялось, — отвечал спутник, — с тех пор я оставил людей в покое. И посмотрите, что вы оставили от всего острова, когда у вас появилась своя воля… Серая рука показала вдаль, на скалы заводских махин, возвышающиеся над большей частью города. В сочетании со сказанным смотрелись они ещё более печально. Эйло ждал ответа, но дети притихли, будто задумавшись о чём-то. — …Радуйтесь, что птица хотя бы приносит вам подарки, что она хотя бы жива и невредима. Это крохотная часть того, что осталось от нас. Радуйтесь, что такое есть. Так прошло раздумчивое молчание, перебивающееся лёгким дуновением ветра, весёлой болтовнёй ребятишек в сквере неподалёку, и шумом чёрных волн. — А ты ещё шкуру хотел. Мы и так сколько всего делаем для вас. Сказав это, Редкомах поднялся и поправил крылья, встряхнув каждым пёрышком по отдельности. — Х-хотел. И я получу её… Как-нибудь, — прозвучало в ответ снова, но уже не столь уверенно. — Давай, — сказал Троллейбусорог резво, перенимая манеру речи тех ребят, что ему встретились, — о, есть ещё целый материк, просто нетронутая целина. Этот островок всего лишь песчинка от Востока, где нетронутые лери и телендоры живут в сохранности. — Да я, д-доберусь и до него! — выкрикивал мальчишка последние остатки своей храбрости прямо в спокойное лерское лицо, смотрящее куда-то вдаль. — Однажды. Я возьму людей с собой, и мы тоже его застроим, и все лери будут на нас работать. Понятно тебе, улитка?! — Хм… А силёнок хватит? — Хватит! — глава маленькой банды повернулся к своим друзьям. — Идёмте, а то эта птица уже достала. Не хочет свою шкуру отдавать никак. Да, бывали и такие дети. Обычно они ничего не просили, а лишь дразнились, прикрываясь тем, что город всегда был на их стороне. И у сателлита тоже были права, по которым действительно могли наказать любого радонийца, правда, эйло ими редко пользовался. Ведь все эти пинки, удары и броски ощущались гигантом как простые прикосновения. Вскоре обидчики исчезли из поля зрения, последний за сегодня раз отозвавшись мягкими шагами, втаптывающими мокрый снег. Впереди был тот самый сквер, где любили играть дети. Взрослые сюда заходили редко, и то, от нечего делать в этом всеми забытом месте, ещё считающимся оплотом независимой цивилизации. С металлических деревьев капал снег и падали его шмотья. Прямо, как весной. Ребятня сразу заметила своего большого друга. Первыми подбегали маленькие хищники, по очереди показывая новые игрушки. Все остальные точно так же с интересом рассказывали о том, какая сценка разыгрывалась на скамейке. Если бы не язвительный голос рядом. Искажённый фильтром респиратора, он звучал, как из металлической банки: — Надо же, какая любопытная вещица. Дай-ка взглянуть? Пожилой сгорбленный мужчина сычиным взглядом оглядел всех сверху вниз. Его внимание привлёк серый «человечек» с белыми крылышками и сине-зелёными большими глазками. Девочка отдала игрушку, надеясь, что это ничем плохим для вещи не обернётся, выбора особо не было. На всякий случай Троллейбусорог отошёл подальше, лишь слушая разговор. — Не хочу вас расстраивать. Но вы знаете, кто это такой? — старик поставил крылатую фигурку на ладонь и показал на неё. — Это птица-лери! Если бы не он, у нас бы не было этих замечательных игрушек! — запищал цыплёнок. — А все говорят, что они злые, — добавил другой детский голос. — Видели бы они это! — отозвался третий. — Ч-что? Как такое вообще возможно? — недоумевал взрослый. — Я вчера видел! — выкрикнул один мальчишка. — Глаза у него такие рыжие-рыжие, почти красные. Он там летает, и у него рину сидит на спине. Он им управляет! Он кто-то вроде Санта Клауса, наверное. Если бы я раньше рассказал это, вы тогда бы ни за что не поверили! Все стали расспрашивать очевидца. Никто и не догадывался, кто может скрываться за маской настоящего разносчика подарков. Поднялся шум, дети рассуждали: вдруг здесь и вправду замешано что-то необычное, стало интересно узнать побольше, или… спросить об этом самого эйло, умеющего так красиво излагать свои мысли. Ну, точнее, Троллейбусорога. И всё-таки даже он не мог ответить на многие из них, а потому быстро ушёл со сквера, чтобы потом спросить друга, и ответить его мнением, зачастую придуманным специально. — Рину, значит… Верхом, значит… Слушая всё это, мужчина тоже обдумывал сей хитроумный план крылатого Санты. На лице проступила улыбка, явно не просто от вида радости детей. Поставив фигурку на скамью, человек поспешил удалиться, но скорее, чтобы не забыть о свежей новости, а передать её в нужные связи. — Забрали твоё письмо, — услышал сидящий в снегу Туман. Тот постепенно поднимался, переспросив старика. — Забрали, говорю, письмо, — тот похлопал по крылу, хрипло хихикнув. — Но учти, доверять тебе почту пока никто не будет. Сначала выяснить надо, кто действительно его автор. Не ты же, всё-таки. Мы ж оба взрослые существа, в конце концов. Можешь ли ты сказать, кто это написал? — Вы уже всё знаете, да? — О чём? — Что я писать не умею. — Это было известно задолго до того, как я здесь возник. Ты неразумен. Но каким-то чудом ты это понимаешь. Вот такой интересный парадокс выходит… И как, интересно подумать, ты нашёл себе верного приятеля среди людей? Какой он из себя? — Ладно, чего скрывать… Корнотеку почувствовал прикосновение на лице — старик жестом просил опустить голову, чтобы самому взглянуть крылатому в глаза. Прямо в зрачки, встретившиеся взглядом с «маленькими» человеческими глазами. Что этот прохожий пытался разглядеть в семигранниках лери, резво бегающих по стёклышкам? — …Это лери. Не человек… И он разумен. Его дети птичкою зовут. Если хотите узнать от него что-то, то просто напишите ему, и я передам… Кажется, это был шанс связаться с более взрослыми «детёнышами».

***

Следующие несколько дней прошли похоже друг на друга, буднично как-то. Туман считал долгом передать своему юному другу нужные знания: научил определять металлы по запаху, а точнее, как называют их люди. Он знал немного лерских песенок, и не просто слов, а сигнальных мелодий, которые, по его мнению, не только складно звучали, но и несли смысл, состоя из простых понятий. Джеспер выучил одну из них, хотя с трудом запоминал всё время повторяющиеся элементы. — А вот не надо было повторять её так часто, — поговаривал сателлит. А лекарю чаще всего приходили в голову мысли, должен ли он был вообще оказаться на этом острове. Вероятно, Орид не ждал такого результата, что один ничтожный лери сможет так изменить людей и вообще уцелеет. Что он сказал бы, если бы его подопечный вернулся с этим строго по тексту «миллион писем из Радонии» выполненным долгом? А он ведь сможет, судя по тому, как шли дела. Джесперу стало привычно каждую ночь лететь в город и оставлять на карнизах блестящие свёртки. Он больше старался доверять крыльям, хотя не брезговал пожарными лестницами или другими уступами на домах. Но стоило быть аккуратным не только с собой. Маленький помощник, сидящий на спине — совсем не груз подарков, где игрушки, собранные токарником Альвой, естественно, отличались своей прочностью. И, говоря о прочности. Надо было следить и за снаряжением. Лёгкие почтовые сумки, не привыкшие к такой тяжести, быстро пошли по швам, и хозяин этих вещиц даже не стал их штопать. Гораздо легче и интереснее смастерить что-то подобное самому: сплести из лоз, укрепить металлом и сшить это всё, чтобы получился очень прочный даже по меркам лери багаж. Джеспер был доволен новыми сумками, пускай и однотонно-зелёными. Краской он нарисовал на каждой из них подарочную коробочку с двумя смешными крылышками. Ещё одна отличительная особенность «птички», которую так полюбили дети. Они знали про то, как принято было относиться к летающим существам, что бы те ни делали. Но среди юного поколения слухи о коварстве лери, несмотря на предостережения боязливых взрослых, всё больше уходили в небытие. Даже юные охотники, следующие городским традициям, с завистью поглядывали на то, как «заклятый враг» людей и хинов приносил игрушки в обмен на обычные письма их сверстникам. И те были без адреса, и только так они доходили… Настоящая мистика… Или просто чья-то хорошо слаженная работа? Некоторые особо хитрые дети, желая развеять завесу волшебства, расспрашивали таинственного «красноглазого» эйло: как Туман получал письма, читал их, и самое главное — отвечал столь грамотно. Как он в одиночку мастерил все эти искуснейшей работы игрушки. И, пожалуй, самое любопытное — кем были его друзья эйло и рину. И все эти вопросы к Троллейбусорожке. В ответ с тех пор, как малыш получил свой давно потерянный кораблик, все, открывая окна с утра, видели на карнизе свёртки из фольги, иногда с ответами. Крылатый лери старался утолить детское любопытство, зная, какое оно неугомонное, всё время что-то выдумывал, украшая свои письма новыми подробностями. Выдумывать было несложно. Порой можно было написать чистую правду, приукрасив её. У Джеспера даже появились шаблоны для ответов на те или иные вопросы, которые он непрерывно «штамповал» по нескольку часов, как станок. К самому Ирланду же юные, да и вообще жители Радонии особо не приглядывались. Все будто забыли о фермере, который был самым обычным рину, и к нему в течение зимы приходил лишь Троллейбусорог. Как и любой другой хин, Ирланду нормально чувствовал себя в одиночестве, и ничего его из года в год не беспокоило. Правда, немного за эти дни его беспокоил дом радонийца-лери. Хин спрашивал, помнил ли Ветер, но Ветер в ответ опускал свои перы, и хин сочувственно пищал. Стараясь найти некоторые довольно интригующие ответы сами, дети проводили перед окном бессонные ночи. Они видели издалека рину в причудливой шубке и очках, из-за чего почти невозможно было узнать, кто скрывался за костюмом. Наездник постоянно мелькал за крыльями пернатого лери, тоже носящего узнаваемый наряд: яркий жилет и манжеты на руках, бандана на шее с каким-то неизвестным для Радонии знаком. Новая форма крылатого в сочетании с необычным цветом глаз смотрелась хорошо на таком эйло, хотя Джеспер и говорил, что зря всё это, если это никто так и не увидит. Всё-таки увидели…

***

— Что? Рину отвлёкся на звук, кто-то стучался в оконную раму. Уже не оглядываясь, он знал — ручка в маленькой лапке отбрасывала едва уловимую тень на ультрафиолетовом свету. Маленький секретарь потоптался на мягком сиденье и перепрыгнул с него на подоконник. Взявшись зубами за ручку, он сдвинул в сторону окно, в обычной манере хищников поглядев на «посетителя» обеими глазами по очереди. — Как ваша макулатура поживает? — корнотеку положил обе руки на карниз. — Не помочь довести? Сателлит настолько задумался, что чуть не посмотрел хину в глаза, хотя это давно должно было войти в его привычку, как по мнению радонийцев. Завропод не заострил на этом внимание, ему надоели все эти байки о проклятиях, когда дети на улицах, не скрываясь, общались с большекрылым существом на равных. И всё же хины не могут превратиться в лери, в отличие от остальных радонийцев. — Нет, пожалуй. Это теперь совершенно не твоя забота. Всё люди уже забрали, — сказал рину, задвинув стекло от сквозняка и оставив маленькую щёлочку. — Говорят, это важно, а почему важно — не говорят. — А вернут бумагу хотя бы? — Неизвестно. Пока разбираются, — секретарь перевёл хвост из стороны в сторону. — Ни одной бумажки отсюда не уйдёт, пока главы общин не решат свой вопрос. Надеюсь, ты всё узнал. Стекло дрогнуло. Троллейбусорогу не было так интересно, над чем сейчас мыслят те, кто изъял детские письма. Его волновало, дойдут ли те до Джеспера. Корнотеку уже чаще замечал, что его рады видеть не только дети и цыплята. Люди в целом если стали не добрее, то просто мягче, а это уже что-то значило. С этой радостной мыслью Туман зашагал, куда глаза глядят, пока не услышал позади тот же голос. — И кстати, чуть не забыл. — глухо отозвалось из-за окна, и то снова сдвинулось. — Да постой же ты! «Самолёт» выпрямил крыло, чтобы освободить место под громадные антенны, и всё это для простого поворота головы. Гигант не любил лишних движений: уж лучше так, чем разворачиваться назад всем телом. — Поспрашивать тебя велели. Останься тут, подожди пару часиков, пока один человек не придёт. Он должен с тобой поговорить, очень серьёзно. Понял? Большекрылый так же безмолвно вернулся в прежнее состояние и отошёл к стене почтового строения, подогнул ноги и осел. Ждать.

***

— Что ж, из той информации, которую удалось получить с очевидцев и спутника, мы поняли, что действуют эти крылатые существа очень скрытно… — рассказал один из секретарей, повернув голову к Кликуну. Тот сидел не так далеко, за столом, где главы общин собрались вместе с теми, кто мог поведать им хорошую информацию. У каждого из министров было, о чём рассказать. — Я бы не сказал, «у них», — ответил другой участник совещания. — По крайней мере, подтверждений того, что эта летающая зараза там не одна, пока нет. — А Троллейбусорог не эйло тебе, что ли? — Он, по моему мнению, такая же жертва обстоятельств, как и рину, который привязан к тому лери. Скрывающийся эйло как-то подчинил его себе. Ну не будет же кто-то из нас добровольно сотрудничать с этими существами, — человек развёл руки. — Рину, да, они в этом плане были продвинуты, но те, кто хотел дальше возиться с пернатыми, ушли в другие земли ещё в начале развития города. Так что возможно, этот бедняга в плену у стеклоглазого. — Не-не-не, эта версия не подходит, — вмешался третий. — Вы не учли письма и подарки. Думаете, эйло не мог купить ими того рину? А потом заставить работать на себя, да ещё и подключить к этому Троллейбусорога. Ответы все идут от него, письмо на почту тоже от него. Только вот, это не очень похоже на что-то коварное, сейчас. Дети рады, никто не пострадал. — Ладно, я рад за них, — произнёс секретарь, который начал разговор. — Можно, тогда я продолжу? Человек одобрительно кивнул. Остальные перестали шептаться, тоже размышляя над загадочной ситуацией. — Подарки — в любых культурах были символом примирения… Хин подавил возмущённый гул слушателей. — Но!.. Я не объяснил до конца, слушайте. Чем игрушка, оставленная на карнизе, отличается от охотничьей приманки в капкане? — последнее завропод изобразил лапами. — Продолжай. — Лери использует наше слабое место — детей и цыплят, что весьма умно с его стороны. — В этом вы, уважаемый, немного заблуждаетесь, — сказал хрипливый голос с человеческого стола. — Не сколько среди детей наивных полным-полно, сколько и среди взрослых. Разные бывают люди и хины. — Кстати, насчёт детей, — поднялся мэр человеческой стороны. — Есть ли от них какие-нибудь новые сведения? Глава общины поглядел на своих помощников. Ответил один из них голосом из респиратора: — Исследуя письма и выслушав вашу теорию, лично я пришёл к выводу, что втираясь в доверие, эйло начнёт подчинять нашу волю, как уже сделал с тем рину и многими детьми. — Вот! Они умнее, чем кажутся! — в своей манере сказал Кликун свою догадку, выскочив на стол. Некоторые из людей возмущённо покосились на это зрелище, кто-то еле сдерживал смех от несерьёзного по их меркам поведения. Завроподы же: иххи и рину, всего лишь обратили к нему головы боком, не примечая в этом действии ничего необычного. — А, а ещё это самое, до этого! Помните? — продолжал хиний мэр. — Последняя охотничья церемония, когда мы упустили наш трофей! Эйло сбежал, будто испарился! У него ещё были стёкла на глазах красные. Мы их сняли, но он где-то раздобыл новые. — Мы даже не знаем, тот ли это лери, кто разносит подарки, — ответил ему Айзек. — Агх, сложную же задачку нам подбросила какая-то там серая птаха. — Выяснилось: тут всё пятьдесят на пятьдесят, и вопросов больше, чем ответов, — сказал руководитель охотничьей стражи. — Мы за целый дождь не смогли разузнать, извинения это или западня. Поэтому нам для начала нужно его поймать.

СЛОВАРИК

      Инья — маленький кейхоху из рода шищей.       Водохлёб — он же кайкуэ́йло, мелкокрылый эйло, в природе целью которого является создание электричества из воды. Затем электроэнергию эйло передаёт механизмам, которые нуждаются в ней.       Турбинка — эйло вида водохлёб, подготовленный для работы с маленькой электростанцией (у него отрезаны крылья, зарядочные перы подсоединены к проводам для передачи электроэнергии).