l'amour fou

— А где Аксель? Макс её не услышал. Так и прокричал, наклонившись к ней: — Музыка слишком громкая, повтори ещё раз! Она выдохнула. Пробравшись через весь импровизированный танцпол — половину из этих людей она не знала вообще, с половиной была едва знакома — ей пришлось долго оглядываться, потому что Макса там, где она его заприметила, уже не было. Но через пару мгновений она увидела пропажу совсем близко, в нескольких метрах. Протиснулась между хихикающими девушками, постаравшись мило им улыбнуться, толкнула Макса в спину. Тот обернулся и завопил: «Сестрёнка!». Раскинул свои бесконечно длинные руки, чуть не расплескав то, что было намешано у него в бокале. Агата рассмеялась и обняла его. Но, отстранившись, потащила за собой, в сторону от компании, которая своим хохотом перекрывала даже грохочущую отовсюду попсу. Оттащила и задала вопрос. Макс крикнул ей прямо в ухо, чтобы говорила громче. Рёв и басы, от которых вибрировал уже, кажется, даже воздух, давали расслышать только обрывки фраз. Здесь никто не разговаривал, на баре выпивку просили жестами, тосты терялись в общем шуме, что не мешало всем радостно скандировать «ура» и пить. Агата уже была готова даже заорать на всё помещение, но их отвлекли. Какая-то девушка появилась сбоку, повисла на Максе, обхватив его шею обеими руками. Начала что-то ему говорить. Макс несколько раз кивнул в ответ (неужели, её он услышать смог?), придержал за талию и скользнул губами по напудренной щеке, позволил ей стянуть свою кепку. Агата удержалась, чтобы не закатить глаза. Максанс ещё не был пьян, но в нём уже проглядывала эта расслабленная вальяжность, которая в повседневной жизни куда-то таинственно испарялась. Дождавшись, пока его коллега (или кем она ему приходилась? подружкой, гримёршей, любовницей?) затеряется среди остальных неизвестных ей людей, Агата потянула брата на себя. — Где Аксель? — Что? — Орьян где потерялся, говорю? — Аксель? — переспросил Макс. — Он здесь? — Ты мне скажи! Он же должен был прийти? Макс пожал плечами. Он продолжал улыбаться, только взгляд приобрёл неожиданную ясность, стал осмысленнее. Агата ждала, что он начнёт оглядываться, выискивая Акселя взглядом в толпе, хотя бы обернётся вокруг своей оси, но Макс будто застыл. Опрокинул в себя остатки пойла непонятного цвета, ещё раз прижал её к себе и, с намёком качнув бокалом, отправился в сторону бара. Агата придержала его за локоть, но Макс мягко высвободился и всё-таки ушёл. Агата осталась одна. Оглядела забитый под завязку зал. Она надеялась увидеть хоть одно знакомое лицо, но Ромео ушёл с час назад, Симон втянулся и классно проводил время, Тибальт с Сарой либо сбежали, не попрощавшись, либо затерялись среди этой гурьбы народа, и найти их могло помочь одно только чудо. Вечер, плавно перетёкший в ночь, получился странным. Агата знала, что ей будет не очень комфортно в этой тусовке, но Макс так упрашивал её прийти, что она не смогла отказаться. А теперь ей было скучно. И жарко, тесно, неуютно среди всех этих режиссеров, актрис, операторов, продюсеров… Она спрашивала саму себя, почему, и не могла объяснить. Вот Акселя ей очень хотелось здесь встретить. Они виделись в конце мая, так что ей не хватало его юмора и простоты, умения поднять настроение какой-то парой слов. Сейчас так особенно. Но Макс теперь не приезжал с ним к родителям, поэтому и пообщаться с Аксом Агата могла только в переписке. Неужели она зря надеялась на сегодняшний вечер? Через какое-то время пришлось перебраться из одного зала в другой, там хотя бы было не так много людей. А ещё — наверняка все её бесчисленные мольбы были услышаны — Агата увидела в самом углу небольшой, не занятый никакой парочкой диванчик. Упала на него, с удовольствием вытянула гудящие ноги и прикрыла глаза. Как Макс выдерживал подобные, длившиеся всю ночь гулянки? Она не могла этого понять. Конечно, они с её друзьями иногда устраивали посиделки, заканчивавшиеся за полночь, но их досуг был больше домашним, чем тусовочным. И поэтому, по сравнению с братом, который шатался по вечеринкам так же, как и десять лет назад, Агата порой казалась себе взрослой, умудренной опытом женщиной. Это было не единственным их различием, скорее, одним из множества. Сейчас Макса вертело в человеческом водовороте, и он, казалось, чувствовал себя спокойно, даже уверенно. Таким Агата редко его видела, потому наблюдала с интересом. Как он целует кому-то руки, кому-то губы, позволяет трепать себя по голове, но втягивает её в плечи, стоило кому-то начинать хвалить его — будто Максу было неловко за собственный талант. Этим они, кстати, тоже отличались друг от друга. Вообще все вокруг поражались тому, какие они разные. Максанс вечно отрицал очевидное, говорил, что они похожи, а сестра понимает его лучше всех остальных, но сама Агата не очень в это верила. Конечно, они были близки, но чаще всего Агата понятия не имела, что творится в его голове. Особенно в последнее время. Разговоры не помогали — Макс начинал злиться или как-то нелепо шутить, переводя тему. И Агата отступала. Забывала на время, пыталась поверить, что он действительно счастлив, но потом происходило что-то, что напоминало обо всём разом. Например, когда она вытащила его в пригород Парижа, и Макс был каким-то вымотанным, неразговорчивым, пугающе безмятежным. Он мало на что реагировал, только слабо улыбался в ответ на попытки его развеселить. Агате было не по себе от того, насколько Макс не походил на себя прежнего — озорного, свободного, порой даже задиристого в своей нетерпимости. Его что-то мучило, но откуда ей было знать, что? Целью той поездки было ненавязчиво вытащить из Макса её настоящего брата, которого она любила, за которого переживала, вот только всё шло хуже некуда. Агата попробовала расспросить его насчёт работы — он отвечал односложно, затронула тему рисования — он закрылся ещё больше, поинтересовалась их с Анемон отношениями — Макс вспылил и посоветовал не лезть в его дела. Если бы не помощь, пришедшая, откуда нельзя было ожидать, Агата, наверное, к концу дня уже плакала от отчаяния и обиды. Аксель объявился ближе к полудню. Они с Максом как раз обогнули озеро, вышли на берег, откуда открывался чудесный вид (позолоченные деревья, отражавшиеся в воде, словно в зеркале, нежно-голубое небо). Даже забыв про неприятный осадок от их разговора, так и не переросшего в ссору, Агата вытащила телефон, чтобы сделать фото, и тот затрезвонил прямо у неё в ладони. Звонил Аксель. — Где вы? — весело спросил он. — Всё-таки выбрались в Мёдон? Замечательно, я как раз тут. Проездом, конечно, просто случайно так совпало. Точно не против, если я подойду? Ну, отлично. Где? Вот там и стойте. Я сейчас буду. И сбросил звонок. В растерянности Агата повернулась к Максу, чтобы сообщить новости. Тот застыл неподалёку, но когда она обернулась к нему, подошёл ближе и порывисто обнял. Извинялся — без слов, наверное, на них ещё не нашлось сил. Агата ответила на объятие, уже открыла рот, чтобы рассказать про Акселя, но вместо этого предложила присесть. В качестве аргумента привела то, что место было чересчур красивым. Правду она говорить не стала, подумав, что Аксель вполне сможет выкрутиться сам. На самом деле, ситуация казалась ей до смешного абсурдной. На днях она списалась с ним — просто отреагировала на историю, а Орьян в ответ поинтересовался последними новостями — и вместо привычно-вежливых «всё-хорошо-спасибо-приятно-было-пообщаться» вдруг выдала, что они с Максом на днях едут в заповедник вдвоём. Что ей неспокойно за брата. На полном серьёзе пожаловалась на то, что Аксель перестал заезжать к ним; призналась, что меньше переживала за Макса, когда Аксель постоянно был рядом. Аксель долго не отвечал. Агата не стала волноваться по этому поводу; у всех были дела, он мог отвлечься от телефона или не увидеть сообщения. А может ему требовалось время, чтобы осмыслить информацию. В любом случае, она не жалела о том, что написала, потому что это было правдой. Но Агата совершенно не ожидала, что Аксель действительно приедет. А он приехал. Крикнул им издалека — Макс аж дёрнулся всем телом, быстро развернувшись — и помахал. Агата тогда, помнится, почувствовала, что нервничает. Реакцию Макса предугадать было сложно, но она всё же надеялась, что он будет больше рад, чем зол. Получилось, конечно, совсем не так, как она рассчитывала. — Совпадение? — недоверчиво отозвался Макс. — Ничего себе, совпадение. Да ты же только позавчера приехал в Париж! — А я люблю кататься по окрестностям, — отозвался Аксель с невозмутимым видом. — Я знаю! — рявкнул Макс. Осёкся. — Чего ты вообще раскричался? — фыркнул Аксель. — Я не к тебе. Я надеялся повидаться с Агатой, узнать, как у неё дела. Макс, кажется, даже дыхание задержал от возмущения. Агата боялась, что словесная перепалка может перерасти во что-то более серьёзное и травмоопасное, но меньше, чем через полчаса, они уже и думать забыли об этом споре. Они смеялись, подначивая друг друга, почти дразнясь, толкались локтями, наваливались один на другого, будто с каждой следующей минутой позволяли себе всё больше. Агата чувствовала себя третьей лишней, но была совсем не против. Правда, Аксель в скором времени очнулся, извинился перед ней за отсутствие воспитания — собственного и Макса. Максанс в ответ на это фыркнул, потянулся отвесить ему подзатыльник и промахнулся; но всё равно скользнул ладонью по его затылку, задержав пальцы в чужих волосах. Потом Аксель завёл светскую беседу. В его исполнении она была сдобрена доброй порцией шуток, колкостей и отсылок, которых Агата не понимала, но они явно были направлены на Макса, который чуть ли не пополам складывался от смеха. Вторая половина дня пролетела незаметно. Когда пришло время прощаться, Агате стало даже неловко смотреть на то, как Макс трогает Акселя за запястья, предплечья, цепляет, вроде бы, случайно, бёдра и бока — пришлось отвернуться. В итоге они расстались почти на закате; Агата взяла с Акселя обещание, что тот заедет в их дом на ближайших выходных. Тот ярко, искренне улыбнулся и сказал, что не может не принять такое предложение. Макс, правда, здорово проехался ей по мозгам — мол, зачем она это сделала, он же не просил; у Акселя столько дел, он вечно занят, откуда у него время на визиты? — но при этом лучился такой улыбкой, что Агата ни на секунду ему не поверила. Она знала, что они с Максом были не похожи ни внешне, ни внутренне, но одну черту характера точно делили на двоих: они оба не умели нормально скрывать свои чувства. Вот Акселю это удавалось мастерски. И всё-таки он приехал в Мёдон только, потому что Агата сказала, что с Максом, кажется, что-то не так. Так почему он не появился сейчас — на вечеринке, посвященной дню рождения Макса, проходившей в самом центре Парижа? В чём было дело? Или более точным вопросом было бы «в ком»? Из мыслей её вырвал разнёсшийся колонками голос диджея, который обещал после короткого перерыва «добавить жара». Агата хмыкнула. Это точно был сигнал, что ей пора собираться домой. Она выдержала рекордное количество времени, можно было уезжать с чистой совестью. На всякий случай, она снова поискала кого-то знакомого, но и эта попытка не увенчалась успехом. Правда, Агате показалось, что она заметила неподалёку Робена, мелькнувшего в толпе, но, возможно, что просто ошиблась. Агата поднялась на ноги, твёрдо решив разыскать хотя бы Макса. Нужно было попрощаться с ним, в который раз поздравить с прошедшим днём рождения. Попросить его не пропадать. Хотя говорить ему это сейчас не было смысла — наверняка, Макс уже был на той стадии, когда лез обниматься ко всем без разбора и любил весь мир. Но уйти молча она не могла. Агата искала его у бара, пыталась заприметить на танцполе, даже осмотрела длинную очередь к туалету. Поняла, что сделала круг, вернувшись к диванчику, который в последние полчаса стал её спасением. Недолго думая, она взобралась на него с ногами, собрав на себе удивлённые взгляды, но не стала париться по этому поводу. Агата тщетно пыталась найти Макса среди танцующих, отдыхающих на пуфиках, привалившихся к стенке людей; пыталась углядеть его где-то среди целующихся пар. Почти потеряв надежду, спустилась на пол, но решила, что ещё посмотрит на улице. Стала пробираться по коридору, нырнув между пошло-золотыми, разделяющими помещения «занавесками», и тут, сама того не ожидая, нашла того, кого искала весь вечер. И Макса — вместе с ним. Они стояли в небольшой нише, которая будто затерялась между стенами. В таком освещении увидеть её можно было только пристально вглядываясь или по счастливой случайности. Видимо, они специально выбрали именно это место, чтобы никто не заметил, как они прижимались к друг другу, словно им обоим не хватало места, хотя в том закутке его было достаточно. Из-за мерцающего света Агата скорее угадывала, что происходит, чем видела: вспышки высвечивали пространство на какие-то секунды, чтобы сразу скрыть всё темнотой. Агата смотрела на очертания фигур, высокую и пониже, обращенные к друг другу лица, растрёпанные волосы обоих, соединённые руки. Видела широченную улыбку Макса. Её она выхватила первой — слишком уж Макс, говоривший с ней с полчаса назад, не был похож на того, который сейчас стоял тут, прячась ото всех. Этот другой Макс был внимателен (слушал, шагал к — хотя, казалось, куда ещё ближе), явно взволнован и, в то же время, счастлив. Таким она его давно уже не видела. Именно такого Макса ей и не хватало. Агата очнулась, когда кто-то неосторожный толкнул её. Прочитала по губам извинение, кивнула, снова бросила взгляд в сторону двух крепко сцепившихся парней, но решила, что подглядывать вот так не имеет права. Может, стоило им сказать, чтобы нашли себе местечко поукромнее? Агата фыркнула себе под нос — внезапно появившаяся радость уняла раздражение от этого огромного сборища людей, жары и даже музыки — и решила, что вмешаться сейчас будет просто кощунством. Но Агата была рада, что заметила их; рада, что всё сложилось хорошо — надежда ведь почти успела растаять. Теперь ей стало за это почти стыдно. Она улыбнулась и поспешила выбраться наружу, на улицу, к свежему воздуху, стараясь больше не оглядываться назад. В голове на повторе крутилась одна мысль: и как она могла сомневаться? Конечно, Аксель был здесь! Конечно, Аксель приехал.