Магическое зеркало покажи, Где тайны нам все найти?
Сумерки сгущались. Подскакивая на болотных кочках, наша карета ехала по песчаной дороге мимо густой, темной зелени лесов. С востока подул прохладный ветер, потрепавший на деревьях изумрудную листву и тонкие веточки, задев своим дуновением гриву на конях, запряженных в карету и сдув шляпу с конюха, державшего вожжи. Тот в последний момент успел вытянуть руку и подхватить летящую в сторону шляпу. На мои глаза опускалась дремота, долгая дорога быстро меня утомляла, а наш путь уже продолжался около пару часов. Но Порша, напротив, никак это не ощущала — держалась бодро, как всегда. Через каждые пару минут она со мной заводила краткую беседу и чем угодно интересовалась, лишь для того, чтобы я не заснула окончательно. Вот и сейчас девушка меня попыталась оживить: — Как думаешь, сколько часов мы уже едем? Я, приподнимаясь на месте из полулежавшего состояния, тряхнула головой и невнятно пробормотала: — Мм… час, мм… может три, я не считала. — Может, стоит у конюха спросить? Я тоже не следила за временем. Порша, сидевшая рядом со мной, явно жаждала какого-либо контакта. Она сама по себе была очень общительной и имела море знакомых во всех возможных и неожиданных местах. Такой чертой как харизма она не была обделена, в отличии от меня. Девушка, подавшись вперед, поинтересовалась у конюха, сколько же времени мы уже в пути. На что он, одной рукой придерживая шляпу, а другой — вожжи, быстро повернулся боком к нам и прокричал: — Пять часов, мисс! Пять часов без остановок! Пять? Мне просто не верится в то, что мы едем настолько долго. Да и по выражению лица Порши можно было понять, что она удивлена не менее, чем я. Казалось, в этом лесу течение времени замедлялось и часы для нас шли медленнее, чем они протекали на самом деле. Пытаясь отвлечься от странных мыслей насчет скоротечности времени и того, что мы с Поршей не заметили его быстроту, я повернулась к окну кареты. Лес начал стремительно редеть, моему взору все чаще и чаще стали попадаться кривые, голые деревья. Начинался лес мертвых деревьев с гнилыми стволами и сгоревшими ветвями. Это означало только одно — мы приближаемся к болотам, и в то же время — к поместью Прокуратора. Наша карета въехала в открытые настежь металлические, мрачные и высокие ворота в широкий, но запустелый двор. В центре площади расположился совсем небольшой фонтан — он оказался гораздо меньше того Козерога, которого воздвиг Люцио на территории Дворца в Везувии. На простой, но изящной вазе сидело существо, похожее на собаку с крыльями то ли птицы, то ли ангела. Взгляд существа был такой жалкий, жалобный, уши его были прижаты к голове будто бы невидимое для нас существо ругало и кричало на него, ужасая своей агрессией. Вода в фонтане была, на мое удивление, абсолютно черной. Казалось, что воздух вокруг сгустился, похолодел, а тучи на небе никогда не прояснятся — настолько они были темными, мрачными. Все клумбы и полянки густо обросли высокой осокой, кусты оставались мелкими, но листья на них торчали в абсолютно разные стороны, дорожки были неухоженными, всюду валялись сухие ветки, которые со временем сорвал ветер с мертвого сада. Вокруг черного, обветшалого поместья расположился сад гнилых деревьев. Тут и там можно было видеть на земле голубиные перья и гнилые листья, которые навеивали жуткое, депрессивное настроение. Я, высунувшись из окна кареты, разглядывала все вокруг и удивлялась: «А в правильное ли место мы приехали?». Порша, понаблюдав за мной, села рядом со мной у окна и будто бы ответила на мой немой вопрос. — Смотри-ка, вот мы и приехали в Соболиное имение. Странное оно, правда? Такое ветхое, заброшенное, кажется вот дунешь на стены и они сами сломаются. — И не говори, — согласилась я. Выйдя из кареты первой, Порша протянула мне руку. Я, смутившись, легонько приняла ее руку и спустилась на землю. Мой вопрошающий взгляд девушка совсем не заметила — та вела себя, как ни в чем не бывало. Мне оставалось только пожать плечами и последовать за ней к поместью. Издалека мы услышали непонятный шум — кто-то стремительно приближался к нам. Повернувшись на звук мы увидели Прокуратора, выбежавшую из дряхлого поместья — она неслась навстречу к нам, попутно что-то крича. Когда Прокуратор приблизилась, я наконец смогла расслышать ее: — Ах! Как же это! Вы приехали слишком рано! Рано! — бежала она, запыхаясь. Остановившись и рассмотрев нас, она показала свое лицо — испуганное, отчаянное, ее острые ногти слегка царапали маленькое, серое лицо в негодовании. Прокуратор Вольта была не просто низкая, она была совсем крошечная на фоне своего темного, громадного имения. Похожая на гнома в черном, массивном платье и с белым треугольным платком на голове, из-под которого торчали светло-рыжие кудряшки, Вольта что-то очень быстро затараторила про то, как быстро мы приехали и что она ничего не успела сделать, даже подготовиться к своему третьему обеду. — Третий обед? — в недоумении переспросила Порша у Прокуратора. — Ну почему же, да, третий. Разве обедать три раза в день — плохо? Все же так делают! Как же могла Графиня допустить это! Помешать моему третьему обеду… вы приехали слишком рано! Еще пристальнее оглядев нас и карету позади, лицо Вольты разгладилось и она самым милейшим образом улыбнулась. — А где же Графиня? — Прошу простить, Прокуратор, но миледи уже отправилась на важный визит и не могла посетить вас вместе с нами, — ответила горничная, аккуратно сложив вместе ладони перед собой, слегка поклонившись перед тем, как отвечать. Глянув куда-то в сторону, она продолжила: — И она отправила нас вместо себя, ведь миледи было бы очень неловко оставить вас сегодня без визита. Миледи рассказала мне, что вы просто обожаете гостинцы, лакомства, поэтому и мы не поленились и привезли чудесный суп для вашего третьего обеда. Искорки заплясали в здоровом глазу Вольты — другой, слепой, все так же безжизненно блестел на свету. — Суп! Замечательно, я просто обожаю суп! Проходите скорее, суп не должен остыть! — с этими словами она мелкими, но быстрыми шажочками всбежала на крыльцо поместья. Мы пошли следом за ней. — Она какая-то ненормальная, — прошептала я, наклонившись к уху Порши. — Ей даже не важно, почему мы приехали, главное то, что у нас есть суп! Меня распирало негодование и непонимание… Прокуратор у меня вызывала отвращение, даже жалость — быть чревоугодным тяжело не только для самого себя, но и для окружающих. Приветливая улыбка исчезла с лица девушки. Она выглядела явно обеспокоенной, растерянной. — Что-то здесь не то, не в этом дело… — тихо проговорила Порша, поднимаясь по ступеням к массивным дверям. — И все же, мы проделали этот путь чтобы выяснить, знает ли Прокуратор что-нибудь важное о нашем деле. С этими словами мы вошли в поместье. Оказавшись внутри, мы увидели темный, ветхий коридор, в конце которого был виден свет. Я прошла вперед, пытаясь выйти на светлое место, чтобы все получше разглядеть, как внезапно для себя врезалась в что-то большое и мягкое. Вокруг нас возвышались целые горы из… вещей. Вещи были абсолютно разными — старые пальто, книги, подушки и еще много чего — разглядеть это все просто физически было невозможным. Порша, шла вперед со мной в полной тишине. Она была не просто поражена, а обескуражена, ее голубые, широко раскрытые глаза блестели в темноте, быстро пробегая взглядом по книжным башням и паутиной над головой. — Смотрю, вам полюбилось мое фойе! — из узенького коридорчика между высоченными стопками книг вышла крохотная Прокуратор. Она, крепко зажав в маленьких ручках небольшой подсвечник с догоравшей свечей, радостно оглядывала нас. Слова комом застряли в моем горле. Понравилось? Куда бы там ни шло, может фойе и было красивым, но из-за этого барахла ничего нельзя было разглядеть. Порша нашлась что ответить: — Мм…очень примечательное у вас чувство стиля, Прокуратор! — слегка улыбнувшись. — Ох! Это мило, так мило с вашей стороны! Проходите внутрь, и, пожалуйста, смотрите под ноги. Совет Вольты очень пригодился — не успели мы отойти, как я споткнулась об пыльную книгу, лежавшую поперек коридорчика. Всюду валялись вещи, которые из-за темноты можно было узнать только по очертаниям. Сама Прокуратор, юркнув в узкий проход между книгами, на короткое мгновение полностью пропала во тьме. Огонек из рук Вольты отбрасывал длинные оранжевые полосы на мрачные высокие стены с потрескавшейся краской. По длине всего коридора возвышались тонкие серые колонны, обвитые паутиной, а на полу покоился толстый слой пыли, в которой наши следы отпечатывались как следы чернил на чистом белом пергаменте. Присмотревшись, я разглядела следы Прокуратора и обнаружила, что они подозрительно одинаковы со следами, которые мы видели в бывшей комнате Графа. Я, ни говоря ни слова, слегка толкнув Поршу в плечо, указала ей на свою находку. — Что ты… — начала было девушка, но тут я ей показала особый жест — «молчи!» — приложила указательный палец к губам. Порша, замолчав, шла рядом и послушно всматривалась в толстый слой пыли перед собой. И наконец, она заметила. Глаза от удивления раскрылись пуще прежнего, зрачки расширились, а на бледном лице показался румянец. Она, посмотрев на меня с полуоткрытым ртом, показала свое удивление. Я молча кивнула ей. Внезапно для нас обоих, крохотная Прокуратор резко остановилась у одной из многочисленных серых дверей, а я влетела в нее, наступив со всей силы на пятки. Ожидая, что Вольта обернется и начнет ругаться со мной, я моментально подготовила в голове фразы для оправдания, но ничего после этого не последовало. Прокуратор, тихо задув свечу, пробормотала про себя: — Да, эта комната отлично подойдет! На ощупь вытащив из-под громоздкого платья тяжелую связку ключей, она, изрядно бренча, искала нужный ключ. С восторгом: «А вот и он!», Прокуратор взяла в свои тоненькие пальчики облезлый медный ключ, похожий на перо и засунув его в замочную скважину, провертела. С характерным древним скрежетом дверь отворилась. — Я должна закончить приготовление своего блюда до того, как мы начнем наш разговор, — быстро затараторила Вольта, — вы согласны на это? Порша только успела проговорить: «Конеч…», как Прокуратор тут же перебила ее. — Как замечательно! Пожалуйста, развлеките себя сами! — и забежав в комнату, скрылась в дальней двери. На какое-то время мы с Поршей оставались на месте, пораженные «радушным» приемом Прокуратора. Вокруг стояла почти полная тишина — слышно было только то, как вдалеке тикают старинные часы. Нам ничего не оставалось, кроме как войти внутрь и ждать, пока Прокуратор не вернется. Оказавшись внутри прямоугольной комнаты, мы невольно замерли на пороге, осматривая помещение. На стене напротив из маленького, круглого окошка у потолка шла тонкая линия света, доходящая до дверного проема, в то время как в противоположных углах стояла кромешная тьма. Вокруг тишина. Благодаря рассеянному свету можно было хоть немного разглядеть тот хаос, царивший в комнате. Прямо под окошком стоял ветхий стол, вокруг и на котором были разложены разные, невидные издалека вещички. Я прошла вглубь комнаты, чтобы получше разглядеть свертки бумаги, восковые печати разных форм и размеров, старинные монеты, перья, мелкие камешки, разложенные по цветам и гладкости в небольшие стопки, и … маленькие птичьи косточки. Все вещи были покрыты приличным слоем пыли, не считая монет и печатей, которые казались были явно древнее, чем все остальные вещи и они, в отличии от остального, блестели на свету. Порша вошла и остановилась неподалеку от меня. Упершись на вытянутые руки об стол, я посмотрела на нее через плечо. Рыжеволосая ходила взад-вперед, с искренним любопытством осматривая горы книг, изрезанных временем, плесенью и влагой, накопившейся в комнате. Девушка выглядела здесь совсем чужой — яркая, будто светящаяся неземным светом, настолько не вписывалась в эту мрачную комнату, что казалось, будто вместо луны на ночной небосвод поднялось золотое солнце. Она, почувствовав на себе мой взгляд, повернулась и с трепетом проговорила: — Посмотри… посмотри на все эти вещи! Они уже все заплесневелые, мшистые, настолько древние! И, получается, Прокуратор все сама это собирала? Я, посмотрев на стол под собой, наугад взяла один из свитков и аккуратно сдув с него пыль, с треском развернула. Пробежавшись взглядом по содержимому свитка, написанным готическим шрифтом, я дошла до уголка пергамента, где люди подписываются и оставляют дату. Приглядевшись, я различила, что дата была совсем древней — больше ста лет назад.Кто из людей так долго живет?
А содержимое свитка действительно начиналось с: «Дорогой Вольте, «. Как же это может быть? Я, сомневаясь в своих собственных мыслях и догадках, ответила: — Получается, что да. Все свитки адресованы ей, вероятно, что и остальные вещи принадлежат ее коллекции. Поршу это позабавило: — Хе-хе, да, видимо, это одно из достоинств быть Прокуратором Везувии! Девушка не останавливалась на достигнутом и продолжила осматривать хлам в комнате. Она дошла до противоположной стены, у которой был сделан широкий, каменный камин. Он почти сливался со стеной из-за своего цвета, но и камин был завален разнообразными и, на первый взгляд, совсем ненужными вещами. От нечего делать, Порша своими подушечками пальцев «прошлась» по каминной полке, собирая на них пыль, как неожиданно для нас обеих по всей комнате раздался громкий щелчок. Горничная испугалась, резко убрав руки с полки: — Это была не я! Я не знаю, что это! Ответ не заставил себя долго ждать — после щелчка, прямо перед Поршей, в стене рядом с камином открылся тайный проход в другое, более темное помещение. Рыжеволосая, как маленький огонек, юркнула в тайную комнату. Я свернула раскрытый, древний свиток, повязала на него алую ленту, аккуратно разместила сверток пергамента среди остальных свитков и писем, отправилась в темную комнату за Поршей. Внутри оказалось не так темно, как казалось изнутри — помещение освещало небольшое окно, а из него открывался вид на тот же мрачный, мертвый лес. Комната оказалась совсем крохотной, более похожей на каморку для хранения ненужных в повседневном быту вещей. Осмотревшись вокруг, я увидела много разного: большой туалетный столик из резной древесины с круглым зеркальцем посередине, а на нем расположились карнавальные маски разных цветов и размеров — тут были и маски с клювами, напоминающими ворона, с длинными иссиня-черными перьями, и совсем маленькая маска со свиным рыльцем, здесь же и лежала маска, напоминающая одного из красных жуков, которые живут в пустыне, совсем недалеко от Везувии, и, сама жуткая из них — маска из черной ткани с лошадиным черепом. На взгляд, полностью настоящим. Порша проследовала за моим взглядом и буквально содрогнулась от последней маски. Ее хранили отдельно, повесив на крючок за зеркалом туалетного столика. Дальше, во всей комнате было много шкафов — открыв один из них, Порша показала мне пестрые наряды, которые хранились внутри. Они казались такими вычурными, ненужными… но горничной, видимо, понравились. Она приложила к себе одно из платьев нежно-голубого цвета с перьями на плечах и показала мне. — Как думаешь, в таком хорошо было бы пойти на Маскарад? — Думаю, что очень даже хорошо, — ответила я, улыбаясь, — ты стала бы Королевой Маскарада. Порша, смутившись, ничего не ответила и убрала наряд обратно в шкаф. Пройдясь по коморке, я нашла несколько бочек с собранными в них реквизитами для театра или других постановок на сцене. Тут были и искусственные копья, мечи, ружья, посохи, удочки, факелы с незажжёнными фитилями и пустые светильники на длинных жезлах. На всех стенах коморки висели, собранные золотыми веревками алые занавесы, очень напоминающие своим видом театральные. В углу комнаты, у окна, расположилось длинное напольное зеркало, возле которого стояла Порша. Она, что-то про себя бормоча, стряхивала с головы какой-то мох и пыль. — Что же это? — спросила девушка у меня, протягивая вперед ладони, усыпанные кусочками мха. — Видимо, это Соболиное поместье настолько ветхое, что с потолка уже сыплется грязь. Наверное, именно поэтому Прокуратор постоянно носит на голове тот белый, треугольный платок — у нее уже был плачевный опыт. Порша, рассмеявшись из-за моих слов, подошла вплотную к зеркалу и наклонив голову, более тщательно стала счищать мох из рыжих волос. — И все же, это очень странно, что у Прокуратора здесь такое запустенье. Ей бы не помешал порядочный дворецкий и пару служанок, что уж там — я могла бы сама отослать к ней Гастона, только вот, жалко беднягу, он здесь совсем… — девушка на мгновение замолчала, удивленно всматриваясь в свое отражение, — … совсем пропадет. — Ты, — робко начала Порша, посмотрев на меня через плечо, — ты не могла бы подойти, посмотреть сюда? Все же, ты гораздо лучше разбираешься в таких вещах, чем я. — А что такое? — спросила я, ставя искусственное копье с яркими перьями у наконечника на свое место в бочку реквизита. Подойдя к Порше, я встала рядом с ней напротив зеркала. Внимательно всматриваясь в поверхность зеркала, я заметила как отражения странно искажались, совсем не так, как в обычном стеклянном зеркале. Они меняли свой цвет с настоящего на фиолетово-розовые оттенки, отражения шли словно волнами по стеклу. Прикоснувшись к зеркалу, я закрыла глаза и почувствовала сильную магическую энергию. Здесь она была довольно неоднозначной, сложно было однозначно сказать, добрая она или нет. Ее структура постоянно менялась, из зыбкой, песчаной, энергия становилась вязкой, словно торфяное болото. Порша, молча наблюдая за мной, шепотом спросила: — Ну, что скажешь? Здесь есть магия? Открыв глаза, я посмотрела на нее и хотела было ответить, но посмотрев за спину Порши, увидела тень. Эта тень, подняв голову от пола, приподнялась на цыпочках и подбежала к нам так, чтобы мы ее заметили. — Вижу, вы осматриваете мою комнату для театрального реквизита! И как вам? Порша, вздрогнув от чужого голоса, медленно повернулась на звук и удивленно уставилась на Вольту. Я быстро нашлась, что ответить: — Замечательный реквизит, Прокуратор! Мы случайно забрели сюда и изрядно увлеклись, разглядывая все эти вещи. У вас превосходный вкус! — Ох, спасибо-спасибо! — ответила Вольта, мило улыбаясь и краснея. — Я пришла к вам, чтобы сообщить, что третий обед готов и вы можете присоединиться ко мне в столовой. Пройдемте за мной! — сказала она и вышла из коморки. — Ты ведь ее тоже не заметила, верно? — спросила Порша, постепенно выходя из оцепенения. — Верно. И самое страшное то, что мы не знаем, сколько всего она уже успела услышать от нас. — Прокралась так тихо, как мышь… — все еще удивлялась рыжеволосая, всплеснув руками, следуя за мной из коморки. — Как мышь… — эхом отозвалась я, пересекая широкую комнату, уставленную ветхими, заплесневевшими книгами и старыми газетами. Дойдя до противоположного конца комнаты, мы зашли в открытую дверь. Перед нами открылся вид на длинный зал в темно-серых тонах с окнами, плотно завешанными шторами. Стена напротив увешана множеством картин, но их изображения было трудно разглядеть — весь зал был в полумраке, а освещался он только свечами, стоящими вдоль всего обеденного стола посередине. Сам стол не оказался пустым — тут и там блестели серебряные блюда с изысканной едой, совсем не хуже, чем подаются во Дворце — здесь они были на приличном уровне. Я зашла внутрь и молча осматривалась, пытаясь разглядеть, что же все-таки изображено на темных картинах, а Поршу, тем временем, интересовало совсем другое. Дернув меня за рукав, она приподнялась на цыпочках и прошептала мне на ухо: — Ты видишь здесь Прокуратора? Она как будто исчезла! В самом деле, Вольты нигде не было видно. Может, все было в крохотном росте хозяйки поместья, но оглядевшись вокруг, я заметила что все стулья пусты. Прокуратора не было в зале. — И куда же она делась? — удивилась я. — Смотри-ка! — воскликнула Порша, подозвав меня к себе. — Тут стоят таблички с нашими именами! Я думаю, нам нужно сесть на свои места. — Хорошая идея, — отозвалась я, подходя к рыжеволосой. И правда, на столе, напротив двух рядом стоящих старинных стульев поставлены бумажные таблички — одна, где было написано мое имя, а другая означала имя «Порша». Сев за стол, первым делом я сняла сумку с плеча и аккуратно положила ее себе на колени. Банка с супом, которую я хранила внутри для Вольты, все еще была теплой — она грела мне ноги сквозь льняную ткань сумки. Порша, жестом мне указав на сумку, попросила достать баночку. Протянув суп девушке, она бережливо взяла его обеими руками и рассматривала содержимое — мне не удалось рассмотреть, какие ингредиенты плавали внутри, но по виду и запаху, который доносился из-под жестяной крышки, суп Мазелинки получился воистину волшебным. После осмотра баночка вернулась ко мне в сумку. — Отлично, просто замечательно, суп обязательно должен помочь нам… никто не смог бы устоять от него, тем более Прокуратор Вольта! — в восторге шептала мне Порша, не отрывая взгляд от дверного проема слева от меня. Она ожидала, что Прокуратор снова неожиданно появится в помещении и напугает ее, как ранее в коморке для реквизита, но на этот раз она хотела предвидеть приход хозяйки. — Кстати, Порша, как ты думаешь, — начала было я, — а сколько человек понадобится для приготовления такого огромного обеда примерно за два часа? Рыжеволосая, слегка насупившись и опершись подбородком на руку, думала. Вычисляла, вспоминала, считала по пальцам и, наконец, ответила: — Человек пятьдесят, я так думаю. — А откуда же могло взяться столько людей здесь, в абсолютно пустом Соболином поместье? Кто это все приготовил? Еда свежая, Прокуратор не смогла бы все это сама приготовить и за несколько дней без сна. Легка на помине. Вбежав в комнату, Вольта вскинула руки и закричала нам: — Стойте! Не начинайте без меня! — и с этими воплями она устремилась в дальний конец стола, сев во главе стола. Очень громко шурша складками своего черного платья, Прокуратор вытащила буквально из неоткуда широкий, белый платок и повязав его себе на горле, взялась за вилку с ножом и принялась…поглощать. За пару секунд и столовые приборы отлетели в сторону — Вольта принялась за еду голыми руками, а все, что ей попадалось в поле зрения, за мгновение было съедено. За пару минут достопочтимая Прокуратор закинула в себя пару толстых, хорошо прожаренных говяжьих стейков, три тарелки разных салатов, целую форель в лимонах (вместе с костями), овощное ассорти, пару тирамису, пять кувшинов вина и одну огромную буханку хлеба. Только тогда жадный голод слегка утих в ее здоровом глазу цвета меди и уложив свои маленькие кисти рук на внезапно взбухший живот, она неподвижно замерла. — Мы хотели бы с вами поговорить, Прокуратор, — заговорила Порша, приподнявшись на своем месте и снова слегка поклонившись перед тем, как начать говорить, — если вы не возражаете. — Не возражаю, — кратко ответила Прокуратор. — Цель нашего визита была в том, чтобы обсудить с вами одно очень важное дело… оно касается всех, не только вас с нами, а всей Везувии. Что вы помните о ночи, в которую, якобы, убили Графа Люцио? Вольта значительно переменилась в лице — она явно не умела держать все свои эмоции и переживания внутри — глаз заметался по помещению, зубы стали нервно щелкать по ногтям рук, а сама Прокуратор начала прерывисто дышать, да так громко, что нам было слышно каждый ее вздох. — Прокуратор? — обеспокоенно поинтересовалась Порша. — А? Что?! Что вы от меня хотите? Может, передать вам вот эти куриные крылышки, они отлично запеклись сегодня! — пыталась перевести тему Вольта. Не тут-то выйдет. — Прокуратор, отвечайте, — попросила я, более напористо, чем горничная, — мы прекрасно осведомлены о том, что вы были в ту ночь вместе с Графом, вы обязаны хоть что-то знать. — Может быть, я и знаю, — отвечала Прокуратор, — но что мне будет с того, если я буду раскрывать наши с Графом секреты? Порша, хитро подмигнув мне, взяла с моих ног льняную сумку и вытащив из нее баночку, поставила ее на стол прямо в пустую тарелку перед собой. Вольта, учуяв новый запах, как собака расширила свои ноздри и со всей силы начала вдыхать в себя воздух. — Что… что это так замечательно пахнет? Отдайте! Отдайте мне его, живо! — застучала Прокуратор своими кулачками по столу, увидев баночку у Порши. — Отдайте, я вам приказываю! — Теперь я понимаю, почему у вас нет слуг, — подытожила я. — Ах, я понимаю…- сказала Вольта, немного успокоившись, — это ведь часть сделки? Что я должна сделать, чтобы попробовать этого прекрасного супа? — Вы должны рассказать нам во всех подробностях о том, какие с Графом вы хранили секреты, сделки, все что угодно, что хоть как-то было связано с ночью его убийства и обо всем, о чем мы вас только спросим. И без уловок. — Ну конечно, конечно, как вы могли бы подумать, что я вас попытаюсь обмануть? — спросила Вольта, сделав наимилейшее, прямо ангельское личико. — Не заговаривайте зубы, — ответила я, — и давайте же начнем. Начали, как мы и планировали, с самого элементарного. — Где вы были в ночь убийства Графа и мотив этого? — Я, вместе с другими подданными — кроме Консула Валериуса, конечно же, пришли к Люцио обсудить государственные дела. Все! Дайте мне суп! — Как это? — удивилась Порша. — Мы еще не закончили вас спрашивать, вы не можете пока просить о супе. — А как же мне знать, что вы мне не подсунете другой суп? Дайте попробовать, я должна знать, ради чего раскрываю все свои секреты! Аргумент Вольты был неоспорим. Я, взяв баночку, подошла к Прокуратору и протянула ей ложку супа. Она, никого и ничего не стесняясь, прямо с ложки слизнула каплю супа и с воплями: «Хочу еще!», мы проигнорировали ее просьбу и принялись расспрашивать дальше. Вольта, в конце-концов, легко созналась в том, что именно ее следы мы видели совсем недавно в бывшей комнате Графа: — Да, это была я! Я там часто бываю… Многозначительно переглянувшись с Поршей, я спросила: — А почему вы до сих пор заходите туда? Неоконченные дела? — Мм…да, да, именно! — ответила Прокуратор, слегка помедлив. — Но больше, я вам ничего не могу сказать — Граф убьет меня, если я хоть с кем-то этим поделюсь! — А это, — начала Порша, подняв перед собой баночку с супом, — вам, получается, не нужно? Вольта, зачарованными глазами наблюдая за тем, как рыжеволосая качает баночку из стороны в сторону, быстро проговорила: — Ах, нет, постойте, постойте пожалуйста! Я знаю, что вам нужно… три года назад, в ночь, когда Граф Люцио погиб, до этого мы…мы обсуждали одно очень важное дело, да. Понизив голос, она продолжила: — Граф рассказывал мне о том, что во Дворце есть множество секретных ходов, выходов, магических порталов и комнат, о существовании которых может знать только тот, кто нашел что-либо из этого сам, а другими способами о потайных комнатах и подземельях узнать нельзя… он мне говорил тогда, что ответы на многие тайны, которые он прячет, можно найти в тайном подземелье, вход в которое находится через библиотеку. Нужно всего лишь повернуть нужные книги и ход покажется сам по себе среди книжных полок, но там очень опасно, неизвестно, что там обитает… — и осознав, сколько всего она успела нам проболтать, закрыла себе рот руками. Порша, поднявшись со своего места, отнесла баночку Прокуратору и поставив ее на стол напротив крошечной хозяйки поместья, сказала: — Спасибо вам за то, что поделились с нами своими секретами. Вы это заслужили. Вольта, радостно запищав, взяла баночку в свои серенькие, тоненькие, коротенькие пальчики и прижала к своей груди. — Ах спасибо, спасибо! — все радовалась она и открыв баночку, начала прямо оттуда поедать суп. — Думаю, нам уже пора идти, — обратилась ко мне Порша, поправляя повязку на талии. — Графиня ждет от нас вестей и мы, я думаю, должны как можно скорее вернуться во Дворец и хорошенько отдохнуть! — сказала она, лукаво подмигнув мне.