Mr. and Mr. Lee

Попасть в гараж Джоша оказывается слишком просто, и Сунен всерьез задумывается, что надо направить к нему письмо с извинениями, а еще — хороших спецов по охранным системам, когда вся эта заварушка закончится. К счастью, Джош работает врачом и вряд ли не сможет позволить себе новую машину. А учитывая, что сейчас он ездит на приусе, вероятно, Сунен даже делает ему одолжение. Джихун первым добирается до авто и дергает дверь на пробу — машина оказывается не заперта.  — Блядская мирная жизнь в пригороде, — бормочет Джихун, и Сунен не может с ним не согласиться. Ни в одном месте на земле он не чувствовал себя безопаснее. Когда Сунен забирается в машину и ныряет под приборную панель к проводам, чтобы завести ее без ключа, Джихун наблюдает за ним.  — Я думаю, мы должны быть откровенны друг с другом, — ни с того ни с сего говорит Джихун. Сунен бросает на него короткий взгляд, а затем возвращается к проводам.  — Вперед.  — Я никогда не работал в ООН, — признается Джихун, и Сунен обращает на него внимание.  — Серьезно? — он звучит расстроенно. — А я всем хвастался тобой…  — Мы не сохраним этот брак без честности, — говорит Джихун, проверяя магазин пистолета. — Это было мое признание, — и он делает выжидающую паузу. Сунен сглатывает.  — Я никогда не учился в Гарварде, — тихо говорит он. — Я отучился на хореографа в Нью-Йоркском университете.  — На хореографа! И все это время ты заявлял, что не умеешь танцевать?! — обиженно переспрашивает Джихун, получая в ответ пожатие плечами.  — Ну, мы же теперь за честность, правда? — Сунен жмет на газ. Приус, может, и нелепая машина, но крепкая, потому что с легкостью выбивает дверь гаража. Снаружи дежурит один из агентов, но Сунен только жмет на газ сильнее, направляя машину на него. Удар отбрасывает наемника в сторону, и Сунен, развернувшись, останавливает машину и выскакивает, чтобы забрать чужой пистолет, а еще пнуть тело в воспитательных целях.  — Ну и у кого теперь крутая пушка? — довольно заявляет он, возвращаясь в машину. Джихун только закатывает глаза, когда он снова трогается, нисколько не утруждая себя объездом тела. Они быстро покидают район и выезжают на шоссе. Похоже, за ними нет слежки, и Сунен выдыхает, успокоившись. Слишком долгое утро.  — Если мы все еще настаиваем на честности, — начинает он — Джихун стреляет в него глазами, — мне никогда не нравилась твоя готовка. Не твой талант, милый. Джихун ухмыляется, расслабленно откидываясь на сидение.  — Не переживай, я не готовил ни одного дня нашей совместной жизни, — они снова обмениваются удивленными взглядами. — У меня в компании много стажеров. Сунен качает головой и сосредотачивается на дороге.  — Я ненавидел эти шторы, — замечает Джихун. Сунен улыбается, странно довольный и ехидный.  — Ну, это хорошая новость!  — Никто и не говорил, что честность — это плохо! — огрызается Джихун. — Твоя сестра привозит эти сраные шторы каждые два года! Я уже не знаю, как отказать ей, чтобы не показаться грубым. Прости, но она меня так раздражает.  — Не надо приплетать сюда мою семью!  — Мне нравятся твои родители! — искренне выпаливает Джихун.  — Нуна не виновата, что ее воспитали такой заботливой… — бормочет Сунен в ответ, и они замолкают. По радио включается песня Queen, и Сунен начинает подпевать, пока Джихун не шлепает его по животу.  — Что? — обиженно вскидывается Сунен. — Мне нравится! Я не так уж и плохо пою!  — Конечно, ты не так уж и плохо поешь, — усмехается Джихун.  — Только не говори мне, что ты никогда не был музыкальным продюсером?  — Не все, чем я с тобой делился, было ложью, — честно говорит Джихун, отвлекаясь на зеркало заднего вида. — У меня действительно есть компания.  — И чем вы занимаетесь? — Сунен заглядывает в верхнее зеркало, чтобы обнаружить два внедорожника у них на хвосте. Черт, как же он их не заметил сразу? В пригородах Нью-Йорка не водятся внедорожники.  — Черт бы их побрал, — бормочет Джихун, перебираясь на заднее сидение и едва не ударяясь лбом о боковое окно, когда Сунен резко бросает машину влево. — Сунен, прекрати вилять!  — Это называется «уходить от погони», — протестует Сунен, и Джихун стонет в ответ, пытаясь выпрямиться, пока машина мечется по дороге.  — Сунен, блять! Ради бога, хватит! — рычит Джихун, пытаясь устроиться в открытом окне, чтобы самому открыть стрельбу, но с суненовым «уходом от погони» (как бы ему ни хотелось обозвать эти маневры по-другому) целиться невозможно. Что ж, Сунен действительно не видит других вариантов, как избежать пробитых колес.  — Так, убирайся, — внезапно командует Джихун, оказываясь прямо над его ухом. — Дальше я поведу.  — Разве из нас двоих не я провинциальная домохозяйка? — невинно улыбается Сунен, но Джихун, не настроенный шутить, хватает его за руку, вытягивая с водительского сидения. — Блять, хорошо-хорошо! Они умудряются поменяться местами, несмотря на то, что «приус» все это время несется по шоссе, и Сунен перебирается назад, внезапно осознавая все недостатки своего способа уходить от погони. Он пытается опереться спиной о спинки передних сидений и стрелять через открывшийся багажник, но его выстрелы не наносят никакого вреда джипам.  — Они бронированные! — Джихун позади него матерится, Сунен поспешно закрывает багажник. — Они, блять, пуленепробиваемые!  — Я понял, придурок! — рявкает Джихун, и Сунен одаривает его нехорошим взглядом.  — Знаешь, есть кое-что, что я должен тебе сказать, — раздраженно говорит Сунен, перезаряжая пистолет. — Вообще-то я уже был женат, — выпаливает он, просто чтобы увидеть реакцию Джихуна — как он напрягается всем телом и стискивает зубы. После этого машина резко останавливается, как вкопанная, и Сунен кубарем летит с заднего сидения. Когда спустя секунду он приходит в себя, он снова на переднем сидении, и почти сразу ему в лицо прилетает маленький, но сильный джихунов кулак, пока сам Джихун одной рукой выруливает снова на трассу.  — Какого хера, Джихун?! — орет на него Сунен, потому что одним ударом ничего не заканчивается. — Ты в своем уме?! Что, блять, с тобой не так?!  — Ты со мной «не так»! — взаимно орет Джихун в ответ.  — Мы с ней расписались по пьяни в Вегасе!  — О да! Это безусловно исправило ситуацию! Рад, что ты готов жениться на первых же встречных, с которыми удачно прибухнул! Сунен невольно вспоминает их первую встречу, машинально перехватывая джихуново запястье.  — Перестань! — кричит он, пытаясь вернуться на заднее сидение. — Это ничего не значило! Мы развелись через неделю!  — О-о, приятно знать, что ты оказался таким переборчивым!  — Черт побери, Джихун! Мы теперь за честность, помнишь?! — его отвлекает джип, оказывающийся внезапно прямо за окном, поэтому Сунен не глядя выпускает несколько пуль в агентов внутри, и, судя по тому, как внедорожник отстает, он не мажет.  — Ее полное имя и данные паспорта? — голос Джихуна смертельно спокоен, но Сунен знает, что это только видимость, и бросает на него полный ужаса взгляд.  — Ты же не убьешь ее! Джихун обиженно поджимает губы и ничего не отвечает. Внезапно оба джипа оказываются по разные стороны от их маленького приуса, и Джихун вжимает педаль газа в пол, умело выкручивая руль и мешая машине преследователей вписаться в приближающийся тоннель.  — Отлично! — с энтузиазмом фыркает Сунен, оглядываясь через плечо. — Еще один на хвосте!  — Не отвлекайся! — предупреждает его Джихун, и Сунен вовремя замечает, что один из наемников собирается запрыгнуть на их крышу. Когда он прыгает, Сунен нажимает кнопку автоматического поднятия багажника — удар отбрасывает мужчину на дорогу, и Сунен морщится, уверенный, что расслышал треск костей.  — Может эти уродливые домохозяйские машины не так уж и плохи, — бормочет он, закрывая багажник обратно, а затем получая еще один удар от Джихуна.  — Да господи боже! Ты всегда столько болтаешь на заданиях?! — кричит он. — Ты можешь сосредоточиться?! Сунен корчит ему недовольную мордочку, но не возражает, наблюдая за вторым внедорожником через зеркало заднего вида и пытаясь быстро придумать план.  — Нет, серьезно, — слышит он, как Джихун бормочет себе под нос, — с тобой просто невозможно работать. Как твой бедный напарник тебя вообще терпит? Естественно, со всем придётся разбираться мне… — он вздыхает, жалуясь вполголоса. — Держись крепче! — предупреждает он, а затем втапливает педаль газа так резко, что Сунен едва успевает схватиться за ручку над окном, пока Джихун разворачивает приус на 180 градусов. Последний из джипов начинает притормаживать, не понимая их маневров, зато Джихун, не останавливаясь, пролетает мимо него и несётся в лоб встречным машинам, уходя от столкновений и оставляя Сунена без слов. Впереди мост, и Джихун забирает влево, выезжая на него. Оборачиваясь, Сунен видит, что внедорожник следует за ними. Джихун чуть замедляется, позволяя джипу поравняться с приусом (что Сунену кажется неразумным, учитывая, что они на двухполосной дороге с односторонним движением, и машины, едущие навстречу, начинают опасливо прижиматься друг к другу). Джихун не настроен уступать — он резко толкает боком внедорожник так сильно, что тот почти комично опрокидывается с края моста. Не теряя времени, Джихун разворачивается и, как ни в чем не бывало, вклинивается в общий поток. Когда они выезжают обратно на шоссе, Сунен со своего пассажирского сидения все еще смотрит на него с нескрываемым обожанием. — Охуеть, — наконец изрекает он. Джихун как будто даже не вспотел. — В молодости пришлось как-то пожить пару лет в Гонконге, — буднично объясняет Джихун. — Обычные погони даже близко не стояли с местным трафиком… — Тебе виднее, — послушно бормочет Сунен, впечатленный и влюбленный больше обычного. — Так вот, — вспоминает Джихун. — Имя? Сунен закатывает глаза: — Не то чтобы ты у нас отличился особой честностью, — упрекает он в ответ, и Джихун только поджимает губы. — Ладно, — уступает он, выдыхая. Он явно колеблется, стоит ли рассказывать то, что у него на уме, и спустя минуту все же признается. — Мои родители… погибли, когда я был еще ребенком. Сунен бросает на него ошеломленный взгляд: — Что? А как же тот очаровательный мужчина, который выдавал тебя замуж?! — Проплаченный актер, — дергает плечом Джихун, не отрываясь от дороги. — Я так и знал! Я видел его в Друзьях! — Ну прости, — снова пожимает плечами Джихун, откидывая голову на спинку. — Чему ты вообще удивляешься? Не всем так повезло иметь счастливую семью. Как будто я сейчас должен поверить, что твои родственники такие идеальные, когда ты сам оказался наемным убийцей. — У меня отличная семья! — говорит Сунен в свою защиту, а затем его голос становится мягче. — Я был на последнем курсе, когда отец потерял работу… Мне надо было платить за обучение, и я хотел помогать родителям. А здесь платили очень хорошо. Я смог внести всю сумму за обучение, это позволило мне остаться жить в Нью-Йорке и я покрыл все родительские долги, — это всегда казалось правильным: обеспечить лучшую жизнь людям, которые так много вложили в тебя, даже если ценой собственной души. Достаточно справедливый обмен. — Меня втянул в это друг, с которым мы жили вместе. — Каким вообще образом это могло произойти? — вслух вопрошает Джихун. — Однажды я застал, как он возвращается домой в окровавленной рубашке и с пятитысячными купюрами, распиханными по карманам. На следующий же день отправил резюме в компанию, — просто объясняет Сунен, и Джихун потрясенно качает головой. — А у тебя как так вышло?  — Сиротские приюты — страшное место, Сунен, — он не сводит глаз с дороги и сильнее стискивает зубы. — Поверь, ты не хочешь знать все подробности.  — Хорошо, — мягко соглашается Сунен. — Но когда-нибудь ты расскажешь мне. Джихун кидает на него быстрый взгляд и кивает — Сунен не может не заметить, как белеют его пальцы, сжатые на руле. На самом деле, после всех этих откровенных разговоров ему действительно легче, как будто для них все еще есть надежда. В дороге они разрабатывают план, собираясь встретиться с Джуном и узнать у него, какого черта вообще происходит. Сунен набирает ему сообщение, и Джун отвечает почти сразу же, договариваясь пересечься в одном кафе в тихом квартале Бруклина.  — Джун! — приветствует его Сунен, садясь за стол, и Джун взволнованно улыбается.  — Сунен! — говорит он. — Так рад тебя видеть! Убил наконец-то этого мелкого ублюдка?  — Какого именно «мелкого ублюдка»? — вежливо интересуется Джихун, подходя сзади и устраиваясь у Сунена под боком.  — Вот дерьмо, — сглатывает Джун, отстраняясь назад. — Прости, — бормочет он, глядя на Сунена, — я просто подумал… — и осекается, переводя взгляд на Джихуна. — Рад встрече, Джихун! Как поживаешь? Джихун в ответ опасно прищуривается, но молчит. Джун стреляет взглядами то в одного, то в другого, а затем стонет и устало роняет голову на стол.  — Вы два идиота, — изрекает он наконец. — Они убьют вас обоих, потому что вы оказались слишком тупыми, чтобы сделать это самостоятельно.  — С чего бы мне убивать собственного мужа? — веско говорит Сунен, и Джун картинно запрокидывает голову, чтобы помолиться в потолок.  — Буквально день назад ты мне рассказывал все способы, которыми тебе хотелось бы отделить эту очаровательную головку от тела, а что сейчас? Теперь вы снова слишком влюблены, чтобы прикончить друг друга? Ребят, дайте мне передохнуть? — Джун поднимает руку, чтобы заказать пива. Сунен бросает полный вины взгляд на ехидно щурящегося Джихуна:  — Я тогда столького о тебе не знал, Джихуни… — мило мурлычет он, и Джихун только закатывает глаза, возвращая внимание к Джуну.  — Обе компании хотят нашей смерти, не так ли? — спрашивает он. — Зачем им это?  — Зачем? — переспрашивает Джун, и когда официант возвращается с пивом, делает огромный глоток из своей кружки. — Вы или еще глупее, чем мне казалось, или слишком наивные, — вздыхает он. — Лучшие агенты двух конкурирующих организаций оказываются женаты друг на друге. Тяжело представить, сколько информации вы могли слить друг другу, они не станут больше так рисковать.  — И это все? — Джихун сжимает ладонь в кулак. — Они не могли просто поговорить с нами? Заключить договор или что-то в этом роде? Мы преданно работали на свои компании в течение десяти лет! И половину этого срока были женаты!  — О чем ты говоришь? О перекладывании бумажек в офисе? — Джун подается вперед, становясь непривычно настойчивым. — Ты убиваешь людей за деньги, Джихун. Вашим компаниям проще избавиться от вас, если это оставит их секреты нетронутыми.  — Тогда почему от нас не избавились, как только мы начали встречаться? — спрашивает Сунен. Джун пожимает плечами.  — Как вы и сказали, вы хорошие наемники. Думаю, они поняли, что не могут больше рисковать, когда появились первые трещины. Сунен переводит взгляд на Джихуна, и он не выглядит особо убежденным этими словами.  — Ну и как выглядит ситуация со стороны? — и когда Джун не отвечает, Сунен дожимает. — Насколько все плохо? Джун облизывает губы и смотрит куда-то между Суненом и Джихуном.  — Достаточно плохо.  — Насколько? — рычит Джихун, но Джун опасается даже бросить взгляд на него.  — Помнишь Москву? — спрашивает он у Сунена. Тот присвистывает.  — Прям настолько плохо?  — Так это был ты?! — неожиданно спрашивает Джихун. — Придурок с мачете посреди Красной Площади!  — О, ты тоже помнишь это? — смеется Джун, но веселья в его смехе мало. — Только дошло? — и прежде чем Сунен успевает встать на его защиту, Джун продолжает. — Знаете, это все не имеет значения. Вот вам факты. Вам крышка, только если вы не прикончите друг друга или если не разделитесь. Это пойдет на пользу. Так будет хоть какой-то шанс начать жить посредственной скучной жизнью. Убежать и спрятаться. Если так уж будет надо, сможете встретиться лет через двадцать… если все еще будете живы, конечно. Сунен переводит взгляд на Джихуна. Джихун не смотрит на него в ответ, но его ладонь под столом вслепую тянется к суненовой.  — Если бы существовал третий вариант, что бы это было? — пробует Джихун, и Джун только поджимает губы.  — Найдите то, что нужно им больше, чем ваши трупы, — говорит он и опрокидывает в себя еще стакан. — И лучше бы вам не ошибаться.  — Тот мальчишка… — вспоминает Джихун, прищелкивая пальцами свободной руки. — Тот самый, из миссии в Вегасе, которого мы не смогли достать! Во всяком случае, я не смог… У тебя получилось?  — Нет, — Сунен пристально смотрит на Джуна, пытаясь поймать хоть какую-то реакцию, но Джун демонстративно пьет пиво.  — Я не помощник вам тут, Сунен, — признает он, когда Сунен не отступает. — У меня есть мама, о которой кто-то должен позаботиться. Сунен собирается возразить, но тут Джихун поднимается с места.  — Все в порядке. Я знаю парня, который сможет помочь, — он адресует Сунену обнадеживающую улыбку, а затем отходит, чтобы позвонить с таксофона за пределами кафе.  — Ты совсем свихнулся? — спрашивает Джун, когда Джихун удаляется достаточно далеко. — Ты точно осознаешь, что ты сейчас просто подписываешь себе смертный приговор?  — Мы знаем, что мы делаем, — резко одергивает его Сунен. — И я бы очень оценил, если бы получил минимальную поддержку от своего единственного напарника.  — А я вот не особо ценю чужие смерти!  — Это даже забавно, учитывая, чем мы занимаемся, — огрызается Сунен.  — За это платят хорошие деньги, Сунен, и ты знаешь суммы в моих медицинских счетах, поэтому не надо отчитывать меня. Неужели ты думаешь, что я сам не хотел бы решать эти проблемы по-другому? В кои-то веки не врать мамуле, что я иду на работу составлять договора, и не убивать вместо этого людей! — Сунену нечего ответить на это. Сколько бы он не шутил по поводу джуновой матери, это были лишь попытки разрядить обстановку. — Я просто хочу быть уверен, что вы не ошибаетесь. Ты же помнишь, что произошло с Вону.  — Разумеется, — тут же отзывается Сунен. Вону был его соседом по комнате и лучшим другом к тому же. Он решил создать семью, не предупредив компанию, и о нем никто ничего не слышал уже четыре года. — Ты не знаешь Джихуна так, как знаю его я, — наконец-то Сунен выдавливает из себя. — И это все, что тебе нужно принять во внимание. Джун смотрит на него несколько мгновений и подносит бутылку ко рту, заканчивая ее одним глотком.  — Мне точно нужна еще одна, — бормочет он, подзывая официантку. — Я действительно не хочу видеть, как ты лезешь в могилу, Сунен.  — Тебе и не придется, — уверяет его Сунен с грустной улыбкой. Джун вздыхает и заказывает еще пива и шот водки.

***

Таксофон Джихун приметил, как только они подъехали к кафе, и по сути во всем мире существовал только один человек, которому Джихун сейчас мог бы позвонить. Трубку поднимают с четвертого гудка.  — Сынчоль? — быстро говорит Джихун. — У меня есть просьба.  — Джихун? Черт? Где тебя вообще носит? Ты в порядке?  — Да, я цел, — быстро отвечает Джихун, игнорируя легкий укол в сердце от неприкрытого беспокойства в голосе Сынчоля. — Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.  — Господи, я так волновался, — продолжает Сынчоль, понижая голос, и Джихун слышит, как он что-то набирает на клавиатуре. — Ты вообще понимаешь, что я получил уведомление о заказе на тебя? Полмиллиона долларов за твою голову. И еще столько же за голову твоего прекрасного супруга. На вас открыта охота! Это очень опасно! — Я уже знаю все это, — шипит Джихун в трубку. — Просто, — он нервно облизывает губы, осматриваясь вокруг, — послушай, тот заключенный, которого я должен был достать в Неваде. Какой-то там «Чан»? Возможно, тоже Ли. — Да, все верно, Ли Чан, — Джихун слышит, как Сынчоль снова начинает печатать. — База ФБР на задворках Ньюарка. Он там. Ты должен помнить, где это. — Мы были там года два назад? — Точно, — они оба замолкают на несколько мгновений. — Тебе нужно что-то еще? — Оборудование, машина. Желательно что-нибудь такое, чтобы компания не смогла нас отследить, — Сынчоль хмыкает в ответ, тут же все подготавливая. — Все будет ждать тебя на складах, куда мы пару лет назад сгружали миллиард офисных столов, — голос Сынчоля серьезен, но Джихун все равно хмыкает от воспоминаний. — Спасибо, Чоль. Сынчоль снова молчит, чтобы через пару секунд спросить:  — Я могу чем-нибудь помочь?  — Я не хочу втягивать тебя в это сильнее, чем уже втянул. Это моя проблема. Только моя и Сунена.  — Но я хочу помочь.  — Сынчоль… Ты и так уже достаточно для меня сделал, — и Джихун имеет в виду даже не эту конкретную ситуацию. Сынчоль все понимает правильно и только вздыхает.  — Просто не пропади, хорошо? Мне, конечно, всегда нравился Сунен, но если встанет выбор… ты или он… Спасайся сам, прошу тебя? Ради нашей дружбы.  — Я не могу этого обещать, — тихо признается Джихун, и Сынчоль вздыхает снова, на этот раз расстроено.  — Тогда просто постарайся остаться в живых, ладно? Ты единственная семья, которая у меня есть, Джихун. Пожалуйста, помни об этом тоже. Все правильно. Они братья — не по крови, а потому что таким был их сознательный выбор. Они выросли в одном приюте и занялись этой работой ради совместного выживания. Они заработали достаточно, чтобы окончить университет. Сынчоль стал бизнесменом с Уолл-стрит, Джихун стал музыкальным продюсером. Эта двойная жизнь работала хорошо, когда речь идет о них двоих, но они бы никогда не достигли этого друг без друга. В конце концов, в худшие из моментов, Сунен Суненом, а Сынчоль оставался его семьей.  — Я сделаю все возможное.  — Я люблю тебя, Джихун.  — Прощай, Сынчоль.  — Не смей прощаться со мной! — слабо смеется Сынчоль.  — Я тоже люблю тебя. Спасибо за все, — бормочет Джихун, прежде чем повесить трубку. Он возвращается обратно в кафе и, игнорируя Джуна, сообщает Сунену, что у него есть нужные координаты.  — Что ж, думаю, это все, — неловко улыбается Сунен, глядя на Джуна. Джун хмурится, молча наблюдая за тем, как Сунен поднимается со своего места и протягивает ему руку.  — Семь лет совместной работы, и все, что я получаю, это рукопожатие, — бормочет Джун, тоже вставая и крепко сжимая суненову ладонь в своей, а затем переводя взгляд на Джихуна. — Лучше бы тебе хорошо о нем позаботиться, засранец, — Джихун растягивает губы в хищной ухмылке. — Ты никогда мне не нравился, Джихун, но, возможно, если ты сохранишь Сунена в живых, мы сможем начать с чистого листа.  — Спасибо, конечно, но, пожалуй, обойдусь, — ровно говорит Джихун в ответ на его ухмылку, дергая Сунена за рукав.  — Нам нужно идти, — соглашается Сунен, отпуская джунову руку. — Еще увидимся?  — Надеюсь, что нет, — Джун снова падает на диванчик. — Держитесь от меня подальше и не втягивайте меня в свое дерьмо, — бормочет он, но Джихун без труда распознает фальшь в его словах. Сунен коротко кивает и выходит, оставляя Джихуна позади.  — Я смогу о нем позаботиться, — говорит Джихун, не понимая, почему он обещает это Джуну, но чувствуя себя так, словно должен сказать это вслух. Джун кивает, не пересекаясь с ним взглядами, и он думает, что этого достаточно для людей, которые терпеть друг друга не могут, а затем выходит, чтобы присоединиться к Сунену. Снаружи Сунен задумчиво обшаривает собственные карманы. Они все еще в пригороде, поэтому здесь их убитый погоней приус не выглядит слишком уж скандально, особенно учитывая, что в зоне видимости припарковано еще, как минимум, десять приусов, не подходящих для их следующей миссии. Пока они молча смотрят на машину, Джихун достает пачку сигарет из кармана куртки, позаимствованной из багажника Джоша.  — Где ты ее вообще взял? — спрашивает Сунен, едва Джихун щелкает зажигалкой.  — Там был автомат рядом с туалетом, — отвечает Джихун на выдохе. Черт, курить — конечно, поганая привычка, но как же приятно заполнять легкие дымом и ощущать, как сердце начинает биться в нормальном ритме. Когда он поднимает взгляд, Сунен все еще смотрит на него странным, нечитаемым взглядом.  — Не смотри на меня так, — просит его Джихун. — У нас все будет в порядке. Сунен молча кивает в ответ и отворачивается. Все это складывается в какой-то глупый план, который и обсуждать-то неловко. Рисковать жизнями, когда всего сутки назад они были готовы убить друг друга. Это так странно — снова возвращаться к этой беспрекословной влюбленности, одновременно привычной и незнакомой, параллельно пытаясь разобраться во всей лжи. Но даже если и так, Джихун все равно любит Сунена. Джихун делает глубокую затяжку. Он не стал бы рисковать всем, если бы не любил. Не говоря ни слова, он находит суненово запястье и вытаскивает его руку из кармана, чтобы переплести их пальцы. Когда Джихун поднимает на него взгляд, Сунен смотрит в землю — кончики его ушей чуть розовые.  — Мы такие дураки, да? — говорит он, улыбаясь красиво и смущенно.  — Есть немного, — соглашается Джихун, бросая сигарету на пол и наступая на нее носком сапога. — Ты хочешь попробовать какой-то другой способ?  — У нас нет других вариантов.  — Мы можем разделиться, как они и хотят. На лице Сунена проступает мрачная уверенность.  — Как я и сказал, не вижу ни одного другого варианта. Джихун не может удержаться от улыбки.  — Тогда давай достанем этого Ли Чана.

***

Они прибывают на базу в Ньюарке около одиннадцати вечера. Занимать позиции всегда хорошо в темное время суток, но не после полуночи, когда охрана становится бдительнее всего. Одиннадцать — хорошее время, люди редко ждут неприятностей до двенадцати. Сынчоль — джихунов партнер, брат, друг, назовите, как хотите, — предоставил достаточно снаряжения для миссии. Одежду, оружие, кое-какие «шпионские штучки», как сказали бы дети, и даже авто с достаточно просторным для заложника багажником и камерой наблюдения внутри. Чтобы убить время, они пошли в мак. Дважды. А потом использовали место в багажнике не самым надлежащим образом. Тоже дважды. Сейчас их фургон припаркован рядом со зданием ФБР, и воздухом между ними двумя намного легче дышать, чем утром. Сунен с удовольствием думает, что старый добрый классный секс — это то, чего действительно не хватало их браку (если, конечно же, не считать возможности хорошенько набить друг другу морды).  — Какой у нас план? — спрашивает Джихун, наблюдая за зданием, чтобы обнаружить патрули охраны.  — Я захожу внутрь — а ты сидишь здесь, я достаю нам этого парня — а ты все еще сидишь здесь, но за рулем. Как только я возвращаюсь, мы уезжаем. Потом мы связываемся с нашими компаниями, сообщаем им, что у нас пацан, который им нужен. Бум, прозрение, нас не убивают, разрешают нам остаться вместе, и мы сваливаем в отпуск на Багамы. Или, может, в Южную Корею? Сто лет уже не виделся с семьей, да и говорят, на Чеджу классно в это время года… Вот такое «и жили они долго и счастливо». К концу тирады Джихун бьет его в плечо:  — Отнесись к этому серьезно!  — Если хотел серьезности, ты не на том женился, солнышко, — мило улыбается Сунен, но не впечатленный Джихун мечет в него убийственный взгляд. — Я знаю наш план, Джихун. Ты весь день не затыкался о нем, даже когда я тебе отсасы…  — Сунен! — рычит Джихун, откидываясь на спинку и прикрывая глаза руками. Сунен послушно замолкает, давая ему время прийти в себя. Когда Джихун, наконец, опускает руки и поворачивает к нему голову, Сунен улыбается. — Ты же хочешь остаться в живых? — спрашивает Джихун. — Если ты хочешь, чтобы мы остались вместе, забудь о своих шуточках. Пожалуйста.  — Я серьезен! — говорит Сунен, но Джихун не верит ему. — Ты думаешь, я считаю, что все складывается великолепно? Стоило мне только вернуть тебя, наши жизни снова оказываются под угрозой! — он сгребает джихунову ладонь, чтобы прижать к своей груди там, где бьется сердце. Взгляд Джихуна смягчается, и он ловит суненовы пальцы. — Я очень серьезно к этому отношусь, — говорит Сунен тихо, почти шепотом. — Я позабочусь о том, чтобы ничто не разлучило нас, веришь? Потому что теперь мы оба этого хотим.  — Хорошо, — кивает Джихун, — но все же, план, — подчеркивает он, и Сунен вздыхает, выпуская его ладонь и перемещаясь в заднюю часть машины. — У тебя внутри будет не больше десяти минут, помнишь? — Джихун начинает говорить, потому что Сунен явно не собирается идти на компромисс и что-то обсуждать. Как обычно. — Когда ты будешь готов, я вырублю электричество — чтобы попасть внутрь, у тебя будет полминуты. Ты забираешь пацана, ничего больше не трогаешь и сваливаешь. Просто и чисто.  — Так точно, сэр! — кивает Сунен, проверяя магазины пистолетов, которые он берет с собой, и затягивая бронежилет. Он намного тоньше и удобнее, чем те, которые Сунен носил раньше. Сунен, конечно, не признает этого вслух, но он очень впечатлен возможностями джихуновой компании. — Кстати, мы никогда не обсуждали это. Сколько у тебя… было? Джихун прикрывает веки:  — Прямо сейчас, вот в эту самую секунду, неужели это так важно?  — Хочешь, я скажу первый? Джихун стонет:  — У нас нет на это времени! Сунен игнорирует его:  — На самом деле, я не считал, но, думаю, что-то около сорока. Может, даже ближе к пятидесяти.  — Сто двадцать, — Джихун выпаливает наконец. — Доволен? Мы, блять, можем начинать? Сунен задерживает на нем непонимающий взгляд.  — Сто двадцать? Ты что, шутишь?  — Ничего удивительного, пару раз было сразу по двое, — бормочет Джихун в свое оправдание, и все, что Сунен может сделать, это отвернуться. После этого признания ему тяжело выдержать джихунов взгляд. Весь сегодняшний день — один огромный мерзкий сюрприз под дверью. Он так измотан всем этим. Поскорее бы заполучить Ли Чана в свои руки и закончить этот кошмар.  — Не драматизируй, ты первый спросил!  — Я как будто ничего о тебе не знаю, — бормочет Сунен с тоской в голосе.  — Ты знаешь все, что имеет значение, — уверяет его Джихун, и Сунен долго смотрит ему в глаза, прежде чем издать еще один вздох и без единого слова вылезти из машины. Попасть внутрь оказывается не так уж и сложно, особенно, если учесть, что это правительственное здание, но Сунен сегодня решает воспользоваться всей удачей, которая у него есть.  — Я внутри, — говорит он наушнику в ухе.  — Уже?  — Пробрался через канализацию.  — Если от тебя смердит, пойдешь пешком.  — Спасибо, я тоже тебя люблю, — он оглядывает тоннель, и да, здесь точно несет. — Куда?  — Прямо, — и Сунен начинает ползти.  — Ты проверил периметр?  — Конечно.  — Была активность снаружи?  — Сосредоточься на своей миссии.  — А что со связью?  — Сунен, это не мой первый раз.  — О да, мы уже выяснили, что у тебя хватает опыта в разных областях, — бормочет Сунен и слышит, как Джихун вздыхает в наушнике.  — Ну хватит, — просит Джихун. — Не отвлекайся, — Сунен преодолевает еще несколько метров. — Хорошо, теперь налево. У Сунена слева глухая стена, поэтому он продолжает двигаться вперед, надеясь, что поворот дальше.  — Я сказал налево, Сунен, — Сунен не слушает. — Сунен! Поверни. Тебе налево. Налево, блин! Я же сказал, налево!  — Боже, — рычит Сунен, стягивая очки — еще одна крутая техническая разработка от компании Джихуна — и поворачивая объектив камеры налево, чтобы Джихун увидел, что никакого чертового «лево» там нет. Затем он направляет камеру себе в лицо. — Знаешь, ты мог бы быть и поласковее? Нет никакой необходимости в этом приказном тоне.  — Не было никакого приказного тона, — спокойно уверяет его Джихун, и Сунен закатывает глаза, убедившись, что он это видит. — Направо есть поворот?  — Ни направо, ни налево, только прямо и назад. Куда мне? Джихун молчит.  — Я проверяю, жди моей команды. Сунен переводит взгляд вниз на грязную канализационную воду.  — Нет проблем, — говорит он, поправляя камеру. — Но просто, чтобы ты знал, я по уши вот в этом вот. Сам видишь, в чем, — он указывает пальцем на зловонную реку под собой. — Этот запах точно тебе не понравится.  — Тише! — шикает на него Джихун, а потом запоздало добавляет. — Пожалуйста.  — Конечно, детка, — сладко отвечает Сунен. — Не торопись, подумай. В любом случае, торчать в луже буквально дерьма — не самое приятное времяпровождение, поэтому он слегка отступает, чтобы убедиться, что он не упустил поворот.  — Сунен, я же просил не шевелиться! — говорит Джихун в наушнике, но Сунен все равно возвращается еще на пару метров. — Черт возьми! Я сказал, жди команды! Но Сунен уже замечает поворот, которого как будто здесь и не было раньше, и уверенно сворачивает, игнорируя ворчащего в ухе Джихуна.  — Будь готов вырубить свет по моему сигналу, — предупреждает он, замечая лестницу наверх и начиная карабкаться.  — Сунен, что ты там делаешь?! — Сунен думает, что ему стоит быть польщенным искренне взволнованным тоном Джихуна, но и для Сунена это не первый раз. Немного обидно, что Джихун настолько ему не доверяет.  — Я не в первый раз на миссии, — повторяет он вслух Джихуну, поднимаясь до самого верха. — По моему сигналу, хорошо?  — Черт бы тебя! Сунен! — и вот теперь Джихун отчетливо паникует. — Там охрана повсюду!  — Все будет хорошо, Джихуни, — успокаивает его Сунен и, убедившись, что все его оружие в доступности, а в другой руке — дымовая шашка, протягивает ладонь к затвору. — Готов? Джихун не отвечает ему, но Сунен знает, что он готов. Приоткрыв защелку, Сунен тут же выбрасывает дымовую шашку, позволяя пространству заполниться дымом. Через секунду он выбирается из люка, и очки оказываются хороши не только в качестве камеры, но еще и чтобы смотреть сквозь дымовую завесу.  — Определенно оставлю их себе, — бормочет Сунен, открывая стрельбу по охране. Он отходит в ту часть коридора, куда не дополз дым.  — Джихун, сейчас! Свет! Он по стенке добирается до угла, и в повороте коридора тоже есть охранники, но свет все еще горит, и начинается стрельба.  — Джихун! Свет!  — Блять, я пытаюсь! Тебе прямо, пацан должен быть там!  — Я не могу сейчас, выключи этот ебаный свет! — кричит Сунен, чувствуя, как пуля ударяет в бронежилет на уровне талии. К счастью, бронежилет делает свою работу, и боли не больше, чем от синяка. Несмотря на опоздание Джихуна, у него достаточно опыта в таких ситуациях: ему удается держать охрану на расстоянии до тех пор, пока их не накрывает темнота. Затем с помощью очков он устраняет еще троих и продолжает пробираться к нужной камере.  — В конце коридора есть бронированная дверь, — говорит Джихун, и Сунен переходит на бег, действительно замечая дверь в конце коридора. Он использует запасную бомбу, спрятанную в одном из карманов, и прячется за угол, как только она взрывается от столкновения. Когда взрыв стихает, Сунен быстро расправляется с единственным охранником внутри комнатки.  — Что ж, думаю, я за сегодня дошел до сотни, — делится он запоздалой мыслью, и Джихун смеется с облегчением. — Ли Чан?  — Да-да! — отзывается голос из комнаты.  — Джихун, включай свет!  — Сейчас нельзя, — отказывается он. — По периметру собирается охрана. Сунен раздраженно щелкает языком, но наклоняется, чтобы забрать ключи с трупа.  — Ну привет, Чан, — говорит он, открывая решетку и благодаря очкам видя парня, привязанного к стулу посреди камеры. — Ты идешь со мной.  — О, ну это с радостью! — тот нетерпеливо вскакивает вместе со стулом, блеснув зубами в широкой улыбке. Сунен невольно думает, что он слишком невредимо выглядит для преступника, запертого в подземной камере строгого режима. — А кто тебя послал?  — Заткнись, — советует ему Сунен, доставая нож, чтобы разрезать веревки, а затем обращается к Джихуну через наушник. — Мы скоро будем, детка. Надеюсь, у тебя есть елочка для машины.

***

Джихун уже успевает занять водительское кресло к тому моменту, как возвращается Сунен. Он закидывает извивающегося Чана в заднюю часть фургона и говорит Джихуну трогаться.  — Фу, — бурчит Джихун, когда Сунен, перевязав Чану руки за спиной, устраивается на пассажирском сидении. — Вы реально смердите.  — Я ползал в канализации, ты буквально не представляешь, через какое дерьмо я прошел! По крайней мере, мы заполучили пацана.  — И какой ценой, — бормочет Джихун, но улыбается, ловя на себе суненов взгляд. — Ты хорошо справился, — говорит он тихо, пока Чан дергается, пытаясь высвободиться. — Хотя ты слишком непредсказуемый, как по мне.  — Что-то в постели ты не жалу…  — Сунен, — одергивает его Джихун, и Сунен довольно ухмыляется.  — У нас разные методы, детка. Но пока они работают, не думаю, что это плохо.  — О да, мы так же думали о нашем браке, и посмотри, где мы теперь.  — В нашем браке были свои слабые места, и оба мы знаем об этом.  — В нашем браке было не так уж и много слабых мест. Просто ты не считал наши проблемы — проблемами. Точно так же, как и проигнорировал план на этом задании. Кратчайший путь — не всегда самый лучший, Сунен.  — Бо-о-оже, — стонет Сунен, откидывая голову на подголовник. — Тебе обязательно сейчас ворчать? Я ничего не игнорировал, это называется инстинкт, солнышко!  — Где были твои инстинкты во время нашей супружеской жизни? Ты просто наслаждался собой вместо того, чтобы прилагать какие-то усилия к совместным праздникам, выбирать подарки на дни рождения! Сунен поворачивает на него голову, прищурившись:  — Так, и о чем этот разговор на самом деле?  — Неужели ты действительно никогда не задумывался об этом? — спрашивает Джихун, коротко поглядывая на него.  — Задумывался о чем?  — Что разрушило наш брак.  — Разве не взаимная ложь?  — Вот видишь, — Джихун хмурится и возвращается взглядом к дороге. — Даже сейчас ты все еще ищешь короткий маршрут. Так не проще. Сунен непонимающе моргает, не в силах понять, что Джихун хочет от него.  — Чего ты ждешь от нашего брака, Джихун?  — Я хочу команду. Кого-то, на кого я смогу рассчитывать.  — Нет, ты хочешь, чтобы я следовал каждому твоему приказу! — Сунен пытается не повышать голос, но это не так-то просто. — Я не прислуга, я твой муж!  — Я знаю это!  — Тогда может пора начать хоть немного мне доверять?  — Я и так достаточно доверяю тебе!  — Тогда почему ты придаешь этому столько значения? Ошибки — случаются, от импровизации не уйти, и это нормально! Это делает жизнь интереснее. Господи, где тот парень, с которым я сто лет назад познакомился в Киото?..  — Какое это вообще имеет значение? — сердито бормочет Джихун. — В нашей работе всегда стоит следовать прикрытию, даже этот брак, по большому счету, прикрытие, разве нет? Чтобы люди не задавали вопросы, — выпаливает он, и Сунен, потеряв дар речи, просто отворачивается к окну.  — Ребята, а кто вы вообще такие?! — весело орет Чан с заднего сидения.  — Заткнись, — советует ему Джихун, сжимая побелевшие костяшки на руле.