Легенда

«Что такое вылазка? Что мне надо будет делать? Справлюсь ли?» — с такими мыслями Васька снова наматывал круги вокруг деревушки, — «Мотоцикл уверен, что справлюсь… Хотя Мотоцикл уверен во всём… Хоть бы намёк дали, что там будет…» После того, как Стёпа рассказал ему о вылазке, эта мысль не давала покоя. Даже очередная ночь в Карцере (хоть на этот раз и без соседей) не могла сравниться с его внутренними переживаниями. Конечно, он ожидал, что рано или поздно ему придётся воевать, но он и предположить не мог, что всё начнётся уже на четвёртый день. Да и тренировки было всего две. Его-то даже драться не научили… «Может я буду пушечным мясом? Отправят, как скотину, на убой…» Мимо пролетала знакомая грязь, но он объезжал самые глубокие ямы, уже наученный горьким опытом. На дороге были видны его следы — несколько глубоких подсохших колей. Благо в эти дни светило солнце, и грязь уже не была такой жидкой. Дубы обнесло молодой зеленью, которая буквально светилась, отражая многочисленные белые лучики. Вообще всё покрылось мягким зелёным ковром, даже старые камни будто ожили на время, только где-то вдали, в самой деревушке, проглядывалось белое яркое пятно — цвела старая яблоня. Весна вступила в свои права, она чувствовалась в каждом вдохе, каждом движении листа, каждом дуновении ветра… Васька доехал последний круг, остановясь рядом со Стёпой. На этот раз он практически не устал, только пить очень хотелось, что собственно он и сделал. — Что дальше делать? — Васька осторожно отпил пару глотков, убеждаясь, что там вода, а потом стал пить много и жадно, будто только что проехал Сахару без остановок. — Как там Мишка это назвал? «Догони меня фугас», вроде? — Да… Прямо здесь? — Мне лень куда-то ехать. Васька отъехал подальше и приготовился к уклонению, пока Защитник собирал камешки. «Пока у тебя есть место для манёвра, ты непобедим! Используй своё главное оружие — скорость, " — подросток принял боевую стойку, готовый рвануть в любую секунду в сторону. Места, конечно, было маловато: они стояли на небольшой поляне перед дорогой, слева и справа были густые заросли шиповника, а сзади — дорога с глубокими канавами. Единственное спасение — чистый лесок, но он находился за спиной у Защитника и был недоступен. Стёпа насыпал рядом с собой горсточку камней, взял один в руку и подозрительно прищурился, но не кинул. Повисла напряжённая тишина. Ни один звук не нарушал этой гнетущей атмосферы, даже птицы, казалось, замолкли. «Издевается… Хочет напугать… Нельзя показывать слабость… Только не сейчас» — сердце бешено колотилось, на лбу выступил пот, но А-20 просто «вцепился» взглядом в противника, анализируя все его жесты, мимику и вообще каждый вздох. Стёпе даже стало не по себе. Он видел, как напряжена каждая клеточка хрупкого тела, как обтянула тонкая взмокшая рубашка спину, показывая силуэты уродливых шрамов. Васька, будто в замедленной съёмке, увидел, что маленький камешек выскочил из руки и полетел в его сторону. Он успел отпрыгнуть — мимо. Тяж подобрал ещё два. На это раз всё было быстрее. Один пролетел над башней, задев прядь торчащих непослушных волос, другой — едва не задев пушку. — Теперь по-взрослому, — Защитник сгрёб целую горсть, — Смотри, если попаду — мало не покажется… — А я могу атаковать? Защитник скривил губы, усмехаясь. — Ну попробуй… Мимо пролетел со свистом камень и ударился о землю, оставив не глубокий «кратер». «Да он убьёт меня, если попадёт!» — Васька чувствовал, куда целится тяж, но понимал, что скорости ему не хватит, чтобы уклониться. А Стёпа не давал ему ни секунды передышки и каждым разом всё наращивал темп. Подросток изрядно вымотался. «Страх смерти придаёт сил, » — вспомнилось ему слова отца, — «Внуши себе, что ты в смертельной опасности, и, вот увидишь, станет легче». И Васька представил, что находится в настоящем бою… Мимо летят не камешки, а смертоносные снаряды, и только от него зависит победа… «И, правда, помогает!» Прыжок вправо — мимо, рывок вперёд — снова мимо, ещё прыжок — не успел, «снаряд» попал в плечо, явно оставив синяк. Останавливаться было нельзя. Он следил за каждым мускулом тяжа, за каждым его движением. Вот он берёт из одной руки в другую камешек и тут же кидает его, вот ещё и ещё. Вот камешки в руке кончаются… Он, докидывая оставшиеся, берёт с горсточки на земле новые. «Два дела одновременно хорошо делать не получается… Значит, его меткость и скорострельность становится ниже… Можно успеть проскочить… А там пусть попробует попасть в меня! " — Васька обрадовался своей внезапной догадке, — «Главное — дожить до следующего раза…» Снова попал, но в бок, с глухим стуком повредив корпус, но подростку было всё равно — его охватил азарт. Лицо же Стёпы было каменным, не выражало вообще никах эмоций. Камешки в руке, казалось недавно подобранные, уже подходили к концу, вот-вот он должен был набирать новые. И… Вот он, этот момент… Не теряя ни секунды, Васька рванул вперёд. Тяж, поняв коварный план, не стал собирать «снаряды», а, дождавшись, когда ЛТ приблизится вплотную, просто схватил его за шиворот и отбросил назад… — Ишь ты, хитрый, паразит! Всё правильно, но не учёл одного: я всё-таки солдат, у меня быстрая реакция. Но Васька не из тех, кто так просто сдаётся. Прокатившись по земле пару метров, он подскочил на гусеницы и предпринял ещё одну попытку. Стёпа хотел схватить его, тот вывернулся из-под одной руки в последний момент, но попал под другую. ЛТ резко развернулся и буквально напрыгнул на тяжа, повалив его на землю. Всё произошло за доли секунд. Стёпа явно не ожидал такого, а подросток уже вгромоздился ему на спину и взял на удушающий. Смертоносный замок захлопнулся. «Это самый эффективный приём против тяжёлых и неповоротливых танков. Держись крепче, и они мало чего тебе смогут сделать, » — так всегда говорил Ржавый, тоже, кстати, Миша… Солдат пытался скинуть его, но он будто прирос, да и башня заметно начала кружиться, а напрячь броню ему не удавалось. «Вот говнюк! Ничего… Что ты сделаешь теперь?» — с такими мыслями он перевернулся на спину, падая прямо на подростка всем весом. Он услышал, как что-то хрустнуло под ним, но хватка не ослабла. — Сдаюсь, сдаюсь. Всё! — прохрипел он… Наконец, руки на шее ослабли и он смог откашляться и вдохнуть. Васька отлип от его спины и тут же встал на гусеницы, пытаясь отдышаться. Когда азарт сошёл на нет, он понял, что натворил… — Ничего себе! Злобная четвёрка! А по тебе и не скажешь! — Мотоцикл появился негаданно-нежданно. Он был в восторге. А вот подросток совсем не радовался. «Как это получилось? Я не хотел этого… Как? Я… Я сумасшедший! Сумасшедший! Я ведь мог убить его!» — дрожь пробежала по телу, к горлу поступил ком. Он понял, что начинается приступ. «Нет… Не сейчас… Пожалуйста… Только не сейчас». Дыхание сбилось, сердце начало выпрыгивать из груди, а в висках больно запульсировала кровь… — Ты в порядке? — Стёпа уже отдышался и, заметив состояние подростка, начал волноваться, — Что такое? Тебе плохо? Васька не мог ответить. Он, дрожа всем телом, прислонился спиной к дубу и медленно сполз вниз. — Спокойно, у меня такое было раньше, — Мотоцикл присел перед подростком, — Слышишь меня? Кивни, если слышишь. Васька кивнул. — Хорошо. Теперь дыши вот так, — он показал пару глубоких вдохов и выдохов, — Успокойся… Всё нормально… Всё хорошо… Ничего страшного не случилось… Уверенность Миши внушала доверие. Сам того не понимая, подросток начал успокаиваться. Вскоре приступ совсем ослаб, только дрожь периодически волнами пробегала по телу. — Ничего… Это не так страшно, как выглядит, — Миша присел рядом, откручивая фляжку и протягивая её малому, — У меня было такое, только посильнее… Перерастёшь. — Да что это вообще? — Стёпа не на шутку испугался, но и не лез, боясь сделать хуже, — Я думал, это из-за меня… Может я сломал ему что-нибудь? Идиот престарелый! Надо же было так… — И тут Остапа понесло… Тормози, приятель… Это паническая атака. Не самое приятное явление, но она сама по себе не опасна для жизни. Это психическая болячка, так что ты тут не при делах. — Из-за чего она? — Из-за наших дурных башен… У меня это началось, когда родители начали ругаться и хотели развестись. Я был маленьким и впечатлительным… Кстати, из-за меня они так и не развелись, но это уже другая история. Я вообще ничего после таких приступов не помнил, просыпался обычно на кушетке у врача… С возрастом полегче стало. Тут ведь главное — контролировать себя. Мне и дыхательную гимнастику прописали и таблетки какие-то… Тебе что-нибудь выписывали? Ты вообще был у врача? Ваське уже заметно стало лучше. Он встал рядом со Стёпой, как ни в чём не бывало, приняв самый спокойный и умиротворённый вид. — Ну да… Был в детстве… Лет семь-восемь назад. Успокоительное прописали. Но оно у меня в рюкзаке осталось. — И больше ты к врачу не ходил? — Нет. — Вась… Тебе же уже нужно другое лечение… Ты ведь вырос… — Ясно… Разобрались… Только командиру ни слова… Иначе влетим все! — влез в разговор Стёпа. Его, конечно, совсем не радовала эта ситуация, но утешало одно: болезнь не была опасной для жизни. — Делай такую гимнастику при каждом приступе. Сохраняй над собой контроль до последнего. Едем, — Миша повёл их в сторону озера, к поляне, — Ещё одно тренировочное задание. Если справишься, точно едешь со мной. Они прибыли к месту. Был уже обед, и Стёпа как самый взрослый и ответственный из их немногочисленной компашки взял с собой еды и стал откармливать ЛТшек, которые, на его взгляд, были «худющими, как глисты, и костлявыми, как караси», а возражения Мотоцикла, что «ЛТ должен пролезть в любую щель» были проигнорированы. — Что ж приступим… Степашка вставай сюда, — он развернул Защитника спиной к себе и положил чуть позади флягу с водой, — Твоё дело — поворачиваться при каждом подозрительном звуке и предотвратить кражу фляги. Василий, за мной! Они отъехали метров за двадцать, за ближайшее дерево, и притаились. — Ты должен максимально незаметно подобраться к нему и украсть флягу. — Но тут открытое пространство! Да он в любом случае меня спалит! — Меньше слов, больше дела! — Да ты сам-то сможешь это сделать? — Конечно… Что за глупые вопросы? Миша улыбнулся, а Васька скривил губы в язвительной усмешке. — Покажешь мастер-класс? — А хуй тебе не показать? — Миша тут же осёкся, кашлянув для приличия, — Хотя… Уже большой мальчик, матов-то, наверно, и побольше знаешь… Действуй! Быстрее… Васька выглянул из-за ствола: тяж стоял к нему спиной с заведённым двигателем, вокруг была открытая местность, переодически налетал ветер, шевеля кроны и волнуя чистую озёрную воду. — Чего ты ждёшь? — Миша сгорал от нетерпения, пытаясь поторопить подростка. «Его двигатель громче моего… Надо приблизиться на низких оборотах и они вообще сольются… Так… Для большей уверенности надо дождаться ветра, тогда прибавится ещё шум листьев… И контролировать себя…» — так рассуждал подросток, выжидая подходящего момента. Вот, наконец, зашелестели листья, и он поехал. С трепетом оторвавшись от молодого дубка, рядом с которым он стоял, подросток неслышно раздвинул поросли таволожки и аккуратно, стараясь как можно тише касаться земли гусеницами, стал приближаться к заветной фляге. Ветер начал стихать, а это значило, что стоит скинуть обороты и продвигаться медленнее, что он, собственно, и сделал. На его пути были разбросаны камни, что заметно усложняло продвижение — лязг гусениц о камни был бы громким. Вот осталась какая-то пара метров… Вдруг раздался ужасный треск. Он посмотрел себе под гусеницы — там лежала крохотная веточка, которую он просто не заметил из-за гигантского напряжения… Естественно, Стёпа обернулся на звук. — Я так и знал… Заново? Он развернулся спиной к тяжу и поехал к Мише, который выглядывал из-за дуба. В это время солдаты загадочно переглянулись, таинственно улыбаясь, и Защитник, схватив подростка за шиворот, просто кинул его в озеро. Он всплыл недалеко от берега, ошарашенно озираясь по сторонам под громкий гогот солдат. — Ну и шуточки у вас! А если бы я не умел плавать?! — возмущался он, вылезая на берег. — Ну ты же умеешь, — сквозь смех процедил Миша, — И вообще, если бы ты такое перед врагом вытворил, то простым купанием не отделался бы. — Полотенце? — Стёпа протянул ему большое и застиранное, — Ты такой смешной, когда злишься. — Ага, на ежа похож… — Миша уже успокоился, — Давай на исходную…

***

Квас проснулся от неожиданного стука в дверь. «Кого это принесло в такую рань? Люц вроде дома…» — он с трудом открыл заспанные глаза и поднялся-таки… Стук не прекращался. «Еду… Еду… Что ж так громко-то?» Он очень удивился, открыв дверь. На пороге стояла Наташа, уже причёсанная и приодетая. — Доброе утро… А ты чего… здесь? — Привет… Можно я заеду? Разговор непростой… Квас стоял, удивлённо озираясь. Сон как рукой сняло… — Ну ты проезжай… Поговорим… Она заехала в квартиру, в комнату Кваса, присела на незаправленную кровать. Не давая тяжу сказать ни слова, она затараторила: — Понимаешь… Мы живём на съёмной квартире, а хозяину она срочно понадобилась… Дал два дня на поиск нового жилья и переезд… Кроме тебя, мне не к кому обратиться… Слушай, мне неудобно просить об этом… Можно мы с детьми поживём у тебя? Квас впал в ступор… Это было крайне… Неожиданно… Но он пораскинул мозгами… А что? Он ведь уже подумывал об этом, а тут судьба сама распорядилась… — Конечно! Помочь перевезти вещи? — Нет, что ты… Мы сами… Ты лучше места, где дети будут спать, приготовь… И… Огромное тебе спасибо… У тебя большое сердце… Она уехала так же внезапно, как и появилась, а Квас так и остался стоять около закрытой двери… «Может это и правда судьба? Бред полнейший…» Он поехал на кухню завтракать и размышлять о жизни бренной… — Доброе утро! Кто приезжал? Что хотели? Как спалось? Ты на работу сейчас, да? В своей привычной манере Лютик выехал из комнаты и стал наворачивать круги по квартире, ища что-то известное ему одному… — Люц, скоро к нам приедут новые соседи. Приберись в комнате. Люц остановился, удивлённо выкатив глаза. Квас чуть не подавился… Уж очень смешно он выглядел… — Кто? Квас выдохнул, собираясь с мыслями… — Наталья Викторовна с детьми. — Так это правда? Лютик торжествующе смотрел на тяжа, чуть ли не прыгал от радости… — Какая правда? — Ну… Вы встречаетесь… — Откуда ты знаешь? — Так все почти знают… Кваса будто кипятком обдало… Он ошалело смотрел на ЛТ и ничего не понимал… Ведь он внимательно следил за сохранностью этого секрета. Что он упустил? — Как? Откуда? — Уж слишком часто она к тебе «по поводу сына» ездила. Васька не настолько ужасный ученик. Да и некоторые видели вас вместе… — А Васька был в курсе? — Естественно, но предпочитал не говорить об этом… Да и вообще, честно говоря, он думал, что она у тебя не одна. Не хотелось в это верить… Он внезапно вспомнил некоторые моменты их жизни, глядя на них со стороны сына. Некоторые случаи ведь, правда, выглядели несправедливо с его стороны. Стало сразу как-то гадко на душе от самого себя… «Если б я знал…» — думал Квас, — «Я бы не прятался… Так вот про что он говорил перед отъездом…»

***

— Товарищ командир, новобранец готов к вылазке! Только это и услышал Васька из-за двери главного штаба, а остальное говорилось тише и дальше от него. После тренировки, медицинского и технического осмотра, бесконечных нравоучений Стёпы и выбора подходящего «костюмчика» для предстоящего задания ему было уже глубоко наплевать на всех и вся, лишь бы от него отвязались побыстрее. Да и, судя по рассказам Миши, в вылазке не было ничего сложного. Он справился с заданием довольно быстро… Всего с четвёртого раза… Трижды искупавшись в озере… Он стоял около двери штаба, ожидая вердикта командира, и разглядывал своё отражение в луже. На скуле после случая с 45ТР был глубокий разрез от осколка, но теперь там красовалась только маленькая царапина; рассечённая бровь почти затянулась, оставя едва заметный шрам; уголок губ совсем зажил; синяки и кровоподтёки заметно пожелтели, да и башня почти перестала болеть, иногда только отвечая тупой болью на резкие движения. «И правда, всё, как на собаке, заживает…» — подумал подросток, поворачивая башню и разглядывая свой «боевой раскрас». — Малой, едь сюда, — из-за двери высунулся Мотоцикл, немного взволнованный по виду. Васька проехал внутрь. Было уже очень темно и горела керосиновая лампа, вокруг которой кружил рой мошкары. Электричество, конечно, было, но самый минимум — его вырабатывал генератор. Использовалось оно только для громоздкой радиостанции, с помощью которой пытались связаться с городом и «внешним миром». Изба практически не отличалась от других, но в ней висело непонятное тяжелое напряжение. Посредине стоял гигантский стол, который почти полностью был покрыт картой и заставлен стопками листов. Всё было пропитано горьким запахом табака и пота, который въедался в нос, мешая дышать. Взъерошенный командир стоял рядом со столом, нетерпеливо поглядывая на ЛТ с недовольным видом. — Так-с… Посмотрим… Готов, значит? — он оглядел Ваську, особо остановясь взглядом на его гусеницах, — По карте ориентироваться умеешь? — Так точно! — Сейчас проверим… Он достал из шкафчик другую карту, которая, скорее всего, была старше него самого и, отодвинув лампу, разложил её на столе, прямо поверх первой. — Это деревня, в которой мы находимся. Покажи мне Карцер. Это место, где ты ночуешь. Рассуждай вслух. Васька осмотрел карту… Это была старая потрёпанная бумага, местами стёртая и дырявая. Практически все здания были изображены одинаково серыми, улочки — узкими с множеством ветвлений, а в верхнем углу находились стрелочки с указаниями сторон света. Почти всё было одинаковым и лишь несколько зданий отличалось от остальной массы. — Так… Здесь пруд… Это, наверно, здание с порталом… А здесь столовая… Эти здания резко отличались от других размерами и более тёмной краской, поэтому их было легко найти. Он понимал, что Карцер — один из десятков одинаковых «домиков», и вычислить его по каким-то особенностям внешнего вида невозможно. — Из окна я мог видеть столовую… Значит, он — один из этих четырёх зданий… Командир одобрительно улыбнулся, глядя исподлобья на подростка, а Миша, стоявший около стены облегчённо выдохнул. — Так… Карцер длинный, окно находится в узкой части… Значит, осталось два варианта… Он взглянул на стороны горизонта, вороша в памяти моменты своего пребывания в столовой и в Карцере. — Хм… Когда меня разбудили на рассвете, солнце светило прямо в дверь… Но здесь у обоих двери выходят на восток… Так… У столовой тоже двери выходят на восток, но, когда я возил воду на кухню из колодца… — он ткнул пальцем в точку перед входом в столовую, — … И поворачивался к нему спиной, солнце начинало обходить горизонт слева… Тогда я посмотрел на Карцер, и оно меня ослепило… Значит, он находится южнее столовой… Вот это он… Васька ткнул на карте маленькое серое пятнышко. Командир смотрел на него, не моргая и не шевелясь, и подросток уже начал нервничать, хотя и не подавал виду, так же с вызовом глядя ему прямо в глаза. Он так переживал в последний раз, когда отец долго не возвращался домой будучи пьяным… — Что ж… Отлично… — тяж забрал карту и убрал её в шкафчик, — Слушайте задачу… Мотоцикл улыбнулся и подъехал ближе, встав рядом. У Васьки отлегло от сердца… — Итак, вам необходимо продолжить перетаскивать вещи из электрички. Сегодня ночью надо закончить. И да… Смотри, если ему плохо станет, отведи в Карцер… — закончил он, обращаясь уже к Мотоциклу, — Свободны! ЛТхи синхронно развернулись и выехали из помещения друг за другом. Ваське, честно говоря, стало совсем не по себе от такой задачи, хотя он и не испытывал большого страха перед темнотой. — Вась… Там место не для слабонервных… — Мотоцикл вздохнул, наклонив башню, — Там запах… Ужасный… И трупов много… Васька, конечно, мертвецов не боялся, но от такой информации стало не по себе… Они поехали куда-то в центр деревушки и остановились около очередного дома. Мотоцикл вывез оттуда кусок длинной плотной ткани, бывшей когда-то чьей-то толстовкой, и разорвал его на две равные части. — Это вместо маски… Теперь едем очень аккуратно и тихо… Иногда они патрулируют железную дорогу, будь готов спрятаться… Возможно, между трупами… Васька молча кивал на всё, но в душу закрался страх… Липкий холодный страх… Ехали, не разбирая дороги, почти на ощупь, лавируя тихо между деревьями, по крайней мере, так казалось А-20. Солдат, конечно же, знал, куда ехать. Полная луна освещала силуэты массивных дубов. Всё было видно, как днём, только отливало красивым серебристым светом. Сквозь негустые кроны проглядывалось далёкие звёзды. Где-то в чаще леса недовольно ухала сова, бесшумно перелетая с ветки на ветку. Было прохладно, и подросток то и дело кутался в свою тонкую рубаху землистого цвета… Прошло от силы минут десять, и уже начал чувствоваться отвратительный сладковатый трупный запах. — Миш, а это нам сейчас… обобрать надо? — спросил Васька шёпотом. — А ну цыц! Нас могут услышать… — ещё тише сказал Мотоцикл, — Уже близко, будь внимателен… Запах стал резче, старший солдат вытащил кусок ткани и замотал себе рот и нос, протянув второй подростку. Тот последовал примеру. Вот уже стал поблёскивать сквозь таволожку металл рельс, отражающий свет луны, и начали видеться силуэты перевёрнутых вагонов. Мотоцикл аккуратно обогнул зелёные препятствия, подбираясь ближе к искорёженным железным коробкам, знаком приказав подростку остановиться и спрятаться в кусте. Вот он осторожно взобрался сверху и осмотрел местность. Яркий свет луны позволял видеть далеко. — Чисто… — донёсся едва слышимый шёпот, — Едь сюда… Васька, стараясь не издавать никаких звуков, подъехал к слезающему Мотоциклу. От запаха уже ничего не помогало, в желудке было неспокойно… — Так-с, ты у нас худенький… Должен пролезть… Сюда… — он указал на полуразбитое окно вагона — Будешь вытаскивать вещи и передавать их мне. Залезай. Мотоцикл схватил подростка за шиворот и буквально закинул его на стенку вагона так, что тот едва удержался от падения на торчащее стекло. — Осторожнее… — А назад как? — Придумаем… Максимально тихо и аккуратно, стараясь не задевать хрупкую острую массу, А-20 залез внутрь, не особо рассматривая место приземления, и спрыгнул на что-то мягкое. Запах стал невыносимым, ужасно резало глаза, от чего они беспощадно слезились, дышать стало практически невозможно. Он опасливо осмотрелся и, застыв на месте от леденящего ужаса, уставился стеклянными глазами на открывшуюся картину: перед ним лежали вздувшихся уродливые тела… Много вздувшихся уродливых тел… Да и сам он стоял на трупе… Всё они погибли в результате ужасной давки, когда электричка сошла с рельс… Было много крови и даже вылезших наружу органов… Нет, у него не было страха перед мертвецами, это, скорее, был шок. Он понимал, что ему придётся столкнуться с этим, когда ехал сюда, морально старался подготовиться, но одно дело — готовиться, совсем другое — видеть их вживую. — Эй, ты там жив? Тихий голос Мотоцикла подействовал, как спусковой механизм. Подростка вырвало, и, услышав это, солдат начал беспокоиться, не столько за состояние подопечного, сколько за создаваемых им шум. А Ваську просто выворачивало наизнанку и ещё хуже становилось от отвратительного смрада… Невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть, пока он не оставил свой ужин снаружи. Наконец, новобранец взял себя в руки, вытерся и стал рыскать в поисках вещей, стараясь абстрагироваться от всего вокруг и унять непонятно откуда взявшуюся дрожь. Окна были сверху, и луна прекрасно освещала всё содержимое вагона. «Итак, где могут быть документы?» — даже внутренний голос подростка дрожал — «Сумки… Кошельки… Рюкзаки…» Он отнимал вещи у старых хозяев, которые, казалось, смотрели теперь на него с укоризной… — Миша… — легонько позвал он, — Забери… Первая партия вещей отправилась наверх. Теперь предстояло копаться в этой куче мёртвых тел, но не было ни желания, ни сил. Он уже не обращал внимания на позывы к рвоте и дрожь… Забил на всё, лишь бы побыстрее свалить отсюда… Переворачивать полуразложившиеся трупы, которые по размеру и весу больше, было просто невыносимо… Но впереди была целая ночь, да и приказ… Каждый раз, когда надо было отдать вещи, он высовывал башню из вагона и глотал относительно свежий воздух снаружи. Миша сочуствующе смотрел на него и шептал: — Передохни минутку… Загнёшься там ещё… Вот в очередной раз Васька положил башню на стенку вагона снаружи, едва касаясь шеей осколка стекла, тщетно пытаясь отдышаться. — Миш, нам много таких вагонов обыскать надо? — Этот последний. Я туда не пролезаю, а ты вот… Тихо! Миша напрягся. Васька утихомирил дыхание и прислушался. Вдали рычал чей-то двигатель и, судя по звуку, он был не один и всё приближался… — Прячься! Не высовывайся, пока не позову. Миша исчез, нырнув куда-то в кусты. Васька встал в ступор, судорожно соображая, что делать… Вылезти из вагона без помощи не представлялось возможным, а видом своим он не особо напоминал мертвеца… Можно было залезть в эту зловонную кучу и накрыться чьим-нибудь трупом или же так и остаться стоять посредине, надеясь, что его не заметят, но с его «везением» о втором варианте можно было не думать. Звук всё приближался, стали слышны два молодецки звучных голоса, но слова расплывались из-за расстояния. «Либо они не особо умны, раз так открыто разъезжают здесь, либо их больше, чем кажется…» — подумал подросток. Ничего не не оставалось, он полез в эту страшную кучу, отодвигая мертвецов, устраиваясь между ними. «Вроде не видно…» — он полез под труп какого-то тяжа, видимо, серии КВ и замер. Он лёг так, что прямо перед глазами находилось лицо молодой раздавленной женщины. В полутьме он не мог различить ни нации, ни типа, только выделялась на её лице засохшая на подбородке струйка крови и вылезшие из орбит глаза… Голоса стали отчётливее, и он замер, прислушиваясь, стараясь сделать дыхание тише… Вот кто-то подъехал к вагону, случайно задев металлическую обшивку, и встал рядом… — Где поставим? — Да вокруг этого вагона. Его ещё, вроде, не шмонали… — Что они ищут? — Хер их знает… Но ошиваются здесь часто… В вещах что-то, наверно… Два очень молодых, даже ребяческих, голоса вели негромко такую беседу. Судя по звуку, они разматывали какую-то проволоку. «Растяжки ставят? » — подумал Васька, — «Лишь бы Миша видел…» — Вещи внутрь закинь… Этот сверху положи, чтоб его видно было. Послышались глухие удары. Что-то задело стекло, и оно с треском осыпалось. — Тише ты, балбес… — Нам тут до конца ночи сидеть? — Да, потом сменимся… Вон туда поехали. Шум двигателей сместился куда-то в сторону. Теперь был слышен только приглушённый разговор, но слов было не разобрать. «Как до конца ночи?» — с ужасом подумал Васька — «Это что? Это я, получается, в ловушке?»