До встречи в Париже

      Дэннил подняла руку и приготовилась было стучать, но дверь открылась, и на пороге возникла мисс Эпплби, сиделка мистера Джеймса Стивена Аллена.       — Мне закрыть, чтобы ты проделала эту свою постучалоску? — приветливо улыбнулась пожилая женщина, держа перед собой поднос с завтраком.       Вся семья была в курсе того, как Дэннил и отец приветствовали друг друга — все знали об их тайных кодах, посланиях друг другу, секретных стуках в дверь для обозначения, что это именно они, а не кто-то другой. Миссис Аллен когда-то пыталась обмануть мужа, притворившись дочкой, но у нее ничего не вышло.       — Он ждет тебя, милая. Сегодня ему уже лучше. Доктор Бут заходил с утра. Сказал, что состояние стабилизируется, и дышать ему уже гораздо легче. Пара-тройка дней, и мы забудем бронхит, словно это был страшный сон. Боже… проходи, детка. Ты ведь знаешь, каким ворчливым он становится, когда его заставляют ждать.       — Мы не можем винить его в этом, — уголки пухлых губ дрогнули, но в ту же секунду лицо приобрело серьезное выражение, — в конце концов, единственное, что ему осталось — общение с нами.       — И то верно, дорогая. Иди.       Пропустив женщину, Дэннил прошла в комнату и остановилась позади сидящего в дорогом инвалидном кресле мужчины. Он выглядел хмурым, обозленным и несколько отстраненным. Хотя, чего еще можно было ожидать от квадриплегика, единственная радость которого собиралась уехать на другой край света и провести там целый год своей жизни?!       — Папа? — неуверенно протянула юная мисс Аллен и сделала шаг вперед, положив свои теплые ладони на широкие, когда-то мощные, плечи отца, — я пришла попро… я пришла сказать тебе пока. Пит и Эсме просили поторопиться.       — Присядь, — его голос чересчур спокоен, тон холоден, а взгляд направлен куда-то вдаль, — Питер просил, чтобы я долго не задерживал тебя? Неужели он хочет, чтобы я поскорее расстался со своим счастьем? — Мужчина слегка усмехнулся, — что ж, тогда я перейду сразу к делу, — на лице промелькнула тень досады, — доктор Бут сказал, что следующие месяцы могут стать критическими, если я продолжу издеваться над собой, — Аллен закатил глаза. Поймав на себе неодобрительный взгляд Дэннил, он поджал губы и на некоторое время замолчал. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем он продолжил, — я хотел сделать это в другой обстановке, но вы с братом не оставляете мне выбора. Я хотел рассказать тебе все, отдать тебе все перед тем, как отведу к алтарю, передам твою ладонь в руки мужчины, твоего мужа, — девушка поморщилась и даже отпрянула, — но теперь этого не случится, — горький смешок, — шкатулка. Возьми шкатулку с верхней полки, за фотографией твоей мамы.       Дэннил подошла к стеллажу с многочисленными книгами по ядерной физике и электродинамике и, встав на носочки, сняла с верхней полки массивную чугунную шкатулку. Содержимое показалось девушке весьма увесистым.       — Открой ее, — отдал приказ мистер Аллен.       Дэннил повиновалась. Смахнув толстый слой пыли, она сдвинула тяжелую крышку и уставилась на стопку старых записных книжек с пожелтевшими от времени страницами. С недоумением посмотрев в глаза отца, Аллен достала один блокнот, затем еще один и еще, пока не обнаружила на дне то, о чем говорил мужчина.       Скрытый под дневниками, хранившими на исписанных страницах ее бабушку в возрасте тридцати лет, в шкатулке лежал кованый медальон.       — В этом ящике все то, что осталось мне, как ты знаешь, от моей матери. Сколько помню ее, она никогда не расставалась с этой безделицей, — Аллен кивнул на кулон, — а перед самой своей смертью только и успела повесить его мне на шею и… — слова потерялись в протяжном вздохе и сдавленном всхлипе, который не был предназначен для посторонних.       — Ты никогда не рассказывал нам о том, что случилось с ней… что произошло той ночью?       — Я толком ничего не помню. То есть… то есть я помню многое, но мало что может помочь понять, почему все случилось именно так. Я мало что видел, — Джеймс кашлянул, — мы с мамой вернулись с прогулки поздно вечером. Отец должен был ждать нас в гостиной за столом. Он был жутким педантом и терпеть не мог опозданий, поэтому мы морально готовились к худшему. Не найдя его на привычном месте, мама с облегчением вздохнула и отправила меня наверх переодеваться. Наша экономка, миссис Ричардс, должна была привести меня в порядок и подготовить к ужину. Но вместо милой старушки в моей комнате меня встретил некто, чьи глаза навсегда врезались в мою память — глубокие голубые глаза цвета арктических льдин.       Дэннил слушала, затаив дыхание и не смела перебить отца. Он впервые в жизни был с ней до конца откровенен, и она не хотела, чтобы хоть что-то помешало ей узнать всю правду об их семье.       — Я остановился в проеме и тут же отскочил к стене. Его взгляд словно обездвижил меня. Я чувствовал себя так, словно приклеился к стене и буквально не мог пошевелиться. На щеках мужчины играли желваки. Он сжал в ладони пистолет, и я услышал какой-то металлический лязг. Я зажмурился, и через мгновение дуло пистолета было направлено мне прямо в лицо. В горле пересохло от страха, и с моих губ сорвался немой крик. Не знаю, что дало мне сил, но я тут же подорвался и побежал вниз, где должна была ждать мама. Мужчина выскочил за мной и каким-то образом оказался у лестницы вперед меня. Тогда я рванул к черной лестнице. Сбегая по ней, я споткнулся о тело своего отца и закричал. Кубарем скатившись вниз, я сел у нижней ступеньки и заревел. Мама прибежала на крик и бросилась ко мне, не понимая, что случилось. Подняв глаза, она вмиг переменилась в лице.       Дэннил забыла, как дышать. Ей буквально пришлось напоминать самой себе, что надо делать. Вдох — выдох. Вдох — выдох.       — По гостиной прокатился грохот выстрела, и тяжелая люстра упала на пол. Послышались тяжелые шаги на лестнице. Мама обхватила ладонями мое лицо, наклонилась и оставила поцелуй на моем лбу. Как оказалось, свой последний поцелуй. Потом она оттолкнула меня в сторону, чтобы я мог отползти и спрятаться. Но я не успел, потому что мужчина тут же возник рядом с нами. Мама заслонила меня своим телом. Подняв глаза, я взглядом уперся в его безразличное лицо. Джеймс? — Позвала мама, — Баки?! Я нахмурил брови. Какой к черту Баки?! — Его голос показался мне холодным, как и его глаза. Снова послышался металлический скрежет. Он подошел к маме и левой рукой обхватил ее горло. Отбросив ее в сторону, он не отступил. Я кинулся к ней и навис над ее обездвиженным телом.       Дэннил судорожно втянула воздух носом и зажмурилась, пытаясь отогнать видение. Воображение живо, в красках, рисовало все то, что рассказывал отец.       — С ее губ срывались хрипы, — продолжал Аллен старший, — а на шее уже проступили красные отметины. Она прошептала что-то вроде «До встречи в Париже» и дрожащими руками повесила медальон мне на шею. Мужчину словно током ударило. Он уставился на нас своими пустыми глазами, а потом, отшвырнув мое маленькое детское тельце, выстрелил в светильник, висевший над головой мамы. Тот упал и заискрился. И уже через несколько секунд я почувствовал запах гари. Силясь прогнать слезы, я зажмурился. А когда открыл глаза, мужчины уже не было. Он бросил нас умирать в горящем доме. Я подполз к маме, но она уже не дышала. И я снова заплакал. Следующее, что я помню, — объятые огнем гардины, полыхающий гобелен и черный дым, заволакивавший комнату. Я почувствовал, как жизнь покидает мое тело. Секунда за секундой я проваливался в темноту.       На глаза девушки навернулись слезы, но она аккуратно, незаметно для отца, смахнула их тыльной стороной ладони и, поджав губы, уставилась на отца, чье лицо в эту секунду не выражало ровным счетом ничего.       — Я очнулся от прикосновения горячего металла к своей коже. Чьи-то обжигающие пальцы сжали мои щеки. Другая рука этого неизвестного вливала воду мне в рот. Я закашлялся и почти сразу пришел в себя, стараясь отыскать тело матери. Но все тщетно. Дом был объят красными языками пламени…       — Ты не запомнил его лица? — Впервые за последние минуты перебила девушка.       — Нет. Я помню только два больших льдисто-голубых глаза, с испугом смотрящих на мою маму, — Аллен закусила губу и прикрыла глаза. Джеймс замолчал.       — Дэннил? — Из транса обоих вывел тихий голос Питера, который стоял, оперевшись левым плечом на дверной косяк, — папа, ты снова за свое? — Мокрые дорожки на испещренном морщинами лице говорили сами за себя, — Доктор Бут предупреждал, что тебе нельзя переживать. Твоя нервная система и так находится в постоянном напряжении.       Аллен старший пропустил замечание сына мимо ушей.       — Я жду тебя у машины через десять минут. Не опаздывай. Не появишься — пеняй на себя. Мы уедем вдвоем.       — Хорошо, Пит, — через силу улыбнулась Дэннил и, как только дверь за спиной брата захлопнулась, повернулась к отцу. Отдавшись внезапному порыву, она обняла Аллена старшего и, положив голову ему на плечо, протянула, — Как порой хочется вернуть это блаженное неведение. Для тебя…       Мужчина слабо улыбнулся.       — Что в медальоне?       — Взгляни сама.       С пожелтевшего от времени фото на девушку смотрела молодой привлекательный мужчина. Правильные черты лица заставили мисс Аллен улыбнуться. Особенно внимание привлекали распахнутые глаза, обрамленными рядами густых черных ресниц. Дэннил спешно закрыла медальон и повесила на шею, чем вызвала улыбку у отца.       — Его звали Джеймс Бьюкенен Барнс. Твоя бабушка звала его просто Баки. В 1943 он ушел на фронт. Сержант в 107-м пехотном, друг Капитана Америка. Судя по дневникам, Модести Аллен была без памяти влюблена в этого мужчину.       — И ты даришь его мне?       — Я хочу, чтобы эта вещь принадлежала той, кто одним своим существованием дарит мне огромное счастье. Ты так похожа на нее. Ты даже себе не представляешь. Только глаза… мамины, — Дэннил улыбнулась.       — Я хочу отыскать его семью. Может… может они знают, что с ним произошло? Но…       Девушка на секунду задумалась.       — Должно быть, он уже умер, верно? — Дэннил теребила в руках один из дневников своей бабушки, — и где я буду искать его семью? И остался ли вообще хоть кто-нибудь?       — Всю свою жизнь я искал того, кто смог бы пролить хоть немного света на то, что произошло с моей семьей. Но мне не удалось найти ответа. Теперь, когда мир заново познакомился с Капитаном Америка, может, тебе удастся узнать хоть что-то, что даст мне умереть спокойно? — Аллен старший с надеждой в глазах смотрел на дочь. Его взгляд можно было назвать чуть ли не умоляющим, и девушка не могла ему отказать, — но прежде чем идти к Стивену Роджерсу, ты должна узнать кое-что еще.       Аллен смерила отца недоумевающим взглядом и наморщила лоб, всем своим видом показывая, что ничего не понимает.       — Я знаю, что не вправе говорить тебе это сейчас. Что должен был давно тебе все рассказать. Но это только подогрело бы твой интерес к Европе. А я так надеялся, что ты бросишь эту идею с поездкой. Я так не хотел тебя отпускать, — Дэннил свела брови на переносице и, сложив руки на груди, выжидающе смотрела на отца, — открой его, — Аллен старший снова кивнул на кулон, — ну же. На второй половинке…       Тонкие пальцы нащупали витиеватые буквы —

«До встречи в Париже».