l'amour fou

Звёзд видно не было. Это показалось ему странным и, возможно, символичным. Он даже протер стекло, решив, что из-за этого не может разглядеть небо, а потом фыркнул, когда понял, какой он идиот. — Чего ты? — спросил Аксель. Макс покачал головой. Открывать рот и разговаривать сейчас не хотелось абсолютно. Голос после тусовки был, кажется, всё-таки сорван, они наконец ехали спать и набираться сил на завтрашний день, и после оглушающих басов в клубе Макс нуждался в тишине. Такси они с Акселем заказали одно на двоих. Робен уехал рано, Лео потерялся где-то в толпе, Колин и Асса тоже поехали в отель вместе. Аксель сполз ниже по сидению, широко расставил ноги, и то ли неосознанно, то ли специально вжался своей коленкой в бедро Макса. Максанс посмотрел на его как всегда мягкие, чуть влажные после прыжков на танцполе волосы, то, как Аксель потёр мочку уха, чуть щурясь, пряча свои блестящие глаза. И, испугавшись своего жадного, собственнического, страшного, почти никогда не просыпавшегося чувства, уставился себе под ноги. Как давно мы не виделись? — подумал Максанс. — Как давно я не видел его такого, расслабленного и пьяного, не боящегося трогать меня и просто ошиваться рядом? И сам тут же себе ответил — слишком давно. Настолько давно, что сидя в самолете, они говорили долго, раз или два прервавшись на еду или фильм, но всё равно потеряли счёт времени, просто болтая друг с другом. Сегодняшний день получился наполненным солнцем, ярким и очень радостным. Макс бы даже назвал его спокойным, если бы это не было так абсурдно. Они одиннадцать часов летели, потом сразу пошли гулять по городу, толком не поспав, какое уж тут спокойствие? Но было очень хорошо. Сеул разворошил память звуками и запахами, панорамой, общим ощущением; напомнил Максу, как умеет в себя влюблять. Наверное, дело было в том, с кем он в этот город приезжал. Максанс перевел взгляд на Акселя, который, как оказалось, тоже смотрел на него — да так простодушно и прямо, что у Макса дыхание перехватило. Может, это была магия ночного города, может, количество выпитого, а, возможно, просто настроение, но сейчас Максанс вспомнил, какой Аксель на самом деле красивый. Он ведь привык видеть его совсем рядом (в самой непосредственной близости — завивающиеся ресницы, родинка на шее, выступающая косточка запястья), а тут выхватил крупный план. Всего Акселя. Полностью. Целиком. Его, развалившегося на заднем сидении такси. Его, крутящего в руках понравившуюся черную маску. Глядящего в глаза и улыбающегося. Макс хотел сказать что-то, выдать какое-то из невероятных в своей оригинальности утверждений, по типу «Ты просто пиздец какой красивый» или «Я так тебя сейчас поцеловать хочу», или «У нас номера через стенку, приходи поспать ко мне», но получилось только поперхнуться и хрипло закашляться, а потом мотать головой, чтобы потянувшийся к нему Аксель не переживал. Аксель всё равно удостоверился, что с ним точно всё нормально, даже похлопал по спине, погладив напоследок между лопаток, и отстранился. Максанс снова прочистил горло и отвёл от Акса взгляд. Как можно было о нём не думать, если он был вот таким? Как можно было убрать эти странные мысли, полные не дружеской благодарности и братской любви, а какого-то смешанного, иногда даже пугающего чувства? У Максанса же не было никаких прав не то, что на Акселя, а даже на эти вот самые мысли. Поэтому он правда пытался остановиться, но у него почему-то никак не получалось: то Аксель в личку напишет, то Максансу попадется на глаза баннер спектакля Орьяна на улице, то он же будет мелькать в историях. Так что Максанс пытался приноровиться к такому странному балансу, хоть это и было тяжело, когда прикосновение губ Акселя или его улыбку можно было ощутить кожей — стоило всего лишь закрыть глаза. И вроде не нужно скучать по нему, вот ведь он, на расстоянии одного звонка или смс-ки. Никто не запрещал даже завалиться к нему в новую квартиру, благо, Макс знал адрес. Но Максанс не мог. Неизведанное нечто мешало и останавливало. И поэтому получался смешной замкнутый круг: забыть или хотя бы отвлечься Макс не мог, но и сделать с этим что-то тоже. Светофор пару раз моргнул зелёным, подмигнул жёлтым, и когда он решился опять перевести на Акселя глаза, то увидел его в непривычном свете. Зажёгшийся красный свет высвечивал острую скулу, крылья носа, надбровные дуги, пробивающуюся кое-где щетину. Остальное украла себе темнота. Макс почти успел на неё обидеться, когда Аксель вдруг подтянул себя на руках повыше, сместился вправо, ближе к нему, а потом без предупреждений улёгся на его плечо. Максанс пошевелился, потому что Аксель стал наваливаться неудобно и сильно, но Акс заворчал, прихватил его за локоть. И Макс сдался. Остался сидеть так же, чувствуя, как щеку щекочет орьяновская шевелюра, и как Аксель пытается устроиться так, чтобы ему было комфортно. — Если ты сейчас задрыхнешь, я не потащу тебя на руках в отель, — шепнул Макс в чужую макушку, которая пахла так приятно, что хотелось уткнуться в неё носом и подремать. — Тебе не впервой будет, — неразборчиво пробормотал Аксель, снова отогнул его воротник, который мешал ему впивающейся в шею молнией. А потом цыкнул, стащил со своей шеи шарф, сделал из него своеобразную подушку, уложив Максу на плечо. И лёг сверху сам. Максанс хмыкнул. — Как думаешь, что фанаты в этот раз заставят нас сделать? — Понятия не имею, — Аксель зевнул, но продолжил отвечать, хоть его язык немного заплетался. — Они с каждым разом всё изобретательнее. — Не боишься? — спросил Максанс. — А ты? — Макс, даже не видя его, мог точно сказать, какое выражение застыло у Акселя на лице. — Если во второй раз попросят на колено встать, не умрешь? Или сначала настрочишь Холму извинение за измену? — Не ревнуй, — понизив голос, сказал Макс, хотел выдержать театральную паузу, но не смог сдержаться и засмеялся. Аксель промолчал и стукнул его кулаком по бедру. А потом, словно подумав секунду, оставил там ладонь. Забыл, наверное, — подумал Максанс. Он на мгновение прижался к волосам Акселя губами и откинулся на подголовник. Им точно требовалось поспать. Следующие дни будут изматывающими и тяжелыми, наполненными событиями, о которых потом можно будет вспомнить. Обсудить, поделиться впечатлениями. Самое приятное событие последних суток Макса сейчас лежало на его плече, постепенно ослабляя хватку на бедре, и тихонько сопело. Макс подумал, что готов заплатить водителю сколько угодно, лишь бы он вёз их долго-долго. Чтобы ночь никогда не заканчивалась, а этот момент запечатлелся где-то глубоко в подкорке. Чтобы они всегда могли просто сидеть вот так, одни. Аксель заворочался, что-то пробормотал во сне, съехал щекой по его плечу ещё ниже, мгновенно возвращая Макса к реальности. Нужно проследить, чтобы он не клюнул носом и не проснулся до отеля, — подумал Макс, аккуратно подвинулся, чтобы Акселю было удобнее и, поправляя свернувшуюся комом куртку, коснулся бока Акселя. Замер, уверился, что тот всё ещё дремлет и пристроил свою ладонь на его колене. Если что, можно будет сказать, что он просто забыл убрать руку. Максанс улыбнулся и посмотрел в окно. Где-то за высотками понемногу занимался рассвет.