***
Джихун опирается ладонями на холодный мрамор кухонной стойки, позволяя прохладе пробрать его до костей. Возьми себя в руки, думает он, чувствуя, что не может дышать. Все это начиналось, как игра, но сейчас Джихуну кажется, что он в более уязвимом положении. Играть было забавно до тех пор, пока он на автомате не поймал бутылку. В этот момент улыбка Сунена стала до страшного опасной, и первым джихуновым инстинктом было схватить нож для масла и воткнуть его между ребер своего любимого мужа. Сама мысль о том, чтобы убить Сунена просто… ужасающая. Но она пришла в голову с такой легкостью, что Джихуна затошнило. Он с трудом отталкивается от стойки и, оглядываясь через плечо, вслепую набирает код на микроволновке, убедившись, что Сунен не следит за ним. Микроволновка перестраивается, чтобы в конце концов вытолкнуть наружу полку с оружием. Джихун хватает два пистолета, запихивая один из них сзади под ремень брюк, и другим паролем возвращает тайник в прежнюю форму. — Джихуни? Солнышко? — он слышит голос Сунена из столовой и тут же оборачивается. — Все хорошо? — Просто великолепно, — отзывается Джихун в ответ. — Возвращайся ко мне, ужин же остывает, — нараспев мурлычет Сунен, и у Джихуна ком встает поперек горла. Если бы не пистолет, который он сжимает в руках, и не холодная рукоятка второго оружия под поясницей, это все было бы совершенно рутинным. Сунен зовет его этим своим очаровательным голосом, и на мгновение Джихун видит развязку, в которой он заходит в столовую и целует Сунена в щеку, показывая, что с ним все в порядке. Затем — подтягивает стул к суненовой половине стола и кормит чертовой фасолью, а Сунен чмокает его в нос каждый раз, когда Джихун напоминает, что есть много соленого вредно для здоровья. Как же он ненавидит все эти мысли. Как же он ненавидит скучать по всему этому. Скучать по всему нему, и осознавать, что каким бы ни был их брак раньше, идеальным или ужасным — по-прежнему уже никогда не будет. — Джихуни? — слышит он снова, и на этот раз голос Сунена далек от сладкого и полон подозрения. Джихун узнает этот рабочий тон миссий. Все правильно, думает он. Это просто очередное задание. И сам Джихун тоже задание для Сунена. Он на мгновение задумывается, стоит ли вернуться в столовую со снятым с предохранителя оружием и покончить с этим раз и навсегда. Но горечь, которая появляется в горле от одной только мысли, кажется хорошей причиной не делать этого. Он пристально смотрит на вторую дверь из кухни, ведущую во двор. Это трусливо, и Джихун знает это, но, похоже, он не против слегка продлить их домашнюю ссору.***
Сунен застывает, спиной прижавшись к стене с другой стороны кухонной арки, зажимая нож в ладони, но Джихун не торопится. — Джихуни? — пробует он еще раз, понимая, насколько безэмоционально звучит его голос, но никто не отвечает. Не мог же он просто сбежать? Джихун меньше всего похож на человека, сбегающего от проблем. Если только на него не направлена базука, но в этом случае Сунен может его понять. Сунен уже готов послать все к херам, зайти в кухню и покончить со всем этим, но до него доносится звук двигателя джихунового автомобиля, и он бросается к гаражу, не раздумывая. Когда он добегает, Джихун уже выруливает на подъездную внутреннюю дорожку — Сунен раздраженно сжимает в руках бесполезный нож и отбрасывает его в сторону, вспомнив, что в багажнике его машины есть пистолет, а затем пускаясь в погоню. Сунен спортивный (кто бы не был, имея такую работу?) но, блять, догонять автомобиль — это уже чересчур. Его спасает лишь то, что за столько лет он достаточно хорошо выучил окрестности, чтобы через сады, задние дворы и детские площадки срезать путь к параллельной дороге, в начале которой через несколько секунд появляется машина Джихуна, несущаяся на полной скорости. — Блядь! — бормочет Сунен, глядя, как стремительно приближаются фары. Странно думать об этом, когда на тебя мчится автомобиль, но он совершенно уверен, каким бы дерьмовым ни был их брак, Джихун никогда не причинит ему вреда. И он оказывается прав. Свет фар слепит его, но затем раздается визг покрышек, и машина замирает прямо перед ним. Сунен открывает глаза, чтобы увидеть испуганный взгляд Джихуна поверх руля. Сунен все еще ослеплен фарами и не может видеть четко, но почему-то ему кажется, что Джихун плачет, и этого оказывается достаточно, чтобы поднять руки в знак поражения. — Джихун, — говорит Сунен достаточно громко, чтобы он услышал или хотя бы прочитал по губам, — нам нужно поговорить, пожалуйста. Джихун ничего не отвечает, и Сунен смотрит, как нервно вздымаются его плечи от дыхания. — Джихун, умол… — медленно убеждает Сунен, осторожно кладя руки на капот машины. Его палец непрофессионально дрожит на курке, и должно быть он снял пистолет с предохранителя, потому что от очередной судороги раздается выстрел, и лобовое стекло разлетается в осколки. — Вот блядь, — выругивается он еще раз. Джихун смотрит на него огромными глазами, затем мощным толчком распахивает дверь и вскидывает на него руку с поднятым пистолетом. Сунен пятится назад, поднимая открытые ладони. — Солнышко, я не хотел! Это случайно, я клянусь! Мне так жаль! Джихуни, пожа… — Ты гребаный сукин сын! — орет на него Джихун, и Сунен падает на землю, как только раздается выстрел. Он сквозь пальцы проверяет, последуют ли еще выстрелы, но Джихун молниеносно запрыгивает за руль, и прежде, чем Сунен успевает понять, что происходит, втапливает педаль газа в пол. В этот раз становится очевидно, что Джихун не будет так милосерден, — и, спасая свою не идеальную, но прекрасную жизнь, Сунен срывается к кустам в конце дороги. Ему кажется, что это неплохое укрытие! Джихун определенно не станет портить пасторальный, зеленый пейзаж их района! Они ведь поэтому выбрали дом именно здесь: вся эта живая природа! Джихуну ведь все еще нравится, правда же? Сунен мастерски перепрыгивает зеленое ограждение и, оборачиваясь, с ужасом понимает, что машина вовсе не тормозит. Когда авто таранит кусты, на водительском сидении уже никого нет, и если бы не десятилетний опыт Сунена, ему была бы крышка.***
Джихун выпрыгивает из машины в последнюю секунду и снизу смотрит, как она продолжает нестись к кустам. С другой стороны зеленой изгороди есть небольшой пруд — часть районного парка — поэтому, даже если авто загорится, пожара не будет. Кроме того, Джихун уверен, что Сунену тоже ничего не угрожает, даже несмотря на автомобиль, покушающийся на его жизнь. Но если он все же не успеет убраться с траектории… Джихун ударяет кулаком по асфальту. Сильно ударяет. Он расшибает костяшки в кровь, но это его не особо беспокоит. Сунен его тоже не волнует – так он повторяет сам себе, поднимаясь в сидячее положение. Позади машина с грохотом рушится в пруд, и Джихун тут же достает телефон, набирая Сынчоля и направляясь к дому. Сынчоль отвечает после второго гудка: — Как прошел ужин? — Пришли кого-нибудь, кто сможет привести мою машину в порядок? — бормочет Джихун, хромая по дороге. Что ж, выпрыгивать из машины — редко приятный опыт. — Мыть машину в девять вечера? Давай я завтра отправлю людей к тебе? — Я утопил машину в пруду, — мертвым голосом отвечает Джихун. — Я преследовал Сунена, — поясняет он, прежде чем Сынчоль успевает спросить. — Он — агент с базукой, кстати. Теперь это точно. Муж года — хотя это, кажется, про нас обоих, — Джихун сухо хмыкает, но Чоль ничего не отвечает несколько мгновений. — Мне жаль, — наконец говорит он, и Джихун только вздыхает. — Почему? Тут нет твоей вины, — признает он, добавляя, — если только ты не знал обо всем с самого начала. — Конечно же нет, — тут же убеждает его Сынчоль, но после сегодняшнего вечера Джихун уже не знает, кому можно верить, а кому нет. — Пришли ко мне своих людей и завтра, — просит он. — Я собираюсь выяснить, кто послал его за мной, а затем разделаюсь и с ним, и со всеми, с кем он работает, — почти рычит он. — Джихун… — Не надо, Чоль, — обрывает его Джихун, стискивая телефон в руке. — Ты понятия не имеешь, что такое любить кого-то так сильно, что надеешься на лучшее, даже когда все вокруг — полное дерьмо. А потом все просто… — он сбивчиво набирает воздуха в легкие, чтобы успокоиться. — Я правда думал, что со временем мы заставим эти отношения работать. — Вы все еще можете… — Сынчоль отвечает тихо. Джихун входит на территорию, чувствуя себя таким же пустым внутри, как и их с Суненом общий дом. — Откуда в тебе столько глупых надежд? — спрашивает он, открывая дверь. — Что вообще ты, такой оптимистичный, забыл в этом бизнесе? — Ты сам в курсе, — горько говорит Сынчоль. И это правда, думает Джихун, закрывая дверь на замок, понимая, что Сунен точно не вернется сегодня ночевать. Родителей Сынчоля убили, когда он был еще ребенком. Такие травмы меняют людей, заставляют самых достойных стать на другой путь. Джихуну это известно лучше, чем кому-либо. — Я буду ждать твоих людей завтра, хорошо? — Джихун проходит в суненов кабинет прямиком к бару, внезапно понимая, в чем его прелесть. Выпить. Забыть. Выпить еще. Забыть сильнее. Желания Джихуна на этом заканчиваются. Возможно, он не против сигареты, но только наливает себе бокал. — Хорошо, — соглашается Сынчоль, и Джихун чувствует укол вины за то, что заставил его вспомнить о родителях. Даже спустя двадцать лет Сынчоль плохо переносит такие разговоры. Джихун опрокидывает в себя виски и, когда алкоголь обжигает глотку, думает об этом, как о справедливом наказании. — Спасибо, Чоль, — говорит он, чувствуя, как алкоголь согревает его изнутри. — Я позвоню завтра. — Если тебе что-то понадобится, — бормочет Сынчоль, прежде чем повесить трубку, — дай мне знать. — Hoshi Enterprises, — односложно просит Джихун, делая еще один огромный глоток. — Все, что ты сможешь нарыть. Любая информация.***
Сунен выпрыгивает из-под колес машины в последнюю секунду и снизу смотрит, как она пролетает сквозь живую изгородь и несется к озеру у подножия холмика. Несколько мгновений он тупо наблюдает за автомобилем, погружающимся под воду, пытаясь осознать, что его муж в самом деле пытался его убить. Блядь, думает Сунен. Почему-то этот факт ранит сильнее, чем все их предыдущие ссоры. Он медленно поднимается и с трудом понимает, что левая рука вывихнута — но боли нет. Ничего нет, только ощущение пустоты. Здоровой рукой Сунен тянется в карман, нащупывая там телефон, который чудом не выпал во время погони, пусть и заработал пару новых трещин в экране. Он вызывает такси и уезжает к единственному человеку, который не бросит его в такие времена. — Господи, что с тобой случилось? — спрашивает Джун, обнаруживая Сунена под своей дверью. — Никогда не женись, — строго предупреждает Сунен. Когда адреналин схлынул, рука начала по-страшному ныть. — Они все пытаются убить тебя, — добавляет он, проходя в дверь, и Джун беспомощно отступает, давая ему дорогу. Дом Джуна гораздо меньше, чем его, и Сунен без труда находит скромную уютную кухню и плюхается в кресло. — Может, поможешь? — слабо спрашивает он, кивая на свое вывихнутое плечо. — И кто тебя так? — ошарашенно спрашивает Джун, уставившись из дверного проема. — А ты как думаешь? Мой гребаный супруг. Глаза Джуна удивленно расширяются, когда он бросается к Сунену и шепчет гневно: — Ты совсем кукухой поехал? И ты заявляешься ко мне? — Ты мой партнер или где? — спрашивает Сунен, чувствуя, как картинка перед глазами начинает темнеть от накатывающей боли. — Сунен… Люди Джихуна… они тебя из-под земли достанут, — паникует Джун, и Сунен понимает почему. — Джихун думает, что сбил меня машиной, — с трудом проговаривает он, откидывая голову и выдыхая понемногу. — Я уйду завтра же, блядь, Джун, вправь эту ебаную руку. — Тише, — Джун осторожно кладет ладонь на суненово плечо, но тот все равно морщится от боли. — У меня мама уже спит. — Ты чертов маменькин сынок, — рычит Сунен. — Сделай уже хоть что-нибудь, — кулак здоровой руки он оглушительно впечатывает в столешницу для наглядности, и Джун надувается. — Если ты собираешься и дальше хамить мне… — Джун, — страшным тоном говорит Сунен, хватая его за воротник, — мне прямо сейчас пиздец как больно, и если ты не вправишь мне плечо в последующие тридцать секунд, я заору так, что проснется не только твоя мамуля, но и твой давно почивший папуля. Джун хмурится сильнее. — Не надо, пожалуйста, втягивать в это моего папулю! — бормочет он, все же подступая со стороны вывихнутого плеча. — Кстати, может, все же разбудить мамулю? У нее получится лучше, чем у… — Может, хватит о твоей мамуле? — слабо стонет Сунен, с трудом откидываясь на спинку кресла. — В смысле «хватит»?! Она меня родила! Да я ей буквально жизнью обязан! — пальцы Джуна смыкаются на суненовом предплечье, и Сунен стискивает зубы. Из всех производственных травм, вывихи — худшее. — Назови мне хоть одну причину не упоминать мамулю при каждом случае? Она мой герой! Оды джуновой мамочке помогают Сунену отвлечься, но когда Джун наконец дергает, вправляя ему сустав, последнее слово тонет в громком стоне. — Сука, — бьет он кулаком по столу. — Нахуй это супружество. Нахуй свадьбы. Нахуй любовь, — громко ругается Сунен, вынуждая Джуна шикнуть на него. — Сунен, напоминаю, что ты гость в моем доме, пусть я тебя и не приглашал, — он вытаскивает полотенца из-под раковины, чтобы зафиксировать руку Сунена импровизированной перевязкой. — Пожалуйста, уважай правила моего дома, и, блядь, будь потише. — Прости, — бормочет Сунен и позволяет Джуну перевязать его руку. — Спасибо, — говорит он, когда тот заканчивает. — И не беспокойся, Джихун не явится сюда. — Потому что он думает, что ты уже мертв. — Нет, потому что он — не плохой человек. — Ты вообще осознаешь, что он наемный убийца, как и ты? — спрашивает Джун, наливая ему кружку воды. — Я никогда раньше не ловил его ни на чем подозрительном, — Сунен пристально смотрит на Джуна, замечая, как нервно вздрагивает рука, держащая кувшин. — Может, есть что-то, что ты мне забыл рассказать? Джун долго молчит, ставит перед Суненом кружку и садится напротив с другой стороны стола. — Ты когда-нибудь задумывался, что ваша встреча могла быть не случайностью? — Я всегда называл нашу встречу судьбой, — Сунен не имеет в виду ничего патетичного, он действительно всю жизнь так думал. — Что если, это с самого начала было их планом? Компания Джихуна отправляет его в Киото в тот же день, когда там работаешь ты. Разве это не странно, что две нью-йоркские компании заставляют своих агентов пересечь океан ради одного и того же пункта назначения? — сердце Сунена начинает биться в два раза сильнее, но он маскирует нервозность огромным глотком воды. — Возможно ли, что Джихуна послали по твою голову? — да, разговор должен был прийти к этому, но Сунену просто отвратительно это слышать. — Есть что-нибудь покрепче водички? — спрашивает он, и Джун поднимается, чтобы поставить перед ним бутылку виски. Сунен наполняет чашку вровень с краями и осушает ее в три глотка. Когда он поднимает слезящиеся глаза на Джуна, тот в ответ смотрит с беспокойством. — На что ты намекаешь? Шестилетний план? — Может быть… — неопределенно пожимает плечами Джун, и Сунен плещет еще виски в чашку. — Слушай, тебе надо… — Что мне надо, Джун? — Сунен изо всех сил старается не шуметь, но у него плохо получается. Джун стреляет глазами в потолок, где на втором этаже спит его бесценная мамуля. — Он — любовь всей моей жизни. Настоящая, фальшивая, спланированная кем-то — мне похер, — Сунен смотрит, как чашка дрожит в его ладони. — Я его так люблю, ты же знаешь… — заканчивает он едва слышно и сразу же опрокидывает в себя остатки алкоголя. — Пойдем спать, ладно? — Джун в знак поддержки треплет его по здоровому плечу. — Мы успеем еще обсудить это завтра. Сунен покорно бредет за ним в гостиную и молча падает на диван. Последнее, что воспринимает его обезболенный алкоголем мозг, как Джун желает мамуле спокойной ночи.