Not a bromance

Проходит, может быть, две или три недели, и я уже основательно забываю о своем обещании приехать в ЛА. Но тут, как по велению неких высших сил в Исландии начинает извергаться какой-то труднопроизносимый вулкан, и… Сиенна предлагает съездить в Калифорнию, развеяться. Тут-то меня и осеняет одна подлая, но гениальная идея — совместить приятное с полезным, и загреметь в гости к Роберту. Ну да, с Сиенной. В конце концов, у него тоже Сьюзан. На этот раз я отомстил ему за все его выходки. Сразу, одним махом. Во-первых, я не сказал ему, что еду. Во-вторых, мы завалились к нему в гостиную в одиннадцатом часу вечера. Сьюзан была в шоке. В-третьих, я был слегка пьян, ибо мотаться с Сиенной по бутикам на трезвую голову… ммм… Вы же знаете, пытки военнопленных запрещены Женевской конвенцией. — Джуд?! — О, привет, Сьюзан! Сьюзан, это Сиенна; Сиенна, это Сьюзан… А мы тут мимо проходили, решили вас проведать. Выражение ее лица, если бы мы общались по сети, можно было бы обозначить двумя буквами «О» и точкой между ними. Сьюзан машинально пожимает руку Сиенне, и только открывает рот для ответа, как за ее спиной появляется Роберт, сначала округляющий глаза, а затем растягивающий хитрую улыбку аж до самых ушей. — Джудси! Проходи, гостем будешь. А, Сиенна, ты тоже заходи… У Роберта потрясающий дом. Кажется, он собрал в себе содержимое всех антикварных лавок в мире. И эти, на первый взгляд, абсолютно не сочетающиеся друг с другом вещи создают ощущение невероятного уюта, домашнего очага. Сразу видно, не просто очередной особняк за хренову тучу бабок, а жилище, выбранное с любовью, для души. — Это все «Железяка», — отмахивается Роберт, замечая мое любопытство. — Надо было с толком вложить во что-то свои гонорары. Сьюзан нравится, правда, Сью? — Да, мило! — отзывается та, и Роберта перекашивает от ее реплики. Он ненавидит слово «мило», даже я это знаю. — Так, ну, проходите… вот тут у нас столовая. Не обращайте внимания, что такая огромная — когда зовешь в гости очередного продюсера или режиссера приходится соответствовать. Знали бы вы, сколько они сжирают! Роберт галантно предлагает стул сначала Сиенне, потом жене, и оборачивается ко мне с выражением лица «я бы и тебе предложил, но они нас не поймут». — Чем будешь угощать? — в лоб спрашиваю я, отвечая на его взгляд. Мои глаза говорят «предложи мне все, что хочешь, но только на кухне» — Надо провести ревизию холодильника, — Роберт сама понятливость. — Сьюзан вчера приготовила потрясающую штуку, у нас еще осталась половина. Оставив наших женщин предаваться сплетням, мы идем на кухню, где я сразу оказываюсь зажат между Робертом и холодильником. После непродолжительной — всего минут десять — возни я сдаюсь. — Ладно, можешь трахнуть меня прямо здесь, но если они заметят, что нас слишком долго нет… — Женщины остались наедине! — со значением изрекает Роберт. — Теперь если на нас нападут русские, они не заметят даже этого. — А что там с едой? — Во-первых, твоя аппетитная попка перекрывает к ней доступ, а во-вторых, закусывать уже поздно, Джудси. Тебе не поможет. — Не любишь меня пьяным? — Я еще не распробовал. Дегустация меня в пьяном виде растягивается еще на несколько минут. К счастью, мы ведем себя достаточно тихо, и заранее слышим шаги Сьюзан по коридору. — А ты говорил, что не заметят! — я уже собираюсь залезть под стол или, в худшем случае, в холодильник, но Роберт придумывает кое-что получше. — Быстро, сюда! — хватает меня за руку и тащит в какой-то чулан, на который я раньше подумал, что это шкаф. Как только дверь за нами закрывается, оставляя маленькую щель для наблюдения, на кухню входит Сьюзан. Открывает холодильник, достает большое блюдо какой-то вкуснятины — у меня аж под ложечкой засосало! — и ставит его в духовку. И уходит… — Я не понял… — оборачиваюсь на Роберта. Он хихикает. — Это что сейчас было? — Я же говорю — женщины. Забей, они уже забыли про нас. Пусть перемывают нам кости, а мы пока займемся… ммм… как ты вкусно пахнешь… займемся чем-нибудь более содержательным, нежели болтовня. — Здесь? — осматриваюсь. В чулане горит сиротливая лампочка. Она освещает два ряда полок, на которых угадываются стеклянные банки с маринованными фруктами. Ага! Делаю хитрое лицо и мурлыкающим голосом говорю ему на ухо: — Ну, если ты меня накормишь… Роберт оглядывается на сладости в банках. — Вымажу тебя всего в сиропе и оближу, как леденец на палочке. Итогом наших гастрономических извращений стала испачканная одежда, разбитая банка с клубникой и самый липкий оргазм из всех, что со мной когда-либо случался. Мы сидели на полу в объятиях друг друга в глубине чулана и с упоением доедали то, что еще было пригодно в пищу. — Открой рот, скажи «ням»! — Ням. Роб, хватит, я больше не могу. У меня разовьется аллергия на клубнику. Опухну и покроюсь пятнами… -…будешь лежать в постели, весь больной и несчастный, а я буду тебя лечить. Рассказать, как? — Я догадался. — Умничка. Смотри, тут есть еще персики и ананасы. Ты что будешь? Мое легкое опьянение давно вытра… кхм, выветрилось, и я снова начинаю себя некомфортно чувствовать. Возвращается дурацкое смущение, неуверенность и назойливый вопрос «зачем мы все это начали?» Но, Господи боже, как же мне не хочется выходить из этого чулана… — Я буду пиво. — Пиво? — похоже, он обижается. — Но я ведь лучше пива. — Именно поэтому мне нужно пиво. — Я не понял… Поворачиваюсь к нему, целую — сильно, глубоко, как он обычно целует меня. — Когда я пьян, мне в голову не лезут дурацкие мысли. — Ммм, вот в чем дело, — он усмехается, тоже целует меня, потом облизывает губы. — Какой ты сладенький. Окей, будет тебе пиво… Судя по запахам с кухни, еда не только разогрелась, но и успела пригореть. Мы решаем, что пора осчастливить наших дам своим присутствием; извлекаем из духовки немного обугленную запеканку, я достаю из холодильника пиво — Будвайзер, кто бы сомневался… — и возвращаемся в столовую. Судя по раскатам хохота, дамы добрались до пива много раньше нас. — …и я ему: но почему именно седьмого? Почему не восьмого? А он мне: потому что до восьмого ты мне весь мозг вынесешь! — Боже, мой тоже самое сказал! А вы где говорили, не на кухне случаем? — Да-да! — Ооо, они одинаковые! Все мужики одинаковые!.. Роберт смотрит на меня, заломив бровь и сложив руки на груди. Я вздыхаю. — Да, ты был прав. Русских бы они точно не заметили.