23-е декабря 1977 года
Такси просигналило под окнами — так они условились — и, хотя Фредди ждал этого момента, он все равно слегка вздрогнул, а затем радостно встрепенулся. После звонка из аэропорта его настроение не просто поднялось — оно вдруг стало по-настоящему праздничным. Фредди успел лишь наскоро принять душ, переодеться и оттащить чемоданы в спальню — разбирать их сейчас было неуместно, и к тому же попросту лень. Он достал только подарки для Мэри. Вспомнив о ней, он тут же набрал выученный назубок телефонный номер, чтобы сообщить о своем приезде. В итоге они проболтали несколько минут, из которых, по меньшей мере, минуту Фредди любовно ворковал со своими любимцами, которых Мэри терпеливо подносила к трубке по очереди — он частенько грешил подобными чудачествами, к которым она относилась с пониманием и снисхождением. Следующим вопросом стал ужин. В холодильнике имелась кое-какая еда — Мэри сказала, что была в магазине, но готовить Фредди уж точно не собирался, тем более сейчас, когда гость должен был приехать с минуты на минуту. Как всегда, проблему сняла ресторанная доставка. Пара звонков — и от голода они сегодня не умрут. За житейскими хлопотами Фредди все пытался вспомнить лицо этого парня — и никак не мог. Досадно было признавать, что минувшие недели начисто стерли из памяти детали внешности. Запомнились только светлые волосы и совершенно детский, открытый взгляд. А еще странное сходство с Роджером и с Мэри... Постепенно ощущение праздника, нахлынувшее на него некоторое время назад, затопило с головой. Безотчетная радость наполняла этот сумрачный и холодный вечер неуловимым солнечным светом. Обязательно надо купить и нарядить елку! Не в традициях семьи Балсара праздновать Рождество — для праведных зороастрийцев, вроде его отца, это скорее повод в которой раз порассуждать о точках соприкосновения двух религий, — но Фредди уже давно поломал семейную традицию. Он праздновал всегда — привычка, сохранившаяся еще со школьных лет. И потом, Джо наверняка захочет праздника. Да-да! И ни в коем случае не забыть выбрать ему подарок. Завтра же!.. Вдруг в череде радужных мыслей мелькнула одна мрачная, отрезвляющая. Что если парень всего-навсего узнал, кто он такой, и решил испытать судьбу, прельстившись славой иностранной рок-звезды? Однако Фредди тут же одернул себя, решив, что время покажет. Хотя однажды ему уже случилось крепко обжечься — с Миннсом, — все же не стоит делать поспешных выводов. За полтора года их отношений Дэвид морально и физически деградировал. Растолстел, окончательно обленился, пристрастился к наркоте — Фредди несколько раз заставал его в наркотическом опьянении, хотя в этом смысле ему и самому особо нечем гордиться. В попытке изменить ситуацию он даже подыскал Миннси должность в собственной звукозаписывающей компании — толку не было никакого. Тот совершенно не интересовался своими обязанностями. Работа была для него лишь фикцией, позволявшей платить небольшие налоги и получать социальную страховку. Фредди понимал, что дальше путь только вниз. Пора парню самому управлять своей жизнью. И если для ускорения этому ленивцу необходим волшебный пинок, он собирался это устроить, причем, в ближайшие дни. В дверь позвонили. На пороге стоял Джо. И сразу все как-то само собой встало на свои места. — Проходи. — Да, Фредди уже плохо помнил его лицо. Но стоило входной двери открыться, возникло ощущение, что они расстались только вчера. — Привет. Вот я и приехал. Как обещал… — Джо прошел внутрь, поставил в угол небольшую дорожную сумку и изумленно оглядел просторный холл. — Ну и молодец. Раздевайся и пошли пить чай. Поможешь мне его заварить? Джо поправил очки на носу и неловко улыбнулся. — Конечно! Я это хорошо умею. Я же в ресторане работал! — Ну и отлично. Скоро доставят еду — поужинаем, и ты мне еще про себя расскажешь. Как ты долетел?***
Через полчаса они, уютно устроившись на небольшой кухне, поедали вкусности, принесенные курьером. За приятной болтовней вместе накрыли на стол. Джо предложил свою помощь и расторопно разогрел еду. А теперь он, немного отдохнувший и повеселевший, вовсю делился впечатлениями от межконтинентального перелета и от Лондона, который пока видел лишь из окна авто. В канун Рождества Кенсингтон, украшенный праздничными огнями, становился похожим на настоящее сказочное королевство — Джо был в полном восторге и уже светился желанием поскорее увидеть Пикадилли, Букингемский дворец и другие прославленные достопримечательности столицы Соединенного Королевства. Фредди достал бутылку вина. Нескольких минут неторопливой застольной беседы хватило ему, чтобы вспомнить, как хорошо и комфортно может быть в компании этого парня. Расплатившись с приятелем, Джо в тот же день уволился с работы, собрал нехитрый скарб и сел на ближайший автобус до Бостона, а оттуда вскоре подался в Нью-Йорк. Снял крохотный номер в каком-то отеле, устроился мыть посуду в ресторанчик напротив. Бабушке он сказал, что уезжает к другу в Британию и что, если все получится, будет там работать. — И она нисколько не беспокоилась, отпуская тебя в чужую страну к незнакомому человеку? А ты сам? — В который раз Фредди подивился тому, насколько мальчишка оказался легок на подъем. И вновь поймал себя на мысли, уж не вздумалось ли Джо повторить путь Золушки? — Я хочу сказать, дорогой, что ты даже фамилии моей не знаешь… — А вот и знаю, — хохотнул Джо, и его глаза совершенно очаровательно заискрились хитрецой. У Фредди упало сердце. — В самом деле? — спросил он, нахмурившись. — Да. Мэйсон, верно? Альфред Мэйсон. Позднее Фредди искренне жалел, что в тот момент не мог видеть своего лица, но если бы увидел, его бы точно согнуло хохотом. Собственное липовое имя, под которым он чаще всего селился в гостиницы, оказало эффект сродни удару молнии. Часто они с парнями прибегали к этой избитой уловке, чтобы избежать ненужного внимания. Истолковав его изумление на свой манер, Джо не выдержал и рассмеялся — коротко и заразительно. — Расслабься, я не следил за тобой. Все вышло абсолютно случайно! Просто в тот день о тебе спрашивал какой-то долговязый малый на стойке администрации, а я как раз выходил из лифта. Так я и узнал, что в том номере, из которого вышел пять минут назад, проживает мистер Альфред Мэйсон. Фредди внимательно смотрел на него, но как ни старался, не мог отыскать на этом открытом лице ни тени притворства. «Что ж, — подумал он с облегчением, — похоже, парень не соврал, когда сказал, что не разбирается в музыке». — А что ты умеешь делать? — задумчиво поинтересовался Фредди, решив сменить тему. Надо же в конце концов прикинуть, куда устроить паренька и как организовать его жизнь. На первое время он собрался поселить Джо прямо тут, в гостевой комнате, а дальше видно будет. И все-таки он не мог окончательно успокоиться. На смену одному подозрению быстро пришло другое — да, Джо, вероятнее всего, до сих пор не представляет, с кем имеет дело, зато знает наверняка, что перед ним богатый человек. Если его привлекла не слава, то могли привлечь деньги. — Ну… я работал на автозаправке, — между тем, продолжал Джо как ни в чем не бывало, допивая вино в бокале. — Еще подрабатывал дворником. Потом устроился в ресторан учеником повара. Я вообще-то неплохо готовлю. Меня бабушка научила… Ой, подожди, я же совсем забыл! — Вдруг он подорвался и убежал обратно в холл. Через минуту он вернулся с конвертом в руках. — Фред, ты мне дал слишком много денег. Я расплатился с долгами, купил билет на самолет, и на жизнь еще оставалось. Так что, вот. Это я возвращаю — не пригодились. Спасибо тебе! — Он положил конверт на стол. — Тут полторы тысячи. Остальное буду отдавать частями, если, конечно, получится с работой. … Джо говорил что-то еще — о планах на будущее, о том, что постарается жить скромно, и вообще ему много не надо, — но Фредди уже не слышал слов. Он уставился на разнесчастный конверт зачарованным взором, раз и навсегда понимая, что тогда, в Спрингфилде, не ошибся, доверившись интуиции. Оставалось непонятным, что привлекло в нем этого забавного, наивного парнишку, но одно очевидно — деньги интересуют его в последнюю очередь. Тишину разрезал звук дверного звонка, заставивший Джо удивленно потереть уже сонные, слипающиеся глаза. — Ты кого-то ждешь? Я не помешаю? — испугался он. — Никого я не жду, — проворчал Фредди, поднимаясь на ноги и делая рукой знак: «Оставайся на месте». Он прошел в холл, открыл дверь и, обнаружив на пороге Миннси с бутылкой шампанского, едва удержался, чтобы не стукнуть себя по лбу. Три дня назад он болтал по телефону с Питом Стрейкером и безо всякой задней мысли упомянул, когда они намерены вернуться в Лондон. — Фредди, милый, почему я узнаю, что ты вернулся, от посторонних людей? Неужели ты не мог мне позвонить? О, как вкусно пахнет! Ты заказал ужин? — Дэвид прошел внутрь, скидывая модное пальто. Его взгляд тут же смягчился — вкусно покушать он любил всегда. И наверняка тут же вообразил, будто его «экзотический цветок» всего-навсего приготовил ему сюрприз в виде романтического ужина, уговорив Стрейкера подыграть интриге. В этот момент из кухни показался Джо. — Здравствуйте… — выдавил он смущенно. При виде перекосившегося лица Миннса Фредди почувствовал себя на редкость глупо — как будто вдруг оказался героем заурядной мыльной оперы. — А ты кто такой? — почти вскричал Дэвид, обращаясь к Джо, но глядя исключительно на Фредди — именно он должен был объяснить, причем немедленно, не сходя с этого места, почему не позвонил своему ненаглядному Миннси, что делает в его квартире этот сопляк и почему, черт возьми, это он сейчас поедает их «романтический ужин». Нет, больше выносить накала драмы Фредди не мог! С него хватило скандала в Майами. Он был по горло сыт этим дураком и его бесконечными сценами, каждая из которых воистину достойна подмостков. В конце концов, раз уж он решил разорвать эти отношения, которые в последнее время только портят ему нервы, почему бы не сделать это эффектно? Миннси ведь всегда забавляла эта театральность, не правда ли? Его лицо приобрело надменный вид, губы исказила глумливая улыбка. Он расправил плечи и усмехнулся — манерная Королева вышла на подмостки…***
Февраль, 1978 год
— Мэри, дорогая, поехали домой? Что-то я устал. К черту этот клуб… — Фредди приобнял Мэри за талию и кивнул в сторону выхода. Она наградила его взглядом, полным искреннего непонимания. — Тебе что-то не понравилось? — В ее голосе слышалось беспокойство. — Фредди, что случилось? Ты плохо себя чувствуешь? Ответа не последовало. Мэри всматривалась в его лицо, пытаясь понять причину столь резкой смены настроения — опыт совместной жизни подсказывал, что это неспроста. Всего полчаса назад он весело обсуждал с Роджером, что Дикки вот-вот выполнит все планы Британии в области демографии, а теперь с самым мрачным видом потирает виски. В кои-то веки Мэри действительно обрадовалась предложению Фредди вместе пойти на вечеринку и даже смогла улизнуть с работы пораньше. Отсутствие пафосно разодетых богемных тусовщиков и воротил шоу-бизнеса, которые так утомляли ее во времена менеджмента Джона Рида, сообщало их посиделкам милую семейную атмосферу. Все приглашенные знали друг друга сто лет и не стеснялись говорить то, что думают, и выглядеть, как считают нужным. Наконец, она была уверена, что Фредди позвал ее просто потому что хотел провести время вместе. А вовсе не потому что ему нужна была «подружка для выхода в свет». Тем обиднее было уходить в самый разгар веселья. Но оставаться без Фредди, даже в кругу друзей, она все равно не собиралась. — Хорошо, если ты так хочешь. Я только возьму сумку и пальто. Через пять минут они уже сидели в салоне того самого новенького «Роллс-Ройса», который так взволновал сердце Роджера. Дерек, будучи очень тактичным водителем, сосредоточился на дороге, старясь не вслушиваться в личные разговоры этой странной пары. — Поехали ко мне? — проговорил Фредди после долгого молчания. — К тебе? — Мэри грустно улыбнулась. — Хочешь устроить вечеринку на двоих? Было бы неплохо вспомнить старые времена, но, дорогой, ты же, вроде, не один? У тебя в квартире живет очень симпатичный мальчик, которого ты привез из Штатов, и я… Он не дал ей договорить. — И ты решила, что это мой очередной любовник? — Черные глаза Фредди гневно сверкнули в мелькающем свете уличных фонарей. Мэри опустила взгляд. — А что я должна была подумать? — спросила она очень тихо. — Поехали ко мне, — с нажимом повторил Фредди и украдкой сглотнул. — Почему все делают выводы, даже не удосужившись спросить меня самого! А ты спроси — вдруг я отвечу? Давай, дорогая, не смущайся! Будь мужественной и бестактной. Спроси у меня, кто этот мальчик! Ну же! Неужели это так сложно, задать вопрос напрямую и получить не менее прямой ответ? Мэри вся сжалась. У нее не было никакого желания разговаривать на повышенных тонах или устраивать склоку в машине. К чему портить такой прекрасный вечер? — Твоя взяла. Я спрошу, раз ты настаиваешь. Кто этот парень и какие вас связывают отношения? — Она посмотрела прямо в глаза Фредди. По его лицу все так же скользили бледные отблески. Тьма — свет, тьма — свет… Казалось, что все происходящее — просто обрывки кинопленки с каким-то дурным и вымученным фильмом. Мэри не могла поверить, что задает этот вопрос и, честно говоря, очень боялась ответа. Она понимала, что вот уже больше года как не вправе требовать у него объяснений, но сегодня… Ее преследовало чувство, будто в душе у Фредди как будто что-то лопнуло, потому-то они и ретировались с вечеринки так поспешно. Она понятия не имела, о чем он говорил с Брайаном, но готова была поклясться, что именно после того разговора его лицо осунулось и приобрело выражение, как после удара ножом в спину — Мэри ясно видела следы физического страдания. Если ее догадки верны, сегодня его ни в коем случае нельзя оставлять одного. Мэри хорошо знала, в какие моменты на него накатывают эти приступы страха, которые так изумляли и пугали ее поначалу, — когда он не в состоянии находиться наедине с самим собой, не может даже заснуть в одиночестве, как ребенок, мучимый кошмарами. И необходимо, чтобы рядом находился кто-то действительно близкий, а не поверхностные знакомые, вроде того мальчишки. Пауза затягивалась. — Ну что же ты молчишь? Ты так хотел, чтобы я задала тебе этот вопрос, — я его задала. И жду ответа. Фредди перевел дыхание. — Джо — мой… приятель. Я бы даже назвал его… приемным ребенком. Так будет правильнее, — добавил он, прекрасно понимая, что пока все это звучит не слишком убедительно. — Да, он и правда из Америки. Я познакомился с ним в Спрингфилде. Это где-то недалеко от Бостона, хотя уверен, что название тебе ничего не скажет. Парень попал в крутые неприятности и сам не понимал, чем это может кончиться. Подробности, пожалуй, опущу, но я ему помог, потому что… Нет, так не получится. Мы приедем — и я постараюсь все тебе рассказать. Действительно все. Почему-то мне кажется, что ты меня поймешь. — В темноте Фредди нащупал руку Мэри и вцепился в нее своими горячими пальцами. — Только ты, ты одна можешь меня понять. — Голос сорвался, и Фредди еще раз глубоко и судорожно вздохнул.***
Квартира была пуста. Они поднялись на второй этаж и обосновались в гостиной, как в старые добрые времена. Фредди задернул шторы на большом панорамном окне, которое выходило на прекрасную террасу, и включил торшер — сегодня ему как никогда хотелось домашнего уюта. — А помнишь, как мы вместе покупали занавески? Я прекрасно помню. Наше первое совместное имущество… — Мэри устроилась с ногами в большом и очень удобном кресле. Ее глаза блестели ностальгией. Джерри тут же запрыгнул к ней на колени, пока Том привычно терся о ноги хозяина. Фредди поставил на стол бокалы и тарелку с сыром. Затем широко раскрыл дверцы бара и, оглядев его содержимое, весело спросил: — У меня есть водка, коньяк, бренди — что ты выберешь, дорогая? — Давай коньяк. Не будем нарушать традицию. Он достал бутылку, наполнил бокалы и, забравшись на диван, протянул один Мэри. — Давай выпьем за то, чтобы между нами больше не было никаких тайн, недомолвок и непонимания. Для меня это важно, потому что я все еще люблю тебя, и мне кажется, ничто и никогда этого не изменит. — Фредди отпил немного. В эти минуты он чувствовал себя кораблем, который наконец вернулся в родную гавань после долгого плавания. — Я согласна. Так что ты хотел мне рассказать? Начинай с самого начала. Я тебя внимательно слушаю и клянусь, попытаюсь понять. Фредди вновь принял задумчивый вид. — Хорошо, — кивнул он, собравшись с духом. — Итак, после удачного концерта в Спрингфилде мы с Полом и компанией разных шапочных знакомых отправились в клуб, чтобы выпить и развеяться... — Тут он оборвал себя, почувствовав, что уже начал кривить душой вопреки обещанию. «… чтобы побаловаться коксом и найти, кого трахнуть». — В общем, Пол поинтересовался, не буду ли я против, если он снимет трех симпатичных мальчиков. Ему предложили по сходной цене… Мэри слушала голос Фреда, такой спокойный и размеренный, и прилагала все усилия, чтобы не перебивать его наводящими вопросами и не пускаться в морализаторство. Она повидала достаточно, чтобы не удивляться реалиям рок-н-ролльной среды, и теперь точно знала одну простую вещь — что осудить всегда проще и заманчивее, чем понять. — … Знаешь, я даже не верил всерьез, что он приедет. Но когда он еще и деньги мне назад привез… Будь на его месте кто-то другой, я бы решил, что это всего-навсего красивый жест, рассчитанный интриганом. Но Джо был совершенно искренен в своем порыве, я уверен. Видела бы ты, как он наводил тут порядки, готовил обеды и ужины. И постоянно доставал меня, чтобы я помог ему с работой. Говорил: «Не хочу сидеть у тебя на шее. Это нечестно». Я помог ему устроиться в «September» помощником шеф-повара. И да, нашел Джо квартиру неподалеку. Это правда. Он часто меня навещает. Хотя скажу тебе честно, все эти недели, пока он тут жил, я был практически счастлив — все же, живой человек рядом. Он — хороший парень, очень добрый и порядочный. Ну, или я нихрена не понимаю в людях! Вот теперь он, вроде бы, рассказал обо всем честно, опустив только кое-какие мерзкие подробности, вроде событий, связанных с Миннсом. Он был готов признать, что перегнул палку, когда насмешливо заявил, что «его любви хватит на двоих и даже на троих», но тогда ему хотелось поглядеть, до каких еще пределов этот человек способен унижаться. Весь остаток вечера он просил прощения у Джо за эту сцену, опасаясь, как бы парень не подумал, что нужен был ему лишь для того, чтобы избавиться от надоевшего любовника. — А почему ты вдруг так захотел ему помочь? — спросила Мэри с долей скепсиса. — Вроде, у нас с тобой честный разговор? Этот Джо — взрослый мальчик и мог бы сам решить свои проблемы, разве нет? Прости, но раньше за тобой подобного не водилось. — То есть, подбирать проституток с панели и пытаться выглядеть благородным рыцарем в собственных глазах — это самообман и ложный альтруизм? — Фредди вяло улыбнулся. Пожалуй, с этим он поспорить не мог. — Ну, допустим, что так. Это ведь не благотворительность, Фредди. Непонятно еще, как аукнется… Фредди слегка вздрогнул и устремил на Мэри исполненный горечи взгляд. Что-то подсказало ему, что наступил момент, ради которого он и позвал ее сюда. И что если он не расскажет все сейчас, то сойдет с ума, потому что в мире нет другого человека, которому он мог бы доверить свою самую глубокую и самую отвратительную тайну. — Может, я бы никогда не стал помогать этому парню, если бы сам не был на его месте. Кто знает… Мэри уставилась на него, не моргая. — Фредди, ты о чем? — с каким-то глухим и бессмысленным смешком спросила она. — На каком таком «его месте»? Что ты несешь? Ты не пьян? — К сожалению, нет, — усмехнулся Фредди. Он бы никогда не отважился признаться, пока они были вместе, но сейчас им и впрямь больше нечего скрывать друг от друга. — Мы же с тобой договорились, никаких тайн…***
Разговор продолжался допоздна. Мэри вцепилась в бокал мертвой хваткой. Она не могла заставить себя поверить в реальность происходящего. То, что сейчас говорил Фредди, регулярно прикладываясь к коньяку и глядя в одну точку, переворачивало ее душу. Он признавался в самых постыдных и мерзких вещах — так, по крайней мере, ему казалось. По ее щекам катились слезы, которые Мэри, целиком погруженная в его рассказ, попросту не чувствовала. Боже, в каком аду он жил! Она и представить себе не могла ничего подобного. Даже когда поняла, что между ними не все в порядке. Даже когда человек рядом с ней начал устрашающе меняться на глазах, она списывала это на разные мелочи… — Видишь, дорогая, я — урод, самый грязный из всех возможных, — сказал Фредди с болезненной улыбкой. Пришла пора признаться в главном. Хотя бы самому себе. — Я не могу спать с теми, к кому по-настоящему привязан. С теми, кого люблю… Понимаешь? Эта сука Нельсон… он что-то сломал во мне. Что-то полетело к чертовой матери в моих настройках!.. Понимание этого теснилось где-то в подкорке уже давно и окончательно оформилось после истории с Джо, с которым, за исключением той ночи в Спрингфилде, у него ничего не было и не могло быть. Женщины, мужчины — неважно. Каждый раз, влюбляясь в кого-то, ему начинало казаться, что в сексе он грязно использует этого человека. — Прости меня. Нам было так хорошо вместе. Так… — Дальше говорить Фредди не смог. Голос ломался. Мэри выбралась из кресла и поставила бокал на столик, с удивлением обнаружив, что бутылка почти пуста. Она не чувствовала опьянения — только горечь на губах, как от глотка абсента. Приблизившись к Фредди, она крепко обняла обеими руками его напряженные плечи, провела ладонью вдоль лопаток, осознавая как никогда, что только перед ней он может быть таким открытым и уязвимым. Он нежно выдохнул ее имя, отхлебнув еще нелюбимого коньяка. Казалось, своим прикосновением Мэри потревожила омут, полный тревожных мыслей и самых глубинных страхов. — Я тебе не мерзок? — Его изумление было непритворным. — Я думал… Блять, я сам себе противен! — Фредди, я все еще люблю тебя. Не находя больше слов, она продемонстрировала левую руку, безымянный палец которой по-прежнему обхватывало изящное кольцо. Эмиттер был выполнен в форме крохотного жука-скарабея, держащего в руках зеленый, с темными разводами, камень. — Я люблю тебя так же, как в тот день, когда ты подарил его, помнишь? — Она уткнулась ему в плечо и ласково погладила руку, не разжимая объятий. Ничего не изменилось. Не понятно только, к счастью или нет… — Спасибо тебе, моя золотая. — Он поцеловал ее лоб. — Пошли спать, а? Я хочу просто лечь рядом с тобой и уснуть… — Пошли. Придется мне поковыряться в своих пижамах, ведь ты достойна самой красивой! Королевской. Ты — моя Королева эльфов. Навсегда! Мэри улыбалась сквозь слезы. — Давай, Фредди, мать твою, Меркьюри, поднимай задницу с дивана и веди меня в свою роскошную спальню. Проведем самую лучшую ночь в нашей жизни — будем смотреть красивые сны.***
25-е декабря 1973 года
— О, еще один подарок! — Мэри в растерянности приняла из рук Фредди объемную коробку, которая показалась ей до странности легкой. Впервые за весь вечер они наконец остались наедине. Парни сидели у них допоздна, и теперь маленькая гостиная, служившая им одновременно и спальней, была сплошь усыпана мишурой и пустыми бутылками из-под шампанского (в праздничный день Фредди отказался пить что-то другое). Внутри оказалась еще одна коробка, а в ней еще… Раздражение Мэри росло вместе с горой смятой оберточной бумаги. Мысленно она проклинала на чем свет стоит излюбленные театральные штучки Фредди Балсары, однако на его лице не было ни намека на иронию. Он сосредоточенно наблюдал за ней, сидя на полу со сложенными накрест длинными ногами, и больше всего напоминал игривого кота перед прыжком. Его напряжение вскоре передалось и ей. Пальцы Мэри начали подрагивать. Последняя коробка была не больше спичечной. А в ней наконец обнаружилось золотое колечко — недорогое, это видно, но наверняка изготовленное на заказ. — Нефритовый скарабей, — гордо пояснил Фредди, прежде чем на ее лице успели проступить оттенки недоумения. Он тут же принялся объяснять, что в Древнем Египте скарабей считался олицетворением бога Хепри — владыки неба, чье появление возвещает рассвет. Что Хепри — это солнце, первое из трех воплощений великого Амона, символ энергии утра, света жизни. Символ возрождения. Что, согласно поверьям египтян, человек, носящий нефритового скарабея, никогда не солжет, ведь скарабей был его проводником в высший мир, где душа видна, как нагая. Ложь перед ликом бессмертия теряет смысл. Во время обряда погребения скарабея клали умершему на место сердца... Мэри почти не слушала, думая о другом. Она уже привыкла, что подарки Фредди всегда наполнены скрытым смыслом. Странным метафорами, понятными только художнику. С внешней непринужденностью она повертела кольцо в руке. — И на каком пальце его носить? — Конечно на безымянном! — расхохотался он. И замер, пристально глядя на нее, потому что теперь скрытый смысл его подарка стал очевидным. Мэри всю жизнь прожила с глухонемыми и не привыкла тратить время на лишние слова. Она надела кольцо и с глупой улыбкой склонила голову вбок, внезапно подумав о том, что на всю оставшуюся жизнь запомнит его именно таким — искренним, влюбленным, домашним.***
Февраль, 1978 год
Мэри так и не смогла заставить себя снять это кольцо — слишком ценным было воспоминание о том рождественском вечере в их квартирке на Виктория-Роуд. Сколько раз она говорила себе, что пора оставить прошлое в прошлом. Что Фредди — давно не тот романтичный арабский юноша, в которого она была влюблена. Что она, в конце концов, не готова быть женой-ширмой для разнузданного рок-идола, который, если верить многочисленным статьям, выпивает по две бутылки водки в день и спит с женщинами и с мужчинами одновременно. Она даже пыталась завести новые отношения — но все эти потуги выглядели откровенно жалко. Стоило ему в очередной раз вернуться из тура, как все остальное теряло смысл. Иначе и быть не могло. Возможно, разумнее было бы оборвать все еще тогда, в июне семьдесят первого, когда его талант и блеск едва ее не ослепили? Но как бы то ни было, с той поры Мэри не сожалела ни о едином прожитом дне. Вот и сейчас они лежали, крепко обнявшись, как пылкие любовники, утомленные ночью страсти, как два утопающих, которые не дают друг другу пойти ко дну. Как двое самых близких в мире людей. И это казалось Мэри на удивление правильным. Любой, кто попробовал вкус истинного чувства, не согласится на меньшее. Она коснулась его лица, убирая за ухо вьющуюся черную прядь. — Фредди, ты не спишь? — Нет, дорогая, пока не сплю, — едва слышно отозвался он. Мэри прекрасно помнила, что уже говорила раньше то, что собиралась сказать сейчас. Но на сей раз это не было убогой попыткой удержать его рядом. — Фредди, может, нам все же стоит завести ребенка?