***
Благодаря двум чашкам виски Сунен просыпается около полудня и тут же жалеет, что не попросил Джуна переночевать на диване, а сам — не занял его кровать. Плечо чувствует себя нехорошо. Сунен привык к травмам, и хотя рука болит, после легкой разминки он обнаруживает, что может двигать ею. Сунен слышит возню на кухне и собирается последовать туда, но не успевает спустить ноги с дивана, как Джун входит в гостиную. — С добрым утром, соня, — улыбается Джун. — Мамуля печет блинчики. Сунен тупо моргает. Его жизнь постепенно превращается в сущий кошмар, но мамуля Джуна печет блинчики… Возможно, все не так уж и плохо? Пахнет, конечно, вкусно, но Сунен уверен, что должен позаботиться о более насущных вопросах. — Я думаю, мне пора, — говорит Сунен, поднимаясь и зажимая плечо, стрельнувшее болью. — К слову, спасибо. — Ну и куда ты теперь? — Домой. — И что? Собираешься просто обсудить это с ним? — Для начала собираюсь принять душ, — он осторожно вращает плечом и морщится. — Я сильно сомневаюсь, что он ожидает встретиться со мной дома. Разве наш девиз не гласит «Поймай жертву беззащитной»? — Наш девиз гласит «Не женись на ком-то, кто будет следить за тобой шесть лет», но, по-моему, тебе было плевать? — Джун опирается спиной на стену и смотрит, как Сунен обувается. — Спасибо, что разрешил мне остаться, — Сунен треплет его по плечу, останавливаясь в дверях. И он действительно благодарен. — Убьешь этого ублюдка? Сунен хмыкает: — Твоя мамуля в соседней комнате, следи за языком. Джун не улыбается, и это странно. Видимо он тоже понимает, насколько отстойно складывается ситуация. Он выглядит так, словно хочет что-то сказать напоследок. Сунен собирается спросить его, но Джун выходит из ступора первым. — Если тебе понадобится помощь, дай мне знать. Партнеры — превыше всего? Сунен хмурится: — Конечно, Джун, — кивает он и после недолгой паузы приподнимает брови: — Есть что-то еще, что ты мне хочешь сказать? — настаивает он, видя, что Джун не может удержать нейтральное выражение лица. Джун качает головой. — Просто надеюсь, что ты не притащил на хвосте агентов своего мужа, — Сунен не верит ему, но больше не переспрашивает. — Кстати, я возьму твою машину? — полуутвердительно спрашивает он, открывая дверь. — Пожалуйста? — Забирай, но достань мне номер Минхао, в конце-то концов! Сунен улыбается, хватая с крючка ключи. — Минхао говорит, что не собирается терпеть твою матушку, барабанящую в дверь с подносом еды во время вашего секса. — Мамуля отлично готовит! — кричит Джун ему вдогонку, пока Сунен сбегает по ступенькам. — Он должен подумать над этим! — Я передам ему, — смеется Сунен, и в груди становится так приятно от простоты этого дурацкого диалога, особенно когда он даже не в силах предположить, что ждет его дома. Когда он подъезжает к дому, все кажется совершенно обычным. Как будто все как раньше. Но если Джихун… такой же, как Сунен, внутри может оказаться, что угодно. Он паркуется через дорогу и замечает неподалеку белый фургончик. Очень тонкий намек, думает Сунен, и решительно направляется к дому Хонов. Джошуа распахивает дверь буквально через десять секунд и встречает его доброжелательной улыбкой. — Сунен, какой приятный сюрприз! Сунен мило улыбается ему в ответ. — Слушай, у тебя дома нет инструментов? У нас на днях труба потекла, я был бы очень благодарен, если бы ты глянул. Джошуа моргает: — Я могу, но лучше дождаться Джонхана… Он лучше разбирается в ремонте… — Сунен почти стонет. Стоило ли надеяться на удачу? Почему его полезный сосед-гей не может сидеть дома? — Хотя я могу попробовать. Дай мне минуту. Сунен кивает, немного успокаиваясь. Киллер-компании погрязли в убийствах, но даже они стараются не посягать на жизни цивилов. По крайней мере, он надеется, что компания Джихуна придерживается той же политики, иначе тащить Джоша с собой — очень плохая идея. Иногда Джонхан создает такое пугающее впечатление, что Сунен не хотел бы отчитываться, что произошло с его бесценным бойфрендом. Они шагают к дому. Джошуа несет коробку с инструментами, жалуясь, что совершенно не знает, что подарить Джонхану на трехлетнюю годовщину. Сунену очень хочется сказать ему «Дари что угодно, только не предлагай жениться», но это неизменно повлечет дальнейшие расспросы. Сунен открывает дверь ключом, который они хранят в цветочном горшке, и первое, что он замечает, — квартира пуста. Первое, что замечает Джошуа, — полы из темного дерева. — У вас просто огромный дом! — удивляется он, следуя за Суненом. — Вы купили его? — Ага, — рассеянно отвечает Сунен. Вся мебель на своих местах, и даже некоторые картины висят, как раньше, но ничего личного в это доме не осталось. Сунен чувствует себя, словно всю его жизнь выбросили на помойку, а его даже не было рядом, чтобы спасти хоть что-то. — Так что там с вашими трубами? — спрашивает Джошуа, глядя выжидающе, и Сунен переводит на него взгляд, забывая, что он вообще здесь делает. — На кухне, в конце коридора, — просто говорит он и ускользает через заднюю дверь к своему гаражу. Когда он подходит ближе, становится заметно, что дверь открыта, так что взломанный потайной люк его тоже не удивляет. Сердце болезненно грохочет в груди. Они могли забрать его коллекцию оружия! Ту самую, которую он собирал с самой первой своей миссии. Он медленно спускается по лестнице, казалось бы, морально готовый к тому, что все полки окажутся пусты — но реальность ударяет гораздо сильнее, чем предположения. — Ну что ты за блядский мудак, — шипит он с ядом в голосе, а затем ударяет кулаком в стену, рассекая костяшки. Через две минуты он выгоняет растерянного Джоша из дома, садится в машину, которая дожидалась его в гараже, и жмет на газ, параллельно набирая Джуна. — Они забрали все мое оружие! — кричит Сунен, как только Джун поднимает трубку. — Что? — Вся моя коллекция пропала! — Даже М2605? — Да! — Вот дерьмо… Сунен, мне так жаль… — Джун звучит искренне, и Сунен немного успокаивается. — Да, мне тоже, — он слишком резко перестраивается и колеса издают скрипящий звук. — Черт, только не говори мне, что ты едешь… — Куда я еще, по-твоему, могу ехать! Этот говнюк забрал у меня самое ценное! Если он хочет войны, будет ему война. — Ты один? С ума сошел?! — Он ничего мне не сделает. — Сунен, ради всего святого, этот человек убедил тебя жениться на нем через шесть недель после знакомства, а потом прожил с тобой пять лет, чтобы иметь возможность следить за тобой! — Шесть лет, — тихо поправляет Сунен, чувствуя неприятную колючую боль внутри, но Джун, кажется, даже не слышит его слов. — Подожди подкрепления. Я подъеду, только дай мне… — Все хорошо, Джун. Я буду в порядке. Нам с ним нужно поговорить один на один, — и прежде чем Джун успеет возразить, Сунен сбрасывает звонок кнопкой на руле. Он чувствует, как дрожат его пальцы, когда он сжимает руль. Подъезжая к офисному зданию Джихуна, он набирает его по телефону — на удивление Джихун отвечает после третьего гудка. — Сунен? — его голос звучит так знакомо через динамики машины, что у Сунена темнеет в глазах. — Джихуни, — тянет он в ответ. — Это было очень необдуманно с твоей стороны. Я хочу вернуть то, что ты забрал. — О, милый, ты про тот хлам? Это же просто мусор, — в джихуновом голосе отчетливо слышна насмешливая ухмылка, и Сунен ненавидит его за это. — Джихун, — огрызается он, паркуя машину на свободном месте за углом — редкость для Нью-Йорка, но Сунен в последнюю очередь обращает на это внимание. — Куда ты дел мою коллекцию? — Как насчет подняться ко мне в офис и поискать самостоятельно, Сунен-а? — мурлычет он мягко и глубоко. Они никогда не говорят друг с другом на корейском, но когда Джихун сладко зовет его так… Сунен бросает трубку, чтобы Джихун не успел выбесить его еще больше, и быстро выходит из машины. Охранник в здании пытается что-то у него спросить, но затыкается, увидев суненов взгляд. Офис Джихуна находится на верхнем этаже. Когда Сунен выходит из лифта, комната уже пуста, а все экраны мигают красным предупреждением. [ОЧИСТКА ЖЕСТКОГО ДИСКА ЗАВЕРШЕНА НА 78%] Сунену хочется закатить глаза. Он с запозданием понимает, что ему абсолютно плевать, на кого именно работает Джихун. Пока у Сунена есть возможность прикончить его — этого достаточно. Суненов пистолет заткнут сзади под пояс брюк — единственное оружие, оставшееся в бардачке машины после того, как его супруг совершил варварский набег на гараж. Он осторожно достает пистолет и направляет его перед собой на тот случай, если Джихун оставил своих людей в офисе. Здесь повсюду экраны и мониторы. Конечно, Сунен бывал у Джихуна в офисе и раньше, но такое количество оборудования не казалось странным, когда он думал, что его супруг — музыкальный продюсер. Теперь все по-другому. Теперь ему странным кажется все. Вся эта глупая ложь. — Джихуни-и? — зовет он тихо, снимая пистолет с предохранителя. — Ты же знаешь, я ненавижу прятки. — Разве? — ответ звучит сразу же, и Сунен моментально оборачивается на голос, направляя пистолет на Джихуна, сидящего на подоконнике. Джихун буднично опирает свое оружие об колено. — А я подумал, что это часть твоего прикрытия? — Многие вещи были частью моего прикрытия, — Сунен не сводит дула пистолета с него, но Джихун выглядит совершенно равнодушным. — Я хочу свои игрушки обратно. — Мы можем прописать этот пункт в бракоразводный договор, — Джихун лениво щурится, и Сунен лишь крепче сжимает рукоять. Он и так вот уже несколько месяцев знал, что развода не избежать, но почему эти слова, брошенные вслух, так ранят? — Ты действительно думаешь, что вопрос решится обычным разводом? — голос Сунена звенит от злости. Джихун ухмыляется, прекрасно расслышав это. — Вряд ли. Твоя коллекция была хороша, Сунен, — его ухмылка становится еще шире. — Возможно, я захочу ее оставить себе. — Уебок! — Сунен стреляет в подоконник в качестве предупреждения, и Джихун в одну секунду оказывается на ногах. Дуло одного пистолета смотрит прямо на Сунена, пока Джихун не глядя спускает курок второго оружия, направленного в противоположном направлении через окно. Сунен видит, как трос закрепляется на стене здания напротив. Джихун пытается сбежать. — Кто ты такой? — сквозь зубы спрашивает Джихун. Очевидно, ему не нравится, когда в него стреляют. Сунену тоже не нравилось. — Ли Сунен! Может лучше поговорим о том, кто ты такой? Джихун моргает — на секунду кажется, что растерянно, — но выражение его лица оборачивается горькой улыбкой, а затем он выпрыгивает из окна, держась за карабин. Сунен срывается к окну, чтобы увидеть, как Джихун скользит по тросу и успешно приземляется на чьем-то открытом балконе. Он оборачивается, и даже огромное расстояние между улицами не мешает ему стрельнуть взглядом в Сунена. Сунен в приступе глупой беспомощности демонстрирует ему средний палец. Джихун зубасто улыбается в ответ. — Трусливый сучоныш! — орет Сунен, отказываясь признавать, сколько всего он чувствует из-за этой улыбки. — Слабак! — не отказывает себе в удовольствии Джихун, и Сунен не может отвести от него взгляда, пока он не скрывается за балконной дверью. Когда Сунен приходит в себя, все компьютеры уже чисты, и он ощущает себя полным дураком. Джихун объявил о разводе и свалил, ага, а Сунен все еще без понятия, где его оружие и на кого работает его муж. Он просматривает пустые листы бумаги по всему офису — в углу комнаты догорает содержимое мусорного ведра, и Сунен хватается за огнетушитель, чтобы спасти остатки улик. Среди пены и мусора он находит уцелевшие огрызки документов. На них проставлено название компании. Бумага вся обуглилась, но Сунен проработал в этой компании больше десяти лет и логотип в форме звезды ему прекрасно знаком. Hoshi Enterprises. Сунен сглатывает и нервно набирает Джуна. — Слава богу! — говорит Джун, поднимая трубку. — Каким местом ты вообще думаешь?! — Просто послушай, Джун, — Сунен безуспешно пытается очистить кусок бумаги от сажи в надежде найти что-то еще из зацепок. Это точно форма договора по строительству, и это очень странно. Джихун — продюсер, откуда у него могли взяться эти документы. — Ты был прав, — он сжимает клочок бумаги в кулаке. — За мной шесть лет следили, но, думаю, теперь я знаю, чего он хочет от меня. Hoshi Enterprises пару лет назад купили крупный строительный проект в центре города. Сунен в этом хорошо разбирается. Проект долгое время был под Минхеком (пока тот не умер при загадочных обстоятельствах), а потом перешел Сунену пару недель назад. Смерть Минхека нихрена не совпадение, думает Сунен. Он пытается вспомнить ту ночь получше: у него была миссия, клуб, покер, потом ужин у Хонов, куда он поспешил, закончив с заданием. Неужели Джихун тоже отлучался из дома тем вечером? Или кто-то из его компании позаботился о Минхеке? В тот вечер Сунен заметил на полу у кровати чулки, которые не видел уже пару лет, и подумал, что, возможно, Джихун собирается привнести в их спальню что-то интересное, но затем ничего не произошло и Сунен успешно забыл об этом. В мгновение ока в его голове всплывают все грубые комментарии Минхека в сторону красивого и милого Джихуна. Он столько раз просил Сунена пригласить супруга на работу, чтобы они могли наконец познакомиться. От гнева он едва не теряет управление машиной. Как же слеп он был, что кусочки головоломки становятся на свои места только сейчас? Как только он добирается до строительной площадки, его взгляд цепляется за фургончик с мексиканской едой, которого раньше здесь никогда не было. — Ну, привет, Джихуни… — бормочет он, забирая из багажника рабочую каску, прежде чем направиться к стройке, кивая знакомым. — Сэм! — кричит он главному строителю. — Отпусти всех на обед! Мне надо кое-что проверить, хочу, чтобы никто не шумел. Далеко от правды, но если ситуация примет неприятный оборот, лучше, чтобы гражданские держались подальше. Сэм серьезно кивает. Он и его люди понятия не имеют, что скрывается за Hoshi Enterprises. Заходя в здание, Сунен слышит, как Сэм объявляет перерыв.***
— Он внутри, — говорит Сынчоль, хотя Джихун и сам видит на мониторе Сунена, заходящего в лифт. — Останови лифт на семнадцатом этаже, — приказывает Джихун кому-то из ассистентов. Тот странно смотрит, но не возражает. Лифт останавливается в шахте, миновав семнадцатый этаж, но Сунен не выглядит удивленным — плавно поворачивает голову, чтобы посмотреть в камеру, затем так же спокойно нажимает кнопку вызова. Джихун прочищает горло перед тем, как подключиться к встроенному динамику. — Кажется, ваш лифт неисправен, сэр, — говорит он, и устройство, подключенное к микрофону, меняет его голос до неузнаваемости. — Мы пришлем инженера для решения проблемы. — Все в порядке, — отвечает Сунен, разминая шею. — Мне здесь вполне удобно. — Прямо настолько удобно? — ухмыляясь, спрашивает Джихун, не сумев сдержаться. — Джихуни? — Сунен снова обращается взглядом к камере. — Это ведь ты, милый? Джихун улыбается еще шире. Сунен… нет, ну что за парень. — Первое и последнее предупреждение, Сунен, — ему не удается скрыть улыбку, когда ассистент отключает устройство и возвращает его голос к нормальному состоянию, — убирайся из города. Сунен делает шаг к камере и кладет руки по обе стороны от нее, как если бы пытался прижать Джихуна к стене. — Ты же знаешь, что я никуда не денусь, солнышко. — Ты так думаешь? Осознай, что ты сейчас в стальной коробке на высоте семнадцати этажей над уровнем земли. — Семнадцать, — улыбка Сунена на видео плохого качества зернистая, но совершенно очевидная для Джихуна. — Я всегда знал, что глубоко в душе ты такой романтик. Джихун игнорирует пристальный взгляд Сынчоля, заставляя себя сосредоточиться только на собственном супруге. Нет ничего плохого в том, чтобы придерживаться традиций: он сделал Сунену предложение семнадцатого марта, а поженились они через два месяца, семнадцатого мая. Хорошее было время… Сунен склоняется еще ближе к камере, когда Джихун не отвечает. — То есть это ловушка? Позволь мне догадаться? Взрывное устройство на правом и левом тросах, и еще одно чуть выше в шахте. — Он обнаружил их! — шепчет Сынчоль, когда на его мониторе что-то загорается красным. — Да уж спасибо, я догадался, — шипит Джихун, возвращаясь к Сунену. — Полагаю, ты снял и бомбу, которая была на главном тросе? — О, да, — Сунен улыбается самодовольно и зубасто. — Поздравляю, их было две, — оповещает его Джихун и видит, как улыбка меркнет. — Сунен, я не шучу, это последнее предупреждение. Уезжай из города или я взорву ту, что осталась. Сунен смотрит в камеру почти минуту, а затем отталкивается от стены и поднимает руки. — Я сдаюсь, — говорит он. — Кончай с этим. Сердце Джихуна болезненно заходится в грудной клетке. Это что, проверка? — Ты так уверен, что я не сделаю этого?! — Думаю, что не сделаешь, — поправляет Сунен, замолкает и через камеру манит его пальцами. — Давай же. Взрывай. — Хорошо, — Джихун старается, чтобы голос звучал спокойно. Он чувствует взгляд Сынчоля через плечо, но тот молчит. — Пять. Четыре, — это обратный отсчет. — Будут последние слова? — Тебе стоит бросить курить, — советует Сунен с привычной дразнящей улыбкой на губах. — Прощай, Сунен. Сунен как будто собирается сказать что-то еще, но изображение дергается и камера выключается, а снаружи раздается оглушительный взрыв. Джихун вздрагивает и хватается за монитор, показывающий серый неподвижный экран. — Какого хрена? — орет он Сынчолю. Сынчоль недоуменно моргает в ответ. — Но ведь вы сказали «прощай», — бормочет один из ассистентов. Джихун выбегает из фургона, чтобы увидеть, как рабочие кашляют от облака пыли и переговариваются, радуясь, что авария произошла как раз, когда все были на обеде. А ему остается просто стоять и невидяще смотреть на клубы дыма, вырывающиеся из лифтовой шахты. Он оборачивается — Сынчоль стоит прямо за его плечом и грустно качает головой — а затем переводит взгляд обратно. Его глаза слезятся — разумеется, от пыли в воздухе, а не от скоропостижной кончины собственного супруга. Блядь. Без лишних слов Джихун оттесняет Сынчоля плечом, протискивается обратно в фургон, хватает свои вещи и уходит. — Джихун! — Сынчоль пытается его остановить, но тот отбрасывает чужую руку, нервно поджигая сигарету, несмотря на последние слова Сунена. — Мне нечего больше сказать, — огрызается Джихун. — Все кончено. Остаток дня проходит в кромешном тумане. Джихун думает, что именно так ощущается чувство потери. Пустота. Как будто огромный кусок его души затерялся в пространстве и времени. Джихун не знает, откуда взялось это чувство, ведь все то, что связывало его с Суненом, на самом деле, умерло давным давно. Разве не этого он и хотел? Все должно было сложиться так, правда? Нет больше Сунена. Нет больше этого брака. Нет больше мистера и мистера Ли. Мысль о том, что его муж был не тем, за кого себя выдавал, притупляет боль. Во всяком случае, так Джихун говорит себе. Может быть, поэтому он не чувствует себя несчастным, а всего лишь пустым. Он ничего не потерял в этот день — все было потеряно уже давно. Вечером он оказывается в том самом ресторане, в котором шесть лет назад сделал Сунену предложение. В его бокале то же самое шампанское, а на столе такое же меню в кожаном переплете. Ничего не изменилось. Кроме Сунена, которого больше нет. Так и должно быть. Он чувствует влагу на щеках и дрожащими руками вытирает ее, делая глоток дорогого игристого вина, обжигающего горло. Шампанское создано для праздников. Он и празднует, верно? Празднует избавление от темного пятна в его жизни. Он ведь этого хотел, так почему теперь настолько сложно переубедить себя? Джихун ставит пустой бокал на стол, но официант накрывает его ладонь своей, не давая ему разжать пальцы, и заносит бутылку, чтобы снова наполнить бокал. Ощущение кожи, соприкасающейся с его разбитыми костяшками, такое странно-знакомое, что вся пустота внутри Джихуна заполняется так же быстро, как и бокал шампанским. Его прорывает нервным смехом. — Сэр, — голос Сунена оседает теплом за ухом, обволакивая от макушки до пят, — я заготовил несколько фраз для нашей встречи. «Рад видеть тебя снова», — перечисляет он. — «Эй, детка, спасибо, что прокатил на лифте». Джихун прищуривается и перестает улыбаться. — Ну и чего же ты хочешь? Сунен садится за стол напротив него. — Развода. Джихун поджимает губы: — По-моему, я первый попросил об этом. — Ах да, снова забыл, что только ты можешь принимать решения в этих отношениях. Например, позвать меня замуж или решать, достоин ли я жить. — Ты сам сказал мне кончать с этим, — возражает Джихун, и Сунен вопросительно склоняет голову. — Я столько раз просил тебя кончить со мной, но почему-то ты не был так послушен, пока не понял все слишком буквально. Джихун степенно кивает. — Взрослые шутки для взрослого мужчины. Сунен улыбается и непринужденно стелет салфетку себе на колени, убедившись, что Джихун слышит звук снятого предохранителя. — Так чего же ты хочешь, Сунен? — Видишь ли, мой дорогой Джихуни, — улыбка Сунена — коварная вещь — сладкая и невинная, но взгляд острый и опасный. Джихун больше не сомневается, что он спустит курок, если будет нужно. — Очевидно, ты хочешь моей смерти, да и я больше не заинтересован в твоем благополучии, — Джихун отпивает шампанское, не отрывая взгляда. — И что же нам теперь делать? Устроим перестрелку прямо здесь? Будем надеяться на удачу? Джихун пожимает плечами: — Не собираюсь позориться, — говорит он, невзначай опуская ладонь в карман собственного пиджака и постукивая по рукоятке, чтобы Сунен понял, что он тоже вооружен. — Ведь когда я убью тебя, меня, скорее всего, попросят удалиться. — Так забавно, — его улыбка все еще широкая, и, когда он наклоняется ближе, глаза сверкают от злости и чего-то совершенно другого. Джихун не может не улыбнуться в ответ. — Потанцуй со мной, — просит Сунен, его улыбка тускнеет, но глаза все еще сияют. Джихун одаривает его непонимающим взглядом. — Ты же не танцуешь, — говорит он, но Сунен уже поднимается, пряча пистолет за пояс брюк. — Часть моего прикрытия, милый, — Сунен подает ему руку, и Джихун мешкает на долю секунды, а затем вкладывает свою ладонь в его, позволяя провести их к центру зала. В серьезных ресторанах всегда есть танцпол — это дорогая красивая классика. Шесть лет назад на этом же танцполе Джихун встал перед Суненом на одно колено, и Сунен ответил «да», а остаток вечера жаловался ему на ухо, как сильно он хотел сделать предложение первым. Теперь между ними больше нет легкомысленного счастья и влюбленности. Зато есть два спрятанных пистолета, две пары глаз, ищущих малейшую возможность, и Сунен, сжимающий ладонь Джихуна с такой силой, что Джихуну приходится ударить его по лодыжке. Сунен грубо разворачивает его и притягивает к себе. Джихуну ничего не остается, кроме как вцепиться в его плечо, когда они вливаются в вальсовый ритм. — То есть ты умеешь танцевать, — допустим, он немного впечатлен. — Я хорош во многих вещах. — Например, во вранье. — Кто бы говорил, — Джихун молчит в ответ и невесело улыбается. — Думаешь, что эта история закончится хорошо? — спрашивает Сунен, глядя на него сверху вниз, а затем натягивает на лицо беззаботное выражение, как будто только вспомнив об окружающих парах. Джихун ненавидит эту его пластиковую ухмылку. В ней нет ни капли Сунена. — Рано или поздно мы все закончим одинаково, тогда какая, в сущности, разница? Сунен странно смотрит на него. — Какой типичный для тебя вывод, — бормочет он почти расстроенно и ведет Джихуна спиной вперед, пока тот не почувствует удар под лопатки и не услышит звук разбивающегося зеркала. Сунен прижимает его обратно, продолжая танцевать, как ни в чем не бывало, если забыть о жесткой хватке на джихуновой талии… С Суненом всегда сложно находиться рядом, когда он настолько зол. Джихун не успевает ничего сказать, потому что Сунен резко опрокидывает его в прогиб, придерживая под поясницу. У него перехватывает дыхание от того, как близко они оказываются, но ощущение исчезает, когда Сунен нависает над ним, обшаривая его тело свободной рукой в поисках оружия. Ладонь медленно ощупывает талию, спину, проезжается вниз-вверх по бедру, возвращается на грудь. — Удовлетворен? — шепчет Джихун, и Сунен прищуривается, не разрывая контакта, пока вытаскивает пистолет из чужого внутреннего кармана и быстро прячет его под свой пиджак. — Уже не помню, что это такое, — шепчет Сунен в ответ, поднимая его наверх рывком. Его рука все еще придерживает джихуново бедро — Джихун выворачивается, думая, что два пистолета у одного из них совсем не честный расклад… Учитывая, насколько Сунен зол. Он включается в игру, оглаживая суненову спину в поисках оружия, спускаясь ладонью ниже. Сунен одаривает его ухмылкой. — Всегда знал, что ты скучаешь по моей заднице, — дразнится он. — Разве это не должно было сыграть в мою пользу, когда ты решил взорвать чертов лифт? Джихун изо всех сил старается не закатить глаза, а затем вытаскивает оба пистолета, приседает и отталкивает их по паркету через весь зал к стене. Он слышит, как Сунен издает нарочито расстроенный звук, и вздергивает его вверх, схватив за запястья. — Как думаешь, почему у нас ничего не вышло? — спрашивает Джихун, когда они снова включаются в танец. — Потому что мы врали друг другу? Потому что никогда не были честны о том, кто мы на самом деле? — У меня есть новая идея, — признается Сунен куда-то в джихунов висок, и Джихун ненавидит себя за то, что низкий суненов голос заставляет его дрожать. Как же сильно он скучает. Он закрывает глаза на секунду в попытке избежать чужого взгляда и чувствует, как пальцы Сунена осторожно гладят его по щеке. — Это ты убил наши отношения. Джихун распахивает глаза: — Поясни, будь добр. — Ты подошел к нашему браку, как к обычной миссии. Спланировать и выполнить, — он спотыкается, останавливаясь пальцем на джихуновой родинке под глазом и затем возвращая руку обратно на талию. — Знаешь, менять шторы каждые два года — не обязательное условие счастливой совместной жизни. — Лучше так, чем вообще не заботиться об этих отношениях. — Как будто наши отношения сильно волновали тебя, — Сунен разворачивает их. — Я же был всего лишь прикрытием, нет? — Кто тебе такое сказал? — очень тихо спрашивает Джихун в ответ. Сунен суживает глаза. — Я что, неправ? — А я был прикрытием? — парирует Джихун. На какое-то мгновение они оба оказываются слишком смущены этими вопросами, и Джихун пугается этого осознания. «Не поддавайся ему, не верь, — слышит он голос Сынчоля в своей голове. — Не бывает таких совпадений, Сунен знал все с самого начала». Джихун резко останавливается, сбившись с шага. — Мне надо идти, — бормочет он и отстраняется, скользнув ладонями по груди Сунена. Роняя извинения, он пытается пробраться через людей. На втором этаже есть туалет, он помнит его по воспоминаниям шестилетней давности, когда они с Суненом решили немного похулиганить в общественном месте в честь праздника. Он оглядывается, чтобы встретиться взглядами с Суненом, который смотрит так, словно может увидеть его насквозь. Не давая себе возможности передумать, Джихун скрывается за углом лестницы. Он не собирается думать обо всем этом разговоре и о мучительной тоске в суненовых глазах. У него в кармане — укрывшаяся от Сунена бомбочка-малютка, которую он бросает на пол. Она взрывается, источая едкий дым, и когда паникующая толпа начинает рассасываться, Джихун пользуется этим, чтобы ускользнуть.***
Джихуна нет всего пару минут, но со второго этажа уже доносятся крики «Пожар» и люди в панике сбегают по лестнице. — Вот дерьмо, — выругивается Сунен, оглядываясь в попытках найти Джихуна в толпе и костеря себя за то, что женился на самом миниатюрном наемном убийце, которого только можно представить. Джихун коротко попадается ему на глаза, мелькая у выхода, и, пересекаясь с ним глазами, Сунен с горечью думает, что дело вовсе не в росте. Если Джихун хочет быть увиденным, его не потеряешь даже в толпе. Сунен проталкивается сквозь людей к выходу, но на улице оказывается еще больше народу, а Джихуна нигде не видно. — Простите, — кто-то хватает его за рукав, и Сунен нервно выдергивает руку, — но у вас что-то тикает! Сунен прислушивается и понимает, что что-то в его пиджаке действительно отмеряет время. Он кричит, чтобы все отошли от него, срывает с себя пиджак и заталкивает в мусорный бак, крепко захлопывая крышку. Внутри гулко взрывается бомбочка, погружая толпу в еще больший хаос. Пытаясь выбраться из толпы, Сунен проклинает профессионализм Джихуна. Его машина припаркована в нескольких улицах от ресторана, и он набирает супруга, как только садится за руль. Джихун отвечает после первого же гудка: — Привет, любимый, — улыбка в его голосе читается так же четко, как буквы в книге. — Ты второй раз пытаешься прикончить меня, — говорит ему Сунен. — Мне показалось, ты намекнул, что не против, чтобы хоть кто-то из нас кончил? — Сунена злит этот тон. — Где был этот твой энтузиазм во время секса последние пять лет? — Шесть лет, — огрызается Джихун и бросает трубку. Сунен ухмыляется. Несмотря на порочную ауру, такие мелочи легко выводят его из себя. Поэтому Сунен перезванивает.***
Джихун рычит, когда номер Сунена снова отображается у него на экране бортового компьютера. Он нервно облизывает губы, но решает ответить, несмотря на то, что внутри все просит скинуть этот звонок. — Ты еще здесь, милый? — спрашивает Джихун, прежде чем Сунен успевает что-то сказать, и с удивлением слышит смех из динамиков. — Знаешь, я хотел у тебя спросить, — говорит он вместо ответа, — когда мы впервые встретились, о чем ты подумал? Джихун молчит, не зная, как на это реагировать. Прошло так много лет, и воспоминания о Киото теперь не вызывают ничего, кроме сожаления. — Вот я подумал… — начинает Сунен первый и замолкает, подбирая выражения. — Я подумал, что ты был прекрасен, как рождественское утро. Мне сейчас не хватит слов. Ты был идеален. Как будто Санта создал тебя специально для меня. Джихун не может сдержать язвительный смешок, хотя сердце невольно ускоряется между ребер. — И к чему ты мне сейчас это сообщаешь? — спрашивает он почти мягко, чувствуя, что Сунену нужно несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. — Дойдя до конца, всегда хочется вернуться к началу, — задумчиво проговаривает он, и Джихун только крепче стискивает пальцы на руле. — Так что, Джихуни? Теперь ты мне скажи? Джихун пытается следить за дорогой, но мысли все равно уплывают. Тогда, в пораженном мафиозной войной Киото, первый взгляд Сунена был пронзительным и внимательным, а губы расплылись в улыбке, как будто Джихун действительно был самым желанным из рождественских подарков. Джихун помнит, каким очаровательным был Сунен, каким звонким был его смех, какими были их поцелуи под дождем и как им было плевать, что с улиц все еще не до конца смылась кровь. Он помнит, как влюбился до одури всего за несколько недель и как попросил выйти за него посреди многолюдного танцпола. Он помнит, как прищурился Сунен, ворча, что не успел сделать предложение первый. Джихуновы костяшки белеют от напряжения. Как же он хотел все вернуть. Только поэтому он был готов выкидывать деньги на психологов и неловкие групповые терапии, но теперь, когда правда медленно раскрывается, он понимает, что у них с самого начала не было шансов. — Я подумал, что у меня еще никогда не было такого красивого задания, — наконец говорит он и слышит, как Сунен на другом конце коротко выдыхает. — Спасибо, — тихо отвечает Сунен. — Это все, что я хотел узнать. — Ладно. «Какого черта я это сказал?!» Он сворачивает на их улицу, видит вдалеке дом и почти хочет сказать Сунену, что это неправда. — Ладно, — повторяет Сунен, прежде чем повесить трубку, и когда Джихун заезжает на подъездную дорожку, его машина таранит джихунову в бок. Джихун в шоке поднимает взгляд и видит, что Сунен улыбается. — Придурок! — орет ему Джихун, быстро приходя в себя, чтобы чуть сдать назад, толкнуть суненову машину и вывернуть руль, чтобы первым добраться до гаража. — Говнюк! — слышит он позади, но главное — это первым попасть в дом. Все зашло слишком далеко, думает он, собирая спрятанное оружие по гаражу. И если он зашел так далеко, то сможет дойти и до конца.