Not a bromance

Сегодня обычный субботний день… Нет, поправка — сегодня должен был быть обычный субботний день. Он и был обычным, где-то до двух часов пополудни, пока в дверь моего дома не позвонили. Странно, подумал я, пробираясь в прихожую через баррикады из стульев и покрывал — дети играли в лабиринт. Я вроде никого не жду. Ах, ну конечно! Кто бы мог сомневаться в том, что «никого» зовут Роберт Дауни. Младший. Это почти как в одном фильме про Дьявола Младшего… Знаете, если бы вы никогда не знали его в лицо, но слышали, что есть такой актер — вы бы ни за что не угадали, кто из двоих мужчин, стоящих у меня на пороге и есть Роберт. Скорее всего, вы бы указали на его сына, Индио. Парень очень со вкусом одевается, всегда опрятен, причесан… в общем, как и положено порядочному молодому человеку! Ну, а Роберт… — Знаешь, я сделал открытие, — говорю ему вместо приветствия, без вопросов пуская его с сыном в свой дом. Вопросы тут все равно не помогут. — Открытие? Какое? — Не только Холмс ворует вещи у Ватсона, но еще и ты — у своего сына. Верни Индио его джинсы. А шляпу эту вообще сожги, такую носила еще моя бабушка. — У твоей бабушки отличный вкус! — смеется Роберт, опускаясь на четвереньки и заглядывая в «лабиринт». — Ку-ку! Из-под нагромождения стульев и покрывал раздается визг и вскоре с другой стороны с хохотом вылетает Айрис. Следом появляются Руди и взъерошенный и красный Рафферти. Младшенькие полчаса назад играли в индейцев, и он был лошадкой. — Раф, не слишком ли ты большой для таких игр? — спрашивает его Роберт, поднимаясь на ноги. Айрис коротко здоровается и убегает наверх. Мальчишки смешно переминаются с ноги на ногу, поправляют волосы, одергивают футболки. Стесняются. Они Роберта всего раз видели. А тут еще и Индио, он их старше, и одет как взрослый. — Дети, это Роберт, — объявляю я своим отпрыскам. — Он приехал… ммм… А ты зачем приехал? — опоминаюсь только сейчас. Идиот. — А мы вот только что из аэропорта, решили к тебе заглянуть, раз уж в Лондоне. В Венеции были на каникулах, там так клево, правда, сын? — Угу, — бормочет Индио, строча кому-то смс-ку. — Так, ну ты нас ланчем угостишь? — Роберт хлопает в ладоши, потирает руки и после упирает их в бока. Поза называется «я пришел, а вы не ждали». — Ребята, идите к себе… Ммм, Индио… — задумываюсь на пару секунд, куда определить Робова отпрыска. 16 лет это уже не ребенок, но еще и не мужчина. — Пап, я с Рафом, — кидает он отцу и тоже идет наверх. Смышленый парень. Мы с Робертом проходим на кухню. Он усаживается за столом, снимает свою дурацкую шляпу, закидывает ноги на столешницу, демонстрируя мне белые кеды с ярко-салатовыми шнурками. Про его майку я вообще молчу — в каком секонд-хэнде он ее нарыл есть загадка столетия. — Я буду яичницу-глазунью из двух яиц, толстый сэндвич с ветчиной, помидорами и листьями салата — и майонез не забудь! — и еще кофе. — Не треснет? — сейчас главное не ржать и не оборачиваться, а то я все испорчу. Это игра такая, в наглого американца и чопорного англичанина. Открываю холодильник, достаю продукты, и краем глаза слежу за тем, что делает этот фрик. Вестимо, раскачивается на стуле. Как только не падает, ножки у стула железные, а пол-то кафельный… — Слушай, я чё зашел… — внезапно, прямо за одну секунду, его лицо становится серьезным. Садится, как положено, складывает руки в замок. — Приезжай ко мне в ЛА? В гости. — Эмм… — застываю у холодильника, задумчиво жуя лист салата. Подзавял уже, надо новый купить… — Бери детей. Или невесту свою. У нас там пляжей — ууу! И солнце, погода знаешь какая. Пока еще не лето, жары сильной нет. Ты ведь сейчас нигде не занят? Говорит это все почти без пауз, как будто волнуется. И на последнем вопросе делает такие умоляющие глаза, мол, ну скажи, что не занят. — Ммм… ну да. Наверное. — Наверное — не занят, или наверное — приедешь? — Всё. И то и другое. — Окей, значит, договорились! — конечно, это уже не вопрос. Зачем спрашивать, если я сам себе только что приговор вынес. — И хватит жрать мой салат, я хочу сэндвич! Пока я жарю яичницу и кромсаю ножом мягкую булку для сэндвича, на кухню забегает Раф с какой-то коробочкой в руках. — Пап! Мы с Индио «Call Duty 2»* поставим, ладно?! — и уже собирается убежать обратно, но Роберт хватает его за край майки и возвращает к столу. — Ты вот эти циферки на коробочке видишь? — строго так спрашивает, а у самого губы дрожат от сдерживаемого смеха. –» 18+»! А тебе сколько? — Четырнадцать, — бормочет Раф, уперев взгляд в пол. — Ладно, сделаем вид, что больше. Вали отсюда. — И наподдает ему рукой под зад. — Смешной он у тебя. Индио тоже таким был два года назад, а сейчас все взрослого из себя корчит. Говорит, у нас с ним я — сын, а он — папа. — Потому что ты одеваешься, как подросток, — отзываюсь от плиты. Пока смотрел на Рафа, яичница пережарилась и один «глаз» лопнул. — Мне это нравится. Я привык всем и вся в жизни бросать вызов. Без вызова жить скучно. — Поэтому ты завалился ко мне в гости? Чтобы все окрестные папарацци не скучали? — Ааа, брось, Джудси. Мы же друзья? Я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда он пытается сделать безразлично-спокойное выражение лица. И успеваю заметить в его взгляде что-то, что совершенно не вяжется с дружбой. — Держи свою яичницу. Пойду отнесу Индио его сэндвич. Должен же хоть кто-то помнить про твоего сына и его урчащий желудок. *** Потом мы долго сидим на кухне, пьем кофе, курим, вспоминаем съемки «Холмса»… Между нами стол, и Роберт от невозможности дружески лапать меня за что попало, мучает в руках зажигалку. Темп ее верчения в пальцах напрямую зависит от темы беседы. Если про карьеру — то размеренно, перекатывая с одного пальца на другой, как монету; если про Сьюзан — то постукивая по столешнице мелкой дробью. А если про нас — то нервно хлопая крышечкой, пока огонек вообще не перестает появляться. -… текст читаю, а про себя думаю — если у меня локоть с твоей коленки сейчас соскользнет, то я тебе прямо по яйцам заеду, вот весело будет! — Тут же смеется своей шутке, встряхивает убитую зажигалку, выжимает из нее последний «чирк», закуривает. — Соскучился по тебе, Джудси. Очень. Кофе встает поперек горла. Надо что-то ответить, пошутить, не сидеть с каменным лицом и круглыми глазами. А то обидится… — Я то… кхм! — вот, еще и с голосом хрень какая-то. — Я тоже. — Правда? — прищуривает глаза. Задумал чего-то. — Тогда подойди и поцелуй меня. — Роб, фансервис закончился. «Холмс» тоже. А до выхода следующего не меньше года. — Джуд. Если бы это был только фансервис, я бы сейчас здесь не сидел. Резко встает со стула, подходит ко мне и крепко целует в губы. — Пап. Я чуть не падаю на пол. В дверях стоит Индио с отсутствующим выражением лица и протягивает Роберту телефон. — Тебя Сьюзан. Роберт, как ни в чем не бывало, берет трубку и отвечает. — Привет, дорогая… Разрядился, я наверное шнур в Венеции оставил… Я у Джуда, рейс перенесли на три часа. Ну да, не хотел торчать в аэропорту, а гостиницы мне уже поперек горла. Ага, целую. Дает отбой, возвращает телефон сыну — тот уходит, — поворачивается ко мне. — Так, на чем мы остановились? Я вскакиваю со стула, смотрю на него, как на психа. Впрочем, почему «как»? — Это что щас было?! — Ну… — Роберт поднимает одну бровь. — Мне жена звонила, а что? — Нет! До этого! Твой сын застукал нас целующимися и не сказал ни слова! — А ты хотел бы, чтобы он сказал? — Нет! То есть… я другое имел в виду! Черт, Роб! — хватаюсь руками за голову. — У тебя вся семья такая ненормальная, или только вы двое? — Папаша у меня забавный, — отвечает он с кривой усмешкой. — Это у нас наследственное. — Я заметил! Усаживаюсь на другой стол, что рядом с плитой, подальше от него. Закуриваю. — Я не могу так. Понимаешь, не могу! Роберт медленно подходит ближе, останавливается в полуметре от меня. Уже влез в личное пространство, но все еще в пределах разумного. — Я тоже так не могу. Без тебя не могу, понимаешь? — забирает у меня сигарету, курит. — Рейс не переносили. Если честно, то я мог бы улететь в ЛА прямо из Венеции. Но мне так захотелось тебя увидеть… — Съемки скоро, — бормочу себе под нос, как оправдание. — Я тебе еще надоесть успею. Становится как-то неловко. Он, получается, сделал нехилый крюк, чтобы повидаться, наврал жене, скомпрометировал себя перед сыном… Хотя сыну, кажется, пофиг… Но все равно. А я тут ору на него. — Дауни, ты как снег на голову. Как здоровенная такая сосулька. Хрясь по черепу! И до свидания. Он улыбается, все же сокращает расстояние между нами, и легко целует в щеку. — Обещай, что приедешь. — Обещаю. — И Сиенну эту свою бери, чтобы без палева. «Случайно» встретимся где-нибудь. Глядишь, она там себе нового жениха отыщет. — Пф! Не говори ерунды. Она в прошлой жизни клещом была. Или репейником. И потом, должен же я кем-то прикрываться. Сигарета в пальцах Роберта догорает до фильтра и начинает противно вонять. Наверху мальчишки рубятся в свой шутер, громко переговариваясь и хохоча. На улице начинается дождь… Мы не обращаем на всё это внимания. Мы целуемся…