В полнейшей тишине они добираются до мотеля, для безопасности выбрав тот, что в нескольких часах езды от Ньюарка. Мальчишка на заднем сидении замолкает, и Сунен успевает задремать, пока Джихун переваривает их диалог. На самом деле, он не имел в виду то, что выпалил на нервах, хотя и рациональное зерно в этих словах было… но Сунен на этот раз действительно совсем поник. Джихун бросает короткий взгляд в зеркало заднего вида, проверяя мальчишку. Они с Суненом обязательно обсудят все, когда останутся наедине. И он будет готов к любому исходу.
Мотельная парковка пустует в этот час — идеально для того, чтобы выволочь из машины тело с мешком на голове. И пока Джихун регистрирует их, Сунен незаметно протаскивает внутрь Ли Чана и их дорожные сумки с оружием. Оказавшись в комнате, они грубо усаживают Чана на стул. Они все еще не разговаривают, но это не мешает им обменяться непонимающими взглядами от того, как просто мальчишка идет на содействие, учитывая, что это он здесь заложник. Словно он чувствует себя бессмертным, несмотря на то, что его привязывают к креслу два вооруженных мужчины не в лучших их настроениях. Впрочем, Ли Чан — все еще их последняя надежда, и то, что он послушный заложник — не худшее, что может произойти, когда их жизни висят на волоске.
Перед допросом Сунен ненадолго уходит в душ, переодеваясь в запасную одежду, предусмотрительно подготовленную Чолем, и Джихун долгих семь минут не сводит с Чана пристального взгляда.
— Итак, — говорит Сунен, усаживаясь напротив заложника.
— Слава боженьке, — бормочет Чан, перебивая его, — а то твой муж такой криповый.
Джихун мечет на него злобный взгляд, Сунен виновато оглядывается на Джихуна, а затем снова концентрируется на мальчишке.
— Итак, — подчеркивает он с нажимом еще раз.
Джихун спокойно наблюдает за ними с кровати: дуло его пистолета, лежащего на тумбочке, направлено прямиком на Чана, пока пальцы выбивают нервную дробь по деревянной поверхности.
— Как ты уже понял, у нас с этим мистером наблюдаются небольшие семейные разногласия, — говорит Сунен, и Джихуну с трудом удается не закатить глаза. Взгляд Чана притягивается к джихуновому пистолету, а затем обратно на Сунена, — но не стоит недооценивать нас. Твоя жизнь все еще в огромной опасности, — доверительно сообщает ему Сунен, и Чан осторожно кивает. — А теперь рассказывай, почему наше начальство хочет твоей смерти?
Чан переводит глаза с одного на другого, не обделяя взглядом дуло пистолета, и наконец качает головой.
— Я не знаю, — говорит он тихо.
— О, ты должен знать… — Сунен обрывается на половине фразы и поворачивает голову на Джихуна. — Солнышко, — его взгляд замирает на барабанящих джихуновых пальцах, — пожалуйста.
Джихун вздыхает, сжимая ладонь в кулак рядом с пистолетом.
— Кончай уже с ним нянчиться, — улыбается он напряженно, и Сунен прищуривается.
— Знаешь, — говорит он шепотом, разворачивая корпус к Джихуну, но они все еще достаточно далеко друг от друга, так что Чан определенно может слышать каждое слово, — с твоей стороны не очень правильно подрывать мой авторитет в глазах заложника, — намекает Сунен, и даже Чан скромно кивает. — Может быть понято неправильно.
Джихун открывает рот, чтобы ответить, но, передумав, не огрызается, просто скрещивая руки на груди.
— Прости. Продолжай, пожалуйста.
Сунен задерживается взглядом на нем еще на секунду, а затем снова обращается к Чану:
— Так вот, на чем мы остановились?
Джихун смешливо прочищает горло, видит, как Сунен бросает на него последний недобрый взгляд, и усмехается — ох уж эти странные игры в перетягивание власти.
— Вы спрашивали меня о начальстве, — вежливо подсказывает Чан, чтобы Сунен приказал ему заткнуться.
— Слушай сюда, ребенок, — начинает Сунен в который раз. — Давай сразу к делу. Я предлагаю тебе несколько вариантов выхода из этой ситуации. Вариант А, — он опирается локтем о собственное колено, показывая один палец. — Ты говоришь, мы слушаем. Ничего сложного. Вариант Б, — второй палец. — Немного сложнее. Ты не говоришь, а мы избавляем тебя от лишних пальцев один за одним. Будет больно. Так вот, вариант С, — он показывает третий палец, и просто пожимает плечами. — Детали могут меняться, но в конце ты умрешь, — произносит Сунен буднично, и Джихун не может не заслушаться. Неужели такого Сунена ему не хватало все эти годы. — Выбор только за тобой, Чан. Но, ты уже мог догадаться, мы не самые терпеливые люди, так что советую тебе ускориться с решением.
Мальчишка доходит до нужной кондиции, кусая внутреннюю поверхность щеки и замолкая почти на минуту. Джихун беспокойно сжимает кулаки.
— Могу я, — начинает Чан, неловко прокашлявшись, — попросить водички или сока, или…
Без предупреждения Джихун в одну секунду оказывается на ногах, хватая стационарный телефон со стола, чтобы отвесить Чану удар такой силы, что стул заваливается на пол вместе с ним.
— Вариант А! — кричит мальчишка с пола, когда Джихун отступает назад, отмеряя Сунену улыбку превосходства. — Я выбираю А!
— Отлично, — бормочет Сунен ему, и Джихун опирается на стену, скрещивая руки на груди. — Это был отличный холодный звонок.
Джихун не отвечает, но улыбается, и Сунен ускользает от его взгляда, обращая внимание на пацана.
— Говори, Ли Чан, — опережает его Джихун и зарабатывает недоверчивый взгляд.
— Проверь в моем заднем кармане, — говорит он, и Джихун хмурится, заставляя мальчишку наклониться вперед, чтобы добраться до заднего кармана его джинсов.
Внутри фотография. Когда Джихун вытаскивает ее, все замерзает внутри.
— Что там? — спрашивает Сунен.
— Вы. Вы оба были мишенью, — отвечает Чан вместо Джихуна.
Джихун узнает это фото — месяц назад у них обоих удивительно совпало хорошее настроение, поэтому они выбрались поужинать в модный японский ресторан в центре. Разумеется, сам ужин прошел ужасно, но на фото они вместе смеются над чем-то, и у Джихуна сжимается сердце видеть их такими, улыбающимися и беззаботными.
— Ваши компании обнаружили, что твой супруг слишком уж интересуется Hoshi Enterprises, и решили похоронить этот секрет вместе с вами обоими. Они отправили вас обоих на одно и то же задание, чтобы позволить вам самим сделать всю грязную работу. А то, что двое их лучших агентов уживаются под одной крышей, их не устраивало, — говорит Чан, пока Джихун передает фото Сунену. — Плохо для бизнеса. Особенно, когда у одного из них начинают появляться вопросы.
— Ты был приманкой… — бормочет Сунен, не отрывая глаз от фото.
Джихуну страшно даже думать, что причиной всего этого дерьма стал он сам. Кто же сдал его? Только один человек знал о его подозрениях, и он отказывается верить, что Сынчоль мог предать его.
— Это мое первое самостоятельное задание, — говорит Чан, заставляя Джихуна вернуться из своих мыслей и вызывая дикое желание врезать ему еще раз, чтобы заткнуть.
Сунен вовремя перехватывает его занесенный кулак.
— Что ж, ты королевски проебал свое задание, — выплевывает Джихун, выворачивая руку из суненовой хватки. — Хранить фотографию объекта в заднем кармане джинс? Ты совсем придурок?
— А что я должен был сделать с ней?! Оформить в рамочку?!
— Сжечь, идиот! Это протокол 101.
— Окей, ну простите, возможно, я проспал эту лекцию. Ты-то тоже в отличниках не ходил, раз уж женился на враге!
Джихун резко вдыхает от возмущения, хватаясь за рукоять пистолета, висящего на поясе, и Чан шумно сглатывает.
— Джихун, на нем наверняка все еще маячок, — быстро соображает Сунен, и прежде, чем они успевают что-то сделать, слышится хлопанье вертолетных лопастей.
— Ага, точно! В пряжке ремня! — похоже, звук подкрепления переполняет Чана уверенностью, и желание врезать ему сменяется на желание пристрелить пацана прямо здесь и сейчас, но что-то не дает Джихуну сделать это. Слишком хорошо помнит себя десять лет назад, когда незначительные задания значили для него все.
Пистолет все еще у него в руках, поэтому Джихун с силой прижимает дуло пацану под челюсть.
— Мне следует убить тебя, — выплевывает он и чувствует, как успокаивающе ложится ладонь Сунена на его спину. — Никогда в жизни больше не попадайся мне на глаза.
— Джихун, это серьезно, — оповещает его Сунен, потому что машины начинают заполнять автомобильную стоянку. — Нам надо уходить.
Джихун, не удержавшись, для проформы отвешивает Ли Чану последний пинок, опрокидывая его вместе со стулом, а затем они с Суненом поспешно сваливают.
Спустя несколько минут мотель кишит агентами, и Джихун, следуя за Суненом, минует самую дальнюю от парковки лестницу, чтобы оказаться в крохотной пристройке для обслуживания бассейна. Места внутри так мало, что два человека могут поместиться, только неестественно прижавшись друг к другу, и Джихун надеется, что те, кто их ищут, придут к такому же выводу.
— Что теперь? — выдыхает Сунен, и его дыхание оседает у Джихуна на переносице. Он такой близкий и теплый, что Джихун просто утыкается лбом в его грудь и пытается глубоко вдохнуть. Сунен протискивает руку за джихуновой спиной, чтобы успокаивающе погладить его вдоль позвоночника, пока снаружи доносятся звуки штурма.
— Как думаешь, может нам действительно стоит разделиться? — спрашивает Джихун едва слышно, но суненовы пальцы каменеют на его загривке.
Спустя мгновение он отстраняет Джихуна от себя, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Нет, послушай, у нас не сложилось с браком, — говорит он, и взгляд у него горит. — Мы оба лжецы и ублюдки, убившие больше людей, чем общество считает приемлемым.
— Не думаю, что социум в принципе считает убийство приемлемым, — бормочет Джихун, заставляя Сунена улыбнуться.
— Если мы сбежим сейчас, нам всю жизнь придется скрываться, но если мы останемся… — его пальцы ложатся на джихунову щеку, — если мы останемся и примем бой, то все закончится. И после этого, — большой палец нежно оглаживает скулу, — я не стану останавливать тебя, если ты захочешь уйти.
— Что ж, спасибо, очень великодушно с твоей стороны, — прохладно бормочет Джихун, но все равно тянется к прикосновению.
— Что-то ты не в восторге от этого варианта, — хмурится Сунен. — С твоей манией к контролю, никогда бы не подумал, что ты решишь сдаться.
— Я не сдаюсь, — говорит Джихун, для убедительности пиная его в голень. Сунен ярко улыбается и пинается в ответ. — Мы зашли так далеко, и ты думаешь, что я позволю тебе просто сбежать?
— Это же ты хочешь разделиться.
— Конечно. Мы разделимся, встретимся где-нибудь во Флориде, сядем на корабль до Мехико и оттуда перелет в Сеул. Я мечтаю о долгом отпуске на Чеджу.
— А ты действительно все продумал, — ухмыляется Сунен, и эта улыбка так контрастирует с безрадостной ситуацией, в которой они торчат.
— Не только ты хочешь, чтобы этот брак заработал. Нам по двадцать восемь и развод за плечами? Давай не будем позорить друг друга, — бормочет Джихун, и прежде чем он успевает добавить что-то еще, Сунен уже целует его, обхватывая лицо ладонями. Они долго не могут оторваться друг от друга, как будто их жизни в самом деле на волоске (хотя, наверно, так и есть).
Сунен отстраняется только когда на улице что-то оглушительно грохочет, и затем быстро наклоняется, чтобы урвать еще одно прикосновение губ.
— Я люблю тебя, понял? — говорит он, и Джихун кивает, боясь встретиться с ним взглядами.
Он все еще не может поверить, что все эти чувства вернулись с такой же силой, как и раньше, хотя два дня назад он просил своего адвоката подготовить документы на развод.
Сунен и не ждет от него ответа, разворачиваясь в их ограниченном пространстве, чтобы приоткрыть дверь и оценить обстановку.
— Ты видел, здесь IKEA неподалеку? Мы можем укрыться там, — предлагает Джихун, держа пистолет наготове.
— Звучит неплохо, — тихо соглашается Сунен. — Хорошо. Пока что все чисто. Я пойду первый, — он оборачивается и дарит Джихуну последнюю яркую улыбку, показывая большой палец.
— Не смей умирать, придурок, — напутствует его Джихун.
Сунен хмурится:
— Тебе никто не говорил, что это плохая примета?
Джихун не успевает ответить, потому что Сунен пинает сумку за пределы их укрытия и выскальзывает, хватая ее на бегу. Джихуну остается только смотреть, как он торопливо пробирается через газон. Им повезло, что снаружи темно, и агенты заняты их поисками в самом мотеле, и даже вертолет завис у другой стороны здания, поэтому Джихун решает не медлить, срываясь за Суненом.
Неудивительно, что в вечернее время магазин закрыт, но Сунен уже колдует над экраном сигнализации, когда Джихун догоняет его. Через несколько секунд экран мигает зеленым и дверь открывается.
— Брал себе информатику на пару семестров в универе, — объясняет Сунен, толкая дверь. — Профессор был уебок, ну хотя бы в жизни пригодилось.
Джихун одобрительно хмыкает.
Сунен ныряет в помещение первым, держа пистолет в вытянутой руке на случай, если их внутри ждет засада. Однако внутри, похоже, пусто. Они тихо пробираются через отдел кухонных гарнитуров, и Джихун цепляется взглядом за стойки с ножами, делая мысленную пометку. На всякий случай. Убедившись, что в магазине никого нет, Сунен устраивается за стенкой из кухонных ящичков и открывает сумку, чтобы отдать Джихуну один из пуленепробиваемых жилетов, надевая второй на себя.
— Помоги затянуть? — просит он, и Джихун расправляется с ремешками, а затем Сунен помогает застегнуться ему. — Когда разберемся с новым домом, нужно будет продумать новый дизайн, — предлагает он, осматриваясь. — У них тут есть симпатичные вещицы.
— Давай сначала постараемся выжить в этом дурдоме? — вносит ответное предложение Джихун, все равно хмыкая.
Когда они оба уже экипированы высокотехнологичными бронежилетами и всеми пушками, которые только нашлись в суненовой сумке, из другого конца магазина доносится возня, и они переглядываются, понимая, что их все же обнаружили.
— Вот и оно, да? — ухмыляется Сунен, его взгляд — расплавленный огонь, и если он так смотрит на всех своих жертв, Джихун не против оказаться одной из них. — Поцелуйчик на удачу? — спрашивает он, чувствуя джихунов взгляд.
Джихун наклоняется, чтобы подарить ему последний короткий поцелуй.
— Увидимся в следующей жизни, Сунен? — говорит он, улыбаясь невесело, и Сунен копирует его выражение лица.
— Обязательно, Джихуни.
Они разделяются, бросившись врассыпную по полу в попытке оцепить периметр раньше, чем чужие наемники до них доберутся.
Через пару минут Сунен снимает первых нескольких человек, проходящих рядом с диванами, не давая Джихуну даже возможности. Джихун бросает на него недовольный взгляд, и Сунен посылает ему в ответ игривую ухмылку из-за кухонного уголка. Джихуну приходится сдержаться, чтобы не закатить глаза и сосредоточиться на входе. Для Сунена даже сейчас это все как будто игрушки.
На несколько мгновений воцаряется тишина, а затем подоспевает подкрепление, и весь этаж превращается в стрельбище. Им везет с позициями, и из этой перестрелки они выходят нетронутыми. Когда все снова затихает, Джихун быстро перебирается к Сунену в укрытие.
— Как думаешь, скольких они послали за нами? — тихо спрашивает он, пока они обмениваются недостающими магазинами, перезаряжая оружие. Ни один не комментирует, что такими темпами им не хватит патронов. — И кто именно послал? Потому что сейчас у меня ощущение, что обе компании объединились, только чтобы избавиться от нас.
— Возможно, — Сунен каждые несколько секунд высовывается из-за столешницы, проверяя, что горизонт чист. — Но если честно, такое количество усилий мне даже льстит, — фыркает он, и Джихуну остается только поражаться, каким же спокойным он может оставаться на острие ножа.
Позади снова какое-то волнение, и очередная группа наемников пытается штурмом прорваться через этаж. Когда все заканчивается, Джихун раздраженно откидывает голову на кухонный уголок и вздыхает. Как же он устал от всего этого.
Они с Суненом обмениваются взглядами, и, к счастью, Джихун замечает тележку для ножей за его плечом. Прекрасно. Поможет приберечь пару патронов.
Джихун жестами объясняет Сунену, что надо разделиться, и тот понимает все верно, продвигаясь другим путем. Джихун хватает тележку, толкая ее и прислушиваясь, как, судя по звукам, возросло количество шагов. Они в самом деле послали за ними целую армию, господи, неужели это действительно такая большая проблема, что два сотрудника поженились?
Раздаются выстрелы — это Сунен уже наверняка столкнулся с наемниками, но затем Джихун слышит смазанный шум позади себя и вслепую кидает нож назад, не успевая прицелиться в агента, подбирающегося со спины. Глухой звук падения дает ему понять, что он попал. Джихун не отвлекается, подбираясь на помощь к месту, где наемники окружают Сунена. Прицел не подводит его — каждый бросок ножа сокращает количество противников, и даже Сунен одаривает его удивленным взглядом.
Они отвлекаются, и это большая ошибка, потому что Джихун слишком поздно замечает, что один из стрелков целится Сунену в висок. Сунену хватает профессионализма тоже засечь его, быстро посылая в направлении несколько выстрелов, но Джихун уже занес нож для броска, и тот выскальзывает из ладони в тот момент, как раз когда двигается Сунен, и глубоко вонзается ему в бедро.
Сунен бросает на него взгляд, Джихун в виноватом жесте пожимает плечами. По крайней мере, это был не огромный тесак для мяса.
Ярость Сунена превращает его в стихийное бедствие, и Джихуну остается только смотреть в восхищении, как он выносит еще десятерых едва ли не за одну минуту.
Когда противники заканчиваются, Сунен снова мечет на него тот самый взгляд.
— Ауч, — говорит он выразительно, рывком выдергивая нож, скривившись.
— Я же извинился! — шипит Джихун.
— Вообще-то, нет!
— Блять, ладно, извини, но у нас тут бойня!
— Вот именно, так какого хрена ты застыл на месте!
Кто-то из недобитых агентов, пытается дотянуться до пистолета, но Джихун последним ножом заканчивает его попытку.
— Будь внимательнее, — отвечает он.
Сунен хмурится в ответ, быстро обыскивая тела в поисках оружия. Джихун ничего не говорит, но, подходя ближе, убеждается, что не нанес ему серьезной раны. Он чувствует себя слишком нежным для всего этого дерьма, поэтому опускается на пол, помогая Сунену обшаривать трупы.
Вокруг все затихает, поэтому они быстро пробираются по коридору к продуктовым отделам. Сунен спотыкается о раненую ногу и сбивает пирамиду из баночек колы, которые с оглушительным грохотом раскатываются по полу.
— Блять, Сунен, — шипит Джихун.
— Наверно это потому, что кто-то, блять, метнул в меня ножом! — оправдывается он, растирая ногу, и Джихуну нечего на это ответить.
Ответ оказывается и не нужен, потому что по ним открывают стрельбу, и им приходится быстро рвануть к лифту через ряд с напитками и шведскими чипсами.
Джихун влетает в лифт первым и нажимает на закрытие дверей, Сунен успевает протиснуться в последнюю секунду.
— А ты явно нечасто работаешь в паре, — бормочет Сунен, отрывая кусок своей рубашки, чтобы перевязать рану на ноге.
— Один раз было, — говорит Джихун, морщась от музыки, играющей в лифте. — Но этот парень потом такой отчет про меня написал, что меня больше ни с кем не отправляли работать.
Сунен поворачивает на него голову, затягивая узел:
— И что ты с ним сделал?
— Приковал его наручниками в отельном номере, чтобы он не мешал мне работать, — честно отвечает Джихун. В любом случае, из того парня был такой себе наемник. Сокмин слишком добр, чтобы быть убийцей, и это проявлялось даже в том, как он держал оружие или искренне извинялся перед людьми, которых только что пристрелил. У Джихуна не было времени морочиться с ним.
— Ты ужасен, — Сунен поднимается, встряхиваясь и разминая шею, как будто ему вот-вот бежать марафон.
— Прости за ногу…
— Молчи, — резковато обрывает его Сунен, но Джихун смотрит на него и понимает, что он не злится.
Перед тем, как откроются двери лифта, Джихун предлагает план:
— Я наверх, а ты приманка?
Сунен взводит пистолет и поднимает взгляд, решительный и опасный:
— Договорились.
Как только разъезжаются двери, начинается беспорядочная стрельба. Джихун под пулями пробирается к ряду шкафчиков и забирается сверху, занимая позицию поудобнее. Звуки выстрелов слышатся минимум с трех сторон, и Джихун не может поверить, что столько сил было брошено на их поимку, а еще в то, что Сунен умудряется отстреливаться, каким-то чудом оставаясь невредимым. Джихун метко снимает двух стрелков из трех, Сунен добивает третьего, но их становится все больше и больше, и на самом деле, нет разницы, кто из них будет приманкой, когда выстрелы летят со всех сторон, поэтому Джихун спрыгивает вниз, чтобы помочь Сунену.
— Надо выбираться отсюда, — пытается он перекричать стрельбу, и Сунен в ответ почти недовольно рычит, закидывая на плечо отобранный у кого-то из наемников пулемет и начиная палить по кругу.
Джихун тоже хватает в каждую руку по пистолету, стреляя практически без разбору, не целясь, просто добивая тех, кто остался вокруг. И когда его живот пронзает жгучая боль, он вспоминает, что бронежилет совершенно истрепался, и падает на колено с громким стоном, зажимая руками истекающую кровью рану.
Сунену требуется несколько секунд, чтобы заметить это и рывком повернуться к нему в ужасе.
— Блять, Джихун! Блять, блять, блять, — бормочет он в панике, поднимая Джихуна и помогая им укрыться в какой-то бутафорской икеевской спальне.
Стрельба затихает только когда они исчезают из виду.
Джихун валится на кровать и стонет в подушку. Его ладонь определенно вся мокрая от крови, и господи, насколько же надо быть безрассудным, чтобы вот так тупо поймать пулю.
— Пожалуйста, скажи мне, что сзади тоже есть дырка? — стиснув зубы, бормочет Джихун, покрываясь холодным потом от кровопотери.
Как же он ненавидит, когда в него попадают.
В первый и последний раз это случилось давным-давно, еще до встречи с Суненом. Джихун был зеленым новичком, не озаботился подготовкой, поэтому его заказ успел выстрелить ему в ногу раньше, чем Джихун прикончил его. В тот раз было пиздец как больно, и Джихун поклялся сам себе, что никогда больше не подставится под пулю, и посмотрите, где мы теперь.
— Да, прошла насквозь, — говорит Сунен, осторожно касаясь пальцами раны, словно не зная, что делать.
Они наемные убийцы, масштабные перестрелки — не их конек. К счастью, в их работе не так уж и легко оказаться подстреленным, но когда все-таки удается схлопотать пулю… Да, Джихун точно знает, что Сунен паникует.
— Впервые видишь столько крови? — усмехается Джихун, но блядская рана стреляет болью и получается только стон.
— За кого ты меня принимаешь? Конечно, нет, — бормочет Сунен, и Джихун слышит звук рвущейся ткани. — Просто ранили тебя, и все по-другому.
Джихуново лицо все еще утыкается в подушку, но он чувствует, как что-то прижимается к ране. Должно быть, Сунен пытается остановить кровь простынями или рубашкой, но рана горит огнем, поэтому Джихун отталкивает его руку и медленно пытается встать.
Когда он смотрит на Сунена, становится понятно, что его бронежилет тоже изрешечен выстрелами. Не то чтобы это было безболезненно… Просто не так больно, как получить прямой выстрел. Намного менее больно.
Джихун закрывает глаза и вздыхает, подавившись стоном.
В дверь приходится выстрел. Сунен в одну секунду дергает их обоих на пол, пока Джихун задыхается от боли, уткнувшись в его горячую шею.
— Т-ш-ш, — пытается успокоить его Сунен. — Продержись еще немного.
Джихун не отвечает и не открывает глаза. На этаже еще около десятка агентов. «Еще немного»… Как он вообще женился на таком тюфяке.
— Если будет надо, — говорит он слабо, — бросай меня.
— Какого хера! — Сунен пытается отстранить его, но Джихун все равно обессиленно падает к нему на грудь, поэтому Сунену приходится прижать его к себе. — Я не собираюсь даже думать об этом.
Джихун не отвечает. Сунен осторожно пытается встряхнуть его.
— Открывай глаза, Джихун, — почти рычит он. — Я, блять, с тобой не шутки шучу, открывай свои блядские глаза! — Сунен трясет его его, и Джихун открывает глаза, проталкивая в себя воздух.
— Мы не сдаемся, понял? Мы уже говорили об этом!
Джихун поднимает на него взгляд, и суненовы глаза сияют: не злостью, не разочарованием, а, кажется, слезами. Он собирает все внутренние силы и садится. Он не станет ныть даже из-за огнестрельной раны, если она значит, что Сунен будет отвлекаться и плакать по такой ерунде.
Джихун кивает, снова зажимая рану ладонью. На самом деле, ему бы придумать что-то другое, потому что его руки слишком грязные, чтобы трогать открытую плоть, но так или иначе, кровотечение надо остановить.
— Я в порядке, — говорит он, зная, как жалко это звучит, и пытаясь больше переубедить самого себя. — Последний рывок.
За дверью раздаются шаги — Джихун прислушивается к ним сквозь пульсирующую боль в пояснице. И впервые за десять лет этой дрянной работы ему становится страшно.
***
Когда Сунена догоняет осознание, что Джихуна подстрелили, мир как будто останавливается. И если бы он только знал, он еще тогда схватил бы Джихуна и бросился куда глаза глядят, не думая о том, посчитают ли их трусами… Что угодно, чтобы Джихун жил.
Джихун все еще дышит. Какое-то время его горячее и влажное дыхание оседало на суненовой шее, и он почти не двигался, но теперь Джихун с трудом садится, закрывая ладонью рану и лихорадочно сверкая глазами.
Сунен смотрит вниз — туда, где пальцы Джихуна, залитые кровью, зажимают дырку в животе. Они оба прекрасно знают, что пулевые ранения в торс могут быть очень и очень опасными, если заденут органы, но ни один не озвучивает это. Сунен с отчаянием думает, что теперь они не могут сбежать, теперь у них просто нет выбора.
— Последний рывок, — говорит Джихун, не сводя глаз с двери, лоб блестит от пота, лицо теряет краски от кровопотери.
Сунен почти хочет сделать вид, что предыдущего диалога не было: оставить Джихуна здесь и позаботиться обо всем самостоятельно, но если он так сделает, Джихун просто сойдет с ума от ярости.
Убедившись, что Джихун может сидеть без поддержки, Сунен поднимается, чтобы глянуть сквозь пулевое отверстие в двери. Три агента в непосредственной близости и еще пятеро — чуть подальше.
— Как оно? — хрипло выдыхает Джихун.
— Просто конфетно, — бормочет в ответ Сунен, проверяя, сколько патронов осталось в магазине пистолета.
— Возьми на себя левых, — говорит Джихун, тоже проверяя оружие. — Я позабочусь о правых.
— А отпуск на Чеджу сейчас кажется не такой уж и плохой идеей, да? — тихо говорит Сунен и грустно улыбается, понимая, что осталось двенадцать патронов.
— В это время года там постоянно идут дожди, — отстраненно возражает Джихун, передергивая затвор, и невольно встречаясь с обеспокоенным взглядом Сунена. — Не смотри на меня так, — он проглатывает боль и подбирается к нему, чтобы тоже заглянуть в дырку в двери, прежде чем выдвигаться. — Я предпочту сейчас быть здесь и с тобой, чем — где угодно, но без тебя.
Сунен втягивает воздух от неожиданности, а затем расплывается в кроткой улыбке, пуская по щеке одинокую слезу.
— А теперь тихо! — строгим шепотом предупреждает его Джихун, подхватывая слезинку пальцем и оставляя кровавый след на щеке.
Он с трудом поднимается на ноги и занимает позицию, пинком распахивая дверь во второй акт.
Все происходит словно в замедленной съемке: спина к спине, пули свистят вокруг. Они поворачиваются против часовой стрелки, отстреливаясь и глядя, как наемники падают на землю, и сквозь всю грязь и кровь Сунен думает, что агентства не зря их так боялись.
Когда у Сунена заканчиваются патроны, он снимает с пояса бомбу и кидает ее в сторону приближающихся агентов, а сам бросается на Джихуна, чтобы прикрыть его собой, когда бомба взрывается за их спинами.
— Блять, — хрипло стонет Джихун под ним.
— Прости, — виновато бормочет Сунен, поднимая его с пола. — Прикрой меня, осталась пара человек.
— Мне не понравилось, как это закончилось в прошлый раз.
— Просто поверь в меня, ладно?
Джихун не успевает ответить ему, потому что Сунен уже срывается с места и мчится через отдел матрасов, не обращая внимания на человека, которого выстрелом снимает Джихун. Почти добравшись до одного из солдат, он спотыкается от узнавания, но не замедляется, пока оставшийся агент замирает в ужасе. Он просто чертов новичок, и Сунен настигает его с легкостью, отвешивая сильный пинок в пах, заставляя того повалиться на пол. Сунен одним движением выбивает оружие из его пальцев и выкручивает ему руку, слегка придушивая и приставляя собственный пистолет к виску.
— Вот мы и снова встретились, Чан, — ухмыляется Сунен.
Джихун слабо опирается на один из матрасов, придерживая рану рукой, и Сунен старается не отвлекаться на то, как его пальцы мараются свежей кровью. Сунену надо разобраться со всем этим очень быстро.
Чан пытается выдернуть руку из хватки, но тут же испуганно застывает, стоит Сунену хладнокровно взвести курок и вжать железное дуло еще сильнее.
— Знаешь, о чем я подумал, — говорит Сунен наконец. — Это странно, что наши компании послали всего одного новичка в качестве приманки, ведь они ненавидят делить агентов. Так вот, на кого ты работаешь, Чан?
Джихун, оставленный наблюдать за ситуацией, слабо просит:
— Сунен, давай убираться отсюда, пока есть возможность?
И Сунену больше всего на свете хочется послушаться его, но если они не покончат с этим раз и навсегда, им придется скрываться всю жизнь.
— Лично мне кажется, что ты все же работаешь на обе компании, — задумчиво продолжает Сунен, игнорируя Джихуна, и Джихун чуть дергается, видимо, понимая, в чем смысл. — Так что же делает тебя таким исключением, наш милый Чанни?
Мальчишка снова дергается, пытаясь вырваться. Он боевой и прыткий, и наверняка с сумасшедшими связями.
— Мальчик на побегушках каким-то образом получает задание высокого класса секретности и требующее профессиональной подготовки — стать между женатой парой агентов, которые слишком заняты попытками убить друг друга, чтобы навредить тебе, — тяжело проговаривает Джихун, и Сунен давит пистолетом, чтобы Чан заговорил.
— Тут все еще есть парочка наемников — они смотрят на нас и не решаются двинуться с места. Знаешь почему? Потому что я разнесу твою башку быстрее, — шепчет Сунен ему на ухо. — Так кто же ты такой, Чанни? — суненов взгляд пригвождает остальных дернувшихся наемников к месту. — Что в тебе такого особенного?
К этому моменту Джихун заебывается делать вид, что все прекрасно, и устало опирается на матрас, как будто на него не направлено несколько пистолетов. Сунен сдерживается изо всех сил, чтобы не подскочить к нему, и приходится повторять себе, как мантру: «Я должен закончить со всем этим».
— Когда я узнал, что Джихун работает в другом агентстве, расположенном в Нью-Йорке, я сразу же подумал, что это слишком провокационно, иметь две компании такого рода в одном городе, не правда ли? Если только их не держит что-то вместе? Что-то вроде… ребенка.
Чан мотает головой:
— Да ты нихера не знаешь!
— Я знаю достаточно, — Сунен усиливает нажим, заставляя мальчишку беспомощно поперхнуться. — А еще я знаю, что компанией Джихуна управляет женщина, а мой начальник — мужчина. И ты представь, чем бы это грозило и какой опасности подвергало бизнес, если бы кто-то случайно обнаружил, что у них есть общий ребенок?
Джихун слабо поворачивает голову, с трудом фокусируя взгляд:
— Они не знают, что ты здесь, да?
— Мой дядя крупно подставил меня.
— Твой дядя — тупица, — бормочет Джихун, прикрывая глаза.
— Джихун, открой, блять, глаза! — орет на него Сунен, невольно сжимая горло Чана сильнее. — Сука, — выругивается он, когда Джихун не отвечает. — Звони родителям, сучоныш, мне похуй кому из них, иначе я размажу твои мозги по стенке, и я, блять, клянусь, я сделаю это! — Сунен знает, как непрофессионально это звучит, но Джихун не реагирует на его голос, и он больше не потратит впустую ни одной секунды.
— Блять, хорошо-хорошо! Хансоль, позвони моему отцу! — один из агентов сдвигается с места, вытаскивая телефон. — Неси телефон сюда! — кричит Чан, и Хансоль подходит ближе, пытаясь передать Сунену телефон.
— Ты совсем придурок? — в непонимании смотрит на него Сунен. Как будто он собирается выпускать Чана из захвата. — Включай динамик.
Хансоль слушается, едва справляясь с дрожащими руками. Отвечают на второй гудок.
— Чан? — Сунен сразу же узнает голос, пусть и тон сейчас звучит намного мягче. — Что я говорил тебе о нарушении комендантского часа?
— Здравствуйте, босс, — говорит Сунен, и наступает тишина.
— Квон Сунен. Делаю вывод, что ты жив, — отвечает его начальник абсолютно ровным голосом, стерев из него любой намек на эмоции. — Так понимаю, что ты познакомился с Чаном.
— Ли Сунен, и да, мы почти подружились, — говорит Сунен, не сводя взгляда с безжизненно лежащего в стороне Джихуна. Его грудь слабо поднимается от неглубоких вдохов, у Сунена есть еще время, но и оно заканчивается. — Если быть точнее, дуло моего пистолета направлено в висок вашего сына, пока мы говорим, — объясняет он, и слышит, как нервно сбивается дыхание мужчины на том конце провода. — Я уверен, вы уже наслышаны от своего брата, что ваш сын был очень,
очень непослушным мальчиком. И не кажется ли вам смешным подвергать опасности жизнь хорошего сотрудника всего лишь из-за брака?
— Когда речь идет о безопасности моей семьи, ничего не кажется смешным, — сухо отвечает босс.
— Разделяю ваше мнение, — напряженно говорит Сунен, все еще следя за каждым вздохом Джихуна. — Поэтому я прошу вас прислать сюда скорую, чтобы спасти жизнь моего мужа. И только в этом случае я отпущу Чана.
— Это все? — голос на том конце звучит почти удивленно.
— А что вы еще хотите услышать от меня? Разве я не выполнял беспрекословно все ваши задания, какими бы нелепыми они мне ни казались? И вы все равно пришли за моей семьей, — почти выплевывает Сунен, не сводя с Джихуна глаз. Ему кажется, что только его взгляд заставляет его дышать. — Да, и еще, я увольняюсь. И передайте своей жене, что Джихун тоже. Если вы еще хоть раз встанете у нас на пути… — он замолкает, сжимая Чана достаточно сильно, чтобы мальчишка простонал от боли. — Позвольте мне напомнить, что мы всегда были хороши в своем деле, а теперь мы еще и познакомились с очаровательным Чанни…
— Ты был отличным агентом, Сунен, — после долгого молчания говорит босс. — Скорая уже в пути. Отпусти Чана, и, я клянусь, никто не посмеет напасть.
— Как будто вашим клятвам можно верить, — Сунену так хочется поверить, но все это слишком просто.
Впрочем, если это наконец-то значит, что они с Джихуном смогут провести остаток жизни вместе, он согласен.
— Я всегда уважал тебя, — говорит босс. — Хансоль, Сынкван с вами?
— Да, сэр, — быстро отвечает Хансоль.
— Скажи, чтобы он оказал супругу Сунена первую помощь, — должно быть, все это время Сынкван находился поблизости, потому что Сунен видит, как один из агентов тут же направляется к Джихуну. Из наплечной сумки он достает бинты и перевязки.
— Это слишком просто, — говорит Сунен вслух недоверчиво.
— Ты заставил меня посмотреть на вещи по-другому, Сунен, — отвечает голос из трубки. — У меня была длинная беседа с Джуном. У тебя отличный партнер.
— Бывший партнер, — поправляет его Сунен. — Отныне у меня есть только один партнер.
Джихун приходит в чувство, и Сунен видит, как он отвечает на вопросы Сынквана.
— Прощайте, босс, — говорит он напоследок, отпуская Чана и наконец-то срываясь к Джихуну.
— Мне надо идти, — говорит Сынкван, и Сунен не может не заметить, что и он, и Хансоль совсем еще дети. Наверняка того же возраста, что и Чан. Он и сам не понимает, почему его так сильно ударяет это осознание, учитывая, что он сам начал работать на компанию в девятнадцать, но это почти расстраивает. — Придерживайте здесь до приезда скорой, — и Сунен кивает, меняясь местами с Сынкваном, пока он складывает вещи. — Он будет в порядке, рана была чистая. Ему очень повезло.
Когда Сынкван уходит, они с Джихуном остаются вдвоем в жуткой тишине, прерываемой лишь слабым джихуновым дыханием.
— Что я пропустил? — слабо спрашивает Джихун, и Сунен склоняется над ним, глядя, как слезы капают ему на подбородок. Он даже не помнит, как начал плакать.
— Ничего, с тобой все будет хорошо, — шепчет Сунен, осторожно прижимаясь лбом к джихуновому. — И с нами тоже все будет хорошо.
— Боже, ты что, плачешь? — едва слышно хмыкает Джихун, и Сунен чувствует, как его пальцы едва ощутимо зарываются в волосы на затылке, поглаживая.
— Это от счастья, — Сунен облизывает пересохшие губы и чуть отстраняется, чтобы посмотреть на него. — Когда ты поправишься, мы поедем на Чеджу. И мне плевать, пусть дождь идет хоть дни напролет. Я люблю дождь. Так что тебе лучше не затягивать с выздоровлением, слышал меня?
Джихун едва уловимо улыбается, приоткрывая глаза и снова смыкая веки.
— Ты такой сентиментальный придурок, — пытается рассмеяться он. — Что будем праздновать? Пятилетнюю годовщину? — дразнится Джихун.
Сунен смеется сквозь слезы:
— Шестилетнюю, дурачок.
***
После такой кульминации дальнейшее развитие событий оказывается весьма посредственным, на взгляд Джихуна, особенно учитывая, каким чудом они избежали смерти. Его рана действительно оказалась не слишком серьезной, и вскоре его выписали из больницы. Даже счета за лечение были оплачены компанией как своего рода извинение. Его начальница прислала ему письмо с чеком на пять миллионов долларов в качестве прощального подарка, но Джихун принял его за намек помалкивать о ее сыне.
Затем они покупают квартиру и переезжают в Сеул, потому что обоим невыносимо находиться в Нью-Йорке, когда хочется начать новую жизнь. Переезд для них проходит безболезненно, потому что семья Сунена тоже живет в Сеуле, а они всегда были милейшими людьми. Плюс ко всему, в этот раз его старшая сестра может самолично заняться подбором штор. Слава богу.
Джихун продолжает заниматься музыкой, выгодно используя положение поп-культуры в Корее. Сунен возвращается к танцам, потому что ничего не нравилось ему больше со времен универа. А еще они заводят кошку. Джихун всегда хотел домашнего любимца, и он надеется, что эта совместная ответственность привнесет немного гармонии в их отношения, или как там выражается их семейный консультант.
Так или иначе, жизнь успокаивается. Без лжи и скрытности их чувства заново крепнут, и Джихуну остается только удивляться, как же легко с Суненом иметь дело, когда они честны друг с другом. Конечно, они все еще частенько ссорятся, но теперь под всем этим явно чувствуется взаимное уважение и любовь, и даже размолвки больше не расстраивают их.
Они наконец-то счастливы. Они так счастливы, что Джихун каждый день благодарен за то, что они решились принять этот риск. И он знает, что Сунен чувствует то же самое: каждое утро, просыпаясь, и каждую ночь перед сном он целует шрам от пули на джихуновой талии, и засыпают они в объятиях друг друга.
Они все еще раз в несколько месяцев посещают онлайн-приемы своего консультанта. На прошлом приеме он посоветовал им взять кошку, и вот теперь пришло время отчитаться. Нельзя сказать, что сейчас с их отношениями что-то не так. Но они так привыкли, что все идет плохо, что лучше перепроверить и быть спокойными, чем снова пытаться все исправить. Джихун не готов снова терять свое счастье. Он не уверен, что справится с этим еще раз.
— Мне очень интересно, как вы добились такого прогресса, — говорит их консультант.
Прошло четыре месяца с тех пор, как они переехали в Сеул, бросив работу.
Сунен с Джихуном обмениваются довольными взглядами, и Джихун украдкой бросает взгляд вниз, где втайне от камеры переплетены их пальцы.
— Знаете, были времена, — начинает Сунен, не сводя взгляда с Джихуна, — когда мне просто хотелось его прибить, но я не смог…
— Нажать на курок? - подсказывает Джихун, ухмыляясь.
— Иногда за отношения приходится сражаться, — признает терапевт, и Джихун смотрит на него сквозь зернистое видео на экране.
— Это про наш брак.
Консультант кивает.
— Впрочем, я думаю, теперь вы на правильном пути, — говорит он, и Джихуну становится легче на душе. Как бы он ни ненавидел этого мужика, он профессионал и знает о чем говорит.
— Пока что, — вмешивается Сунен, и Джихун переводит на него удивленный взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Я пытался сохранить интригу! Публика ненавидит хорошие концовки! — выпаливает он в свою защиту, и Джихун только качает головой, не сумев удержаться от улыбки. Кажется, он и не переставал улыбаться с тех самых пор, как оставил прошлую жизнь позади.
— Пока что… не дай боже, Сунен, — бормочет Джихун, но Сунен только сжимает его ладонь с игривыми искорками в глазах.
— Задайте вопрос о сексе! — просит он нетерпеливо, и Джихуну приходится бросить на него взгляд.
— Эм… — неловко пытается консультант, но Сунен уже расцепляет их с Джихуном ладони, чтобы гордо продемонстрировать две пятерни.
Это глупо и смущающе, но еще — это абсолютная правда.
Джихун неверяще качает головой и снова улыбается, всем сердцем надеясь, что теперь их счастье навсегда останется с ними.
