***
Как вы отреагируете на то, что у вас внезапно появились чувства к какому-то новому персонажу в вашей жизни? Он ведь чужак в ваших просторах разума, ничего о вас не знает. И что? Что предпримите? Откинете все свои позывы к влюблённости и всё? Или дадите шанс кому-то попробовать узнать вас? Нас окружает целая стая вопросов и ответы приходят не особо часто. А как поступите, если уже имеется человек, которого вы знаете, и который знает вас. Вы в отношениях с ним. Но тут из ниоткуда возникает кто-то новый, из-за которого и начались все эти вопросы. Вы понимаете, что вы любили его когда-то, осознаёте, что он просто есть. Но сильной тяги к нему уже не чувствуете. Так случается потому, что иногда люди сами не замечают, как теряют связь с любимыми, как перестают волноваться о нём, писать ему постоянно, хотеть быть вместе. Например, вы провстречались год или больше, а потом настала пора «замерзания». В вашей, казалось бы, «вечной» любви начались заморозки, в связи с которыми стали происходить следующие последствия: недоверие, гнев, апатия, ревность. И остановить это можно, только если с двух сторон будет идти нужда в друг друге, желание продолжать, и всё такая же искренняя любовь. Любовь живёт три года? Бред, иначе всё было бы не так. Ведь без этого сложного и странного чувства — человечество погибло бы. У любви нет каких-то ограничений: возраста, пола, нации и так далее. Она идёт из самых недр ваших сердец. Просто не каждому дано любить или оставаться любимым. Нужно знать и понимать, что если это не твой человек, то не стоит отчаиваться и опускать руки, ведь всегда можно найти другого, который будет намного лучше и ближе к твоей душе. Легче скинуть тяжкие оковы жалости к себе и своему, как раньше казалось, близкому и любимому человеку, отпустив его. Лучше ничего у вас с ним не будет, чем вы будете обманывать его и себя, нагло врать, что любите, мучая и изматывая себя красивой ложью, обвешивая ваши головы счастливой иллюзией, в которой сами же и запутаетесь. Когда понимаешь, что тебе уже не очень интересно, где, с кем, и как твой любимый, то можно сделать уверенный вывод, что вашей любви осталось недолго. Начинаешь ощущать пустоту по отношению к нему, которую не заполнить, даже вашим времяпровождением, которое раньше так поднимало настроение. Вы начинаете много ссориться по пустякам, каждый начинает искать любую причину для расставания, потому что сил на притворство не осталось. И даже если когда-то это были неописуемо сильные и чудесные чувства, то сейчас это всё превратилось в ненужный хлам, который скоро пойдёт на выброс, посчитавшись мусором. Перестал любить — уходи. Всё, конечная, выходи.***
В больших коридорах и тёмных переулках своей памяти, Артём сохранил там того Глеба, который на всё пойдёт, чтобы порадовать своего мальчика. Сейчас от этого образа осталось ровным счётом ничего. От слова совсем. Шатохин уже готов уйти от него, но что-то задерживает его, заставляя напрочь забывать все обиды. Но как забыть глаза настоящего демона, который пожирает тебя морально каждый раз, когда просто пялится. Поход к Егору, был словно лекарством, которое на некоторое время помогло. А сейчас пришёл момент вновь вернуться к Голубину. Всему хорошему когда-то приходит конец. Глеб ушёл заказывать билеты, а Тёма себе места не находил, начиная паниковать во всю. — Пойти к Егору? Да нет, меня там уже, наверное, не ждут, — раздумывал над всем Шато, которого стало почему-то волновать, что он переедет и больше не увидит Ракитина. — И что? Теперь уже и попрощаться с ним нельзя? Как-то странно в душе холодком повеяло от мысли, что он больше не будет видеть успокаивающе смотрящего на него Егора; не услышит его приятный запах, из-за которого так хочется прижаться к нему, больше не отпуская; не почувствует таких крепких и тёплых рук, которые грели всю ночь Шатохина. Слёзы сами вырисовывались на щеках парня. Артём и правда не знал, что ему делать. — Впервые. В первый раз у меня такое, что я понимаю то, что так больше не может продолжаться. Я не смогу терпеть, — впадает в панику Тёма, закрывая своё лицо пальцами, через которые всё равно просачиваются прозрачные слезинки. Запах Егора остался на нём.***
Ракитин сейчас сидел на своей кухне, наливая себе новый шот алкоголя. Без Артёма всё абсолютно одинаково, однотонно. — Я уверяю, сопьюсь раньше, чем Федя придёт, — сам с собой говорит Егор, но тут слышит стук в дверь. — Лёгок на помине. Шатаясь из стороны в сторону, прошёл к входной двери, и облокачиваясь на косяк, открыл её. — Егорка, давно не виделись! — радостным голосом сказал Фёдор, проходя внутрь, приобнимая своего друга. — Чего-то ты какой-то расклеенный! Когда успел так нахуячиться? Запах перегара ощутимо сильно прошёлся по обонятельным рецепторам Приходова. — Мне необходимо было, — невнятно произнёс Егор, расстроенно глядя на друга. — Пойдём, расскажу всё. Когда Приходов зашёл на кухню к Ракитину, то увидел уже вторую, почти выпитую бутылку из-под чего-то алкогольного. Обычно у Егора не было такого. Он не убивался так никогда из-за кого-то. — Кто-то умер? — возгласил высокий и длинноволосый парень с хвостиком, усаживаясь, отодвигая бутыль подальше от себя. — Кажется, я влюбился. Это не какая-то хуйня или бредятина, с которой играются малолетки, — вдруг начал Ракитин. — Нет! Это что-то серьёзное, я почувствовал всем сердцем, что это мой человек. Мне с ним приятно и как-то ново, но это было ощутимо классно. — Так, ну лучше бы кто-то умер, — высказался со вздохом Фёдор, но с пониманием смотрел на оппонента. — Извини, продолжай. — Я обрёл что-то новое с этим человеком, иные чувства. И понял, что могу заботиться и защитить кого-то, — как-то даже слишком трезво говорил Ракитин, описывая свои ощущения, когда рядом с ним был Тёма. — Да, ты определённо влюбился. Боже, как же это необдуманно, но чувственность твоих слов, просто поражает меня, ведь не было такого, что бы кто-то тебя ещё так вдохновлял, — сделал выговор Федя, но как-то по-доброму. — Видимо, она красоты неземной? — Он самый милый человек из тех, кого я встречал в своей жизни, — откровенно разъяснил Егор, спалившись. — Он? Стоп, ты что, влюбился в парня? — как-то не особо деликатно и приятно выразился Федя. — Извини, наверное, ты считаешь меня сумасшедшим на всю голову, но да, мне действительно приглянулся парень, — стеснённо проговорил Ракитин, опустив свою пьяную голову в руки, мрачнея. Друг понял, что мог задеть своими словами чувства парня, так как Егор так и так полностью разочарован сложившейся ситуацией. Встав со своего места, Приходов в качестве поддержки и извинений обнял Ракитина, похлопывая его по спине. — Прости, бро, я не хотел так сказать. Просто неожиданно было узнать. Я правда рад, что этот человек вызывает такие положительные чувства у тебя, — высказал своё мнение Фёдор, не отпуская друга. — Спасибо за понимание. Вот только всё без толку. Сегодня утром тот, кто пробудил во мне что-то хорошее — ушёл. Кажется, менять тут уже нечего, — обреченно произнёс Егор, вспоминая всё. — Глупо сразу отчаиваться, — хмыкнул Федя, толкая в бок Ракитина. Звонок в дверь. Потом два стука по твёрдой поверхности. — Ты кого-то ещё ждал? — вопросительно посмотрел на него Приходов, но Егор только покачал головой, не понимая. Немного отрезвев, Ракитин идёт к двери, ища попутно ключи, но позже вспоминая, что не закрывался. Открывая дверь, он был очень шокирован тем, что увидел перед собой Артёма в очках с золотой оправой. — Подумал, что ты хотел бы знать то, что мы сегодня переезжаем, — выпалил Шатохин, всматриваясь в глаза напротив. — Ты что, пьян? — В каком смысле переезжаете? Куда? Зачем? Тёма, не уезжай! — быстро проговаривает Егор, проигнорировав вопрос, всем своим видом показывая, что явно не трезв. — Бессмысленно меня спрашивать, потому что не я решил так. Я не смогу отказать Глебу. Я хотел извиниться за своё ужасное утреннее поведение, а ещё поблагодарить за то, что беспокоился обо мне. Для меня было приятно ощутить себя нужным, Егор, — говорил Тёма, сдерживая себя от настырных слёз, а ещё сжимая в руках вещи, принадлежащие парню напротив. — Но уже завтра меня здесь не будет. Я был рад познакомиться с тобой. — Боже, да какого хрена вообще происходит! Почему ты так не хочешь остаться со мной?! Я хочу предостеречь тебя от лап этого гнусного парня, а ты только сторонишься! Только о себе и думаешь, верно? — агрессивно сказал Егор, непонимающе смотря в серые глаза Шатохина. — Я настолько плохой для тебя вариант, что лучше уж Глеб? — Какое великодушие! Но я сам знаю, что это не самый лучший вариант для меня. Однако, я уже привык к нему, а с тобой мне непривычно и странно, хоть и моментами было приятно. Мне кажется, что ты возьмёшь и исчезнешь, — говорил Артём, не зная, как бы это всё сказать, никого не задев. — Короче говоря, мне с Глебом как-то привычно, а с тобой будто по-новому всё. Это меня пугает. — Тёма, ты привык к боли, а не к нему, но сам же, наверное, уже устал от этого. Ты сам себе противоречишь! Понимаешь, нельзя быть с тем, кто наносит только травмы, — процеживает Ракитин, удивляясь самому себе, насколько он грамотно и красиво может говорить в пьяном состоянии. — Останься со мной, прошу? Тёма посмотрел на парня снизу вверх, а после болезненно отвернулся, разжимая и зажимая края чужой одежды в своих руках. Нервы уже сдают. — Держи. Спасибо, что помогал, прощай, — равнодушно произносит Шато, сунув в руки Егора вещи, но в мыслях ураган бушующих эмоций. Верно. Сам себе противоречит. Только Тёма хотел уйти, развернувшись, как тут же Ракитин подрывается, взяв в захват со спины, сжимая и замыкая своими крепкими руками на прессе парня, пытаясь унести в своё жилище, но тот начал брыкаться и пинаться ногами в разные стороны. Тогда Егор поднял его так, что ноги у того висели в воздухе, после унося. Тело Артёма было, словно пушинка. Такое же лёгкое и непостоянное. Закрыв одной рукой дверь, он продолжил держать старшего в воздухе. — Хватит игр и шуток, Егор! Успокойся, поставь меня на пол немедленно! — начал громко говорить Шатохин, пока тот заходил к себе, занося к себе крикливого мальчика. — Егор, что за ребячество? Меня Глеб убьёт! Моя кровь будет на твоих руках! На эти слова младший паренёк резко убрал одну руку, подкинув Артёма, он подставил её под него. И получилось так, что старший уже на руках у Ракитина. Сердце защемило от такой близости. — Твоя кровь будет на моих руках, если я правда позволю тебе уехать. Артём, без шуток и игр, я серьёзно. Оставайся, — заглянув в небесно голубые и немного сероватые глазки, Егор с мольбой в глазах смотрел и проговаривал эти слова. Больше не сдерживая себя, Тёма обвёл взглядом заветное личико оппонента, а после сливаясь с ним в нежном и таком необходимом поцелуе, склоняя голову, из-за очков, обвивал руками шею Ракитина, зарываясь в его шёлковые волосы своей пятерней. Вдыхая такой нужный и вкусный запах парня, Шато со вздохами проникал в рот языком, блуждая по нёбу и чужому язычку своим. Причмокивания разошлись на всю прихожую. Запах, а теперь ещё и привкус во рту алкоголя даже не смутил Артёма. Атмосфера накалялась всё больше. Если в мыслях, то Егор уже давно нагнул Шатохина, взяв в два оборота его. Но сейчас он не хотел торопиться с этим. Это всё-таки Артём, а не какая-то шалава последняя, с которой можно побыстрее и не париться. А в квартире пахло чем-то новым. Например, одеколоном Феди Приходова. Который, кстати говоря, стоял всё это время за дверью в прихожую, лишь иногда поглядывая, а в остальном подслушивая. Дав парочке нацеловаться вдоволь, Приходов постучал тихонько по стенке, кашлянув пару раз для ясности, выходя из-за двери, улыбаясь до ушей. Эти двое сразу же встрепенулись, услышав стук, спускаясь с небес. Ракитин быстро и аккуратно опустил старшего на пол, кое-как пряча свой стояк под длинной футболкой, что и аналогично делал Тёма с упорством. Скрывая за ладонью свою неловкую улыбку, они так же, как и друг Егора прокашлялись. — Федя, скажи, что ты ничего не видел и не слышал? — умоляет его Егор, прикрывая глаза от стыда и странности этой ситуации. — Тём, знакомься, мой друг Федя. И он уже уходит! — стоя позади Тёмы, Егор всматривается в глаза Фёдора, а потом взглядом косит на стоящего перед ним Шатохина, поглядывая и тыкая взором на дверь, намекает на то, что тому нужно свалить, ибо у них тут что-то намечается. — Приятно познакомиться. Егор, ты почему такой грубый? Может, лучше уйду я? — спрашивает Артём, вежливо отходя в сторону двери, поправляя очки на переносице, но вдруг на его предплечье укладывается тяжелая рука Ракитина, которая задерживает его. Егор отрицательно закачал головой, что заметил Приходов. — Мне тоже очень приятно и радостно познакомиться с тобой, Тёма. Но уверен, что вам и без меня будет, чем заняться, — ухмыльнулся длинноволосый парень, проходя к двери, быстро обуваясь. — Я пошёл, можете не провожать. Хорошего времяпровождения вам! Со смешком и толчком загнав в свою комнату Тёму, закрывая дверь, Егор прошёл к другу. — Спасибо за понимание. Буду ждать твоего звонка завтра! Бро, не теряйся. И спасибо, что не осудил меня и принял мой выбор, — произнёс Ракитин, застенчиво и протягивая руку парню напротив, благодарно улыбаясь, а после обнял Фёдора, закрывая за ним дверь. — Без проблем, — хмыкнул себе под нос Приходов, выходя к лифту. Егора трясёт немного, ведь сейчас, вроде как, всё встало более менее на свои места, ибо Артём рядом, в соседней комнате, а Глеба не слышно и не видно. Это ли не счастье? Всё устаканилось. Много раз было такое, что Ракитина разводили на бабки, потому что тот бездумно влюблялся в их душу и сердце, а они в его бумажник и кредитную карточку. Он хотел серьёзных отношений и любви, а от него желали только денег, да хороший статус. Егор сейчас не хотел ошибиться, потому что считал, что Тёма — серьёзный и хороший человек, к которому младший уже что-то испытывал. Что-то тёплое и нежное. Что-то неприкосновенное и невинное. Тёма для него — особенный. Вздохнув, Ракитин коснулся холодной ручки двери, заходя внутрь. Свет исходил только от розовато-алого заката, а ещё светильника, который стоял на тумбочке. Но почему-то Шатохина не было в комнате. Подняв взор на полупрозрачные, нежно сиреневые шторы, которые развивались от порыва свежего ветра, исходящего с балкона, Егор заметил там Артёма, который стоял спиной к нему, облокотившись на каменные перильца. Было видно, что Шато чем-то озадачен. Пройдя внутрь, он встал перед лоджией и просто с забвением наблюдал за старшим. Длинные реснички, которые делают ещё выразительнее его глаза, хотя куда ещё больше, мирно хлопают; серо-голубые глазки, словно детские, глубоко глядят на жизнь и на закат, а это природное явление хорошо отражается в его очах; утончённо выраженные скулы, остро выделяющиеся на таком фоне красивого неба; волосы каштанового цвета с оттенками тёмного шоколада, приятно развеянные лёгким ветерком, красиво лежали, обрамляя миленькое личико ангела. Подходя сзади к Тёме, он приобнял того, касаясь чужих холодных ладоней своими, чувствуя лёгкий испуг старшего и его учащённое сердцебиение. — О чём задумался? — тихо спрашивает Ракитин, погружая свои уста на гладкую и тонкую шею старшего, ощущая дрожь по телу Шато. — О тебе, а точнее о нас. О Глебе, — начал перечислять Артём, склоняя голову налево, чтобы Егору было удобно касаться его шейки. — Нет-нет-нет! Опять ты о нём. Забудь уже его, как страшный сон. Он мудак натуральный. Глеб не достоин тебя, — завыл младший, отходя от Шатохина к креслу, стоящему прямо на балконе, садясь на него. Тёма уже понял, что начинает напрягать и бесить Егора, когда заводит эту тему. — Ну, извини уж, что всё так вышло. А я говорил, что без меня тебе будет лучше. Но я просто ещё не до конца осознаю, что хоть Глеб и тянул меня вверх, он одновременно создавал в моём разуме стены, которыми закрыл меня с собой ото всех, — процеживает Шатохин, стыдясь того, что понял это так поздно. — В том-то и дело, что с тобой я чувствую себя как-то лучше, удовлетворенно. Когда увидел, какой ты расстроенный и измотанный жизнью, мне захотелось приласкать и позаботиться о тебе. А когда ты прибежал ко мне весь побитый и в ужасном состоянии, то мне мне почему-то хотелось сделать так, чтобы ты больше никогда не был в таком виде. И когда я проснулся рядом с тобой после той ночи, мне было так приятно осознавать, что кто-то сегодня нуждался и грел меня теплом своего тела, — говорил Егор, грустно и одновременно на душе становилось горячо и приятно. Артём склонился перед младшим, приподнимая тусклую мордашку того за подбородок, нежно целуя в уголок губ паренька напротив, который ошеломлённо глядел в его глаза, находящиеся в паре сантиметров от него. Старший хотел уже отпрянуть, но крепкая рука Ракитина схватилась за чужую, тонкую шею, приближая к себе, вновь вовлекая в поцелуй, вот только это деяние стало более страстным, нежели милым.***
Голубин пришёл, сразу заметив, что его мальчика нет. Сидя на их общей кровати, Глеб держал в руке их совместную фотку с Тёмой, обозлённо глядя на улыбающиеся лица. Слёзы сами капают на милую фотографию. — Что со мной творится? Я же не хочу быть таким. Я на самом деле не такой. Как же я скучаю, блять, — билеты он кинул на столешницу, а говорил с самим собой, разбирая его ситуацию и себя. Уже весьма холодно на улице, а в разуме Голубина с каждой секундой темнее и мутнее. Свои грязные желания тот прячет глубоко в себе, надевая маску доброго самаритянина, чтобы не показаться всем тем, кем является на самом деле. Бредёт на кухню с опустошенным и стеклянным взглядом, натягивая попутно свою другую футболку. Покидает свою квартиру, направляясь в соседнюю, а за спиной острый нож, создающий из-за переливов света солнечных зайчиков. Этот холод в его сердце, ожоги на душе, бездушная улыбка. Всё это пугает. Пряча за собой сверкающее ножище, звонит в чужую квартиру. Прекрасно понимает, что его любимый мальчик там. Так устал от этого. Пора кончать с борьбой за главный приз.