Легенда

Квас не находил себе места. Подумать только: Каменщики, которых все считали очередной подростковой группировкой, оказались настоящей угрозой для общества. Они действовали скрыто, усыпляя бдительность стражей правопорядка, отводя глаза мелкими хулиганствами, при этом собирая приспешников. Ведь, действительно, кто мог подумать, что какие-то мелкие воришки (хотя и воришками это назвать нельзя) могут представлять реальную угрозу для, как минимум, целого края? И вот они начали действовать открыто. А что же послужило поводом? Буквально прошлым вечером по счастливой случайности в одном не слишком отдалённом от города районе были пойманы двое из их банды при очередном нападении на магазин. Однако это оказались не сопливые ищущие острых ощущений дети, а вполне себе здоровые мужики. При допросе (хотя это был даже не допрос, просто сотрудники решили их припугнуть хорошенько) они рассказали всю подноготную: и про их настоящие намерения, и про численность, и про планирующееся нападение, и про главаря, его особые приметы, внешность, имя, фамилию и даже любимый цвет и предпочтения в женщинах, хотя конкретно об этом их никто и не спрашивал. Естественно, им никто не поверил, подумав, что это очередные наркоманы, и даже анализ на запрещённые вещества взяли. Их просто кинули в обезьянник, решив разобраться с этим утром. Однако каково же было удивление и ужас пришедших утром, когда они увидели пустое разгромленное отделение. Дежурные убиты, камеры отключены, кроме одной, что висела напротив входа. Именно по ней они увидели как банда неизвестных врывается в здание, сметая всё на своём пути, и как они в том же составе, забрав двух "нарков", уходят. И, конечно, все сразу же поверили во всё сказанное задержанными, и немедленно сообщили во все инстанции, и в первую очередь во Владивосток, ведь задержанные во время допроса рассказали о планирующемся захвате города... И сейчас, когда всех привели в полную боеготовность и закрыли все въезды во Владивосток, Квас не мог найти себе места - сегодня отправлялась последняя электричка из города, только на ней он мог отправить сына, но, по последним сообщениям, территории, окружающие железную дорогу, были оккупированны - врагов оказалось настолько много, что они смогли занять всё в течение нескольких часов. Поэтому она шла до последней станции, которую смогли героически отстоять и которая была последним билетом в свободный мир, без остановок. А если её перехватят? А если станцию захватили? Куда приедет его ребёнок? Что будет с ним тогда? Квас не знал... Но и оставлять его в городе - убийство, ведь, если оборону прорвут, обозлённые сопротивлением, Каменщики могут сделать с пленными всё, что угодно. Вот только уедет ли Васька, зная, что отец останется здесь? Кваса это не волновало - он соврёт, если надо - отправит силой... Он не пропадёт, он просто не имеет на это права - у него на руках двое детей. И вот, одним из тысячи возводя оборонительные сооружения, он думал, что сказать сыну. Главное - не волноваться самому, быть спокойным и уверенным, желательно улыбаться и постараться унять дрожь, то и дело волнами накрывавшую его с башней. "Скажу, что по работе должен остаться... А когда узнает, будет уже поздно... Но ведь он будет волноваться, морить себя голодом, доводить до изнеможения бессоными ночами, а нельзя ему... Нельзя... А если он вообще сбежит на фронт? Поедет ко мне и погибнет..." Он уже готов был кричать от бессилия, но не мог... Нужно было сохранять спокойствие, иначе паника начнётся у всех. "Всё! Решено - сегодня сажу его на электричку! Связи с внешним миром нет, но, думаю, если что-то случится, мне сообщат." Конечно, это не успокаивало от слова совсем, но Квас взял себя в руки. В очередной раз достав телефон, чтобы убедиться, что связь не появилась, он почему-то остановился взглядом на фотографии, что была фоновым рисунком. На него смотрели два озорных танчика-легкач и малыш-тяж. Малыш улыбался со всем своим детским счастьем, дёргая брата за волосы, а вот подросток... Он тоже улыбался, но вымученно, тяжело, а в глазах отразился океан боли, будто только что на его глазах произошло что-то страшное... А если он видел их в последний раз? Что тогда? Что будет дальше? Слишком много вопросов и слишком мало ответов... - Колян, не спи! Ты сколько часов работаешь? Эй! Он оторвался от мыслей - перед ним стоял Тигр. После непродолжительного расспроса Кваса отпустили домой. Теперь его совсем охватил страх. Он переоделся и поплёлся до дома. Попадавшиеся на пути танки, видя его форму, перешёптывались, некоторые спрашивали о ситуации. Новость быстро разлетелась по городу, и власти приняли решение отправить последней электричкой детей и женщин. Он отмахивался, делая вид, что некогда, и уезжал. Доехав, наконец, до дома, он остановился перед дверью на несколько мгновений - собирался с мыслями. Два поворота ключа и он в квартире. На кухне горит свет - малой ждёт, видимо, телевизор смотрит, а ведь уже почти три утра. - Малыш, ты чего не спишь? - вопрос был чисто риторическим, ведь Квас прекрасно знал ответ. Васька посмотрел на него замученным уставшим взглядом,но промолчал, просто отвернулся. - Кстати, можешь не идти завтра в школу, а утром на электричке в деревню поедешь. Квас натянул на лицо улыбку, а у самого внутри всё разрывалось. Васька поднял на него свои разноцветные глаза и буквально прожигал его взглядом. - С чего ты вдруг таким добрым стал? Что-то случилось? - Нет, что ты... Всё нормально... Просто... Эээээ... Ты замученнный какой-то, вот я и подумал, что отдохнуть тебе надо... Ты у меня парень умный, школу нагонишь потом... - А ты? - Я... По работе остаться должен... Васька, не моргая, смотрел на отца, и Квас видел, как подрагивают мышцы на его лице. Наконец, он со злобой выдохнул: - Знаю я какая у тебя тут работа... Квас нервно сглотнул: неужели он узнал? Как? От кого? - Зачем ты врёшь мне постоянно? Я просто не понимаю... - Васька говорил то ли злобно, то ли плача, вид его стал ещё более болезненным - под глазами выступили чёрные круги, а лицо, казалось, стало беднее. Квас не знал, что ответить. "Он обычно не смотрит новости... Откуда он узнал? Может распространители сказали? Но они не должны были... Я же предупреждал... " - Ну ходишь ты по бабам, ну и ходи на здоровье, только хоть говори, когда домой их таскаешь. Я нахожу чужие вещи в нашей квартире и не знаю, что с ними делать... И не забывай про нас с Данькой, ладно? Я просто прошу тебя об этом. Неужели это так сложно? Так, стоп! Новые персонажи в нашей недокомедии - бабы. Наверное, он подумал, что Квас остаётся тут для этого... - Да... В следующий раз предупрежу обязательно... Ну... Собирай вещи - электричка отъезжает через два часа... Квас решил не раскрывать карты. Чем позже сын узнает правду, тем лучше... - Как? Уже? Почему так рано? - на это Квас промолчал, закидывая вещи в рюкзак. "Я ему не нужен, наверное, раз из-за проститутки какой-то он меня прямо сейчас из дома выкинуть готов..." А-20 начал нервничать и, поняв, что таблетки перестали действовать, запаниковал. "Нет, нет, нет, нет... Только не сейчас... Ну почему так не вовремя?" Он задышал часто, дыхание то и дело сбивалось. Масло в огонь подливало то, что отец находился буквально в паре метров, в соседней комнате, но пока ещё ничего не слышал. "Не нужен... Не нужен... Ты просто никчёмный никому не нужный урод, бесполезный калека, который в будущем станет дешёвой подстилкой для тяжей..." - Ваське внезапно вспомнились эти слова, что однажды ранили его так глубоко... Он мелко задрожал - этот приступ был явно сильнее прередыдущего. Он помчался в ванную, ударяясь о все встречавшиеся на пути предметы, и закрылся там. - Малыш, ты бы поспал хоть немного, а то уже на Кощея похож стал... Вась? - Квас огляделся - сына уже не было рядом. Из ванной слышался шум воды. - Не засиживайся там, ладно? Он вздохнул, сдерживая слёзы. Нет, нельзя сейчас плакать. Он же мужчина! Какой он пример покажет сыну? Да и не стоит заставлять его нервничать... А ванной в то же время происходил ужас: Васька сидел, прижавшись к стене, и зажимал себе рот руками, чтобы случайно не издать ни звука. Его била сильная дрожь, сердце своим биением, казалось, ломало хрупкие рёбра, холодный пот стекал ручьями по почти белому лицу, дыхание постоянно сбивалось... Благо хоть успел воду включить для маскировки... - Вась, всё нормально? Эй... Через двадцать минут Квас заволновался и попытался открыть дверь - заперто. Не слышно было, чтобы он там плескался... - Вась? Из-за двери послышалось какое-то нечленораздельное мычание. - Давай быстрее... Опоздаем... На глаза снова навернулись слёзы... А вдруг и правда это последний раз... За дверью послышались шорохи и грохот. - С тобой всё нормально? Дверь открылась и перед Квасом предстал сын... Отец испугался, нет, не так... Он ПРОСТО ПОТЕРЯЛ ДАР РЕЧИ! - Чего смотришь? Поехали, - Васька выхватил рюкзак и, шатаясь, направился к двери. Голос его срывался и уродливо сипел, руки мелко подрагивали. Шокированный отец просто поехал следом - смысл сейчас у него что-то спрашивать? Что это изменит? На перроне было тесно, повсюду слышался плач и отчаянный шёпот. Большинство напряжённо стояло в ожидании своего часа, а некоторые беспокойно ездили туда сюда, поглядывая на рельсы. Квас нервно притоптывал катком, кидая взволнованные взгляды на сына. Тот молчал, равнодушно наблюдая за детьми, которые, казалось, чувствовали общее напряжение и сидели тихо, прижавшись хрупкими тельцами к мамам. В эту ночь не спал никто. "Даже не спрашивает ни о чём... Бедный мой ребёнок... Совсем плох стал... Ничего... Разгребёмся немного и возьмусь за него..." Послышался стук приближающейся электрички. Народ зашевелился, подбираясь ближе к краю перрона. - Пап... Звони мне хоть иногда... Пожалуйста... - Васька поднял на отца свои большие глаза, которые были хорошо видны даже в темноте. Электричка подъехала и открыла двери, зазывая механическим голосом. Толпа ринулась занимать места, но было слишком много народу. Едва не началась давка... - Связь с внешним миром появилась? - какая-то незнакомая бабка влезла в их разговор, выкрикнув эту фразу чересчур громко, и тут же скрылась не дожидаясь ответа. - Связь с внешним миром? Что? - Васька, начавший было ехать, остановился и прижался к отцу. - Не успеешь, едь... - Квас пытался оттолкнуть его, но тот крепко "прилип" к нему, - Ну чего ты, в самом деле? - Ты что-то скрываешь? Говори сейчас же! - Хватит! Быстро сел в электричку! Тебя одного ждать не будут! - Квас закричал, начал сердиться, но отцепить от себя сына не смог. - Что случилось? Пап, не ври мне... - Васька говорил тихо, но даже так в его голосе слышались надрывные ноты... Механический голос огласил конец посадки, эхом отдаваясь в стенах вокзала. - Прости, малыш... - со слезами на глазах Квас оторвал сына от себя, затолкнув его в вагон. Двери закрылись, Васька не успел выпрыгнуть назад, электричка тронулась... В вагоне было тесно и душно, танки набились, как шпроты. Его прижали к окну, и он увидел отца. Тот стоял на перроне, вытирая слёзы, смотрел вслед уезжающей машине. Только сейчас Васька увидел, что на станции осталось много народа и практически все смотрели со слезами, некоторые крестились и крестили уезжающих... Его окружали несколько женщин, держащих на руках маленьких деток, пара стариков и старенькая, но живенькая женщина в синем платке, которая, как юла, вертелась вокруг себя, разговаривая со всеми одновременно. - Всё будет хорошо! Вот увидите! Не переживайте так сильно! - она успокаивала плачущую девушку. - Что вообще происходит? - Васька обратился к угрюмому старичку. Но ответила ему всё та же женщина: - Так что ж ты с луны свалился? Война... - Как? С кем? - Так с Каменщиками же какими-то... Вот всё Приморье почти захватили... У А-20 всё обмерло внутри... Опять война... Опять прольётся чья-то кровь... Сколько можно? - Да всё хорошо будет, не переживайте! - "синий платок" вновь завела свою шарманку, но Васька её не слушал... "Отец остался там... Отец... Нет... А если..." - он схватился за башню, сползая по стене. Впервые за последние одиннадцать лет на его глазах выступили слёзы, а ведь он думал, что разучился плакать... Сердце снова стало выпрыгивать из груди... Теперь слёзы текли по щекам, капая на толстовку. Одна из них, скатившись по уголку рта, попала на язык... Солёная... А ведь он уже забыл их вкус... И лучше бы и не вспоминал... Сколько он просидел, обняв себя руками, как в детстве? Час? Может быть, два? Но не излить своего бездонного горя... Да и как изливать горе, которое сам не можешь объяснить? Вокруг разговаривали танки, пытаясь отвлечься от страшных мыслей, дети мирно сопели на руках у мам... Они не понимали ещё, что, возможно, кто-то из них никогда больше не увидит своего папу, брата или кого-то ещё... Впереди послышался скрежет, ужасный оглушающий скрежет... Вагон начало клонить в бок, и вся толпа, что была в нём, крича и рыдая, полетела в сторону Васьки... Вагон лёг на бок, проехав по инерции несколько десятков метров. Народ всем своим весом надавил на А-20, прижав его к дверям,и, когда вагон зацепился обо что-то и резко остановился, всё подлетели. Он сильно ударился башней о потолок, в глазах потемнело. Последнее, что он увидел - женщину в синем платке с неестественно вывернутой башней, которая недвижно лежала рядом и пускала изо рта кровавые пузыри. Он потерял сознание...

***

Квас не мог остановить слёзы - просто ехал и плакал, как ребёнок. Сейчас в городе по большей части остались мужчины, и они смотрели на него осуждающе. - Ты же мужик! Держись! - Соберись, тряпка! - Соплежуй херов! Такого рода фразы только и слышались со всех сторон, тогда он подумал: "И правда... Расклеился я что-то совсем... Не хороню же я их..." Он запретил себе плакать, он должен... он ОБЯЗАН держаться. Он поехал к линии будущего фронта достраивать оборонительные сооружения. Интересно, с чего все решили, что линия будет проходить здесь? Да и вообще будут ли они нападать? Тогда сколько их? Задержанные говорили о нескольких десятках тысяч... Но откуда их столько? Как они скрывались всё это время? Если же они маскировались под толпу, то где гарантии, что их нет в городе? Никто ничего не знал... - Эй! Смотри куда прёшь! Ну-ка быстро за работу! Или особое приглашение надо? - какой-то танк в грязной промасленной тужурке буквально навис над Квасом. Судя по виду, это был простой рабочий танк пятого уровня - Type Т-34, китаец. Попадись он Квасу на дороге в любое другое время - за такие разговорчики тяж размотал бы его в два удара, но сейчас он решил послушать эту пиратскую копию советской тридцать четвёрки. Квас не силён в строительстве, а у того, как никак, опыт хоть какой-то. Вот он и позволил собой командовать. Пусть покайфует парень! Похоже всю оставшуюся часть ночи Квасу придётся возиться в грязи...

***

- Эй! Иди сюда! - Что? Живой? - Походу... Пульс есть, даже шевелится, вроде... - Тащи его к остальным. - А если катки склеит? - Значит, туда ему и дорога...