***
Я очнулся лишь тогда, когда почувствовал, как меня стиснули в объятиях сильнее, чем следовало бы. Я спешно сморгнул оставшиеся на ресницах слёзы и свободной рукой смахнул влагу со своего лица. Все воспоминания минутной давности словно заволокло туманом, но я решил не обращать на это внимания и просто радовался вновь вернувшейся возможности дышать свободно. Человек, обнимавший меня, отстранился. Это был Давид. — Мой мальчик, ты просто молодец! — воскликнул он, потрепав меня по плечу. — Я горжусь тобой, — после этого он обратился ко всем: — Отлично поработали. План на сегодня выполнен на ура, так что все свободны. Большое спасибо за ваш труд.***
Я плохо помнил, как добрался до дома. Из бессвязного потока мыслей меня вырвала Уба, что закружилась у ног, когда я вошёл в квартиру. Любимица радостно тявкала и вставала передо мной на задние лапы. Я почувствовал, как уголки рта сами собой потянулись вверх. Я взял Убу на руки и прошёл с ней на кухню. Когда я открыл холодильник, в кармане завибрировал телефон. Выпустив собаку, я достал его и посмотрел на новое уведомление. «@maxencefvl добавил(-а) новое фото». Быстрым движением я разблокировал мобильный и открыл Инстаграм. В ленте тут же высветилась новая фотография Максанса — по-видимому, с сегодняшних съёмок для какого-то популярного журнала. Дане-Фовель выглядел, как и всегда, неотразимо. Острые скулы, серьёзные серо-голубые глаза, чуть сдвинутые к переносице ровные брови и тонкие, идеально очерченные губы — каждая черта словно задерживала на себе взгляд, его лицо притягивало и не отпускало. Я уже перестал считать это странным — Макс действительно был красив, только слепой стал бы это отрицать. Я поставил лайк и положил телефон на кухонную тумбу. Снова открыв холодильник, я решил не заморачиваться и по-быстрому приготовить простенькие бутерброды — сил готовить что-то серьёзное у меня не было. Телефон завибрировал снова, когда я укладывал на хлеб ломтики колбасы и сыра. Свободной рукой я взял мобильный. Пришло сообщение от Максанса. Вчера утром он буквально озвучил мои мысли, когда предложил обменяться контактами. М: «Привет, как дела? Уже закончили с работой? Или перерыв?» Я облокотился о кухонную тумбу и, улыбнувшись, напечатал ответ: А: «Привет, у меня всё нормально, как сам? Да, я уже дома. А ты?» Ожидая ответное сообщение, я вздрогнул, когда раздалась мелодия звонка. Максанс решил позвонить. — Алло? — отозвался я. — Значит, и ты уже свободен? — я улыбнулся, запустив руку в волосы. — Как съёмки? — Окей, ты прямо атакуешь нескромными вопросами. Ясно, — ответил Макс. Спустя пару секунд молчания я услышал, как на том конце прыснули от смеха. — Блин, ну хоть бы похвалил меня за то, что я выучил сценарий. — Горжусь тобой, чувак, — я усмехнулся и прикрыл уставшие глаза. — Ну, так что там со съёмками? — Я выжат, — протянул он, шумно выдохнув. — Но отработал хорошо, если верить словам редактора журнала. Сейчас собираюсь домой. А ты как? Как первый день? Нет-нет, погоди, — оживился Дане-Фовель, — дай угадаю! Спорим, что Давид был очень доволен и хвалил тебя? — Если ты так пытаешься сделать мне комплимент, то я тронут, спасибо, — я рассмеялся. — Но, в общем, ты прав. Он сказал, что я молодец. Я надеюсь, что так и было, потому что… — я вдруг осёкся. Отчего-то я не хотел рассказывать Максансу, что принял последнюю сцену настолько близко к сердцу, что даже не помнил, хорошо ли сыграл её и не выпал ли из образа. — Потому что… Я очень боялся не оправдать его ожиданий. — Я уверен, ты оправдал их на три тысячи процентов, — я не был уверен, можно ли было понять это по телефонному разговору, но мне показалось, что Макс улыбался, произнося эти слова. — Блин, жду не дождусь пятницы, хочется тоже приступить к процессу. — Да, я тоже жду этого с нетерпением, — кивнул я и улыбнулся. Я пару мгновений раздумывал над тем, стоит ли задать вопрос, ответ на который интересовал меня со вчерашнего вечера. Не выглядело бы это странным и были ли мы с Максансом достаточно близки, чтобы он захотел со мной это обсуждать? Но мне действительно хотелось, чтобы он почувствовал мою поддержку, поэтому я всё же решился: — Кхм… Извини, если это не моё дело, но… как у тебя дела с Жюли? Всё хорошо? — Тебе не за что извиняться, Аксель, — ответил Макс. Я выдохнул, почувствовав облегчение, и отметил про себя, что мне понравилось, как из его уст прозвучало моё имя. — Мы поговорили. Я извинился за своё поведение, так что сейчас у нас всё хорошо. И… спасибо ещё раз, что не дал мне разрушить наши с ней отношения, — произнёс он. Быть может, мне это только показалось, но я услышал в его голосе что-то странное, словно что-то ещё было скрыто за этими словами. Но спрашивать и об этом тоже было бы уже чересчур, поэтому я просто ответил: — Не за что, чувак, — я покачал головой, совершенно забыв о том, что он не мог этого увидеть. — Я за вас очень рад, — я сделал небольшую паузу. — Так-с, ну и когда мне ждать экземпляра журнала с твоими фотографиями, м? — Ооо, ох уж эти фанаты, — рассмеялся Максанс. — Ты так не шути, я ведь могу и прислать. — Ты так не шути, я ведь могу и согласиться, — вторил тому я и тоже начал смеяться. Когда я только зашёл домой, то чувствовал себя ужасно подавленным. Разумеется, в последующие съёмочные дни мне стало бы намного легче абстрагироваться от чувств Луки — сегодня ведь был только первый день, поэтому было тяжело отойти от всего пережитого моим персонажем. Но, разговаривая сейчас с Максансом, слушая его бархатный голос и звонкий смех, я чувствовал, как мне становится легче. Я и правда ждал пятницу.***
Второй съёмочный день, к счастью, прошёл без эмоциональных потрясений. Когда мы отсняли ещё два эпизода в квартире Луки, Давид снова поблагодарил всех нас за проделанную работу и дал команду расходиться по домам. Я уже направлялся к выходу, когда режиссёр остановил меня за плечо и попросил отойти в сторону, чтобы перекинуться парой слов. — Ты ведь помнишь, какую сцену мы будем снимать завтра, Аксель? — спросил он. — Даже если бы захотел, то не забыл бы, — я усмехнулся. — Я ведь не каждый день целуюсь с парнями, так что, — я хотел отшутиться, но последняя фраза всё равно прозвучала как-то нервно. — Я уверен, что вы с Максансом выложитесь на все сто процентов, — улыбнулся Давид. — Можешь не сомневаться, — заверил его я, улыбнувшись в ответ. Хотя меня самого разрывали сомнения и беспокойство. Неосознанно я старался держать свои мысли подальше от завтрашней сцены. Несмотря на то, что я ждал начала совместной работы с Максансом, в то же время я боялся того, что она могла за собой повлечь. Что, если после поцелуев между нами появилась бы ненужная неловкость? Если бы это как-то повлияло на наши отношения вне сериала? Рядом с Дане-Фовелем я чувствовал себя свободно, и мне очень не хотелось потерять это ощущение.***
Неотвратимо наступила пятница, отчего мой страх неоднократно усилился. Я уже находился на площадке и сидел на кровати, на которой сегодня и должно было происходить то самое действо. Помимо меня в комнате находились Давид с Нильсом — они о чём-то переговаривались, слышался смех, но я не вникал в суть их беседы — и ещё несколько операторов, которые занимались настройкой аппаратуры. Из-за гудящего роя мыслей я плохо спал сегодняшней ночью, а потому, уже не зная, куда себя деть, приехал раньше, чем нужно. До назначенного времени должно было пройти ещё около получаса, и мне ничего не оставалось, как листать социальные сети и ждать Максанса. Я не знал, сколько прошло времени, прежде чем дверь в комнату открылась. Я повернул голову и тут же встретился взглядом со знакомыми серо-голубыми сияющими глазами. Макс поздоровался со всеми, а потом тепло улыбнулся мне и прошёл в комнату. Я приподнялся с кровати и уже протянул руку для приветствия, но Дане-Фовель словно бы и не заметил её, в мгновение заключив меня в крепкие объятия. — Я рад тебя видеть, Аксель, — сказал он. Его руки сильнее прижали меня к нему. — А… — выдавил я растерянно. — Я… я тоже рад тебя видеть, — наконец, ответил я, когда ко мне вернулись дар речи и возможность связно думать. Мои руки, до этого замершие по швам, сомкнулись за спиной Максанса. Я услышал приятный мятный запах, исходящий от парня. Вероятно, так пах его шампунь. Это подействовало на меня успокаивающе. — Чёрт, я так волнуюсь, — выдохнул Макс и отстранился. — Скажи что-нибудь хорошее, прошу тебя, иначе я умру. — Можешь ехать домой, — улыбнулся я, заметив его лёгкую щетину. — Я не буду целоваться с кактусом. — Блин, — он рассмеялся и смущённо закрыл лицо руками. — Я так боялся опоздать, что даже забыл об этом. Прости. — Готовы, мальчики? — я услышал голос Давида и только сейчас вспомнил, что помимо нас с Максансом в комнате находились другие люди. — Даю вам ещё минут десять на подготовку, и мы начинаем.***
Начинали со сцены в футболках и боксерах. Спустя те самые десять минут мы с Максансом уже сидели на кровати и молча смотрели друг на друга. Никто из нас не решался сказать хоть слово, хоть как-то пошутить или пожелать друг другу удачи. Я был уверен, что Дане-Фовель сейчас, как и я, собирался с духом, искал внутри себя Элиотта и погружался в те эмоции, которые его персонажу нужно было пережить спустя пару мгновений. Мой Лука сейчас был счастлив, как никогда. Вчерашним вечером он в первый раз поцеловал парня, в которого влюбился, принял свои чувства и позволил себе раствориться в них. Прямо сейчас, в тишине своей спальни, он сможет любить Элиотта столько, сколько захочет, и Элиотт будет делать то же самое. Сегодня рождалось что-то прекрасное. Я вздохнул. Когда мы легли на кровать, я уже не думал о своём недавнем волнении — оно безвозвратно растворилось в мятном аромате под пристальным взором серо-голубых глаз, которые находились сейчас так близко, что я мог разглядеть все их оттенки, все переливы и отблески. Максанс — нет, Элиотт — нежно взял моё лицо в свои руки. Я сделал то же самое, коснувшись пальцами тёплой кожи на его шее. Глаза в глаза наши Лука и Элиотт ждали команды «Мотор». И она прозвучала. Все звуки словно исчезли. Сделав короткий вдох, Элиотт слегка подался вперёд и коснулся моих приоткрытых губ. Наши глаза закрылись. Я — нет, Лука — ответил на поцелуй, со всей лаской и нежностью отдавшись чужим губам. В стоящей тишине я слышал каждый наш вздох, чувствовал, как руки Элиотта зарылись в моих волосах, прижимая меня к нему ещё ближе. Я гладил любимые руки, плечи и спину, прижимался сильнее, я хотел быть ближе к нему настолько, насколько это возможно. Элиотт слегка приподнялся, чуть нависая надо мной, и увлёк меня за собой, нежно придерживая за подбородок. Я не хотел отрываться от его мягких губ — от губ, которых я так желал и которые сейчас принадлежали только мне одному. Элиотт лёг обратно и нежно отстранился, его руки всё ещё держали моё лицо, а пальцы ласково поглаживали мои скулы. Я чуть подался вперёд и невесомо коснулся губами его носа. Элиотт в ответ тепло улыбнулся. — Снято!***
Между нами больше не было футболок, и я мог касаться его бархатной обнажённой кожи. Ладони гладили его спину, проходились по линии позвоночника до узкой талии и обратно — я чувствовал каждую косточку и каждую мышцу. Его губы сминали мои, я ощущал его горячее дыхание на своём лице. Я провёл руками по его плечам и запустил пальцы в мягкие волосы, слегка сжав их в кулак. Элиотт выдохнул и мазнул губами по моей скуле, переместившись на шею. Его волосы слегка щекотали нежную кожу, он нависал надо мной, и я, забывшись, тянулся к нему, сокращая любое расстояние между нами. Позже я оказался сверху. Я покрывал поцелуями грудь, плоский живот, а потом снова поднимался, припадая к шее, к острым скулам и к любимым губам. Я уже давно потерял счёт времени, да и не хотел знать, сколько нам ещё оставалось мгновений любить друг друга. Я полностью отдался моменту, отдался своему Элиотту и своим безграничным чувствам к нему.***
— Иии, снято! — прозвучал голос Давида. — Молодцы, мои мальчики, это было просто потрясающе! Я перестал ощущать вес Максанса на своей спине и, вздохнув, перевернулся и посмотрел на Дане-Фовеля. Тот улыбнулся и внезапно ткнул меня пальцем в живот. Я рассмеялся и в ответ пихнул его локтем в бок. Мои переживания по поводу сегодняшнего дня окончательно растворились в ослепительной улыбке Макса и в нашем с ним искреннем смехе, в котором не было ни капли смущения. Мои сегодняшние эмоции разительно отличались от тех, что я испытал в первый съёмочный день. Я был счастлив. — Так что там с поцелуями с кактусом? — усмехнувшись, спросил Максанс. Не дождавшись ответа, он наклонился ко мне и потёрся колючим подбородком о мою щеку. Я прыснул от смеха. — Не представляю, как ты это выдержал, — парень рассмеялся и сел на кровати, спустив ноги на пол. Я закатил глаза и встал с кровати. Макс поднялся следом за мной, и к нам подошёл улыбающийся Давид. — Вы огромные молодцы, — сказал он, по-отцовски разводя руки для объятий. Мы с Максансом с радостью прильнули к нему. — Я так вами горжусь, — прошептал режиссёр и отпустил нас. — Спасибо, папа, — ответили мы в один голос.***
— Как насчёт того, чтобы посидеть где-нибудь до вечера? — предложил Максанс, когда мы вышли на улицу. — Я, если честно, проголодался. У нас ведь есть пара-тройка часов, да? — Да, я должен вернуться через три часа, ещё один эпизод на сегодня остался, — ответил я, посмотрев на часы на экране телефона. Я улыбнулся перспективе провести время вместе с Максом. — Я не против, куда ты хочешь пойти? — Да куда угодно, но лучше всего, наверное, поесть где-нибудь поблизости, чтобы ты успел вернуться вовремя, — Дане-Фовель потрепал меня по голове, а после задумался. — Хм… Есть тут одно местечко. Я клянусь, чувак, ты никогда не пробовал такой вкусной пасты, какую готовят в той кафешке. Я как-то был там с др… Ой, извини. Парень потянулся в карман и достал телефон. Приложив телефон к уху, он кивнул мне и отошёл немного в сторону, отвечая на звонок. Пару минут он вёл диалог со звонившим, то и дело поглядывая в мою сторону. Выглядел Максанс при этом очень виновато, своим взглядом он словно просил у меня прощения. Я начал беспокоиться. Дане-Фовель, наконец, закончил разговор и направился в мою сторону. — Всё нормально? — спросил у того я, когда Макс поравнялся со мной. — Блин, чувак, — начал он. На подсознательном уровне я уже знал, что он собирался мне сказать. — Придётся перенести наши посиделки в кафе на другой раз. У меня внезапно появились дела. — Что-то по работе? — Нет, это Жюли, — качнув головой, ответил Максанс. Я не удивился такому ответу. Ещё во вторник утром я понял, как она была дорога для него, как Макс переживал, когда подумал, что он разрушил их отношения. Я был по-человечески рад за них. За него. Дане-Фовель улыбнулся и подошёл ко мне — в этот раз я первый потянулся к нему и обхватил руками, уткнувшись носом в его ключицу. Запах мяты ещё не выветрился. — Знаешь, — услышал я у своего уха, — Максанс №57 уже заказывал бы нам пасту. Он отстранился, и я улыбнулся ему. Да, я был по-человечески рад за него. Я №2. А Аксель №1 отчего-то почувствовал себя покинутым, и его охватила тоска.