25-е апреля 1982 года
Апрель в тот год выдался теплым, и это хоть немного скрашивало горечь неуспеха. Весной совсем не хочется думать о плохом. Пусть новый сингл так и не поднялся выше двадцать пятой строчки в чартах, пусть продажи не столь впечатляющие, и готовящийся к выходу альбом тоже не вызывает уверенности, зато тур проходит, как всегда, успешно, а это все же дает почву для надежд. Фредди с горечью осознавал: что-то идет не так. Что-то сломалось. И причина вовсе не в сингле, который топят критики, но в чем именно, трудно понять. Еще в начале апреля, обсуждая с группой предстоящие гастроли, Фредди решительно заявил, что они будут полными дураками, если продолжат мучиться мыслями, будто выбранный путь был ошибкой, будто фанк им не в тему и все такое. Да, они сами себя загнали под пресс — музыкальные журналисты кривят носы, продажи в Америке не радуют, а многие поклонники пишут, что это унылое говно не похоже на их любимый «королевский» звук. Ну и наплевать! Бывает всякое. Так или иначе, на грядущем альбоме есть несколько крутых боевиков (сингл «Under Pressure», записанный с Дэвидом Боуи и выпущенный еще в начале июля, быстро стал суперхитом). Пресса никогда их особо не любила, а фанаты… одни уходят, другие приходят — к этому надо относиться философски. Так или иначе, все послушно купят билеты на шоу, в которое вбухано столько деньжищ, что Джон до сих пор украдкой вздыхал. И потом, сетлист составлен таким образом, что удовлетворит любой вкус. Нынешний тур, как и остальные, не принесет прибыли — слишком высоки затраты на свет, звук и обслуживание, — но надо было попытаться, по крайней мере, выйти в ноль. Они уже привыкли к тому, что туры не для заработка. Туры — это реклама. Который год команда жила по одному сценарию: «альбом-тур, альбом-тур…» Колесо сансары. Но если остановить его сейчас, не факт, что потом они сумеют вернуть все на круги своя. Уровень конкуренции велик. Каждый год появляются новые музыканты, претендующие на звание самых крутых, модных и интересных. Выпадешь из обоймы — и тебе конец. Опыт первых лет, когда им с таким трудом удалось вылезти из безвестности и нищеты, до сих пор давил на мозги. Да, они уже давно не гнались за деньгами и, вроде бы, делали то, что хотели. То, что, по идее, должно было им нравиться. Но получалось, все равно угождали в первую очередь рынку. Тревожные мысли не давали покоя не только Фредди. Брайан много размышлял о том, что же дальше. Его преследовало чувство, будто они идут совсем не в ту сторону. Ситуация обострялась, и он не находил выхода. Новый альбом делался под Америку — сказались давняя любовь Джона к «черной» музыке и его желание поэкспериментировать при горячей поддержке Фреда. Огромный успех сингла «Another One Bites the Dust», а потом и всего альбома «The Game» только распалил этих двоих, и если Роджер отнесся к эксперименту более-менее спокойно, то Брайану вся эта фанковая история была, как ремень на яйцах. С тех пор, как американские критики первыми щедро облили дерьмом это порнографическое чудовище «Body Language», Брай ходил мрачнее тучи. На сей раз ему негде было толком развернуться — в фанке нет места мудреным гитарным запилам. Впервые за всю карьеру его песен на альбоме было только три. Не говоря уже о том, что дни, проведенные в Мюнхене, хотелось поскорее забыть как страшный сон. На то были свои причины... Брайан, конечно, понимал не хуже остальных, что в творческой линии нужно что-то менять. Королева, как известно, дважды не выходит на люди в одном и том же костюме — и их группе не пристало заниматься самоповтором. Да и нынешний темп жизни, признаться, порядком утомлял. Беда даже не в том, что все они были подолгу оторваны от семей. Просто не хотелось бы превратиться в машину, работающую на холостом ходу. Прекратить это? Нет, невозможно. Достаточно вспомнить, сколько народу трудится на их компанию — и у всех жены, дети. В конце концов, экономический кризис, мать его! Безработица, огромная инфляция… Куда пойдут все эти парни? На биржу труда? Они проводили много времени в обсуждениях, все явственнее ощущая, насколько каждого из них достало писать музыку, просто потому что так надо. Однако сумасшедшая гонка за успехом лишь началась, и покинуть ее, как выяснилось, не так-то просто. Роджер впервые по-настоящему почувствовал возраст. Было странно осознавать, что ты уже не мальчик, тем более, когда из зеркала на тебя по-прежнему смотрит бледный парень на вид не старше двадцати пяти. Бесконечные разъезды и пререкания изматывали даже больше, чем ночные бдения в студии, гулянки по клубам в обнимку с Крисом и похмельные сумрачные зимние утра. Вдобавок все это время он почему-то чувствовал себя виноватым перед Браем. Он нуждался в отдыхе. И очень хотел закончить очередной сольник. Вновь сделать что-то свое. Благо, материала накопилось выше крыши. Джон… прикидывая, в какую сумму выльется этот тур, Джон с тяжелым сердцем понимал: «В лучшем случае, в ноль». Еще он раздумывал над тем, как и куда вкладывать личный доход. И очень волновался за детей. Хотя после рождения Лауры Верон наконец сдалась и согласилась нанять няню, которая теперь все время была рядом, главной проблемы это не решало. Малыши росли без отца. Джону нравилось проводить время с семьей. Он любил своих мальчишек и просто обожал дочку! Хотелось наблюдать, как дети растут, учатся ходить и говорить. Хотелось рассказывать подросшему сыну сказки на ночь и даже, черт подери, возиться с младенцами — купать, менять штанишки… Но все это происходило где-то там, без него. Его место дома. А не в гребаных барах в компании роуди или техников, необязательных людей. Ненужных женщин… Тур был спланирован и расписан до дня. Всего он вмещал три этапа. Первый — по Европе — стартовал в начале апреля. За три недели они успели дать концерты в Швеции, Норвегии, Франции, Бельгии, Германии. И вот, добрались до Голландии. На разогрев пригласили австралийцев INXS, которые уже выпустили третий альбом и стремительно шли к вершинам популярности. Великолепный Майкл Хатченс отлично заводил публику. Купившие билеты на шоу не прогадали — они получили две супер-группы по цене одной. На самом деле, конечно же, не совсем по одной, но знать об этом было не обязательно… Для «Queen» эти гастроли с самого начала вылились в настоящее соревнование с австралийцами. Ударить в грязь лицом было никак нельзя. Молодежь наступает на пятки? Что ж, мы им покажем! Парни работали по полной. Выкладывались даже не на сто, а на все сто двадцать процентов. Пожалуй, таких классных концертов они не давали давно. И хотя после закономерно были едва живы, все не зря! Толпы ревели от восторга и энергии — а это главное. После второго концерта в Лейдене планировалось торжественное мероприятие — вручение золотых (уже непонятно, каких по счету) дисков. С утра Майами объявил всем, чтобы не расслаблялись — после окончания шоу бегом в отель, чтобы переодеться, и к началу упомянутого мероприятия быть как огурцы. Приедут журналисты. Много журналистов. Организаторы решили провести вечеринку… в трамвае. Предполагалось, что вся компания будет кататься по ночному городу, весело проводя время. Закуски и шампанское на борту обеспечены. — Так что, в тонусе, парни! — завершил Джим мотивирующую речь. — Включайте второе дыхание. Завтра выходной — отоспитесь. Пресса топит нас. Новые песни всячески критикуют. Наша задача — показать, что все это ерунда. Что на самом деле мы как были, так и остаемся чемпионами. Но на сей раз пускать пыль в глаза голыми бабами и тоннами спиртного не станем — все будет крайне скромно. В рабочем режиме.***
По традиции концерт завершала «God Save The Queen», перед которой Меркьюри в очередной раз отчитался о том, что они — чемпионы всего мира. А что, разве нет? Огромный зал Groenoordhallen, вмещавший несколько тысяч человек, стоял на ушах. Аплодировала даже техническая команда. Отличное шоу — не придерешься. Помня наказ Майами, все рванули в гримерку — переодеваться. Через два часа их ждали для триумфальной поездки в трамвае. Джон, наскоро приведя себя в порядок, убежал первым — ему надо было как можно скорее попасть в номер, чтобы позвонить Веронике, как обещал. Рэтти, прихватив его сумку, пошел сажать Дикки в лимузин. Брайан тоже на удивление быстро управился и, крикнув: «Парни, шевелитесь! Увидимся на месте», поспешил к своей машине. Фредди устало опустился на стул. Он знал, что нужно торопиться, но сил не было. А впереди еще эта чертова тусовка... Джо принялся помогать ему, стаскивая кроссовки и мокрую насквозь майку. — Что бы я без тебя делал, Лайза? — Фредди с благодарностью посмотрел на его взъерошенную макушку. — Дали же мы сегодня жару! Жаль только, что ты не волшебник, дорогой. А то мог бы сделать так, чтобы меня сейчас раздели, помыли, снова одели, потом отнесли в машину, а потом еще и уложили спать. Хотя пункт с одеванием можно пропустить... Главное, чтобы никто не трогал хотя бы до утра, а лучше, до завтрашнего вечера. И ни о какой херовой тусовке на блядском трамвае речи не шло! Загнанных лошадей пристреливают, верно, Ежик? Роджер, замотанный в халат, лежал ничком на диване и почти не шевелился. Что и говорить, им всем хорошо доставалось. Работа есть работа. Но так уж вышло, что главная физическая нагрузка ложилась на Фредди и Роджера. За один концерт Фредди пробегал несколько километров. Как-то раз он шутки ради решил проверить, сколько теряет в весе — оказалось, больше двух килограмм. Еще на заре карьеры Брайан сказал, что такая бурная деятельность на сцене по энергозатратам равна примерно трем часам работы средней гидроэлектростанции, и с ним все безропотно согласились. Хоть и астро-, но все же физик. Роджер тоже работал на износ. Он не только напрочь стирал руки — частенько наутро после концерта хотелось выть от боли в плечах и шее. С крепатурой справлялся штатный массажист. Иногда тот помогал и Дикки с Брайаном, но основными его клиентами была вторая половина «Queen», валявшаяся сейчас в художественных позах. — Крис, принеси мою сумку. Там… косметичка. Достань скорее… — простонал Родж. Кристал, который наконец-то заявился в гримерку (где его черти носили?), в этот момент снимал с него кроссовок. За годы, что они работали вместе, их отношения перешли на новый, совершенно удивительный уровень — Крис стал одновременно няней, мамой, братом родным, собутыльником, психологом, шофером, личным антидепрессантом и еще много кем... Оставалось только удивляться, как он ухитряется все это совмещать. — Интересно, что тебе там понадобилось так срочно? Помада что ли? Или ресницы решил намалевать? Твой блядский шнурок запутался так, что хоть зубами рви. Ногу отрезать легче. — Таблетки там. Что-то мне хуево… Игривое настроение как рукой сняло. Крис вскочил на ноги как ужаленный и, схватив Роджера за плечи, рывком посадил. — Давно плохо? Быстро говори! — Нет… устал очень… — Роджер прикрыл глаза, откинувшись на спинку дивана. — Мутит и… в груди жмет… — Э-э, Роджи, ты чего это там? — озабоченно обернулся Фредди, влезавший в джинсы. Джо уже убежал к костюмерам, собрав в кучу его сценические шмотки, и куда-то запропал. — Дыши ровнее и глубже. Твою же мать! Сейчас, потерпи… — Крис кинулся к сумке и вытряхнул ее содержимое на кресло. — Вот она. Какие тут таблетки? — В синей коробке… — Бледный, весь мокрый, как будто провел в сауне, по меньшей мере, час, после чего его облили двумя ведрами воды, Роджер напоминал не всемирно известного барабанщика, миллионера и суперзвезду, а утопленника, волной прибитого к берегу. Крис оперативно отыскал чистый стакан и бутылку негазированной воды (обычно в гримерке этого добра было достаточно — на случай, если участники группы после выступления пожелают промочить горло). — На-ка, пей. Только аккуратно, не торопись. Попьешь — сунешь таблетку под язык. Фред, помоги ему, а я пока сниму эти гадские кроссовки. Надо его переодеть. Вот же срань господня! Фредди сел рядом, подхватил из рук Кристала наполненный водой стакан и поднес к губам Роджера. Свободной рукой он обнимал его и придерживал для устойчивости. — Ну, что же ты так, Ежик… — Сейчас пройдет. Просто устал… — упрямо повторял Роджер в перерывах между судорожными глотками. Сердце взбунтовалось еще на сцене, под самый конец. До гримерки он топал на честном слове, уговаривая себя, что надо как-то доползти. Господи, ну почему снова и как всегда в самый неподходящий момент! Сколько можно-то? Дверь распахнулась, на пороге возник Пол. — Чего вы тут копаетесь! Фредди, Роджер, машины ждут. Мы опоздаем на… — Тут Прентер осекся, увидев, как Кристал с усилием разувает полуживого Тейлора, которого Фредди держит практически на руках, что-то тихо и ласково приговаривая. — Парни, что у вас происходит? — Заходи, закрой дверь и заткнись, — жестко скомандовал ему Фредди. — Не поднимай шума. Тут дежурный врач есть? Пол насторожился, сообразив, что сейчас, судя по всему, ему придется разгребать очередной пиздец. — Что произошло? — Он торопливо переступил порог и, как и было сказано, притворил дверь. — Это наркотики? Передоз? — Это плохо с сердцем, блять! Гребаная аритмия. — Фредди вновь огрызнулся. — Сейчас ты пойдешь и тихонько приведешь сюда врача, не привлекая лишнего внимания. Понял? Не думаю, что кому-то, кроме нас, тут собравшихся, надо знать об этой маленькой проблеме Роджа. Лицо Пола перекосилось, в глазах мелькнула паника. Однако он быстро взял себя в руки. — Я понял. Что еще? — Сделай так, чтобы сюда никто не влез. Не дай бог, какой-нибудь пронырливый писака трется за кулисами. Поставь охранника, чтобы слал нахуй всех, кроме тебя. Приволочется Джо — пусть едет в отель. Тур только начался, не хватало еще, чтоб раззвонили. Это не повод для сплетен и разговоров. Пол, понятливо кивнув, убежал. Фредди погладил Роджера по плечу. — Ну как, дорогой? Не лучше? — По-моему, отпускает… — Родж попробовал вздохнуть глубже. — Не врешь? — После долгой борьбы Крис наконец победил шнурки ножницами. — Надо переодеться. Сможешь? Давай-ка потихоньку… — Давай, Ежик, — вторил Меркьюри. — Сейчас переоденем тебя, потом придет доктор, вколет тебе что-нибудь полезное, полежишь полчасика — и все будет хорошо. Блять… Крис, звони Майами, он уже в отеле, наверное! Надо отменять эту сраную трамвайную тусовку.***
В машине, выехавшей прямо из концертного комплекса, устроились вчетвером — Фредди сел вперед, а Пол и Крис на заднем сидении поддерживали с двух сторон еще не вполне оклемавшегося Роджера. По счастью, после окончания шоу прошло почти два часа, и никакие фанаты или лишний персонал уже не отирались поблизости. Монтеры вовсю разбирали оборудование и грузили на фуры. Джо безропотно вернулся в отель с бригадой костюмеров. Никому не было дела до Меркьюри и Тейлора, застрявших со своими помощниками в гримерке. А потом приехал Майами… Ничего отменить не получилось. Было приглашено слишком много прессы. Слишком много народу было завязано в организации мероприятия. Отказаться — провально капитулировать. Местный врач осмотрел Роджера, сделал укол и велел полежать, сколько возможно. На деле полежать удалось минут сорок, не больше. — Ро, а что мы скажем парням? — Фредди, напряженный похлеще натянутой струны, оглянулся на Тейлора, до сих пор пребывавшего в какой-то прострации. — Ничего… — Роджер привалился к спинке сиденья. — Э-э, не засыпай! Потерпи, дорогой, это все ненадолго. — Фредди протянул назад руку и нащупал его холодную ладонь. — А почему ничего не скажем? У тебя вид живого трупа, уж прости. Ладно тогда, в самолете, понятно, почему пришлось сидеть мышками. А сейчас-то что? — Зачем подливать масла в огонь? Нам еще работать и работать. Не хочу, чтобы тур свернули из-за этой ерунды. — Роджер вздохнул. Все, чего ему хотелось, — лечь и уснуть. — Ничего себе «ерунда»! А если хуже станет? — Фредди продолжал смотреть на него с испугом и волнением. — Не станет. Буду пить таблетки. — А раньше чего не пил? — Их нельзя с алкоголем… Фред, я тебя очень прошу, забей, — тихо проговорил Тейлор. — Это только моя проблема. Ты мне про свои проблемы много говоришь? Какой смысл? Я бы и тебе ничего не сказал… Не лезь. Последние слова резанули слух. Внутри что-то болезненно сжалось. Фредди еще слишком хорошо помнил, как вид Роджера пару часов назад вызвал волну трудно подавляемой паники, и как он, сам того не замечая, начал вспоминать все известные молитвы. «Только моя проблема». Какого хрена?! Опять скрывать правду, опять что-то придумывать… Прежде за ними этого не водилось. Когда Брай загремел в больницу, он не держал их в неведении, не прятался по углам. Что изменилось, черт побери? Фредди прочистил горло и каким-то совсем другим голосом спросил: — Так что будем говорить остальным? — Скажем, что я съел что-то не то. — Ты уверен? Роджер слабо кивнул. — Уверен. К чему парням еще эта головная боль? Брай вон и так ходит сам не свой. У Джона, похоже, дома что-то стряслось — вон он как стартонул! Сказал, что обещал позвонить Верон. Не дай бог, кто-то из детей заболел… Не надо, Фред. И Майами скажи, что не надо… — Он сглотнул. — У нас попить что-нибудь есть? Крис полез в бар. В разговор он не вмешивался; его дело маленькое — не трепать языком. Парни сами как-нибудь разберутся между собой, кто должен знать, а кто нет. Он достаточно проработал рядом с ними, чтобы знать: в такие моменты лучше не соваться со своим мнением. — Вот, только кола… — сказал он, помотав в воздухе прохладной бутылкой. — Фиг с ней, давай колу. Она безалкогольная, вроде… — Роджер сделал глоток и медленно смежил веки, уходя в себя, пытаясь договорится с бунтующим телом.***
Вечеринка (если можно так назвать это унылое мероприятие) и впрямь длилась недолго. Хотя алкоголя и закусок было вдосталь, большую часть времени Роджер сидел в уголке и из последних сил демонстрировал фотокорреспондентам свою лучезарную улыбку. Джону с Брайаном сказали, что он отравился, что перед выездом его порядочно вывернуло наизнанку — стало быть, пить он не будет. Главному организатору от звукозаписывающей фирмы шепнули, чтобы все было в темпе и без особых церемоний, поскольку музыканты очень устали, а на часах уже за полночь. Фредди то и дело паясничал, прикалывался — в меру сил отвлекал внимание на себя, но все равно никакого веселья не получилось. Присутствующие как-то очень быстро сникли — не только главные звезды, но и парни из персонала и администрации. Потому на подозрительно квелого Тейлора внимания обращали мало, только Фредди и Крис зорко следили за ним, и Джим периодически кидал взгляд, поглаживая разрастающуюся лысину. Когда вся бригада уже грузилась в машины, чтобы выдвинуться в обратный путь, Джон подошел к Фредди, и тот прочел на его лице явственную тревогу. — Фред, а что с Роджером-то? Неужели так сильно отравился? На нем лица нет. Все хорошо? — Джон повертел в пальцах бокал с виски и заглянул прямо в глаза Фреду, понимая, что ему врут, но не понимая, почему. — Устал он сегодня, да еще траванулся чем-то. Ничего страшного, пройдет. У тебя-то у самого как дела? Как там Вероника с выводком маленьких Дикки? — Фредди, помня про обещание, вовремя перевел тему. — Так себе. Дома ветрянка зверствует — все трое заболели. Верон нелегко приходится. Няня помогает в меру сил, но все равно… Фредди уставился на него, лихорадочно сверкая черными глазами в тусклом свете уличных фонарей и чувствуя: если он сию же минуту не скажет напрямую то, что, без сомнения, уже приходило в голову каждому из них, его попросту разорвет. — Надо что-то менять. Мы как белки в колесе. Альбом-тур, альбом-тур… — Фредди досадливо взмахнул рукой. Больше всего на свете он хотел бы избежать этих слов, но иначе никак. Они дошли до края, и, если не притормозить прямо сейчас, их снесет прямиком в пропасть. — Может, нам стоит сделать перерыв?***
28-е ноября 1991 года
— Значит, вы с Фредом тогда сговорились держать нас в неведении, так? — Джон хмуро глядел на Роджера, который как ни в чем не бывало прихлебывал чай. — Простите, парни, но так было лучше… — Нет, у меня до сих пор в голове не укладывается, как такое вообще возможно! — В который раз за этот проклятый день Брайан ощущал себя круглым дураком. — А… Дэбби знает? — Знает, — Роджер опустил голову. — Помните, в прошлом году, когда мы дописывали «Innuendo», я взял тайм-аут? Ну вот… — Что «ну вот»? — Похоже, Брайану и самому было недалеко до сердечного приступа. — Тогда я… в общем, насмотрелся я на Фреда в студии, как он из последних сил… Не выдержал. Пришел домой, выпил и… Вот так Дэбби все и узнала. Это она в тот раз врача вызвала… Брай закрыл лицо руками. — Блять, все-таки прав был Фред! Какая мы нахер семья, если скрываем друг от друга… вот такое? Джон горько хмыкнул, позвякивая чайной ложкой.