memento mori

       Опираясь рукой о стену, Иллюзо открывает дверь и входит внутрь здания. Идет, пошатывается на ходу, кашляет громко и хрипло, и жмурится от прошившей в боку боли. На плече красуется уродливый, до сих пор еще кровоточащий шрам. На лице образовавлись темно-фиолетовые гематомы, и Иллюзо свободной рукой, той, что не болит, и провел ею по лицу. В глазах рябило, и он усталым взглядом оглядел пустующую прихожую и медленно-медленно ступал по ступеням, ведущим на второй из трех этаж. Порывисто дыша, останавливаясь и ловя воздух, продолжает неспешный шаг и направляется не к кому-то иному, а к Мелоне, тому, кто за незначительный промежуток времени стал и товарищем, и коллегой, даже любовником, а теперь еще и собственным медиком. Иллюзо бывало даже у себя в комнате не спал, а заваливался к Мелоне и не выходил оттуда порядком трех дней, а если было что-то важное — он решался ходить на задания с ним только потому, что доверяет ему больше всех. Какими бы там надежными Ризотто или тот же Прошутто не казались, доверием к ним Иллюзо так и не проникся. Полгода жизни с ними со всеми оказались ничтожным числом.        Однако два дня назад все сложилось иным образом. Иллюзо было поручено поймать некого стандюзера, предателя их банды, Пассионе, в целом, и в принципе не очень хорошего и благоверного человека. Когда Иллюзо попытался возразить Неро, тот не стал ему слушать и твердым, решительным взглядом, без слов даже, остановил его в тот же миг. А погоня-то выдалась жаркой и невыносимо нудной — Иллюзо бегал без остановок, матерясь и проклиная все вокруг, потому что терпения не хватало совсем, а этот паренек, как оказалось, еще и шустрый и очень осторожный — не догонишь. Вот был бы тут Мелоне, подумал он тогда, тогда бы смог бы успокоиться и ни о чем не думать. Вот уж правда — его привязанность к Мелоне шуткой отнюдь не является, а игрой его разгоряченного воображения и подавно. Он невзначай вспоминает исказившееся в ужасе лицо мальчика, загнанного в угол и ставшего одной из жертв его станда-зеркала. Оттуда никто живым и не выбирался, а этот еще и должным образом управлять своим стандом не умел, так что победа далась так легко, оттого даже было скучно. Нудно, безвкусно и очень быстро — не так он себе представлял стычку с тем, кто в течение суток убегал и скрывался от него, насколько было у того в силах. Вот уж досада.        Прямо сейчас он, пытаясь отдышаться, легко приоткрывает скрипучую и шумную дверь в комнату Мелоне и бесцеремонно туда входит. Тот уже должен привыкнуть к этому, поскольку Иллюзо не джентльмен и, по его же мнению, соблюдение правил этикета среди нескольких убийц со своими тараканами в голове было бы слишком банально и глупо. Иллюзо устало смахивает со лба выступивший пот, холодящий кожу, и подкрадывается совсем неожиданно, одной рукой хватается за чужое плечо, и он почувствовал чужой учащенный пульс и резко сбившееся дыхание. Он едва уклоняется, когда Мелоне, в недоумении и в ужасе, смотрит тому прямо в глаза и разом успокаивается, как будто бы ничего не произошло. Однако сердце в его груди отчего-то билось тревожно, и Иллюзо слышал этот звук отчетливо.        — Привет, — не имея ни малейшего понятия о том, как завести диалог, Иллюзо неловко приветствует Мелоне, смотрящего на него спокойным, нечитаемым взглядом его голубых глаз. — Я скучал, — не дожидается чужой реакции или слов, и в то же мгновение устраивает свою голову на чужом плече, носом утыкаясь в ключицу, сдавленно делая выдох и умолкая.        — Ты вернулся, — говорит Мелоне тихо и вкрадчиво, — наконец-то, — дотрагивается дрожащей рукой грязных, мокрых от дождя темных волос и осторожно перебирает пряди.        Иллюзо чуть шипит, неуверенно ерзая. Боль в плече никуда не делась, и более того — она сильнее с каждой минутой. Какая-то царапина приносит невыносимую, жгучую боль и заставляет все тело от нее же содрогнуться — какой позор.        Мелоне погладил раненое плечо Иллюзо, и тот задрожал по-крупному от чужого прикосновения. Таких было уже тысячи, миллионы — да к черту цифры, он уже привык.        — Так дело не пойдет, — произносит Мелоне, с неохотой отстраняясь от любовника и вставая с кровати, — потерпишь немного, я обработаю рану.        Иллюзо пристально наблюдал за уходящим в противоположную от него сторону юношей. Усмехается тихо, осознавая, что никто раньше не заботился о нем. Всем вокруг было плевать на его и душевное, и физические состояния, потому что в принципе никому был не нужен. А Мелоне, чувствовалось ему, он был нужен — это точно не могло быть самовнушением и обманом самого себя. Только правда и ничего кроме нее.        Когда его оголенного плеча касается смоченная в спирте ткань, он жмурится и кусает нижнюю губу до крови. Мелоне трет тщательно, с нежностью, успокаивающе поглаживая чужое подрагивающее запястье, и Иллюзо сразу же расслабляется. Глаза не прикрывает — смотрит на Мелоне задумчиво, подавляет в себе неожиданный порыв улыбнуться.        Блондин легко-легко касается губами кожи на плече, чуть выше этой переставшей кровоточить царапины. С мягко улыбкой лице произносит следующее, шепча:        — Это всяко лучше, чем если бы ты умер. Тогда бы я с ума сошел, клянусь...        Неосознанно Иллюзо прикасается к чужим светлым волосам, поглаживает чужую голову и чувствует прилив крови к щекам. Краснеет незамедлительно, и он не в силах противостоять этому, так как его организм и тело реагируют иначе, не подчиняясь хозяину.        — А я уже готов был с ума сойти, понимаешь? Этот выродок был упорным, я едва не упустил его, а если бы упустил, то Неро бы меня точно по кругу пустил.        Мелоне вздыхает. Иллюзо не умел сдерживать себя эмоционально, и в чужом голосе он слышал страх, неумело скрываемый. Он чуть отстраняется, касается ладонью чужой щеки, а улыбка с его лица не сходит. Она красивая, — думается Иллюзо, и сам того не замечает, как засматривается на нее.        — А он ведь не такой монстр, каким ты сейчас его описываешь, — говорит Мелоне, мимолетом обращая взгляд на циферблат, где время показывает уже вечернее, почти ночное, — просто нрав у него такой — с виду холодный, и не поймешь даже, что у него там в голове творится. Его можно понять.        Иллюзо пожимает плечами, сдавленно зашипев и зевая. День уже близится к ночи. Ему еще повезло, что он пришел сюда до захода солнца, потому что в потемках идти куда-то все же рискованно.        Он не думает о чужих, сказанных только что словах. Сосредоточенный на чужом мягком взгляде, обескураженный и смущенный, он тянется к чужим губам — тяжелый день должен быть прожит не зря.        Мелоне лениво, но с желанием отвечает, коснувшись невзначай чужой груди и улавливая гулкий стук сердца человека, с остервенением и со страстью целующего его губы, сминающего их и заставлявшего забыть обо всем. Отстранившись, Мелоне мечтательно произносит, так и не открывая глаз:        — Боже, так скучал, — он пытается отдышаться, — это просто невозможно, Иллюзо. В следующий раз с Неро буду беседовать я, ибо находиться здесь, без тебя, равносильно смерти.        Мелоне является самым откровенным среди всех. Сколько раз он повторял одно и то же «люблю», каждый раз заставляя Иллюзо чувствовать и ощущать все по-разному, распаляя того. Иллюзо в свою очередь в упор отмалчивался, словами не раскидывался, и больше всего действовал. Ему слов не нужно, чтобы его поняли.        Он тоже соскучился, безумно соскучился. Два дня, даже почти три, без Мелоне — пытка. Он даже приблизился к чужому лицу вновь, намереваясь поцеловать еще раз, но громкий и бьющий по ушам стук в дверь все испортил.        — Кто там по тебе соскучился? — с нескрываемым раздражением в голосе спрашивает Иллюзо. Он только что вернулся, в конце концов! Неужели так трудно оставить всех в покое и дать ему возможность расслабиться в объятиях своего любовника? Тут уже все обо всем знают, так какого же, спрашивается, черта? — Будь моя воля, я бы тут всех к чертям поубивал.        Мелоне тихо усмехается, отдаляется от него и приближается к двери, не произнося ни слова. Иллюзо сдерживается от порыва что-нибудь тут сломать, потому что за такое Мелоне его не простит.        — Не хотелось бы отвлекать тебя от твоего занятия, Мелоне, — произносит стоящий за дверью Джелато, — но разве ты не должен быть на собрании?        — А разве ты не должен быть с Сорбетом? — Мелоне с Джелато были в весьма недружественных, как заметил Иллюзо, отношениях, потому сейчас он даже не смог нормально ответить на чужой вопрос. — Неро с другими подождут.        — Как скажешь, — безразлично произносит Джелато, посмотрев на обернувшегося в тот же момент Иллюзо, и убегает. В прямом смысле — убегает.        — Правильно, Мелоне, на хуй этих идиотов, — говорит Иллюзо, прижавшись к Мелоне, — оставайся со мной, а их пошли на хуй.        Мелоне больно ущипнул его бедро.        — Следи за языком, невежа.        — Да брось, мой язык ты обожаешь, — улыбнувшись, констатирует очевидное Иллюзо и прежде чем Мелоне бы возразил, целует того беспрепятственно и глубоко.        Мелоне с охотой поддается и не сопротивляется, обмякая в чужой хватке.