«Если ты уйдёшь от меня, то я буду бояться всего,
Что тревожит меня, даёт мне терпение, успокаивает меня.
Позволь мне столкнуться с этим, позволь мне уснуть и, когда я проснусь,
Позволь мне дышать».
The Neighbourhood — Afraid
— Матрас не пролазит! Общее настроение было на высоте. На съёмках сегодняшнего эпизода было задействовано много актёров — вся «девчачья банда», Эдуар, Альенор и Поль — одним словом, было очень весело. У меня уже начали болеть скулы от непрерывного смеха. Сцена с избиением Лизы и Мики подушками никак не удавалась — мы с Максансом не могли сосредоточиться на наших образах. Давид, вероятно, злился, но, по крайней мере, ничего не говорил. Я даже пару раз замечал, как он улыбался, смотря на нас. — Так, ну всё, — всё-таки не выдержал режиссёр, когда я, только взяв в руку подушку, в очередной раз прыснул от смеха и на пару секунд уткнулся в неё лицом. — Я вас всех очень люблю, — сказал он. — И я рад, что у вас такое хорошее настроение, — мужчина бросил мимолётный взгляд на Максанса, — но, спешу напомнить, что у нас всё-таки съёмки. Даю вам пятнадцать минут, чтобы собраться. Потом начнём с самого начала. Всё понятно? — Да, папа! — воскликнули мы с Максом и, переглянувшись, снова залились смехом. Давид в ответ лишь усмехнулся и устало покачал головой. Все вокруг зашевелились — кто-то вышел из комнаты, кто-то перешёл в соседнюю, а кто-то остался в этой, просто отойдя в сторону. Послышался гул чужих разговоров. В моих руках всё ещё находилась подушка, и я, недолго думая, швырнул её в ничего не подозревавшего Максанса. Она пролетела над его головой, ещё сильнее разлохматив его волосы. Макс, удивлённо распахнув глаза, посмотрел на меня — я показал ему язык и, пройдя пару шагов в сторону, плюхнулся на лежащий на полу матрас. Дане-Фовель, рассмеявшись, сделал то же самое, предварительно придавив меня ногой. Я пихнул его рукой в бок, но вырваться не пытался. Здравомыслящий Аксель внутри меня твердил, что я сейчас вёл себя, как пятнадцатилетний школьник. Но я отказывался воспринимать голос разума — только не тогда, когда мне было так хорошо. Только не тогда, когда глаза Максанса, находящиеся сейчас рядом с моим лицом, слепили меня своим счастливым сиянием. Я был неимоверно рад, что Максу стало лучше — позавчера он действительно заставил меня беспокоиться за него. Я уже не помнил, почему после завершения съёмок мы не поговорили об этом. Почему я не спросил его о том, что случилось. Но ведь сейчас этого уже не требовалось, верно? — Эй, — позвал Максанс. Я повернул голову и посмотрел на него. Он легонько дёрнул меня за упавшую на лоб прядь и двинул бровями. — Ты слушал песню, которую я тебе вчера скидывал? — А, да, — я кивнул. На лице Дане-Фовеля появилось выжидающее выражение. Он напомнил мне Убу в те моменты, когда я стоял над ней, держа в руках миску с едой. Я улыбнулся. — Блин, чувак, она стояла у меня на повторе сорок минут, я клянусь! — Я знал! — рассмеялся Макс и приподнялся на локте. — А кто-то говорил, что у меня странный музыкальный вкус. — Странный — не значит плохой, — пояснил я. — Но вспомни хотя бы тот клип, что ты кидал мне три дня назад. Серьёзно, я не смог уловить мотив песни даже спустя четыре прослушивания. Это же странно, скажешь нет? — Да бля, она же крутая! — воскликнул Максанс и начал тыкать меня пальцами в живот. — Всё у тебя странное, ты прямо как Лука. — Ну ладно-ладно, — сквозь смех выдавил я, силясь схватить руку парня и остановить его издевательство надо мной. К счастью, вскоре он сам прекратил меня щекотать. — Кстати о Луке… Мы ведь сейчас должны, по идее, настраиваться. Давай, чувак, покажи мне Элиотта, — усмехнулся я. Я просто пошутил. Это была одна из моих шуток. Всего лишь шутка. Я не успел даже моргнуть, когда лицо Максанса неожиданно оказалось критически близко от моего собственного. Дыхание спёрло, и я словно потерял способность управлять телом. Вероятно, на моём лице сейчас застыло очень глупое выражение. На несколько секунд всё вокруг нас будто остановилось. — Ого, ребята, чего творите! — внезапный возглас Эдуара заставил тело непроизвольно дёрнуться. Макс вернулся в исходное положение, продолжив улыбаться как ни в чём не бывало. — Ксавье, включай камеру, мы сейчас всё пропустим, — усмехнулся парень и плюхнулся на диван. — Аксель захотел увидеть Элиотта, — рассмеялся Максанс и потрепал меня по голове. Потом он обратился ко мне: — Ну что, настроился? — Э, да, спасибо, — глупо ответил я. Однако это неожиданным образом помогло. Мне больше не хотелось беспричинно смеяться. Я всё-таки смог сконцентрироваться на Луке.***
Поцелуи с Максансом обычно получались с одного дубля. Я никогда не представлял вместо него какую-нибудь девушку — во-первых, это было довольно сложно, когда я чувствовал, как его сильные руки прижимали меня к себе; когда я чувствовал покалывания на коже от его щетины, чувствовал запах его шампуня, который у меня уже стал плотно ассоциироваться с Дане-Фовелем. А, во-вторых, я не ощущал неприязни от осознания того факта, что мне нужно было целоваться с парнем. Я мог бы сказать, что это во многом благодаря Луке и Элиотту, которые делали это вместо нас с Максом. Порой во время съёмок подобных сцен Аксель Орьян во мне действительно отключался, уступая контроль над телом Луке Лалльману. Но сегодня нас с Максансом снимали таким образом, что в кадре не было видно наших лиц. Благодаря этому и исключительно ради любопытства я смог не «отключаться» и прочувствовать всё это, будучи самим собой. И это было… По-новому. Это было на удивление… Приятно. Вероятно, так сказались наши приятельские отношения друг с другом. Я абсолютно доверял Дане-Фовелю, ровно так же, как и он мог полностью довериться мне. Мы оба всегда позволяли себе просто плыть по течению, мы на подсознательном уровне знали, как нам нужно действовать, как двигаться, чтобы вдохнуть жизнь в эту потрясающую историю любви, которая разворачивалась на экранах перед зрителями третьего сезона «СКАМ Франция». Я всегда очень ценил и буду ценить эти моменты, полные искренности. Так же, как я всегда буду ценить нашу с Максансом связь.***
— Ну скажииии! — упорствовал Дане-Фовель, когда мы с ним выходили со съёмочной площадки. — Это, блин, охренеть как нечестно! — Не скажу, — улыбаясь, качал головой я. Макс выглядел наигранно, но очаровательно обиженным. — Ну правда, — я легонько ущипнул его за бок. — Если ты узнаешь, что за мелодию Лука будет играть на пианино в квартире у Элиотта, разве это не разрушит всю интригу? Тебе не хочется, чтобы эмоции Элиотта вышли максимально естественно в этот момент? — Конечно же хочется, блин, — выдохнув, признал Макс. — Но это всё равно нечестно, вот и всё тут, — он рассмеялся и раскрыл руки для объятий. — Уже прощаемся? — спросил я и подошёл к нему, привычно смотря на его лицо снизу-вверх. Я не спешил обнимать его. Хотя почему-то очень хотелось. — Ты задолжал мне обед в том самом ресторане с пастой, ты помнишь? На секунду лицо Максанса приняло очень странное выражение — взгляд остекленел, будто парень о чём-то крепко задумался, а потом в серо-голубых глазах отразилось такое отчаяние, что у меня в груди что-то неприятно сжалось. Кольнуло. И это всё за одну единственную секунду. — Извини, — сказал друг, вновь улыбнувшись. Выглядел он при этом так естественно, что моё беспокойство рассеялось так же внезапно, как и появилось. — Сегодня у меня уже есть планы. — Жюли? — вырвалось у меня. Почему-то я сразу подумал о ней, хотя у Макса вполне могла быть назначена встреча с его друзьями. — Да, — ответил он. Меня снова это не удивило. — Хотя, — начал парень, — мы с ней договаривались неделю назад… Я должен уточнить у неё, всё ли в силе, верно? — отчего-то его, очевидно, риторический вопрос мне таковым не показался. — Я сейчас позвоню ей, подожди пару минут. Максанс достал телефон и отошёл в сторону. Когда он приложил мобильный к уху и начал говорить, то повернулся спиной, так что я не мог видеть его выражение лица. Я был немного раздосадован, потому что мне этого хотелось — как я ещё мог понять, в какую сторону двигалась их беседа? «Жюли… У неё, вероятно, есть работа. Тогда, может быть, она сегодня не сможет прибыть на встречу? Может быть, её внезапно завалят дополнительными непременно неотложными делами?» — крутилось у меня в голове, пока я в нетерпении покусывал нижнюю губу, смотря на спину Дане-Фовеля. Я удивился собственным мыслям — почему мне так хотелось, чтобы их сегодняшняя встреча не состоялась? Максанс тем временем сунул телефон в карман и снова подошёл ко мне. По выражению его лица я уже понял, что он собирался мне сказать. — Да, всё в силе, — произнёс друг. Я молча кивнул — побоялся, что если бы сказал хоть слово, то мой голос непременно выдал бы мои эмоции. Я подошёл ближе к Максу и уткнулся носом в его плечо, руки сомкнулись за его спиной. Парень обнял меня в ответ, слегка боднув головой. Внутри меня сошлись невероятное тепло и ноющая тоска. Я не заметил, как прижался к Максансу сильнее, и прикрыл глаза. Я не хотел его отпускать. От осознания этого факта я вдруг почувствовал себя очень уязвимым. — Эй, — шепнул Дане-Фовель. Я слегка дёрнул головой. — Начиная с завтрашнего дня я буду абсолютно свободен, — он чуть отстранился и посмотрел на меня. — Даже если мне будут звонить друзья или Жюли. Я никуда не денусь. Хорошо? — Я тебя как будто на войну провожаю, — улыбнулся я. — Устроили мы, конечно, драму, — я рассмеялся. Вышло немного нервно. Но Максанс, похоже, этого не заметил. — Но я запомню твои слова. — Отлично, — улыбнулся парень и, в последний раз прижав к себе, мягко выпустил меня из объятий. — Увидимся, Аксель. — До скорого. Уже скучаю, — усмехнулся я. Я снова спрятался за своей очередной шуткой.***
Я не помнил, что мне снилось, прежде чем под головой завибрировала подушка, и Уба, пристроившаяся около меня, издала возмущённый тявкающий звук. Я медленно открыл глаза и перевернулся на живот, пытаясь на ощупь отыскать телефон. С третьей попытки мне это удалось. Когда я нажал на кнопку блокировки и экран загорелся, по глазам резанул яркий свет. Я зажмурился. Мне понадобилось время, чтобы расплывчатое уведомление обрело чёткость. Это оказалось сообщение. М: «Спишь?» Я перевёл взгляд на часы в углу экрана. Почти половина второго. А: «Уже нет. Что такое?» М: «Нет, извини, что разбудил. Ничего». Мой разум почти обрёл ясность после резкого пробуждения, а потому это сообщение уже начало меня беспокоить. А: «Что-то случилось?» Сообщение было прочитано, но никакого ответа не последовало. Это заставило меня окончательно проснуться. Я живо набрал его номер. Не прошло и одного гудка, как парень сбросил вызов. А: «Бля, чувак, что происходит?» А: «Возьми трубку». Я сел на кровати, не сводя глаз с экрана мобильного. Рядом недовольно зафырчала Уба, но я даже не удостоил её взглядом. Дане-Фовель набирал сообщение. Моё сердце, кажется, побоялось продолжить биться. М: «Я сейчас немного не в том состоянии, чтобы разговаривать». Неужели он напился? Нет, это не могло быть так — я знал, какие сообщения он присылал, когда был пьян. Если он утверждал, что не может разговаривать, то набирать сообщения тем более. Но тогда что случилось? А: «Мне плевать, просто ответь на звонок». А: «Пожалуйста». Я снова попытался ему позвонить. Прошли два невероятно долгих гудка, прежде чем парень всё-таки взял трубку. Если до этого моё сердце выжидающе замерло, то сейчас, преисполнившись волнением, оно неистово рвалось из груди. В висках стучала кровь. — Блять, это не смешно, Максанс, — хриплым голосом произнёс я. — Что случилось? — Ничего, — ответил парень. Я, кажется, перестал дышать. — Я… Просто… Лёгкие судорожно сжались, не дав возможности даже для самого малого вздоха. Я уже слышал этот тон раньше. Это было позавчера, на съёмках. Этот надломленный, дрожащий от отчаяния голос. Максанс плакал. — Прошу тебя, расскажи, что случилось, — попросил я. — Аксель… — его голос упал до шёпота. Парень шмыгнул носом. — Приезжай, пожалуйста. Я, не раздумывая ни секунды, вскочил с кровати. — Скажи адрес.