Шаги по ручьям и лужам. Боюсь, время вышло. Мы не успеем привести все в порядок. Не знаю, поймет ли профессор, ведь все сразу ему я не смогу объяснить. Знаю, что не поймут его коллеги. Но разве так важно теперь?
Неожиданный резкий визг шин. Что-то неправильное, резкое, жуткое, близкое!
Одновременно вскидываем взгляд. Мотоцикл. Тот же. Несущийся на безумной скорости рядом. Тучи брызг… отстают от несущейся следом, блестящей сталью машины. Другая там, впереди. Да что же?!
Мечутся в безумном танце, вода, визг, повороты и такой опасный наклон. Напряжение, будто по лужам пустили ток. Вправо, влево, странный звук, будто выстрел...
И уносятся резко прочь. Но я все еще смотрю им вслед, и даже не сразу осознаю, что Сергей тянет меня изо всех сил куда-то от них. И все же его упорство заставляет шагать дальше. Бессмысленное следование за ним.
Это всего лишь, всего лишь, всего лишь… Но гнетет, сливаясь со всем остальным.
Мы оказались под козырьком подъезда. Я не заметил, когда. Время для меня будто ускорилось в несколько раз. Как закрылся зонт Сергея. Как захлопнулась тяжелая металлическая дверь. Лишь взгляд Сергея, считающего каждую секунду, говорил о том, что все это происходило долго.
— Это был он? — мы не двигались больше с места. Тревожный шепот вверх по лестницам.
— Он.
— А остальные?
— Я не знаю, — и не хочу узнавать. Они не менее жуткие…
— Если бы мы не были в нашем городе…
— Но мы здесь, — и трещины в стенах и торчащие из них провода будто пытаются сказать, что здесь всегда было и будет хуже. — Двух сил оттуда здесь быть не может.
— А трех?
— Трех?.. — все внутри замерло. Нет, к чему, зачем?! — Сережа…
— А шести, семи, восьми? — он вдруг нервно рассмеялся, но сам же себя одернул. — Прости, Эл, но… Я все еще не могу!.. И что-то…
— У тебя дрожат руки, — шепотом ответил я, касаясь его ладоней.
— Вот почему зонт не закрывался… — тоже шепотом выдохнул он. Огляделся, будто чего-то ища. — Я хотел сказать, что что-то происходит.
— Не надо.
Мне вдруг показалась жуткой серость ступеней и зеленость стен и погнутых перил. Подъезд не убежище. Подъезд что-то другое. Закрытый мир, который нужно лишь миновать, и в котором нельзя задерживаться.
Мы побежали вверх по лестнице. И тем больнее было замереть перед дверью.
На ядовито-розовом листе — белый. И на нем четкий серый рисунок. Серебряный мальчик с собакой.
Мальчик с моим лицом.
— Просто шутники вроде меня балуются, — но голос выдавал его отношение. И я… Не мог больше стоять и смотреть. Резко открыл замок и с силой потянул дверь на себя.
Удержаться не смог. Вскрикнул. Отступил на шаг. С дрожью и ужасом замер, уставясь на коридор.
Черный. В копоти и разбросанных и разорванных вещах. Части пальто, в котором профессор все лето…
— Эл! — я чувствую, что он кричит, но слышу лишь отзвук. — Эл, послушай, послушай, это еще не значит!.. — и вдруг обнимает и почти шепчет на ухо: — Это всего лишь бардак, он не значит ничего, кроме бардака, профессор наверняка в порядке.
— Пальто…
— Ушел в другом. Эл, просто позвони ему!
— Телефон, — наш телефон уничтожен. И мобильный профессора вот он… кусочки цветочного чехла, никогда не бывшего способным уберечь экран от грядущей разбитости.
— Но ведь в лаборатории есть нормальный?
— Есть, но мой, наверное, тоже взорван. Я не брал его в школу, — немного. Совсем немного лучше. Да, профессор же никак не мог здесь быть? Он ушел до меня и никогда не приходит домой с работы раньше времени.
— Где?
— В моей комнате.
— Я сейчас, — Сергей закрыл дверь.
И снова я не заметил, как прошло время. Как в руки мне был дан телефон.
Пару секунд я все же стоял, глупо глядя на целый экран. Потом спешно набрал номер.
Телефон в лаборатории старый. И звонки на него всегда что-то странное, смутное, смотрящее в прошлое. Странные даже гудки…
— Да? — спешная взволнованная Мария Петровна.
— Позовите профессора, — снова не узнаю себя. Голос чужой и холодный. Почти жесткий.
Шипящая тишина в трубке.
Потом — странные звуки. Но я знаю, они значат, что трубка взята. И снова резкий переход внутри. Весь страх выливается в одно:
— Папочка! — но все еще страшно. Страшно, что сейчас чужой человек скажет, что его нет здесь, и весь день не было. А тишина висела все дольше. — Папочка?..
— Элек?.. — и все же он, в полной растерянности. — В самом деле?..
— Я… Я, почему Вы?..
— Ты никогда так не… Что случилось?
— Что с квартирой?
— Ах, это… Ну да, да. Прости, малыш, я не дозвонился… Не бойся, встречу я отменил, вернее, мы пойдем в другое место…
— Но что случилось? — значит, при нем.
— Кое-что взорвалось. Ну да, не стоило включать это дома, но в лаборатории работало идеально. Видно, нужно настроить для… Хм, более открытых пространств.
— Взорвалось только из-за смены места?
— Да, к сожалению, это действительно очень чувствительное устройство.
Но мне не стало легче. Рисунок на двери не давал верить случайности. Неужели?!
— Но ведь Вы…
— Я всего лишь такой же человек, как и все. Это нормально, Элек, нормально. Тебя так напугало?..
— Не только это… Но я не смогу объяснить по телефону, — я опустил взгляд на черный пол.
Профессор всегда был достаточно самокритичным, чтобы никого не подозревать во вредительстве.
— Мне вернуться раньше? — понял, почувствовал.
— Если Вы можете… Хотя бы немного.
— Я постараюсь, малыш, — но все же не сможет. Я почти уверен…
— До вечера.
— Да… До вечера, — он вздохнул, видно, сильно встревоженный. Верно, я редко звоню ему туда. Редко при звонке выказываю такие эмоции.
— Эл?
— Говорит, взорвалось устройство, — я почти устало посмотрел на него и вымученно улыбнулся. Сергею, однако, новость понравилась. Или он сделал вид?
— Вот видишь, и ничего такого!
— Тебя удовлетворяет такое объяснение?
— Ну да.
— Спасибо, — все, что я могу здесь сказать.
— Да что уж… И что теперь?
— Нужно тут хоть немного прибрать. Но не на скорость. Ты можешь просто посидеть или…
— Нет, Эл, я тебе помогу.
Я только кивнул, не показывая удивления. Сейчас, пусть он никогда не любил убирать, любое дело — отвлечение.
***
Закончить уборку сил не хватило. Даже мне, что говорить о Сереже… но он старался упорно, изо всех сил. Потом мы сидели на кухне: я без движений, Сережа — с трудом, но и старательностью, глотая чай.
Уходить Сергей не хотел, и я тоже отпускать его не думал…
— Знаешь, Эл, может она как раз выяснила что-то о них. Она могла… Тогда все куда серьезнее.
— Думаешь, такое возможно? Если они настолько… То как обычной школьнице могло удаться?..
— Повезло… Точнее, нет, — он тяжело покачал головой.
Мне не хотелось верить в такую возможность, но в голове все проще и проще устанавливалась эта мысль. Если вспомнить тот город, тех людей… Они плохо организованы, но жестоки. Готовы стрелять в любой миг, но без шефа ничего не стоят.
Зазвонил телефон. Сережин. На наше нежелание расставаться всегда была сила требования родителей вернуться.
— До завтра, Эл.
— Мы встретимся?.. — слишком сильно сомневаюсь даже в такой естественной вещи.
— Да. Попробуем все собраться.
— Думаешь, нужно?
— Нужно. Чем нас больше, тем проще думать.
— Хорошо. До завтра, — чем больше людей, тем проще отвлечься. Но я не требую от тебя такой честности.
***
Из действий оставалась лишь уборка. Сил на нее не было, но все же я взялся. К моменту звонка совсем тяжело, даже открывать дверь.
— Папочка… — и почти тут же — полное ничего. Рухнул куда-то вперед, видя перед глазами лишь темноту…
