***
Погода была чудесной. Солнце припекало сверху, но прохладный нежный ветерок спасал от жары. Мария и её фрейлины расположились недалеко от озера на траве, раскинув одеяло. Грир принесла с кухни какие-то вкусности. И пятеро девушек радостно уплетали их, весело смеясь и рассказывая друг другу байки. Эмелин ещё не отошла от утренних потрясений, поэтому участвовала в веселье только косвенно, изредка улыбаясь и кивая. — Лучше целоваться с опытным мужчиной, — заверила всех Кенна. — Молодые ещё не умеют это делать, как нужно. Одна беда с ними. — И где нам таких найти? — со смешком поинтересовалась Лола. — Опытные мужчины уже живут с жёнами и детьми. А становится чьей-то любовницей — грязно и мерзко. Это как делить одно яблоко на двоих, грызя его одновременно с одного бока. И сам не наешься, и другому не дашь. — Диане это не помешало, — возразила Кенна. — Она нахватала от этого «бока» сполна. — А что с ней будет, когда король умрёт? — Франциск не причинит вреда своему брату, а Диану, скорее всего, сошлют куда-нибудь, — уверенно заявила Мария. — Скучная тема. Давайте о другом поговорим? Как вы представляете свою свадьбу? Все девушки тут же задумались. Почти каждая леди с рождения представляла этот знаменательный день, и мечты почти всегда сходились. Эмелин тоже думала об этом дне. Она верила, что он когда-нибудь настанет, когда на дороге её жизни встретится достойный мужчина, которого она полюбит всей душой. В отличие от Марии, Эмелин повезло. Ей не нужно переживать за благополучие своей страны и думать, какой союз-брак принесёт большую выгоду Шотландии. Она вольна выбирать по голосу сердца. Но если раньше эти мечты были чёткими и ясными, то сейчас Эмелин не может представить определённого мужчину рядом с собой. Мысли сразу же перескакивают на Себастьяна, разу же нарушая свадебную идиллию. — Мы вам не помешаем? — послышался мягкий голос. Эмелин впервые увидела Франциска — будущего супруга своей сестры. Все фрейлины тут же вскочили на ноги и поклоном поприветствовали дофина. Рядом с ним стоял Баш, заведя руки за спину. — Нет, что вы. — Мария отряхивала платье. — Присоединяйтесь к нашему пикнику. Угощения на всех хватит. — С удовольствием, — улыбнувшись своей невесте, сказал Франциск и сел рядом с ней на покрывало. Баш же заметно замялся. — Садись, брат. Девушки так любезно пригласили нас. Неужели ты хочешь их расстроить? Баш глубоко вдохнул и сел рядом с Кенной, прямо напротив Эмелин. Мария и Франциск что-то обсуждали, а Кенна, Лола и Грир говорили о чём-то своём, далёком от понимания Эмелин. Ей было очень неуютно, ведь за долгие годы странствий ей не приходилось иметь подруг. У неё никогда не было вот таких вот посиделок, разговоров ни о чём и беззаботного смеха. Жизнь в бегах подарило ей лишь одиночество и страх, что любой, кого она подпустит ближе, разрушит её и без того отвратительную жизнь. Башу было так же неуютно. Ему бы в лес, на охоту или просто на прогулку. В тишину под сенью вековых деревьев. Ему милее был звон конских копыт, а не смех и беседы светских дам и господ. В такие моменты он ощущал себя рыбой, вышвырнутой на сушу. — Гранатовый сок закончился, — внезапно сказал он. — Схожу на кухню и наполню графин. Франциск кивнул ему и вернулся к разговору с Марией. — Я пойду с вами. Эмелин вскочила на ноги. Ей хотелось незаметно улизнуть отсюда, а это была прекрасная возможность. Кенна внимательно глянула на неё, а остальные фрейлины резко смолкли. Баш как-то напряженно глянул на них и кивнул, подхватывая пальцами полупустой графин. Первое время они шли молча. Он думал о своём, а Эмелин наблюдала за ним. — Вам не нравится общество милых дам? — вдруг спросила она. — От чего же? Очень даже нравится, — ответил он, отстраненно глядя перед собой. — Вы не выглядели довольным в их присутствии, — продолжила Эмелин. — Для дамского угодника, коим вас мне описывали, вы были довольно зажат. Себастьян только посмеялся. — Мне любо общество простых дам, а не благородных. Они не обсуждают то, что кто-то где-то женился или кто с кем спал. Сплетни не украшают женщин. — А что их украшает? — серьёзно спросила Эмелин. Этот разговор действительно занимал её. — Таинственность, — сразу же ответил мужчина. — И сила. Если вся ваша душа нараспашку, искать в ней что-то и смысла нет. А сила, женская сила, даёт мужчине уверенность в том, что его тыл прикрыт надёжно. Ну и, конечно, искренность. Она открывает любые двери. — Любые ли? — с нажимом спросила Эмелин. — А не заводит ли она в тупик? — Пробивает стены. — Не приносит проблем? — Опережает их. — Не делает безоружным? — Заключает в броню. Они резко замолчали. Баш впервые прямо посмотрел ей в лицо. Тонкое лицо, немного упрямое и своевольное. И глаза, блестящие и яркие. Капризные губы сжаты в тонкую линию и слегка вздёрнутый нос. Нетипичный облик типичной благородной леди. — Где вы жили до того, как приехали сюда? — Странствовала, в основном. Видела очень много замечательных чудес. — Например? — Я видела танцовщицу, тело которой, казалось, не имело костей. Она могла свернуться в клубочек и забраться в самый маленький ящик полностью. Видела торговца пряностями с зеленой бородой и разными глазами. Один голубой, другой карий. Видела певицу, способную менять голос, как по мановению волшебной палочки. Коня, грива которого была раскрашена радужным цветом. И это самое малое. Баш ухмыльнулся, устремляя глаза на горизонт. Он с детства мечтал путешествовать и узнавать мир. И то, что он всего лишь бастард, давало ему шанс уехать куда-нибудь в далёкие страны и наблюдать все чудеса воочию. И он решил, что как только его брат сядет на престол, Себастьян сразу же, без раздумий, оседлает коня и уедет в новый мир, который его ждёт. Звуки летящих стрел донеслись до них. На тренировочном поле несколько гвардейцев тренировали свою меткость. Стрелы их стремительно рассекали воздух, врезаясь в цель одна за другой. Только у одного никак не получалось поразить красный круг. Стрелы не долетали до нужной цели, падая в песок. Другие гвардейцы только посмеивались над неумехой и продолжали стрелять, не считая нужным помочь своему брату по оружию. — Он неправильно стоит, — вдруг сказала Эмелин. — В его руках нет силы, поэтому стрела не летит так, как требуется. Себастьян, наглым образом вырванный из своих мечтаний, удивлённо уставился на девушку. — Откуда вы знаете? — Я умею стрелять из лука. Не идеально, конечно, но вполне сносно. Могу попасть в шесть из десяти целей. — Такие благородные дамы, как вы редко могут похвастаться такими умениями, — неверяще сказал Себастьян. — Вы думаете, что я лгу? — высокомерно вскинув брови, удивилась Эмелин. — Давайте я вам докажу. — Давайте, — с азартом ответил Баш. — Поразите все цели, что стоят на поле, и сможете попросить меня о чём угодно. — Хорошо. Эмелин и Баш пожали друг-другу руки, заключая этим самым пари. Быстрым шагом они добрались до тренировочного поля. Себастьян что-то сказал одному из гвардейцев. Он ухмыльнулся и кивнул, а потом крикнул другим, чтобы они ушли с поля. Все мужчины собрались у барьера, внимательно наблюдая за развитием событий. Гвардеец дал лук в руки Эмелин и четыре стрелы. — Рассказать, как им пользоваться? — насмешливо спросил он, на что получил гневный взгляд и тут же ретировался к остальным. — Помните, леди Эмелин, все цели до единой! — крикнул Баш. — И сильно не расстраивайтесь, когда не получится. «Посмотрим!» — с азартом в крови подумала она, вставая в стойку напротив цели. Руки уже забыли, что это такое — держать лук. Но мозг то всё помнит. Когда-то она буквально умоляла Леита научить её стрелять из лука. Мужчина только смеялся и говорил: «Вам это без надобности, госпожа». Но в итоге, под мольбами и уговорами Эмелин, он сдался. Обучал он её долго и в тайне от няни, которая явно бы этого не одобрила. Позже, Эмелин сама крала лук у Леита и убегала в леса, где рисовала мелом на деревьях круги и стреляла в них. Ей казалось, что под угрозой незримых врагов, она должна уметь постоять за себя. И знание, что в любой момент она может прострелить чьи-то ноги давало ей спокойствие. Обхватив пальцами хвостик стрелы, она с силой натянула тетиву. Прищурившись, девушка уставилась на цель. Сначала сфокусироваться не выходило, но спустя пару секунд она уже точно знала, куда прилетит стрела. Отпустив хвостик, она выпустила стрелу. С звонким свистом она пролетела через всё поле и врезалось в круг мишени. Потом прошёл ещё один выстрел, ещё и ещё один. В каждой из мишеней торчало по стреле, выпущенной Эмелин. Поклонившись зрителям, девушка прошла мимо Баша и сунула лук ему в руки. — Любая услуга, да? — с насмешкой спросила она, глянув на его ошарашенное лицо.Глава 3. «Такие благородные дамы, как вы».
13 марта 2019 г. в 04:32
шаг. ещё шаг.
Холодная и мрачная пасть леса открывается перед ней. Ветки, как лапища чудищ касаются её, словно пытаясь задержать и не пустить дальше, в самое сердце Кровавого леса. Но она упрямо игнорирует эти предостережения, продолжая ступать по сырой почве босыми ногами. Тонкие веточки врезаются в её ступни, а холод земли пробирает до самых костей.
что-то зовёт её. что-то ждёт её в темноте. и ей надо, очень надо найти это что-то.
Звуков нет. Ни карканья ворон, ни шелеста ветра. Даже воздух, кажется, замер. Загустевший и тяжёлый, пропитанный кровью и горем. И жутко становится от этого, ведь ощущение дыхания смерти на её коже было таким осязаемым, словно за спиной стоит костлявая старуха с косой наперевес. Кора на деревьях бугрится, исходится тёмной смолой-кровью, а листья начинают резко тлеть, когда её взгляд касается их зеленых спин.
Сладкое пение разносится по всему лесу, пробуждая эхо. Эхо удваивает эту песню, заставляя её звучать ещё громче. Эмелин вслушивается в слова на незнакомом ей языке, витиеватым и пугающим, словно в них заключена страшная и могущественная сила, и слёзы бегут по её щекам…
— Леди Эмелин! Проснитесь, леди Эмелин! — Кто-то настойчиво тряс её за плечо. Эмелин не сразу проснулась. В голове всё ещё стоял терпкий и спёртый запах леса. Но стоило ей только открыть глаза, как она сразу увидела взволнованное лицо служанки, нависшей над ней. — Вам плохо, леди Эмелин?
— С чего ты взяла? — с трудом прошептала Эмелин. Тело ломило так, словно она всю ночь провела в кандалах. Осмотревшись, девушка поняла, что вместо своей постели, куда она вчера легла, сейчас она находится на холодном, мраморном полу какого-то коридора.
— Я нашла вас тут, — ответила служанка. — Вы кричали и плакали, поэтому я и решила, что вам стало дурно.
Лицо у служанки было рябым. Множество мелких ямочек исчертили её щёки и лоб, а глаза, мутно-серые, внимательно всматривались в Эмелин. Наверное, уже через час весь замок услышит чудную историю о том, как одна из фрейлин Марии сходит с ума и спит на полу. Чувство стыда сразу же вытеснило все впечатления о страшном сне, который она наблюдала. Поднявшись с пола, Эмелин уверенно взглянула на молодую девушку, встающую с пола следом.
— Как тебя зовут?
— Маринетт, — робко ответила девушка.
— Слушай меня. Я думаю, ты понимаешь, что рассказывать об этом всём не нужно. Я права?
— Да, я понимаю, леди Эмелин. Я никому не расскажу, клянусь вам.
— Хорошо, ступай, — махнув рукой, на вздохе произнесла Эмелин. — Где я?
— Это северная башня, моя леди, — тут же отрапортировала Маринетт. — Ваши покои как раз внизу.
— Спасибо.
Добираться до покоев в ночном платье и не столкнуться с какой-нибудь слугой — очень трудно. Эмелин приходилось заглядывать за угол, прежде чем свернуть в коридор и прислушиваться, чтобы никто не застал её врасплох. Когда оставался всего один лестничный проход до её комнаты, она ускорилась и резко впечаталась лицом в чью-то грудь. Резкий знакомый запах тут же ударил ей в нос. Тихо ойкнув, она чуть не осела на пол, но чьи-то руки сразу же удержали её, оберегая от падения.
Себастьян. Это был он.
— Леди куда-то спешит? — насмешливо поинтересовался он, отпуская ошарашенную Эмелин. — Да ещё и при всём параде. Никак на бал бежали.
Щёки Эмелин тут же налились багрянцем. Но взгляд, наоборот, был твёрд и уверен. Она взглянула ему прямо в лицо, поправляя ночнушку. Себастьян выглядел весьма удивлённым и вместе с этим очень уставшим. Синие тени под глазами свидетельствовали о почти бессонной ночи, а бледность щёк — о постоянных внутренних переживаниях. Эмелин отлично разбиралась в настроениях людей, обладая маленькой долей эмпатии. Это не раз помогало ей понять, друг ли ей человек или враг.
— Решила воздухом подышать, — наконец, ответила она. — В замке было душно.
— И наряд выбрали в соответствии с мероприятием, — продолжал насмехаться Баш. — А если серьёзно: что случилось?
— Ничего, что стоило бы вашего внимания, Себастьян, — твёрдо заверила его девушка.
«С какой стати ты ко мне прицепился?» — с раздражением подумала она. Чувство стыда, смущённости и некой робости перед этим человеком давили на неё, как огромный валун. Себастьян уходить никуда, видимо, не собирался. Он сложил руки на груди и почти что нагло рассматривал её серое ночное платье, едва закрывавшее лодыжки. Худощавые руки и ноги были очень белы, а само тело, казалось, совершенно не принадлежало женщине, а словно ребенку. Угловатость и непропорциональность были этому прямыми доказательствами.
— Почему это? Помнится, я спас вашу жизнь. Мне кажется, после этого у меня должен остаться интерес к вашей сохранности, — лениво проговорил он. — К тому же, я привык заботиться о безопасности всех, кто проживает в этом замке, как бы героически смешно это не звучало.
— Вы так заботитесь, что ночами не спите. Или другая причина есть?
Себастьян переварил сказанное и на мгновение помрачнел. Ему не нравились люди, которые самонадеянно полагают, что знают его. А эта девушка не нравилась ему вдвойне, хотя точную причину он назвать не мог. Может, потому что она так похожа на Марию?
— Вам лучше пройти в свои покои. Не радуйте стражников вашим внешним видом, — бросил он, проходя мимо и слегка задевая рукой её руку. Случайно. Ненамеренно. Но этого хватило, чтобы молодую фрейлину в жар бросило.
Она долго смотрела ему вслед, касаясь пальцами место соприкосновения. Сердце заколотилось так быстро, гулко отстукиваясь от рёбер.
Ей тоже не нравился Баш. Не нравился, потому что его трудно понять. И ещё потому что долг за своё спасение до сих пор висит на ней. А Эмелин не привыкла ходить в должниках всю жизнь.