Статус: все сложно

      Женя украдкой поглядывала на Ионова, который слишком крепко для человека, занимавшегося всю прошедшую ночь весьма расслабляющей деятельностью, сжимал руль своего внедорожника. Она, если честно, предпочла бы добраться до университета на такси, но Вася вдруг оказался непреклонен.       Да уж, надо сказать, что утро у них не задалось с самой первой минуты, и виноватой в этом опять оказалась сама Евгения Валерьевна. Обнаружив на телефоне сотню пропущенных и еще столько же гневных смс по поводу ее внезапного исчезновения, она разнервничалась и в духе Мурашовой-злобной стервы, образу которой не изменяла последние два с половиной года, сорвалась на Ваське. А он ведь всего лишь обнял ее и уверенно заявил, чтобы она не переживала, и что он решит все ее проблемы. Но нет, Муре надо было вставить свои язвительные пять копеек: «Ионов, Бу, если ты не заметил, давно повзрослела. И свои проблемы успешно решает сама. Хочешь, может по старой памяти и за тебя опять что-нибудь решить?» Только почувствовав, как напрягся за ее спиной парень, Женя поняла, ЧТО сморозила. Она так старательно пыталась избежать выяснения отношений, но умудрилась одной фразой напомнить обоим про эти самые их «недоотношения» и перечеркнуть все то время, которое они, так до одури хорошо, провели в объятиях друг друга.        — Мур, прости меня…       Вася стушевался и замолчал — начинать этот разговор ему хотелось, наверное, еще меньше. Он повел себя тогда, как настоящая скотина, в пылу обиды свалив вину за все, что между ними произошло, на Женьку. И теперь боялся, что она ему этого не простит.       — Нуу… за те слова, что я наговорил тебе перед отъездом, — наконец-то, продолжил он и напрягся в ожидании ее ответа.       — Не глупи, Вась, — отозвалась Женя тихо, — ты был во всем прав, и тебе не за что просить прощения. Я, действительно, сама во всем виновата и…       — Жень, — перебил ее Кот, — не ты, мы оба виноваты. Точнее, это я виноват. Я должен был с самого начала сделать все правильно.       — Ты считаешь, что рассказать ей все тогда — было правильно? — отстраненно спросила Мура, хотя и сама прекрасно знала ответ на этот вопрос.       — А ты до сих пор считаешь, что нет? — искренне удивился Ионов. — Наше вранье не спасло от того, что каждый из нас остался тогда у разбитого корыта. И может быть если бы мы хотя бы попытались все по-человечески объяснить Умке и Физику… — он замолчал, понимая, что опять неосознанно обвиняет во всем ее, и от души про себя выматерился. — Жень, ну я не то хотел сказать. Прости, — он попытался взять ее за руку, но Мура лишь тихонько хмыкнула, ставя про себя плюсик в пользу собственных нахлынувших сомнений, и отвернулась к окну, осторожно убирая его ладонь.       — Ладно, Кися, давай закроем эту тему. Чего кулаками махать после драки. Что сделано, то сделано.       И опять в машине повисла тягостная пауза, нарушаемая только негромкой музыкой, льющейся из динамиков. Так, в молчании они доехали до стен родного университета. Каждый из них думал о своем, но они даже не догадывались, что на самом деле мысли их сводились к одному единственному разговору. Хотя… как только машина остановилась на парковке, и Вася с Женей все-таки встретились взглядами, глаза выдали обоих с головой. Вот только увиденное опять же обоим, кажется, совершенно не понравилось, потому как Женя отчетливо поняла, что Вася намерен именно здесь и сейчас расставить между ними все нужные точки, а Кот опять удостоверился в том, что Мура разговаривать ни о чем не хочет, предпочитая, как и три года назад, неопределенно болтаться в воздухе. Но уступать ей и на этот раз Ионов не собирался.       — Мур, ну и что мы теперь…       Вася не договорил, но смотрел открыто и ждал уверенного и определенного ответа, без «я не знаю», «я не могу», «я боюсь» и тому подобного. Но видя, как занервничала Женька, как стушевалась, покраснела, порывисто заломила руки, понял, что услышит сейчас что-то именно из этой дурацкой серии «тому подобное», поэтому начал вполне себе очевидно злиться. Он никак не мог понять ПОЧЕМУ, после всего, что они пережили, после осознания какую ошибку совершили, после трех лет друг без друга, после, в конце концов, этой целиком и полностью неожиданной, но точно подаренной им судьбой встречи и понимания, что их чувства никуда не исчезли, она снова делает выбор не в его пользу, снова трусит и бежит. Снова пытается приклеиться к Умановой, хотя ведь прекрасно осознает, что они давным-давно уже не подруги и отношения между ними никогда не будут прежними.       Женя же, глядя на Ваську и понимая, что он не отступиться, мысленно застонала. Ну почему он не спросил об этом вчера, когда доводил ее своими ласками до исступления. Она бы, не задумываясь, призналась ему в любви и просила бы, да что там просила, умоляла бы его любить ее. Все слова были бы сказаны в пылу страсти, неосознанно, на эмоциях, но сегодня ей было бы уже от них не отвертеться, и она бы приняла все их последствия. Но сейчас, когда мозг работает быстрее сердца… Опять ступать на этот тонкий лед вдруг стало страшно. И дело уже было даже не в Олесе, Сереге или в том, что скажут о ней общие знакомые. Кот прав, пусть уже эта правда вылезет наружу, пусть перестанет терзать ее, пусть обмусолится злыми языками, обрастет сплетнями и забудется уже наконец. Нет, дело уже было в тех самых неожиданно нахлынувших сомнениях относительно их самих. И Вася, и Женя тогда, три года назад, слишком много сделали и сказали друг другу: он был с Умой, она — с Физиком, пусть оба делали ЭТО назло, но ЭТО было. А еще было ее заявление, что он ей не нужен, его слова, что она сама во всем виновата, нападки, придирки, совместная грязная ложь. И теперь Женька начала бояться, что Васька просто не сможет ей этого простить, не сумеет по-настоящему доверять и все это встанет между ними непреодолимой стеной. А потерять его второй раз… Даже от мысли об этом становилось больно.       — Вась, пожалуйста, не надо, — невнятно прошептала Женька. — Давай пока не будем…       Она не договорила, а он выругался одними губами с отчетливым выражением на лице «я ведь знал, что все так и будет».       — Хорошо, давай не будем! — ехидно произнес он и вышел из машины.       — Вась… ну Вась… — Женя выскочила из машины вслед за ним. — Ионов, выслушай меня!       — А что в твоем репертуаре появилось что-то новенькое для этого момента? Если нет, то не утруждайся, все твои прошлые душещипательные песни я помню практически наизусть.       Женька аж подпрыгнула, правда все-таки про себя. И это он ее еще в упёртости обвиняет?!! Сам не лучше! Она глубоко вздохнула, пытаясь хоть как-то перевести свои сумбурные мысли на вербальный уровень. Она не хотела сейчас этого разговора, но раз он уже начался, значит нужно открыто и честно сказать ему все: что он слишком быстро пытается подогнать все к общему знаменателю, что прошлое их никуда не делось: обиды, ревность и злость — он уверен, что они вот так с легкостью смогут через все это переступить или каждый раз будут спотыкаться на случайно оброненных фразах, умолкая и начиная копаться в себе, что от вылезшей наружу нелицеприятной правды хорошо будет прятаться в объятиях другу друга, но она все равно отзвонится парочкой косых взглядов, ехидных комментариев и это тоже нужно будет как-то пережить, что, в конце концов, она не готова потерять его снова, потому что после прошлого раза уже знает насколько это больно.       — Вась, не паясничай, пожалуйста! — рыкнула на него девушка, но тут же сменила тон, пытаясь подобрать правильные слова. — Дело уже не в этом. Мы другие понимаешь, мы не сможем сделать вид…       — Мурашова, сволочь, ты считаешь, что пропадать на сутки и отключать телефон — это нормально??!       От воинственного голоса, неожиданно раздавшегося за спиной Женя подпрыгнула как ужаленная. Она еще утром прочитала все гневные смс от Снежаны и знала, что та обязательно устроит ей взбучку, но надеялась, что не у порога университета и не в то время, когда ей нужно будет во что бы то не стало попытаться объясниться с Ионовым.       — Жан, не кричи. Я уже взрослая девочка, в конце концов, — примирительно начала Мура, поворачиваясь к подруге.       — Да, Господи Боже! Я и не претендую, но позвонить то можно было.       Глядя на девушку, Женя слегка улыбнулась: убийственный взгляд, брови нахмурены, ладони сжаты в маленькие кулачки- она знала, что злющей Снежане на глаза лучше не попадаться, такую ее побаивается вся околодомная шушера.       — Можно. Но я замоталась, прости. А потом…       А потом… Потом Женька была так счастлива, что вообще ни о чем и ни о ком не думала, кроме одного человека, который сейчас стоял за ее спиной и с удивлением наблюдал за девичьей перепалкой.       — Хрен с ним я. Но Пашу то ты могла предупредить, — при упоминании о Павле Когане Мура сделала большие глаза и чуть не взвыла в голос, взглядом призывая Снежану заткнуться, но ее уже было не остановить. — Он мне весь телефон оборвал, переживал, искал тебя, говорит поругались, из клуба ушла сама не своя, а потом исчезла не понятно где. Это что еще за загулы? Он любит тебя, а ты вот так вот ноги об него вытираешь. Когда в очередной раз соберешься «налево», предупреждай хотя бы что ему врать!       Женя судорожно выдохнула и замерла, понимая, что еще чуть-чуть и на полном серьезе начнет биться в истерике. За-ши-бись! Спасибо Жан, удружила. Особенно очень вовремя прозвучала фраза, про то что ее любят, а она вытирает ноги! Теперь для Ионова она не только девушка, умудрившаяся испортить жизнь ему, Умке и Физику, но и опять вполне себе решительная и беспринципная лгунья. Чувствуя, как колючий взгляд лазурно-серых глаз буквально прожигает в ней дыру, Женя поежилась. Зная Кота, сейчас она может хоть головой об землю биться, но он не поймет и не примет ни слова из ее объяснений.       — Вась…       Женя повернулась к парню и попыталась взять его за руку, но он, одарив ее весьма недружелюбным взглядом, демонстративно двинулся в Снежане, протягивая ей руку.       — Василий, — представился он и улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, перед которой в свое время не устояла и Мура.       — Снежана, — девушка, казалось, только сейчас заметила парня, стоявшего за спиной у Женьки. Она неуверенно протянула руку и покраснела, догадываясь, что, наверное, сморозила лишнего.       Вася притянул тоненькие пальчики к губам, неотрывно глядя ей в глаза. Этот наигранный жест был целиком и полностью рассчитан на Муру, но она никак не отреагировала.       — Ну я пойду. Пара через пять минут начинается, — Жан, смущаясь, убрала руку и пошла к крыльцу здания, успев при этом красноречиво зыркнуть на подругу.       — Я провожу, — Кот подхватил девушку под локоть и что-то приветливо замурчал ей на ушко.       Глядя вслед удаляющейся парочке, Женя начала про себя припоминать всю матерную лексику, которую знала. Опять! Любимый мужчина и лучшая подруга! Что ж ей так везет то на подобную хрень! Перед глазами тут же всплыл холодный декабрьский вечер: она уже видела и эти слишком театральные ухаживая Кота, его услужливо-ласковую ухмылочку и прищуренные глазки, и немного смущенную, краснеющую, даже слегка обескураженную лучшую подругу. Вот только тогда Муру сжигала жгучая ревность, а на этот раз в душе закипала вполне себе очевидная злость.       — Вася, — предостерегающе начала Женя, когда парень вернулся к машине, — не впутывай, пожалуйста, в наши отношения Снежану. Она еще слишком юна для всего этого.       — Надо же… у нас есть отношения… — съязвил Кот. — Еще пять минут назад между нами ничего не было. Встретились, покувыркались, разошлись. Или я ошибаюсь?       — Вася, не смей даже смотреть в ее сторону, понял, — прошипела Женька. — На меня злись сколько влезет, но ее не трогай!       — Слушай, а кто тебе вообще дал право решать что мне делать? Может это любовь с первого взгляда, чистая, прекрасная и без вранья. А ты… иди-ка решай за Пашу! — он круто развернулся и открыл дверцу автомобиля.       — Вася, постой, — Женя готова была хвататься за голову. Еще вчера все было просто и понятно, а сегодняшнее утро перевернуло и поставило все с ног на голову, — давай спокойно поговорим.       — Да не о чем, Жень, разговаривать. Мы все друг другу уже сказали. Мне только одно непонятно, что нормальные, открытые, честные и свободные в своих желаниях девушки в тебе находят, а…       Он решительно сел в автомобиль, завел мотор и уже через секунду дал по газам, оставив Муру злиться и проклинать все свете.       — Дура! Дура! Дура! — упрямо бубнила Женя. — Это ж надо быть такой дурой!!!       События последних дней совершенно выбили девушку из колеи. Встреча с Ионовым, всколыхнувшая давно забытые чувства, неудавшаяся попытка выяснения отношений, закончившаяся кошмарным расставанием на крыльце университета и оставившая еще больше вопросов, чем ответов: как по-человечески объясниться с Васькой, вообще кто они теперь друг другу и каким образом безболезненно распутать этот перемешенный донельзя клубок их чувств. И если с Котом разговор только предстоял, то шанс все правильно донести до Снежаны Женька уже с треском провалила.              — Мур, а какого хрена происходит? — Жан возникла перед подругой как черт из табакерки, до смерти напугав последнюю.       — Ты о чем? — все еще испуганно хлопая ресницами, спросила Женя.       — Я о тебе и Паше! Вот уж не думала, что ты на такое способна! — взвизгнула Жан, чем обратила на себя внимание всех, кто находился в просторной рекреации во время перерыва между парами.       — Во-первых, прекрати орать, — тут же шикнула на нее Мура. — Во-вторых, мне тоже нужно с тобой поговорить, так что пойдем-ка кофе попьем, — она подхватила подругу под руку и практически поволокла в столовую.       — Ну так и на что я оказалась способна? — спросила Женя, усаживаясь за свободный столик.       — Изменять своему парню! — затараторила девушка. — Мне казалось у вас другие отношения. Он любит тебя, на руках носит, пылинки сдувает, а ты… Где ты вообще откопала этого Василия??!       — Жан, давай мы с Пашей в своих отношениях сами как-нибудь разберемся, ладно.       Снежана даже близко не представляла себе какие на самом деле отношения связывали Женю и Пашу. Парень очаровал доверчивую девчонку после первых же пяти минут знакомства, и разрушать веру подруги в красивую сказку про богатого и привлекательного начальника и скромницу-подчиненную Муре не хотелось, потому как тогда бы пришлось объяснять зачем Женьке вообще эти отношения, а там уже следовал рассказ о событиях трехлетней давности, решиться на который она пока была не готова.       — Да Бога ради, — надулась Жан. — Не ожидала от тебя такого, если честно.       Мура в который раз за утро мысленно выругалась. Снежана с ее умением расставлять «правильные рамки» иногда до жути бесила. Особенно если учесть, что сама Женька в них по большей части последние несколько лет ну никак не вписывалась.       — Жан, все не совсем так, как ты себе представляешь.       — Хочешь сказать, что ты всю ночь с этим голубоглазым красавчиком в шахматы играла?       — Нет, но между нами другое…       — Что другое? — всплеснула руками девушка. — Любовь? Бешеный секс? А Паша тогда как же?       Мура едва заметно сжала кулаки и стиснула посильнее зубы. Неожиданное желание дать Снежане по ее дурьей, слишком принципиальной башке просто захлестывало. Вот что ей сейчас отвечать? Она и сама еще не знала, что между ней и Ионовым, а тут драгоценнейшая подруга ведет себя как следователь НКВД: дай ей сейчас только намек на то как у них с Васей все сложно, и она точно вытрясет из нее душу, но добьется правды, а потом предаст анафеме и за Олеську, и за Серегу, и за обожаемого ею Пашу.       — Послушай меня и сделай хоть раз так, как я тебя прошу, — еле сдерживаясь, чтобы не наорать, начала Женя, — будь добра даже не смотри в сторону Ионова. Он поиграет с тобой и выбросит назло…       — Послушай, не надо учить меня жизни! — в тон Муре отрезала Жан, которая терпеть не могла, когда ее пытались поучать. — С чего ты вообще взяла, что он мне интересен?       — Я видела, как ты на него смотрела, но главное — я видела, как он смотрел на тебя. И я слишком хорошо знаю Ваську…       — А Пашу? — опять перебила ее Жан.       — Что Пашу? — удивилась Женя.       — Пашу ты хорошо знаешь? У него между прочим к тебе серьезные намерения.       — Господи, он то здесь при чем? Ты меня вообще не слышишь что ли?       — У меня прекрасный слух. Есть собственное мнение. И не надо читать мне нотаций, ты мне не мать!              Сумбурный разговор в студенческой столовой прервал неожиданно заявившийся тот самый Паша. Он сбивчиво нес какую-то чушь о наезде налоговой на его недавно открывшийся московский фитнес-клуб и о том, что им с Женей необходимо срочно ехать туда и во всем разобраться. Парень практически выдернул упирающуюся Муру из-за стола и поволок к выходу, но у машины неожиданно в корне изменил поведение, вручил ей огромный букет цветов и, пока девушка судорожно хлопала глазами, приник к ее губам в настойчивом поцелуе. Женя была так поражена, что даже не отстранилась, слабо реагируя на настойчивые ласки мужчины. Обескураженную подчиненную Паша усадил в автомобиль и увез домой собирать чемодан, а потом сразу в аэропорт.       О том, что пресловутый «наезд» оказался всего лишь предлогом, Женя начала подозревать, усердно разгребая несколько часов подряд идеально оформленные юридические и финансовые документы. Поэтому, войдя вечером в свой номер-люкс престижного отеля, она практически не удивилась, увидев усыпанную лепестками роз постель, сервированный на двоих ужин и бархатную коробочку с кольцом в Пашиных руках. Далее следовал ее осторожный отказ, его истерика, скандал и самое приятное — реальная попытка изнасилования, которую Жене с трудом, но удалось отбить, спасибо помогли усердные занятия по самообороне, которые девушка предусмотрительно начала посещать еще после нападения на нее на первом курсе, и нож для фруктов, приставленный к хозяйству взбешенного отказом мужчины.       Мура вылетела из отеля, успев схватить только сумочку с документами, и, поймав такси, уехала в знакомую гостиницу, поскольку ближайший поезд до Питера отправлялся только в 6 утра. Оказавшись в небольшом, но уютном гостиничном номере и в сотый раз сбросив входящий вызов от Паши, Женька просто рухнула на кровать и, наконец-то, дала волю слезам. Эти несколько дней вымотали ее до крайности и физически, и по большей части душевно, а еще, надо честно признаться, ее порядком напугало поведение теперь уже точно бывшего начальника. Она, конечно, подозревала, что их отношения с Пашей закончатся не на позитивной ноте, но того, что он всерьез будет угрожать ее жизни и здоровью, никак не ожидала.       Выплеснув горючими слезами накопившееся напряжение и свернувшись клубочком под большим одеялом, Женька отчетливо осознала, что единственное чего ей хочется — это оказаться сейчас в надежных Васькиных объятиях. Плевать на то что между ним все так сложно, плевать на собственные дурацкие метания, плевать, даже если он не простит и каждый раз будет тыкать ее носом в ее же ошибки, на все- плевать, только пусть будет рядом. И даже воспоминание об Умке в данный момент было оттеснено на задворки сознания. Олесе уже давно было пора сказать «Прости меня», потому как все равно ничего уже не будет как прежде, а значит нужно это принять, отпустить, пережить и попробовать стать счастливой.       Первой мыслью было тут же позвонить Коту и попытаться объяснить ему все по телефону, и вот тут-то Женя впервые удостоила себя парочки нелицеприятных эпитетов. У нее нет номера телефона Ионова! Они были так заняты друг другом, что обменяться новыми номерами даже не удосужились, ну, а последующее расставание тем более никак не поспособствовало этому процессу. Поэтому сейчас, сидя в купе поезда Москва- Санкт-Петербург и обозревая мелькающие за окном пейзажи, Мура готова была в очередной раз расплакаться из-за собственной невезучести и нестерпимого желания обнять и поцеловать ее вредного, упертого и бесконечно ревнивого Кота.       Добравшись, наконец, до Питера, Женя подавила в себе настойчивое желание сразу заявиться к Ионову и все-таки поехала домой. Ей нужно было привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть после вымотавшей ее донельзя поездки. В конце концов, в таком виде сюрприз любимому мужчине может закончиться не умопомрачительным сексом, а просто чьим-нибудь умопомрачением. Женя буквально ввалилась в квартиру, предвкушая контрастный душ и горячий кофе и даже не подозревая, что и этим простым радостям сегодня сбыться будет не суждено.