Et luminaria exire

      Темные вьющиеся волосы, обворожительные карие глаза и симметричные родинки на щеках. Они близнецы. И это само по себе отвратительно. Что может быть хуже, чем собственное отражение, восседающее напротив тебя и жующее приторно-сладкие хлопья? Она рада и тому, что они, хотя бы не одного пола, будь это по-другому, давно бы повесилась или повесила кое-кого еще.       Хлоя не верит в провидение, не верит в священных ангелов, тьфу, и прочую ерунду, которую неразумные предки человечества пронесли сквозь века. Это не мешает ей задаваться одним простым вопросом: зачем ей, черт возьми, брат? За какие такие грехи она вынуждена терпеть это ужасное мужское лицо, с трудом отличимое от ее собственного?       Чарли — это дар и проклятие в одном флаконе. Чарли, ха. Родители тоже не хотели близнецов. Конечно, не хотели. Они боялись заводить и одного ребенка, не то что двух. И дело вовсе не в деньгах, а в том, что их брак уже тогда трещал по швам из-за непрекращающихся ссор. Они так наивно надеялись, что ребёнок сможет объединить их, скрепить это кривое домашнее гнездо, но совсем выкинули мысль о двойняшках. На них возлагали большие надежды, и ни одну они не оправдали.       Чарли был умнее, харизматичнее и сильнее. Ему легко давалось общение с ровесниками, он любил учиться и приносил домой одни пятерки. Родители всегда ласково трепали его по кудряшкам и осуждающе поглядывали на нее: дикую грубую колючку, которая предпочитала одиночество всему остальному.       — Я не беспокоюсь за Чарли, я беспокоюсь за Хлою, — неизменно жаловалась мать своим подругам. — Она такая странная, у неё наверняка проблемы. Может, стоит посетить психолога?       Только вот проблемы были у Чарли.       Время шло. Родители давно перестали пытаться образумить ее, они вообще забыли, что она все еще часть их семьи. Всегда за столом, в любом разговоре слышались только: Чарли, Чарли, Чарли.       Но Хлоя все ещё была, а законы жизни никто изменять так и не научился. Взрослея, она начала понимать, как именно устроен этот мир, какие бывают люди и как нужно себя вести. В средней школе у неё появились настоящие друзья и увлечения. Хлоя прекрасно пела и выступала на различных школьных концертах. Чарли рисовал картины для выставок. Двое творческих детей радовали учителей своими успехами в учёбе и продвигали престиж, вообще-то, самой типичной школы.       В один вечер, когда их семья, как обычно, собралась за столом, а Чарли без умолку трепался о книгах, мать настойчиво спросила ее:       — Ты заняла первое место в вокальном конкурсе! Почему я узнаю об этом последней, дорогая? Ты молодец! Завтра же едем отмечать это!       — Куда? — заинтересованно спросил Чарли, продолжая улыбаться.       — В тот милый ресторанчик около парка аттракционов.       — Аттракционы?! Ура!       Хлоя сидела в замешательстве. Мать действительно интересовала её жизнь? Ее достижения?       — А можно с нами поедет моя подруга? — робко спросила она.       — Конечно, дорогая. Все, что пожелаешь.       Это было самое счастливое время в жизни Хлои. Мама покупала ей чудесную одежду, они вместе бывали на ее выступлениях, друзья всегда поддерживали девушку, и Чарли часто вселился вместе с ней. Он даже однажды защитил Хлою от хулиганов, сказав, что они семья, неделимое целое.       Он, кажется, не был таким уж плохим. Верно. Он был ужасным.       Все изменилось, когда им исполнилось семнадцать. Старшая школа порадовала Хлою кучей новых проблем, экзаменами и первыми любовными отношениями. Все, как у любого другого подростка ее лет. А вот милейший добрейший художник Чарли пошёл под откос. Из школы звонки за звонками, бесконечные вызовы, родительские крики, мамины слезы. Пьяные вечеринки, ненормальные друзья, куча проступков, наркотики — Чарли не останавливало ничего.       Отец с остервенением кричал на мать; он говорил, что это она во всем виновата, это она испортила Чарли. Хлоя рассеянно молчала. Чарли никто не портил. Он был испорчен с самого начала, разве они не замечали?       Отец ушел, громко хлопнув дверью. Кажется, в этот момент он ненавидел их всех. Мать осталась одна с огромным ворохом проблем, сыном-наркоманом и дочерью, которая ненавидела брата всеми фибрами своей души. Чарли кодировали, проводили воспитательные беседы, сажали под домашний арест, отправляли в санатории — ничего не помогало. В конце концов, их мать умерла, не выдержав постоянных стрессов.       Хлоя ненавидела Чарли. Хлоя презирала Чарли. Хлое было плевать на него и его неудачи. Хлоя надеялась, что их жизни больше не пересекутся. Но они все еще оставались семьей. Извращенной, изломанной, горькой семьей. И если Чарли что-то творил, звонили и искали всегда ее, ведь она его единственный близкий человек. Коллеги на работе часто шептали за спиной о ее брате, о проклятом брате-близнеце, который умудрялся портить ей жизнь, даже находясь в другом городе.       — У них одно ДНК, разве нет? — шептали люди — у них, должны быть одни склонности? Она тоже, такая же ненормальная? Стоит ли ей работать здесь?       — Не слушай их, — всегда повторяла Мэгги, ее единственная близкая подруга. — Ты совсем не такая, уж я-то знаю.       Хлоя тоже знала. В ней нет ничего от Чарли: нет его любви к искусству, его упрямства, его горячих порывов и, конечно, нет всех этих пагубных привычек. Но у нее есть его трижды проклятая внешность. Парни бежали от нее, лишь услышав о брате, знакомые боялись, что однажды она так же скатится по наклонной. Никто не понимал, что она — не он.       И как будто этого было мало. Чарли вновь объявился в ее жизни. Стоит на пороге квартиры с видом побитого щенка и огромной дорожной сумкой. Она бы захлопнула перед ним дверь, если бы не судебный пристав и бумаги, которые Хлоя была обязана подписать.       Теперь она видит его лицо каждый день. Чарли кажется очень тихим и спокойным. Брат улыбается ей и беззаботно болтает о мелочах, несмотря на ее явное нежелание слушать его. Он больше не рисует картин, только редкие смазанные эскизы и много времени проводит за компьютером. Хлое, в принципе, на него плевать. Она не будет плакать, если Чарли вдруг захочет спрыгнуть с крыши, выпить кучу таблеток или удавиться; но похороны — слишком дорогое удовольствие, поэтому ей приходиться следить за ним.       С наступлением весны что-то неуловимо меняется. Чарли говорит с ней все меньше и меньше. Это, конечно, прекрасно! Хлоя только рада отвязаться от него. Но иногда ей кажется, что он разговаривает сам с собой, совсем тихо шепчет что-то под нос. У Хлои завал на работе, и ей совсем не до причуд брата.       — Солнце сегодня очень яркое, да? — в один день спрашивает Чарли. Хлоя только пожимает плечами. Он не слепой, и сам видит.       — Ты на работу?       — Сам догадался? — иронично отвечает сестра.       — Не совсем. Я… я думаю, что, наконец, нашел девушку. Ее зовут Анна. Она очень… тусклая.       Хлоя удивленно выдыхает. Неужели в этом мире нашелся человек, способный вытерпеть ее брата? Ей до сих пор не везло в любви.       — Рада за вас, — грубо.       — Спасибо.       Теперь Чарли надолго уходит из дома, и Хлоя чувствует необъяснимое облегчение. И все же, он странный. Поглядывает иногда на нее из-под длинной челки с каким-то осуждением, нашептывает под нос не то песню, не то молитву, и постоянно смотрит на собственные руки, как будто в них сосредоточен весь его мир. Хлоя нервничает и от этого все больше злится, начинает срываться на всех, кричать. Люди только больше убеждаются в ее схожести с Чарли, но она не похожа на Чарли! Совсем!       Однажды летним вечером, когда Хлоя занималась документами, ей позвонил неизвестный номер. Девушке не очень хотелось отвлекаться от работы, но она взяла трубку, боясь пропустить важный звонок.       — Алло?       — Прощу прощения, — раздался чей-то испуганный и надломленный голос, — это Анна, знакомая вашего брата.       — Чего вы хотели? — недовольно цокнула языком Хлоя.       — Вы должны приехать сюда. Это очень срочно. Пожалуйста.       Что-то в этом отчаявшемся голосе заставило Хлою послушаться.       — Адрес?       И вот она мчится, проклиная всё и вся, в какой-то старый и прогнивший район. Ее ждет кипа бумаг, несколько неотредактированных отчетов и остывший чай. Чарли всегда портил ей жизнь. С самого детства он доставлял кучу неудобств. Родители любили его; учителя, одноклассники… они даже не видели за спиной мальчика хрупкую, одинокую Хлою. Но она справилась с этим. Она смогла выйти из тени и доказать миру чего стоит! А Чарли погубил их семью. Неужели он был достоин той любви, что лилась на него рекой с самого рождения? Достоин всех этих вздохов и похвал? Отец кинул их из-за него! Мать умерла из-за него!Жизнь Хлои пропитана болью из-за него!. Чарли ломал их всех так медленно, так изощрённо… почему? Почему судьба так жестоко сыграла с ними?       Хлоя поднимается в квартиру, звонит, зло сжимая пальцы. Никто не отвечает. Тогда она резко дергает ручку, и дверь поддается легко, без скрипа. Девушка входит в комнату и обмирает. Сумка выпадает из ее ослабевших рук. Сжавшись у стены, отчаянно закрыв лицо руками, лежит молодая рыжеволосая девушка. Анна? Над ней возвышается Чарли, он заносит руку для очередного удара. Все тело Хлои пронзает ужас. Чарли оборачивается на шум, в руке у него пистолет, а на губах расплывается кривая улыбка. На его лице и радость, и боль одновременно.       — Сестра. Ты все-таки приехала?       Хлоя не в силах пошевелиться. Чарли наставляет на нее пистолет и делает шаг вперед.       — Ты… ты отняла у меня мою жизнь, — с надрывом шепчет он. — Я… я думал, что близнецы — это… зеркальное отражение, часть одного целого. Что нам предназначено идти рука об руку…       — ЭТО ЛОЖЬ! — кричит Чарли, делая еще один шаг вперед. — Ты… тебя не должно было быть! Моя судьба, моя жизнь, моя семья… это все должно было стать ТОЛЬКО моим. Но появилась ты… и вытеснила меня. Лишила меня моего места… Тварь. Паразит, живущий чужой судьбой. Сегодня я исправлю это!       — Чарли. Успокойся. Мы все можем решить… — тихо начинает Хлоя.       — НЕТ! — у Чарли дрожат руки и расширены зрачки, они почти полностью заполнили радужку, — я не прощу тебе этого. Если бы не ты, я смог бы жить нормально, жить так, как велела мне Судьба…       — Чарли…       — Пусть этот кошмар закончится! — Чарли поднимает руку вверх.       Сердце Хлои замирает всего на один миг.       Этого мига ему достаточно.       Грянул выстрел.